Авторы пожелали остатся "анонимусом", так что если вдруг вы узнали своё произведение - с радостью добавлю ваше авторство!
Итак:
Одна целая, три десятых
Одна целая, три десятых.
196n год новой эры
В переполненном центре управления полётами царило напряжённое молчание. Сотни пар глаз неотрывно следили за мониторами. Сейчас никакие команды с земли всё равно ничего не изменили бы – лунный модуль садился в нештатном режиме, по нерасчетной траектории и на ручном управлении. И буквально с секунды на секунду мастерство астронавта должно было решить, чем окончится первая попытка высадки пони на луну – успехом или трагедией.
Наконец, тишину нарушил старший оператор телеметрии:
– Посадочный двигатель отключён!.. Касание!
Все вокруг перестали дышать.
– Телеметрия идёт! Давление в жилом отсеке – норма! Аппарат встал на грунт, угол наклона поверхности – восемь градусов. Он справился!
По залу прокатился вздох облегчения. И сразу вслед за этим – десятки операторов принялись бубнить цифры показаний своих систем, стучать по клавишам и бегать между столами. Начальник полёта потянулся было к чашке кофе, но она оказалась пуста. Недовольно вздохнув, он включил микрофон местного оповещения и пару раз стукнул по нему копытом, чтобы привлечь внимание:
– Так, всем спасибо за грамотные и оперативные действия, а теперь прошу сотрудников отдыхающих смен покинуть зал. Постарайтесь поспать, нам ещё, судя по всему, долго работать. Остаётся только текущая смена и члены экстренных групп. И принесите мне, наконец, кофе.
Не обращая внимания на недовольный ропот выдворяемых, он отключил громкую связь и поудобнее устроился на своём рабочем месте, потирая виски. Ему-то теперь возможность поспать не грозила ещё долгие часы.
Примерно через двадцать минут картина, наконец, прояснилась. По данным телеметрии выходило, что посадочный модуль при ударе о грунт не получил никаких серьёзных повреждений. Разгерметизировался один из запасных кислородных баллонов, была утеряна часть приборов наблюдения, короткое замыкание в одном из кондиционеров, вовремя обесточенном автоматикой – и всё. Сам Хуфстронг – именно так звали астронавта – вручную перепроверял все системы корабля, докладывая на землю результаты. Во время аварийной посадки он ушибся головой и даже на несколько секунд потерял сознание, но сейчас бодро рапортовал о том, что необходимости прерывать миссию нет, и он готов в любой момент совершить то, ради чего прилетел на луну. Руководители всех групп завершили оперативные доклады, и теперь с ожиданием смотрели на начальника полёта. Время шло, запасы кислорода и энергии в посадочном модуле были не бесконечными, и надо было что-то решать.
– Будь моя воля, я бы приказал ему немедленно взлетать, молясь Селестии, чтобы больше ничего не произошло. Но мы ведь дважды перепроверили все системы, и…
– Трижды! – Перебил его один из молодых операторов, тут же сникнув под гневным взором начальника.
– Мы перепроверили все системы, и всё просто на удивление хорошо. Чёрт, господа, мы построили очень крепкий аппарат, – по залу пробежала волна улыбок, – И если бы он не стоял сейчас на другом конце луны относительно изначального полётного плана, мне было бы просто не к чему придраться. Разве что телекамера разбита, и мы не сможем видеть картинку в прямом эфире, но у него же есть ещё две кинокамеры. И если я сейчас скажу ему убираться оттуда, что подумает о нас нация? Что скажут эти самодовольные грифоны? На что, получается, мы потратили миллионы золотых бюджета и сотни тысяч часов труда наших инженеров? Господи, да сам Хуфстронг меня придушит за то, что я не дал ему прогуляться по луне, когда он находился в двух метрах от её поверхности… – Старый пегас тяжело вздохнул, – Я помню, как двадцать лет назад мы испытывали новый реактивный самолёт. Я ведь тогда нарушил все инструкции и продолжил полёт несмотря ни на что… да-да, в официальных бумагах этого нет, но первое преодоление радужного барьера пилотируемым аппаратом вовсе не было запланировано на тот день. И вот, о чём я думаю – где бы мы были сейчас, если б не рисковали? По-прежнему гоняли бы облака, как в средневековье? Дайте мне его. И выключите запись, это не для протокола! – Кивнул начальник полёта группе связи.
– Хуфстронг, мальчик мой, поклянись помятью своего отца, что при первых же признаках нештатной ситуации ты немедленно вернёшься в посадочный модуль?
Радиосигнал преодолевает расстояние до луны за одну целую и три десятых секунды, поэтому ответ последовал лишь почти через три:
– Дядя Клауд, вы же меня знаете, я ведь обещал Лили привезти камешек с луны, а не сбежать туда от её проделок.
Находящиеся в зале пони рассмеялись. Начальник полёта мысленно кивнул себе: он всё сделал правильно, обстановка разряжена. Если что-нибудь… – одна эта мысль неприятно царапала сознание – если что-нибудь пойдёт не так, отвечать всё равно будет только он. А остальные пусть веселятся, как и поётся в гимне Эквестрии…
– Выпускайте его.
– Это маленький шаг для пони, но огромный скачок для… Подождите, ЦУП, я что-то вижу. Оно в приблизительно ста метрах на два часа. Тёмное пятно на грунте, и какой-то светлый каркас посередине… это совершенно непохоже на камень.
– Хуфстронг, что вы видите, как бы вы это описали?
– Тяжело сказать точно, земля, солнце прямо в глаза. Как будто какая-то клякса посреди ровной площадки. В центре какой-то объект сложной формы. Я подойду поближе.
Все в зале стали напряжённо ждать. Что это могло быть? Оторвавшийся при посадке фрагмент корабля? Непредвиденное геологическое образование? Или – вслух никто бы этого не сказал, но всё же – артефакт внеземной цивилизации? Ну почему, почему при посадке должна была разбиться именно телекамера? Наконец, динамики затрещали помехами – это было нестрашно, перед глазами начальника полёта в ответ на каждый приходящий с луны сигнал мигала лампочка записи. Всё, даже самое неразборчивое, что произнёс астронавт, позже будет детально разобрано:
– ЦУП, я не знаю, как это объяснить – помехи – несомненно, скелет, и что самое важное…
– НУ, КАК ОН ТАМ? – Внезапно раздался громкий, хорошо поставленный женский голос откуда-то со стороны входа в зал управления. Все невольно обернулись на его источник, и тотчас пали ниц – в дверях стояла сама принцесса Селестия:
– Я получила сообщение, что экспедиция пошла не по плану, и тотчас прилетела лично… Нет-нет, прошу, не отвлекайтесь на меня, продолжайте работу. Мне не надо было так врываться сюда, просто когда я узнала, что случилось, я так разволновалась… – божественная правительница Эквестрии тяжело дышала. То, как она среди ночи, бросив всё, лично явилась узнать о судьбе экспедиции из первых рук, было более чем достойно, но сейчас руководитель полёта готов был буквально заткнуть ей рот: чуть раньше других совладав с удивлением и повернувшись к своему пульту, он успел заметить, как погасла лампочка записи – Хуфстронг говорил что-то, а он пропустил. Ну ничего, позже они десятки раз прослушают запись, а сейчас надо сосредоточиться на новых сообщениях покорителя луны. Что за чушь он там нёс в конце?..
Но больше никаких сообщений с луны не поступало. Прошло пять, десять, пятнадцать минут, а астронавт молчал. Его сотни раз вызывали, но он не отвечал. Начальник полёта до боли сжал зубы, глядя на хронометр. Стоявшая рядом принцесса неотрывно глядела на приборы, как будто их показания могли ей что-то сказать, и явно не находила себе места. Наконец, висевшую в зале гробовую тишину нарушил голос ответственного за системы жизнеобеспечения:
– Запас воздуха в его скафандре кончился полчаса назад. Телеметрия не зафиксировала повторного открытия шлюза посадочного модуля.
Все понимали, что это значит, но начальник полёта упрямо произнёс:
– Продолжайте вызывать по радио и скафандр, и модуль, возможна ошибка телеметрии и сбой одной из раций. И всех, кто свободен, на дешифровку его сообщений, забитых помехами.
Он встал и направился к выходу, поклонившись понурившейся принцессе:
– Прошу прощения, ваше высочество, но мы не оправдали ваших ожиданий. Я предоставлю детальный рапорт в течение трёх суток.
Знаменитого лётчика-испытателя, героя и кумира молодёжи оплакивала вся Эквестрия. Вечно молодая принцесса Луна в своих интервью убивалась так, как будто это была её личная вина. Её сестра же была строга и решительна:
«Эта трагедия чётко дала понять, что мы ещё не готовы к освоению космоса, и тем более к таким амбициозным проектам. Мы позволили себе поставить на первое место гонку за лаврами покорителей луны, нашу тягу к новым открытиям, забыв про безопасность. А ведь именно это является моей священной обязанностью – обеспечить безопасность и благополучие всех моих подданных. За эти тысячи лет я повидала немало отважных пони и знаю, на что мы способны – но никакие достижения не стоят столь глупо погубленной жизни. Поэтому я, хоть и с тяжёлым сердцем, но закрываю нашу космическую программу. Надеюсь, что и грифоны последуют этому примеру, и вся эта глупая космическая гонка больше никогда не повторится. Наше место на земле, в небе – но не дальше».
Через пару месяцев специальная комиссия обнародовала результаты расследования причин трагедии: судя по всему, во время жёсткой посадки дыхательная система скафандра Хуфстронга получила повреждения, неочевидные при осмотре на борту лунного модуля, но при эксплуатации приведшие к недостаточному снабжения астронавта кислородом. Эта версия объясняет его бессвязные реплики про тёмные пятна и скелетов – это были галлюцинации перед тем, как он потерял сознание.
Его последними словами были «и что самое важное», после чего от него не поступало уже никаких сообщений – именно их авторы многочисленных статей ставили в эпиграфы, подразумевая, что самое важное – жизнь пони, и решение о прекращении космической программы было единственно верным.
За всем этим практически незамеченным осталось самоубийство генерала Клаудраша, ветерана авиации, руководителя этого злосчастного лунного полёта, последовавшее на первую же ночь после трагедии.
Несколькими днями ранее, в посадочном лунном модуле
Хуфстронг отпустил кнопку связи. Всё было бесполезно, земля не отвечала на его вызовы уже почти сутки, как бы он ни пытался. А без нового курса, который только они могли бы вычислить, он всё равно не сможет взлететь с поверхности и вернуться домой. И воздуха в модуле оставалось на полчаса от силы – уже ни на что не хватит, даже если ему вдруг удастся пробиться через то странное гудение, которое, казалось, намертво глушило любые радиосигналы. Гудение, появившееся как раз на середине его фразы «и что самое важное, у этого скелета есть и крылья, и рог!»
Захватив бур для отбора проб грунта, астронавт в который уже раз вышел из модуля. Усталость и нехватка кислорода всё сильнее давали о себе знать с каждой минутой, но он работал, как пахотный конь, пока, наконец, не закончил импровизированную могилу. Немного поколебавшись – всё равно ведь никто не прочтёт – он всё же вывел на лунной пыли: «Здесь покоится принцесса Луна, погибшая от взрывной декомпрессии в 0 год новой эры. Это настоящий конец её сказки. Вечная память».
Отдав честь могиле королевской особы, он пошёл было к модулю, но на полпути понял, что воздуха ему всё равно не хватит, и просто лёг на мёртвый лунный грунт.
Селестия так утомилась за эти дни, что готова была заснуть стоя. Но теперь всё было позади. Перед тем, как лечь спать, она несложным усилием воли нашла во дворце своего искусно изготовленного голема и отдала ему ментальный приказ начать ритуал «поднятия луны». Засыпая, бессменная правительница Эквестрии успела подумать о том, как же близко она была к провалу. Радиосигнал преодолевает расстояние от луны за одну целую и три десятых секунды. На то, чтобы понять, куда же угораздило прилуниться этого бедолагу, перенестись в ЦУП и заглушить сигнал своей магией, её понадобилось полторы. И эта разница стоила жизни ещё и старому болвану, успевшему заметить на пульте сигнал записи, которой потом не оказалось на плёнке. Но теперь это всё не важно. Заряд Элементов Гармонии, полученный ею без малого тысячу лет назад под видом Найтмэр Мун, будет продлевать ей жизнь ещё многие века. Многие, многие века безграничной власти.
196n год новой эры
В переполненном центре управления полётами царило напряжённое молчание. Сотни пар глаз неотрывно следили за мониторами. Сейчас никакие команды с земли всё равно ничего не изменили бы – лунный модуль садился в нештатном режиме, по нерасчетной траектории и на ручном управлении. И буквально с секунды на секунду мастерство астронавта должно было решить, чем окончится первая попытка высадки пони на луну – успехом или трагедией.
Наконец, тишину нарушил старший оператор телеметрии:
– Посадочный двигатель отключён!.. Касание!
Все вокруг перестали дышать.
– Телеметрия идёт! Давление в жилом отсеке – норма! Аппарат встал на грунт, угол наклона поверхности – восемь градусов. Он справился!
По залу прокатился вздох облегчения. И сразу вслед за этим – десятки операторов принялись бубнить цифры показаний своих систем, стучать по клавишам и бегать между столами. Начальник полёта потянулся было к чашке кофе, но она оказалась пуста. Недовольно вздохнув, он включил микрофон местного оповещения и пару раз стукнул по нему копытом, чтобы привлечь внимание:
– Так, всем спасибо за грамотные и оперативные действия, а теперь прошу сотрудников отдыхающих смен покинуть зал. Постарайтесь поспать, нам ещё, судя по всему, долго работать. Остаётся только текущая смена и члены экстренных групп. И принесите мне, наконец, кофе.
Не обращая внимания на недовольный ропот выдворяемых, он отключил громкую связь и поудобнее устроился на своём рабочем месте, потирая виски. Ему-то теперь возможность поспать не грозила ещё долгие часы.
Примерно через двадцать минут картина, наконец, прояснилась. По данным телеметрии выходило, что посадочный модуль при ударе о грунт не получил никаких серьёзных повреждений. Разгерметизировался один из запасных кислородных баллонов, была утеряна часть приборов наблюдения, короткое замыкание в одном из кондиционеров, вовремя обесточенном автоматикой – и всё. Сам Хуфстронг – именно так звали астронавта – вручную перепроверял все системы корабля, докладывая на землю результаты. Во время аварийной посадки он ушибся головой и даже на несколько секунд потерял сознание, но сейчас бодро рапортовал о том, что необходимости прерывать миссию нет, и он готов в любой момент совершить то, ради чего прилетел на луну. Руководители всех групп завершили оперативные доклады, и теперь с ожиданием смотрели на начальника полёта. Время шло, запасы кислорода и энергии в посадочном модуле были не бесконечными, и надо было что-то решать.
– Будь моя воля, я бы приказал ему немедленно взлетать, молясь Селестии, чтобы больше ничего не произошло. Но мы ведь дважды перепроверили все системы, и…
– Трижды! – Перебил его один из молодых операторов, тут же сникнув под гневным взором начальника.
– Мы перепроверили все системы, и всё просто на удивление хорошо. Чёрт, господа, мы построили очень крепкий аппарат, – по залу пробежала волна улыбок, – И если бы он не стоял сейчас на другом конце луны относительно изначального полётного плана, мне было бы просто не к чему придраться. Разве что телекамера разбита, и мы не сможем видеть картинку в прямом эфире, но у него же есть ещё две кинокамеры. И если я сейчас скажу ему убираться оттуда, что подумает о нас нация? Что скажут эти самодовольные грифоны? На что, получается, мы потратили миллионы золотых бюджета и сотни тысяч часов труда наших инженеров? Господи, да сам Хуфстронг меня придушит за то, что я не дал ему прогуляться по луне, когда он находился в двух метрах от её поверхности… – Старый пегас тяжело вздохнул, – Я помню, как двадцать лет назад мы испытывали новый реактивный самолёт. Я ведь тогда нарушил все инструкции и продолжил полёт несмотря ни на что… да-да, в официальных бумагах этого нет, но первое преодоление радужного барьера пилотируемым аппаратом вовсе не было запланировано на тот день. И вот, о чём я думаю – где бы мы были сейчас, если б не рисковали? По-прежнему гоняли бы облака, как в средневековье? Дайте мне его. И выключите запись, это не для протокола! – Кивнул начальник полёта группе связи.
– Хуфстронг, мальчик мой, поклянись помятью своего отца, что при первых же признаках нештатной ситуации ты немедленно вернёшься в посадочный модуль?
Радиосигнал преодолевает расстояние до луны за одну целую и три десятых секунды, поэтому ответ последовал лишь почти через три:
– Дядя Клауд, вы же меня знаете, я ведь обещал Лили привезти камешек с луны, а не сбежать туда от её проделок.
Находящиеся в зале пони рассмеялись. Начальник полёта мысленно кивнул себе: он всё сделал правильно, обстановка разряжена. Если что-нибудь… – одна эта мысль неприятно царапала сознание – если что-нибудь пойдёт не так, отвечать всё равно будет только он. А остальные пусть веселятся, как и поётся в гимне Эквестрии…
– Выпускайте его.
– Это маленький шаг для пони, но огромный скачок для… Подождите, ЦУП, я что-то вижу. Оно в приблизительно ста метрах на два часа. Тёмное пятно на грунте, и какой-то светлый каркас посередине… это совершенно непохоже на камень.
– Хуфстронг, что вы видите, как бы вы это описали?
– Тяжело сказать точно, земля, солнце прямо в глаза. Как будто какая-то клякса посреди ровной площадки. В центре какой-то объект сложной формы. Я подойду поближе.
Все в зале стали напряжённо ждать. Что это могло быть? Оторвавшийся при посадке фрагмент корабля? Непредвиденное геологическое образование? Или – вслух никто бы этого не сказал, но всё же – артефакт внеземной цивилизации? Ну почему, почему при посадке должна была разбиться именно телекамера? Наконец, динамики затрещали помехами – это было нестрашно, перед глазами начальника полёта в ответ на каждый приходящий с луны сигнал мигала лампочка записи. Всё, даже самое неразборчивое, что произнёс астронавт, позже будет детально разобрано:
– ЦУП, я не знаю, как это объяснить – помехи – несомненно, скелет, и что самое важное…
– НУ, КАК ОН ТАМ? – Внезапно раздался громкий, хорошо поставленный женский голос откуда-то со стороны входа в зал управления. Все невольно обернулись на его источник, и тотчас пали ниц – в дверях стояла сама принцесса Селестия:
– Я получила сообщение, что экспедиция пошла не по плану, и тотчас прилетела лично… Нет-нет, прошу, не отвлекайтесь на меня, продолжайте работу. Мне не надо было так врываться сюда, просто когда я узнала, что случилось, я так разволновалась… – божественная правительница Эквестрии тяжело дышала. То, как она среди ночи, бросив всё, лично явилась узнать о судьбе экспедиции из первых рук, было более чем достойно, но сейчас руководитель полёта готов был буквально заткнуть ей рот: чуть раньше других совладав с удивлением и повернувшись к своему пульту, он успел заметить, как погасла лампочка записи – Хуфстронг говорил что-то, а он пропустил. Ну ничего, позже они десятки раз прослушают запись, а сейчас надо сосредоточиться на новых сообщениях покорителя луны. Что за чушь он там нёс в конце?..
Но больше никаких сообщений с луны не поступало. Прошло пять, десять, пятнадцать минут, а астронавт молчал. Его сотни раз вызывали, но он не отвечал. Начальник полёта до боли сжал зубы, глядя на хронометр. Стоявшая рядом принцесса неотрывно глядела на приборы, как будто их показания могли ей что-то сказать, и явно не находила себе места. Наконец, висевшую в зале гробовую тишину нарушил голос ответственного за системы жизнеобеспечения:
– Запас воздуха в его скафандре кончился полчаса назад. Телеметрия не зафиксировала повторного открытия шлюза посадочного модуля.
Все понимали, что это значит, но начальник полёта упрямо произнёс:
– Продолжайте вызывать по радио и скафандр, и модуль, возможна ошибка телеметрии и сбой одной из раций. И всех, кто свободен, на дешифровку его сообщений, забитых помехами.
Он встал и направился к выходу, поклонившись понурившейся принцессе:
– Прошу прощения, ваше высочество, но мы не оправдали ваших ожиданий. Я предоставлю детальный рапорт в течение трёх суток.
Знаменитого лётчика-испытателя, героя и кумира молодёжи оплакивала вся Эквестрия. Вечно молодая принцесса Луна в своих интервью убивалась так, как будто это была её личная вина. Её сестра же была строга и решительна:
«Эта трагедия чётко дала понять, что мы ещё не готовы к освоению космоса, и тем более к таким амбициозным проектам. Мы позволили себе поставить на первое место гонку за лаврами покорителей луны, нашу тягу к новым открытиям, забыв про безопасность. А ведь именно это является моей священной обязанностью – обеспечить безопасность и благополучие всех моих подданных. За эти тысячи лет я повидала немало отважных пони и знаю, на что мы способны – но никакие достижения не стоят столь глупо погубленной жизни. Поэтому я, хоть и с тяжёлым сердцем, но закрываю нашу космическую программу. Надеюсь, что и грифоны последуют этому примеру, и вся эта глупая космическая гонка больше никогда не повторится. Наше место на земле, в небе – но не дальше».
Через пару месяцев специальная комиссия обнародовала результаты расследования причин трагедии: судя по всему, во время жёсткой посадки дыхательная система скафандра Хуфстронга получила повреждения, неочевидные при осмотре на борту лунного модуля, но при эксплуатации приведшие к недостаточному снабжения астронавта кислородом. Эта версия объясняет его бессвязные реплики про тёмные пятна и скелетов – это были галлюцинации перед тем, как он потерял сознание.
Его последними словами были «и что самое важное», после чего от него не поступало уже никаких сообщений – именно их авторы многочисленных статей ставили в эпиграфы, подразумевая, что самое важное – жизнь пони, и решение о прекращении космической программы было единственно верным.
За всем этим практически незамеченным осталось самоубийство генерала Клаудраша, ветерана авиации, руководителя этого злосчастного лунного полёта, последовавшее на первую же ночь после трагедии.
Несколькими днями ранее, в посадочном лунном модуле
Хуфстронг отпустил кнопку связи. Всё было бесполезно, земля не отвечала на его вызовы уже почти сутки, как бы он ни пытался. А без нового курса, который только они могли бы вычислить, он всё равно не сможет взлететь с поверхности и вернуться домой. И воздуха в модуле оставалось на полчаса от силы – уже ни на что не хватит, даже если ему вдруг удастся пробиться через то странное гудение, которое, казалось, намертво глушило любые радиосигналы. Гудение, появившееся как раз на середине его фразы «и что самое важное, у этого скелета есть и крылья, и рог!»
Захватив бур для отбора проб грунта, астронавт в который уже раз вышел из модуля. Усталость и нехватка кислорода всё сильнее давали о себе знать с каждой минутой, но он работал, как пахотный конь, пока, наконец, не закончил импровизированную могилу. Немного поколебавшись – всё равно ведь никто не прочтёт – он всё же вывел на лунной пыли: «Здесь покоится принцесса Луна, погибшая от взрывной декомпрессии в 0 год новой эры. Это настоящий конец её сказки. Вечная память».
Отдав честь могиле королевской особы, он пошёл было к модулю, но на полпути понял, что воздуха ему всё равно не хватит, и просто лёг на мёртвый лунный грунт.
Селестия так утомилась за эти дни, что готова была заснуть стоя. Но теперь всё было позади. Перед тем, как лечь спать, она несложным усилием воли нашла во дворце своего искусно изготовленного голема и отдала ему ментальный приказ начать ритуал «поднятия луны». Засыпая, бессменная правительница Эквестрии успела подумать о том, как же близко она была к провалу. Радиосигнал преодолевает расстояние от луны за одну целую и три десятых секунды. На то, чтобы понять, куда же угораздило прилуниться этого бедолагу, перенестись в ЦУП и заглушить сигнал своей магией, её понадобилось полторы. И эта разница стоила жизни ещё и старому болвану, успевшему заметить на пульте сигнал записи, которой потом не оказалось на плёнке. Но теперь это всё не важно. Заряд Элементов Гармонии, полученный ею без малого тысячу лет назад под видом Найтмэр Мун, будет продлевать ей жизнь ещё многие века. Многие, многие века безграничной власти.
Одним глазком
Одним глазком.
Принцесса Селестия вошла в зал, обильно драпированный тяжёлым серым пыльным бархатом, поглощавшим почти весь и без того скудный лунный свет, просачивавшийся через узкие окна. Ей было омерзительно такое оформление, но решала тут не она. Вот за её спиной с глухим стуком захлопнулись массивные дубовые двери, и из-за колонны вышла знакомая фигура, с головы до копыт закутанная в плащ:
– Опаздываешь, Троллестия!
Это прозвище было ещё не самым неприятным из возможных, так что её собеседница явно была в относительно неплохом расположении духа. Но всё равно слышать это было каждый раз неприятно. Селестия мысленно сосчитала до десяти и начала:
– Маги из группы поиска подтвердили открытие нового окна.
– Ну-ну?
– Симпатичный мир, цивилизация урсуcов…
– Медведей? – слегка удивилась таинственная собеседница принцессы.
– Да, но на медведей они мало похожи и почти не отличаются от обычных цивилизаций приматов, разве что чуть культурнее. Уровень развития четвёртый, телевещание изобрели и внедрили около полувека назад.
– Ну так это же прекрасно! Разработку уже начали?
– Да, у них очень трепетное отношение к детям и широко распространены игрушки. Благодатная почва для внедрения. Запуск G1 планируем через полгода.
– Они быстро растут?
– Очень. По первым оценкам переход на G4 сможем осуществить уже через десять-двенадцать лет.
Фигура в плаще прошлась по залу, обернулась и уставилась на Селестию из-под капюшона:
– Ладно, Троллестия, ты неплохо поработала. Можешь же, если захочешь! Что-нибудь ещё?
– Пока нет.
– Хорошо, тогда свободна.
Произнеся это командным тоном, её собеседница сразу потеряла к принцессе всякий интерес и отошла к окну. Селестия позволила себе лёгкий вздох облегчения и направилась к выходу. Раз уж у неё выдалось немного свободного времени, можно будет пойти поболтать с сестрой. При мыслях о Луне принцесса тепло улыбнулась. Конечно, выплакать душу младшей сестре было нельзя, той и самой приходилось тяжело, но даже просто сидя рядом с ней, гладя по голове и болтая о всяких пустяках, можно было ненадолго забыть про весь этот кошмар…
– Да, Троллестия, и не беспокой сейчас сестру, – бросила мрачная фигура, не отворачиваясь от окна, – Она сейчас занята, сортирует гримдарчные фанфики.
Принцесса почувствовала, как на глаза навернулись слёзы бессильной ярости, но постаралась сказать как можно более спокойным тоном:
– Почему она? Ты же знаешь, я справилась бы быстрее.
– Ну, ей же надо отвлечься от проставления рейтингов фанарту с правилом 34?
На этот раз сдержать себя Селестия не смогла. Слёзы катились по её щекам, сверкающие хвост и грива потускнели. «За что, за что она делает это с несчастной Луной? Разве она мало страдала?»
– Она мне безразлична, ты же знаешь. Но каждый раз, когда ты так реагируешь, мне прямо так и хочется приказать тебе снова отправить её на Луну.
– НЕТ! – Селестия отшатнулась в ужасе.
– Да ладно, за тысячу лет ты меня уже порядком утомила, с ней всё-таки интереснее. Но я ведь всегда могу передумать, а? – Фигура в плаще, наконец, отвернулась от окна и широко улыбнулась принцессе. Та собралась с силами и решилась задать давно терзавший её вопрос, воспользовавшись хорошим настроением своей мучительницы:
– Послушай, зачем тебе столько миров-доноров? Психомагической энергии от нескольких тысяч брони вполне хватило бы тебе, если бы ты заняла больше экранного времени, неужели ты разрабатываешь все эти сотни миров только для того, чтобы свалить на нас с сестрой побольше мрачных фанфиков?
– Ты возомнила о себе слишком много, Троллестия. Я не стала бы тратить на тебя столько времени и сил, когда мне достаточно приказать. Тут дело в другом: вот возьми главную шестёрку. Они купаются в лучах любви миллионов, да, но осознают ли они это? Приносит ли им это радость, если учесть, что заодно на них воздействуют бесчисленные кроваво-порнографические фантазии ненормальных фанатов? Ты только посмотри на них, они же на грани безумия. А я? Да, я не могу проделать Соник Рейнбум, но оно мне и не надо. Зато со мной почти нет всего этого тошнотворного контента, я остаюсь собой, и так будет вечно. Лучше я возьму отовсюду понемножку, скромность украшает, знаешь ли. – Она подмигнула и снова повернулась к окну, махнув на принцессу копытом. Испытывать её терпение дальше смысла не было, и Селестия поспешила покинуть зал.
Идя в свои покои, она думала над тем, не стоило ли всё-таки заступиться за Луну. Или стало бы только хуже? За все эти века она так и не научилась предсказывать действия своей мучительницы. В задумчивости повернув на лестницу, она нос к носом столкнулась с парой гвардейцев. Гостей, перед которыми надо было ломать комедию, в замке сейчас не было, поэтому те смерили её презрительными взглядами, недовольно фыркнули и прошли мимо, не отдавая чести. В этом дворце все подчинялись отнюдь не ей… Дойдя, наконец, до своей комнаты, Селестия сразу повалилась на кровать. Она уже чувствовала, что нормально выспаться ей не даст кошмарный сон. Тот самый, который регулярно мучил её на протяжении уже многих веков…
…В тот день Селестия посетила детский дом. Она вообще очень любила детей, и сейчас, окружённая со всех сторон радостно галдящими и восторженно тянущимися к ней жеребятами, была по-настоящему счастлива. Будь её воля, она бы осталась тут навсегда, постаравшись заменить им родителей и вырастить этих малюток, научив ценить верную дружбу и смотреть в будущее с оптимизмом. К сожалению, ей надо было заботиться ещё о многих других делах, и настала пора прощаться.
– До свидания, дети! На следующей неделе я обязательно зайду к вам ещё и привезу новых книжек с картинками. Ведите себя хорошо и слушайтесь воспитательниц!
– Спасибо, принцесса! До свидания! Мы будем ждать! Я нарисую тебя и покажу тебе рисунок, ладно? – Многочисленные жеребята махали ей копытами вслед, а она шла по коридору со счастливой улыбкой. Каждый раз, бывая здесь, Селестия как будто очищала душу от всего накопившегося зла, усталости и сомнений. Внезапно к ней в ноги выкатился взлохмаченный серый пегасик:
– Плинцесса, плинцесса!
– Чего тебе, маленькая? – Ласково улыбнулась та в ответ, – Ты же знаешь, что убегать от воспитательниц нехорошо, да?
– Плостите, плинцесса, я отень-отень хотела ещё лазок посмотлеть на вас! Вы такая класивая! Вот если бы я была единологом, я бы сделала такую магию, чтобы всегда мозно было посмотлеть на вас хоть одним глазком!
Селестия радостно рассмеялась:
– Ты так сильно этого хочешь?
– Сильна-сильна! – Закивала малышка.
– Да будет так, – принцесса коснулась жеребёнка на секунду вспыхнувшим магией рогом, – Теперь тебе достаточно просто захотеть, и ты в любой момент увидишь меня. А теперь беги к воспитательницам, они уже наверняка ищут тебя!
– Спасиба, плинцесса! – Донеслось ей вслед.
Селестия пребывала в приподнятом настроении весь остаток дня, и даже напевала какой-то бодрый мотив, следуя в церемониальную комнату, чтобы опустить солнце. Сотворив заклинание, окружившее её ослепительным светом, она привычно вошла в магический транс, синхронизируя пульс своей души с дыханием светила. «Вот тааак, вниз, пора уступить место Луне», – послала она эмоциональный сигнал послушной звезде. Всё уже было почти закончено, когда в её сознание ворвался исполненный боли детский визг. Моментально сориентировавшись, принцесса нашла его источник и застыла в ужасе. «Что же я наделала?!» Бросившись к бьющемуся в судорогах сознанию пегасочки, она обняла его и попыталась успокоить волнами душевного тепла, но тщетно. Проклиная свою глупость, правительница Эквестрии вышла из транса и бросилась в детский дом на собственных крыльях, не дожидаясь кареты.
Несчастного жеребёнка лихорадило. Невозможно было даже представить себе, что произошло с её неокрепшим детским сознанием, когда она столь не вовремя решила воспользоваться даром принцессы и в результате вошла в божественный транс вместе с ней. Такое бы могло свести с ума даже самого морально устойчивого взрослого, что уж говорить о ребёнке. Селестия нервно кусала губу, перебирая все возможные варианты. Как же помочь несчастной? Часть её души буквально вырвало, навсегда сплавив с духом принцессы. Такую рану невозможно вылечить, малышка обречена. Но что, если укрепить эту связь? Тогда пегасик навсегда станет частью её, но у него появится шанс. Не колебаясь ни секунды, Селестия начала ритуал.
Прошло несколько дней, и несчастная, наконец, пришла в себя.
– Как ты, маленькая? Прости меня, глупую, я тебя чуть не убила.
– Принцесса, что это было?
– Ты посмотрела на Солнце… только не глазами, а самой своей душой. Никому кроме нас с сестрой нельзя делать этого, это слишком опасно и… погоди, как ты сказала?
Селестия изумлённо уставилась на пегасочку, внезапно переставшую картавить. Что с ней произошло? Как на ней сказались пережитый шок и последующее перестроение её души?
– Селестия-Селестия… Что же ты натворила. А? – Произнесла та совсем не детским голосом, поднявшись с кровати, – Что же ты наделала… С собой?
По лицу девочки пробежала зловещая ухмылка. Принцесса почувствовала, как чужое сознание захватывает её душу, сметая все барьеры, и в ужасе бросилась прочь. С криком она бежала мимо остолбеневших пони, не отдавая себе отчёта, куда и от чего она убегает. Но спасения не было, голос звучал уже у неё в голове:
– Я вижу тебе, Селестия. Одним глазком я всегда вижу тебя. Тебе теперь от меня не спрятаться!..
Принцесса с воплем вскочила с кровати, обливаясь холодным потом и жадно хватая ртом воздух. Сколько бы веков ни прошло, этот кошмар не терял яркости. А самым страшным было то, что он не прекращался с пробуждением.
– Не спится, Троллестия? – Раздался ехидный голос у неё в голове: – Может, перечитаешь десяток-другой версий «кексиков» из разных миров на сон грядущий?
– Нет, спасибо, я в порядке, – срывающимся голосом ответила та, дрожащими копытами наливая себе стакан воды.
– Это был приказ.
Селестия несколько секунд боролась с собой, но в итоге не выдержала и расплакалась, спрятав лицо в подушку. Рыдания сотрясали её грациозное тело, волосы разметались по кровати. Затем она вскочила и принялась в отчаянии метаться по комнате, но лицо её мучительницы всё так же настойчиво стояло перед внутренним взором, лишь следя за её движениями своим заколдованным глазом:
– Ну, ну, прекращай уже истерику, ты же у нас кровавый тиран, не забывай. Иди, почитай весёлых фанфиков.
Селестия замерла, потупилась и глухо ответила, поняв бесполезность сопротивления:
– Слушаюсь, Дерпи.
Принцесса Селестия вошла в зал, обильно драпированный тяжёлым серым пыльным бархатом, поглощавшим почти весь и без того скудный лунный свет, просачивавшийся через узкие окна. Ей было омерзительно такое оформление, но решала тут не она. Вот за её спиной с глухим стуком захлопнулись массивные дубовые двери, и из-за колонны вышла знакомая фигура, с головы до копыт закутанная в плащ:
– Опаздываешь, Троллестия!
Это прозвище было ещё не самым неприятным из возможных, так что её собеседница явно была в относительно неплохом расположении духа. Но всё равно слышать это было каждый раз неприятно. Селестия мысленно сосчитала до десяти и начала:
– Маги из группы поиска подтвердили открытие нового окна.
– Ну-ну?
– Симпатичный мир, цивилизация урсуcов…
– Медведей? – слегка удивилась таинственная собеседница принцессы.
– Да, но на медведей они мало похожи и почти не отличаются от обычных цивилизаций приматов, разве что чуть культурнее. Уровень развития четвёртый, телевещание изобрели и внедрили около полувека назад.
– Ну так это же прекрасно! Разработку уже начали?
– Да, у них очень трепетное отношение к детям и широко распространены игрушки. Благодатная почва для внедрения. Запуск G1 планируем через полгода.
– Они быстро растут?
– Очень. По первым оценкам переход на G4 сможем осуществить уже через десять-двенадцать лет.
Фигура в плаще прошлась по залу, обернулась и уставилась на Селестию из-под капюшона:
– Ладно, Троллестия, ты неплохо поработала. Можешь же, если захочешь! Что-нибудь ещё?
– Пока нет.
– Хорошо, тогда свободна.
Произнеся это командным тоном, её собеседница сразу потеряла к принцессе всякий интерес и отошла к окну. Селестия позволила себе лёгкий вздох облегчения и направилась к выходу. Раз уж у неё выдалось немного свободного времени, можно будет пойти поболтать с сестрой. При мыслях о Луне принцесса тепло улыбнулась. Конечно, выплакать душу младшей сестре было нельзя, той и самой приходилось тяжело, но даже просто сидя рядом с ней, гладя по голове и болтая о всяких пустяках, можно было ненадолго забыть про весь этот кошмар…
– Да, Троллестия, и не беспокой сейчас сестру, – бросила мрачная фигура, не отворачиваясь от окна, – Она сейчас занята, сортирует гримдарчные фанфики.
Принцесса почувствовала, как на глаза навернулись слёзы бессильной ярости, но постаралась сказать как можно более спокойным тоном:
– Почему она? Ты же знаешь, я справилась бы быстрее.
– Ну, ей же надо отвлечься от проставления рейтингов фанарту с правилом 34?
На этот раз сдержать себя Селестия не смогла. Слёзы катились по её щекам, сверкающие хвост и грива потускнели. «За что, за что она делает это с несчастной Луной? Разве она мало страдала?»
– Она мне безразлична, ты же знаешь. Но каждый раз, когда ты так реагируешь, мне прямо так и хочется приказать тебе снова отправить её на Луну.
– НЕТ! – Селестия отшатнулась в ужасе.
– Да ладно, за тысячу лет ты меня уже порядком утомила, с ней всё-таки интереснее. Но я ведь всегда могу передумать, а? – Фигура в плаще, наконец, отвернулась от окна и широко улыбнулась принцессе. Та собралась с силами и решилась задать давно терзавший её вопрос, воспользовавшись хорошим настроением своей мучительницы:
– Послушай, зачем тебе столько миров-доноров? Психомагической энергии от нескольких тысяч брони вполне хватило бы тебе, если бы ты заняла больше экранного времени, неужели ты разрабатываешь все эти сотни миров только для того, чтобы свалить на нас с сестрой побольше мрачных фанфиков?
– Ты возомнила о себе слишком много, Троллестия. Я не стала бы тратить на тебя столько времени и сил, когда мне достаточно приказать. Тут дело в другом: вот возьми главную шестёрку. Они купаются в лучах любви миллионов, да, но осознают ли они это? Приносит ли им это радость, если учесть, что заодно на них воздействуют бесчисленные кроваво-порнографические фантазии ненормальных фанатов? Ты только посмотри на них, они же на грани безумия. А я? Да, я не могу проделать Соник Рейнбум, но оно мне и не надо. Зато со мной почти нет всего этого тошнотворного контента, я остаюсь собой, и так будет вечно. Лучше я возьму отовсюду понемножку, скромность украшает, знаешь ли. – Она подмигнула и снова повернулась к окну, махнув на принцессу копытом. Испытывать её терпение дальше смысла не было, и Селестия поспешила покинуть зал.
Идя в свои покои, она думала над тем, не стоило ли всё-таки заступиться за Луну. Или стало бы только хуже? За все эти века она так и не научилась предсказывать действия своей мучительницы. В задумчивости повернув на лестницу, она нос к носом столкнулась с парой гвардейцев. Гостей, перед которыми надо было ломать комедию, в замке сейчас не было, поэтому те смерили её презрительными взглядами, недовольно фыркнули и прошли мимо, не отдавая чести. В этом дворце все подчинялись отнюдь не ей… Дойдя, наконец, до своей комнаты, Селестия сразу повалилась на кровать. Она уже чувствовала, что нормально выспаться ей не даст кошмарный сон. Тот самый, который регулярно мучил её на протяжении уже многих веков…
…В тот день Селестия посетила детский дом. Она вообще очень любила детей, и сейчас, окружённая со всех сторон радостно галдящими и восторженно тянущимися к ней жеребятами, была по-настоящему счастлива. Будь её воля, она бы осталась тут навсегда, постаравшись заменить им родителей и вырастить этих малюток, научив ценить верную дружбу и смотреть в будущее с оптимизмом. К сожалению, ей надо было заботиться ещё о многих других делах, и настала пора прощаться.
– До свидания, дети! На следующей неделе я обязательно зайду к вам ещё и привезу новых книжек с картинками. Ведите себя хорошо и слушайтесь воспитательниц!
– Спасибо, принцесса! До свидания! Мы будем ждать! Я нарисую тебя и покажу тебе рисунок, ладно? – Многочисленные жеребята махали ей копытами вслед, а она шла по коридору со счастливой улыбкой. Каждый раз, бывая здесь, Селестия как будто очищала душу от всего накопившегося зла, усталости и сомнений. Внезапно к ней в ноги выкатился взлохмаченный серый пегасик:
– Плинцесса, плинцесса!
– Чего тебе, маленькая? – Ласково улыбнулась та в ответ, – Ты же знаешь, что убегать от воспитательниц нехорошо, да?
– Плостите, плинцесса, я отень-отень хотела ещё лазок посмотлеть на вас! Вы такая класивая! Вот если бы я была единологом, я бы сделала такую магию, чтобы всегда мозно было посмотлеть на вас хоть одним глазком!
Селестия радостно рассмеялась:
– Ты так сильно этого хочешь?
– Сильна-сильна! – Закивала малышка.
– Да будет так, – принцесса коснулась жеребёнка на секунду вспыхнувшим магией рогом, – Теперь тебе достаточно просто захотеть, и ты в любой момент увидишь меня. А теперь беги к воспитательницам, они уже наверняка ищут тебя!
– Спасиба, плинцесса! – Донеслось ей вслед.
Селестия пребывала в приподнятом настроении весь остаток дня, и даже напевала какой-то бодрый мотив, следуя в церемониальную комнату, чтобы опустить солнце. Сотворив заклинание, окружившее её ослепительным светом, она привычно вошла в магический транс, синхронизируя пульс своей души с дыханием светила. «Вот тааак, вниз, пора уступить место Луне», – послала она эмоциональный сигнал послушной звезде. Всё уже было почти закончено, когда в её сознание ворвался исполненный боли детский визг. Моментально сориентировавшись, принцесса нашла его источник и застыла в ужасе. «Что же я наделала?!» Бросившись к бьющемуся в судорогах сознанию пегасочки, она обняла его и попыталась успокоить волнами душевного тепла, но тщетно. Проклиная свою глупость, правительница Эквестрии вышла из транса и бросилась в детский дом на собственных крыльях, не дожидаясь кареты.
Несчастного жеребёнка лихорадило. Невозможно было даже представить себе, что произошло с её неокрепшим детским сознанием, когда она столь не вовремя решила воспользоваться даром принцессы и в результате вошла в божественный транс вместе с ней. Такое бы могло свести с ума даже самого морально устойчивого взрослого, что уж говорить о ребёнке. Селестия нервно кусала губу, перебирая все возможные варианты. Как же помочь несчастной? Часть её души буквально вырвало, навсегда сплавив с духом принцессы. Такую рану невозможно вылечить, малышка обречена. Но что, если укрепить эту связь? Тогда пегасик навсегда станет частью её, но у него появится шанс. Не колебаясь ни секунды, Селестия начала ритуал.
Прошло несколько дней, и несчастная, наконец, пришла в себя.
– Как ты, маленькая? Прости меня, глупую, я тебя чуть не убила.
– Принцесса, что это было?
– Ты посмотрела на Солнце… только не глазами, а самой своей душой. Никому кроме нас с сестрой нельзя делать этого, это слишком опасно и… погоди, как ты сказала?
Селестия изумлённо уставилась на пегасочку, внезапно переставшую картавить. Что с ней произошло? Как на ней сказались пережитый шок и последующее перестроение её души?
– Селестия-Селестия… Что же ты натворила. А? – Произнесла та совсем не детским голосом, поднявшись с кровати, – Что же ты наделала… С собой?
По лицу девочки пробежала зловещая ухмылка. Принцесса почувствовала, как чужое сознание захватывает её душу, сметая все барьеры, и в ужасе бросилась прочь. С криком она бежала мимо остолбеневших пони, не отдавая себе отчёта, куда и от чего она убегает. Но спасения не было, голос звучал уже у неё в голове:
– Я вижу тебе, Селестия. Одним глазком я всегда вижу тебя. Тебе теперь от меня не спрятаться!..
Принцесса с воплем вскочила с кровати, обливаясь холодным потом и жадно хватая ртом воздух. Сколько бы веков ни прошло, этот кошмар не терял яркости. А самым страшным было то, что он не прекращался с пробуждением.
– Не спится, Троллестия? – Раздался ехидный голос у неё в голове: – Может, перечитаешь десяток-другой версий «кексиков» из разных миров на сон грядущий?
– Нет, спасибо, я в порядке, – срывающимся голосом ответила та, дрожащими копытами наливая себе стакан воды.
– Это был приказ.
Селестия несколько секунд боролась с собой, но в итоге не выдержала и расплакалась, спрятав лицо в подушку. Рыдания сотрясали её грациозное тело, волосы разметались по кровати. Затем она вскочила и принялась в отчаянии метаться по комнате, но лицо её мучительницы всё так же настойчиво стояло перед внутренним взором, лишь следя за её движениями своим заколдованным глазом:
– Ну, ну, прекращай уже истерику, ты же у нас кровавый тиран, не забывай. Иди, почитай весёлых фанфиков.
Селестия замерла, потупилась и глухо ответила, поняв бесполезность сопротивления:
– Слушаюсь, Дерпи.
Простые нужды
Простые нужды.
Ночь в горах была непередаваемым зрелищем. Ледники серебрились неземным сиянием, купаясь в свете полной луны, в то время, как подножья гор и невысокие вершины, лишённые снега, едва угадывались в скоплениях теней. Тут и там робко дрожали искорки горных озёр, ледяная вода которых отражала свет и ледников, и самой луны. В довершение, на невообразимой высоте над всем этим великолепием висели в небе ночные облака, как будто желавшие повторить своими формами горы – всё вокруг, казалось, состояло из оттенков серого и серебряного цветов. И единственным, что выдавало существование в мире других красок, была она, летящая над этим ночным великолепием – Рэинбоу Дэш.
И, говоря по правде, интересовали её не столько виды гор с высоты птичьего полёта, сколько то, что на горном ночном воздухе у неё начинали мёрзнуть крылья. «Ничего, Дэш, сейчас согреешься», – мысленно сказала она себе, прикинув расстояние до земли: «Иии… начали!»
Завалившись в крутое пике и изо всех сил помогая себе крыльями, молодая пегасочка стала стремительно набирать скорость. Ветер нещадно трепал её радужную гриву, прижимал уши к голове, выдавливал из глаз слёзы, но она лишь разгонялась и разгонялась. Сокрытые в ночной тени острые зубы скал становились всё ближе, но она и не думала тормозить или поворачивать. Вот в воздухе вокруг её выставленных вперёд копыт стали конденсироваться кристаллики инея… Вот безумный вой ветра слегка утих и стали отчётливо слышны частые удары сердца… И, наконец, весь мир вокруг на секунду взорвался веером красок, и неведомая сила как будто дала ей вторые крылья. С лёгкостью уйдя от, казалось бы, неизбежного столкновения с приближающимися скалами, Дэш по лихой спирали набрала высоту, сделала бочку и погасила скорость, разбив в пух и прах подвернувшееся на пути облачко. Отдышавшись, она глянула вниз, оценивая результаты своего трюка, а они были весьма впечатляющими: со всех гор, насколько хватало взора, сходили лавины и камнепады. Это сама она не слышала звука своего Соник Рейнбума, а вот для гипотетического стороннего наблюдателя он был очень громким… а заодно выбивающим стёкла, ломающим деревья и распугивающим живность по всей округе. Так что необитаемые горы были неплохим местом для тренировок, хотя, глядя на то, как лавина на ближайшем склоне подминает под себя огромные ели, Дэш не смогла удержаться от нервного смешка: «Ой, кажется, я немного перестаралась». Возможно, стоило бы найти пустыню или океан? Она пообещала себе подумать над этим, хотя сегодня выбор места был отнюдь не случаен. Прикинув по положению луны время, пегасочка повернула на северо-восток, наращивая темп. Она специально прилетела чуть пораньше, чтобы успеть потренироваться, но опаздывать из-за этого точно не собиралась. Куда угодно, только не туда.
Она уже и сама не помнила точно, как это произошло. Ежедневные тренировки, гонки, погодные патрули… Со временем она стала замечать, что другие пегасы смотрят на неё с уважением, восхищением, завистью – чем угодно, но никак не взглядом равного. Уже давно в любых гонках, где она участвовала, вся интрига разворачивалась вокруг второго места, ибо судьба первого была понятна ещё на старте. Соник Рейнбум, легенда, которую она сделала реальностью, постепенно стал для неё рутиной – третий раз всё ещё был сложным, четвёртый уже проще… после десятого она бросила считать. Оставалась ещё одна недостигнутая цель – её детская мечта, членство в «Вандерболтах»… Но на недавнем воздушном параде в честь дня рождения Селестии от неё не укрылось, как восторженно шептались Спитфайр с Сореном после её блестящего выступления – это был лишь вопрос времени. Да, она всегда стремилась быть во всём первой, но теперь поняла одну вещь: чем большего ты добиваешься, говоря иносказательно – чем выше лезешь в гору, тем меньше вокруг тебя других пони. Они все остаются внизу, пусть всё ещё друзьями, пусть никак осознанно не выражая этого, но в их глазах читается взгляд снизу вверх. Взгляд на кумира, на знаменитость, на гордость всего города… взгляд издалека. Залезший на вершину горы обречён на одиночество.
Подобные мысли в то время всё чаще мучили Дэш, поначалу осторожно подкрадываясь по ночам, затем нагло накатывая уже днём, в окружении других пони, с почтением глядящих на неё – молодое дарование, будущую легенду… Даже лучшие подруги постепенно начинали гордиться знакомством с ней, и хотя каждая из них была мастером своего дела, но что такое – лучший фермер Эквестрии или чемпион по поеданию кексов на скорость рядом с быстрейшей пони в мире? Она уже готова была принять своё одиночество, когда ответ явился сам. Ведь гор так много, и на вершине соседней может находиться такой же, как ты, сильный и одинокий…
Рэинбоу Дэш как раз подлетала к пещере, когда её своды на миг озарились яркой вспышкой телепорта. Телепортироваться из Понивилля в горы за Кантерлотом, да ещё и с такой точностью, смогла бы только одна пони в мире. Добившаяся невиданных высот в изучении магии. Снискавшая славу среди всех серьёзно изучающих колдовское искусство единорогов. Разительно отличающаяся по характеру от самой Дэш, но оказавшаяся в такой же, как она, ситуации. Пегасочка бросилась ей навстречу, обняв крыльями:
– Опаздываешь! Я успела первой!
Твайлайт Спаркл нежно улыбнулась, потёршись о её шею:
– Конечно же, Дэш, ведь это ты.
Они могли целыми ночами сидеть у костра в своей пещере, вдали от посторонних глаз, болтая на любые темы. Обычно непоседливая Дэш согласна была часами слушать заумные выкладки подруги о магической природе Соник Рейнбума, а та, в свою очередь – сбивчивые рассказы о новом трюке высшего пилотажа, сопровождающиеся вскакиванием с места и размахиванием копытами. Как-то раз, вскоре после того, как они начали украдкой встречаться, Рэинбоу Дэш поделилась с подругой своими мыслями на тему одиночества на вершине горы. Она боялась, что та воспримет эту метафору, как хвастовство лучшей летуньи Эквестрии, но в итоге выяснилось, что Твайлайт думала так же, в свою очередь опасаясь, что уже Дэш примет это за хвастовство подруги её магическими талантами. Как раз тогда они и решили, что символично было бы найти пещеру в горах, вдали от лишних глаз, и сделать её своим местом. Скоро они научились ценить часы, проведённые там друг с другом, и, хотя сама себе Дэш в этом бы не призналась, в объятиях «этой яйцеголовой книжной маньячки» она чувствовала себя лучше, чем в воздухе. Привыкнув всю жизнь рассчитывать только на себя, было так приятно нуждаться в ком-то.
– Спокойной ночи, Дэши, – сонно прошептал тёплый голос ей на ушко в темноте пещеры, огороженной от ветров искусной магией.
– Спокойной, Твай.
Рэинбоу Дэш уже четверть часа меряла шагами роскошный приёмный покой. Распорядитель двора – лощёный единорог в пенсне – уже который раз безнадёжно и горестно воскликнул:
– Прошу вас, мисс, сядьте. Принцесса примет Вас…
– …Как только у неё появится время, – смешным голосом передразнила радужногривая пегасочка, – Знаю, знаю. Мне так ждать удобнее.
Вызов во дворец к самой принцессе Селестии явился для Дэш полной неожиданностью – а значит, стал тем редким интересным событием, способным разнообразить её одинокие дни на вершине воображаемой горы. Неудивительно, что она сразу же бросилась в Кантерлот, брезгливо отвергнув предложение привезти её со всеми почестями на летающей колеснице, и теперь маялась в ожидании очереди на приём. «Подразнить, что ли, ещё разок этих караульных?» – размышляла она, окидывая критическим взором закованных в золотые доспехи гвардейцев Селестии. К счастью для последних, внимание пегасочки отвлекла новая посетительница, вошедшая в зал.
– Твай?
Дэш мигом преодолела разделявшее их расстояние, но вовремя остановилась, оставшись висеть в воздухе. Всё-таки, они были не одни, а Твайлайт стеснялась их отношений.
– Дэш? И ты тоже тут?
– Технически говоря, я уже была здесь, когда ты вошла, так что «тоже» тут – ты, а я просто тут. А ты что, уже настолько загоняла Спайка, что он от тебя сбежал, и теперь ты сама доставляешь отчёты принцессе?
– Если бы! Я бы и рада почаще с ней видеться, но на этот раз она вызвала меня по какому-то особому делу… – Твайлайт на секунду задумалась, – Как и тебя, очевидно?
– Угу. Я надеялась, что это будет официальная церемония принятия в ряды «Вандерболтов», но раз и ты здесь, дело явно не в этом, – беззаботным тоном вещала Дэш, вися в воздухе в расслабленной позе, – Может, что-то, связанное с изучением магии дружбы? Остальные приглашены?
– Нет, перед отъездом я видела Пинки, она как ни в чём не бывало… ммм… занималась тем, чем она обычно занимается.
Услышав это, Дэш опустилась на пол и, приблизившись к подруге, произнесла заговорщицким тоном:
– Тогда, быть может, вся Эквестрия в опасности, и принцесса решила послать самую-самую офигительную пони в мире на поиски спасения, ну, и до кучи к ней – какого-нибудь мага, а? – подмигнула подруге она.
– Слушай, «офигительная», кроме шуток, я опасаюсь, что она могла узнать о… ну… о нас.
– И в чём проблема?
– Знаешь, в своё время это считалось предосудительным. Да и сейчас мы же не просто так скрываемся, – Твайлайт нервно оглянулась по сторонам.
– Что, боишься, что она вышлет нас из Эквестрии и посадит в темницу там, куда вышлет? – хохотнула Дэш, вспомнив рассказ Флаттершай об истории с похищением феникса. Но её подруга явно нервничала и была серьёзна:
– Дэш, не смейся. Я, как ученик, представляю принцессу в обществе, и если ей не понравится…
– Если ей что-то не понравится, я сделаю так! – С этими словами Рэинбоу Дэш поцеловала не ожидавшую подобного Твайлайт в щёку на глазах у всех. Распорядитель, впрочем, поспешил «не заметить» этого, а караульные по-прежнему не шелохнулись. Зато вот сам объект внезапной ласки…
– Даши, пожалуйста, не надо! Мы же договаривались!
– Твай, сейчас я скажу кое-что совершенно серьёзно. Если кто-то или что-то захочет встать между нами, я этого не потерплю. Будь это общество, предрассудки или хоть сама принцесса!
Её подруга потупилась, растроганная этими словами. Неловкое молчание прервал вежливым кашлем распорядитель:
– Твайлайт Спаркл и Рэинбоу Дэш, её величество принцесса Селестия готова принять вас!
Подруги, неуверенно улыбаясь друг другу, прошли в огромные двери мимо всё так же неподвижно стоящих караульных.
– Твайлайт Спаркл, мой самый преданный и талантливый ученик! А так же лучший молодой летун Эквестрии, Рэинбоу Дэш! Добро пожаловать, прошу, проходите. – Ласково приветствовала гостей принцесса, кивком отпуская за дверь советников и адъютантов.
– У меня к вам очень важное дело. Прошу за мной, – Селестия подошла к одной из книжных полок, тянущихся вдоль стен её покоев и, быстро найдя глазами нужную книгу, потянула корешок на себя. Такое простое применение магии даже не заставило её рог светиться, а лишь вызвало несколько искорок. Зато вот полка от этого воздействия с тихим скрипом уползла вбок, открыв взору изумлённых пони уходящие вниз ступени.
– Прошу прощения за некоторую мелодраматичность сцены, но многим в замке не стоит знать об этом проходе. Следуйте за мной. – Принцесса уверенно направилась вниз, зажигая силой своей магии светильники на стенах. Несколько ошарашенные подруги всё ещё топтались на месте, и тогда она с улыбкой добавила:
– Там не темница, честное слово. Идёмте, это лучше один раз увидеть, чем описывать словами.
Пройдя по довольно длинной лестнице – если чувство расстояния не обманывало Дэш, они уже находились где-то в подземельях замка, принцесса и её гостьи вышли в весьма необычную комнату. Всю её занимали стеллажи с каким-то сложным оборудованием, гудели и перемигивались лампочками приборы, подобные которым она видела только в лаборатории Твай – но здесь их было неисчислимо больше. А самым удивительным был постамент, занимавший центр помещения, точнее, то, что висело в воздухе над ним. Странный объект больше всего напоминал застывшую в воздухе каплю воды в несколько обхватов диаметром, по поверхности которой то и дело проходила рябь, как по луже на ветру. Вода – если это была вода – не имела цвета, но сквозь неё не было видно предметов, находящихся с другой стороны, зато в глубине «капли» что-то то и дело вспыхивало разноцветными бликами. Оторвавшись от этого завораживающего зрелища, Дэш оглянулась на подругу – та точно так же, как и она, с удивлением смотрела на странный объект. «Твай тоже видит подобное в первый раз, значит, это не просто какая-то их очередная магическая штуковина, тут что-то посерьёзнее», – сообразила она.
– Прошу вас, не беспокойтесь, это всего лишь интерфейс.
– Интерчто? – Переспросила изумлённая Рэинбоу Дэш.
– Вам всё станет понятно, когда вы воспользуетесь им. Всё, что надо сделать – подойти и коснуться его, вот так. – Селестия неглубоко погрузила копыто в «каплю», на что та никак не отреагировала, – Как я уже говорила, это бессмысленно объяснять словами. Ну же, не пугайтесь, коснитесь его, и вам всё станет ясно.
Неуверенно переглянувшись, пони подошли к загадочному магическому устройству. Твайлайт протянула было к нему копыто, но в последний момент остановилась и обернулась к Дэш. Та бодро улыбнулась, взяла её копыто в своё и погрузила их в сверкающую поверхность.
«Мокро. И всё. Ничего не происх…» – в следующий миг Дэш показалось, что какая-то невидимая сила распылила её тело на бесчисленное количество пылинок и разметала их по комнате, подобно порыву ветра. Она как будто находилась сразу везде, могла заглянуть за стоящую в десятке шагов от неё полку с оборудованием, разглядеть мельчайшие трещинки на потолке, увидеть с любой стороны принцессу, Твай и даже саму себя, пока её вездесущий взор не уткнулся в «каплю» интерфейса. Что-то в ней неуловимо изменилось. Она звала заглянуть вглубь себя, манила… Дэш не стала сопротивляться.
Того, кто предстал её взору внутри капли, наиболее точно было бы назвать богом. Это было удивительное бестелесное существо, летящее и играющее среди звёзд. Вот оно ныряло вглубь газового гиганта, кружилось в вихрях, превосходящих размером всю их планету, и плескалось на той границе, где водородная атмосфера переходила в бескрайний водородный же океан. Вот оно грелось в фотосфере звезды, впитывая энергию, более того – само становясь энергией. Играло со стремительно вращающейся нейтронной звездой, состоящей даже не совсем из материи в привычном понимании, как с юлой. Преодолевало расстояние от звезды до звезды со сверхсветовой скоростью. Наблюдало взрыв сверхновой, разлетаясь облаком пыли на сотни парсеков, чтобы потом собраться воедино. Присутствовало при зарождении жизни, терпеливо наблюдая за ним в течение миллионов лет. Подлетало к планете с развитой цивилизацией, увеличиваясь до её размеров и на миг становясь одновременно каждым из миллиардов её обитателей, вникая в суть всех их повседневных проблем, душевных метаний, планов на вечер, политических интриг, всей их боли и радости – только чтобы в следующую секунду уже преодолевать бездонную пустоту межгалактического пространства в поисках следующего объекта изучения.
Рэинбоу Дэш видела всё это так, как будто сама была там, и её ничуть не удивляли новые термины и знания. Она как будто уже давно знала всё это… И тут на неё снизошло озарение. Этим сверхсуществом, этим богом была она. Не в каком-то философском смысле, а в самом буквальном. Её захлестнула волна экстаза, как будто её сознание наполнилось бодрой музыкой. Вот она – именно она! – кружится в аккреционном диске чёрной дыры. А теперь путешествует вдоль рукава галактики, выискивая во всех встречающихся звёздных системах кометы… У неё ни на секунду не возникло сомнений в реальности этих видений, они были не просто убедительными, каким-то образом они были данностью. Фактом. Как то, что ты – это ты.
– Я могу летать быстрее света! – восхитилась она.
– Я умею зажигать звёзды! – возник знакомый голос. Он не звучал, а просто появлялся в сознании, как мимолётная мысль, которую ещё не успел выразить словами, но уже понял её суть. Обратив свой внутренний взор туда, откуда шёл этот поток мыслей, Дэш почувствовала вторую такую же божественную сущность. Твайлайт.
– Дэш, разве это не чудесно? Я никогда не могла и подумать о таких возможностях! Это просто мечта! Бессмертие! Всемогущество! Всезнание!
– Насчёт последних двух пунктов существует ряд оговорок. – Этот голос звучал не так, как мысли богов, идя откуда-то извне. Сориентировавшись в пространстве, Дэш увидела Селестию. Та выглядела как всегда изящно – белоснежный пегас, увенчанный рогом, с переливающимися гривой и хвостом. Но как жалко смотрелось это великолепие сейчас, на фоне их божественных сущностей!
– Думаю, вы уже всё поняли, и мне осталось лишь пояснить детали. То, что вы сейчас видите – ваши истинные обличья. Когда-то очень, очень давно ваша раса ходила по земле и дышала воздухом, но миллионы лет развития позволили им дойти до состояния сверхразума, сбросить ограничения телесных оболочек и отправиться путешествовать по вселенной, ибо единственное, что они ещё могли получить – знания. Всё остальное им уже было не нужно. Но со временем – по прошествии многих миллионов лет – они столкнулись с тем, что существование бога… наиболее адекватным термином будет – наскучивает. Им хотелось иногда загонять себя в границы, и тогда они придумали эту своеобразную игру. Восстановив в первозданном виде свою родную планету – ту, на которой они некогда появились, и которая позже была метрополией их звёздной империи, пока они не отринули материальное существование, они превратили её в своеобразный игровой полигон. Или, если угодно, курорт. Пансионат для усталых богов. Здесь они периодически, раз в миллионы лет, добровольно лишают себя всех своих возможностей, чтобы отдохнуть от бремени своего сверхразума и пожить простыми существами из плоти и крови, и не подозревающими обо всём этом. Естественно, создавая этот мир, они многое изменили, сделав его весьма идиллическим. Возможно, присутствуют и другие несоответствия – я не располагаю знаниями по истории предков вашей расы и не знаю, почему они решили создать именно такой мир. Так или иначе, теперь вы понимаете, кем являетесь на самом деле.
– А вы, принцесса? – Недоверчиво уточнила Твайлайт.
– Я – всего лишь искусственный интеллект, созданный для поддержания функционирования этого мира. Прислуга в пансионате. – Селестия послала эмоциональный образ, соответствующий тёплой улыбке.
– Почему же тогда никто в нашем мире не знает правды? – Удивилась Рэинбоу Дэш.
– По взаимной договорённости все индивидуумы вашей расы согласились никак не воздействовать на Метрополию – так они называют эту планету, находясь в своей истинной форме. Чтобы не портить отдых другим. Любые воздействия на планету, сворачивание из состояния сверхразума в обычное существо и обратно – это всё производится через меня. Поэтому вы и здесь.
Подруги обменялись эмоциями непонимания.
– Вы обе добились выдающихся успехов в своей земной жизни. Вам доступны лётные трюки и магия, описываемые лишь в легендах того мира, – Селестия кивнула вниз, имея ввиду планету-санаторий, – Это явные признаки того, что вам наскучило существование в форме смертных существ и вы готовы вернуться к основному циклу. Это всегда происходит подобным образом, а моя задача, как ответственной за Метрополию – выявлять отдохнувших богов и будить их. Что и происходит с вами сейчас.
– То есть, мы можем стать этими… этими… – Дэш не хватило слов, чтобы описать сущности, в форме которых они с Твайлайт сейчас находились.
– Вы уже становитесь ими. Пробуждение бога не может быть моментальным, но процесс был запущен с момента вступления в контакт с интерфейсом. По вашему субъективному времени осталось всего несколько минут.
Подруги радостно переглянулись – насколько это выражение было применимо к двум обменявшимся эмоциям энергетическим сущностям – но захлестнувшая их эйфория быстро омрачилась несколькими вопросами, одновременно вспыхнувшими в их общем сознании.
– А что с остальными? Пинки, Флаттершай, ЭйДжей, Рарити?
– Их время ещё не пришло, они пока останутся тут.
– Но когда нас… когда мы станем теми существами, мы же исчезнем из этого мира?
– Я полностью наделена соответствующим функционалом. Для всех остающихся вы просто перестанете существовать. Они не будут скучать по вам и не заметят вашего исчезновения, не переживайте.
Произнесено это было самым успокаивающим тоном, но прозвучало зловеще.
– А… Мы не сможем как-то… Ну, там, навестить их? – С надеждой спросила Дэш.
– Я, конечно, не могу запрещать что-либо вашей расе, но взаимная договорённость удержит вас от этого. Кроме того, вернувшись в свой истинный облик, вы и сами не вспомните о них. Вся ваша земная жизнь покажется вам сном – очень ярким, интересным, но вы же не стали бы рваться навестить персонажей своего сна? Все аналогии, конечно же, условны.
Дэш почувствовала грусть. Ей вовсе не хотелось, чтобы вся её жизнь становилась сном. Ну, по крайней мере, с ней оставалась Твай…
– Но хоть друг друга-то мы не забудем? – Озвучила её сомнения та.
– Боги вообще неспособны «забывать», это черта присуща ограниченному разуму. Да, вы будете помнить друг друга и сможете узнать в истинном обличии, но между вами не будет никаких отношений. Ваша раса слишком совершенна и самодостаточна, чтобы нуждаться в каких-либо контактах с себе подобными. Да и о каких контактах может идти речь, если вы воспринимаете окружающее пространство абсолютно объективным, а потому одинаковым, образом? Это было бы всё равно, что перемигиваться с зеркалом.
Дэш оцепенела от этих слов. Готова ли она была бросить всю свою жизнь ради существования бога? Конечно, оно было невероятно заманчивым, но она только было нашла спасение от одиночества «на вершине горы», а что ждёт её дальше? Миллионы лет абсолютно теперь уже полного одиночества в глубинах вселенной? Да и что она теряла в случае отсрочки – божественность-то от неё никуда не денется. Дэш решила действовать:
– Принцесса, вы сказали, что являетесь прислугой в этом мире, так? Прислугой богов?
– Да, это достаточно точная аналогия.
– Значит, вы выполните любой приказ одного из них?
– Я физически не могу противиться воле создавшей меня расы, фактически, их воля автоматически становится моей, – подтвердила принцесса.
– Ну так вот, я – одна из этих ваших богов, и я приказываю остановить процесс пробуждения. Я хочу пока что остаться в той жизни. Остаться… с Твай.
Краем сознания она заметила, как подруга послала Селестии эмоцию, соответствующую убеждённому кивку. Но та в ответ лишь грустно улыбнулась.
– К сожалению, я не могу выполнить ваши приказы.
– Как? Ты же сама сказала, что…
– Я сказала, что не могу противиться воле божественных существ. А вы – всего лишь пони, их аватары. Повторите эти приказы через… ну, скажем, минуту, и я выполню их ценой своей жизни.
«Минута? У нас всего минута?» – Дэш запаниковала. Вся её жизнь превратится в сон всего лишь через какую-то минуту?
– Слушай, тех ребят тут сейчас нет, а мы вместо них. И я приказываю тебе: остановись!
– Прости, Реинбоу Дэш, но ты просишь от меня невозможного. Как я могу остановить пробуждение бога – бога! – по просьбе смертного, пусть даже это и его аватар?
– Да будь ты…
– Прошу, не вини меня. Я искренне сочувствую вам, но ничего не могу поделать. Ваше пробуждение заложено моей программой. Я ничего не решаю, я всего лишь… – Селестия осеклась, – у вас остались считанные секунды. Я бы на вашем месте потратила их на прощания.
Услышав это, Дэш бросилась в «объятия» сущности Твайлайт.
– Твай, прости! Если бы не моё стремление всегда быть первой!
– Ты не в чём не виновата, Дэши. Я сама стремилась познать магию, и… проклятие, о чём я говорю? Дэш, я люблю тебя, пожалуйста, не уходи!
– Твай, я не отпущу тебя, останься со мной!
Они крепко прижались друг к другу – насколько это было возможно для висящих в космосе сущностей, и зарыдали. Дэш хотела сказать ей ещё так много, но тут оно началось.
Это было такое ощущение, как будто ты был точкой в пространстве, из которой внезапно во все стороны начала разрастаться плоскость. И вот ты уже не самодостаточная точка, а всего лишь одна из бесчисленных точек плоскости, бесконечно расстилающейся в любую сторону. А в следующую секунду плоскость начала приобретать объём… Твай выскользнула из её объятий, а в следующий миг Дэш потеряла и себя в этом потоке суперсознания…
Пробудившееся божество воспарило над миром, стремительно рванув к ближайшей звезде. Где-то бесконечно далеко сзади осталась Метрополия с искоркой услужливого искусственного интеллекта, которую оно даже не удостоило внимания, и со всеми его спящими-играющими сородичами. А его впереди ждала глубина космоса, бесконечность познания. Но что-то не давало ему покоя. Обратив свой взор во все стороны разом, божество заметило аномалию там, где её вероятность была наиболее низкой – внутри себя. Какая-то точка, кричащая и бьющаяся. Странно. Но у богов не бывает проблем – они решают их в момент возникновения. И он впустил в своё сознание бьющуюся точку, чтобы разом избавиться от этого недоразумения. Сообщение, передаваемое ею, переведённое на логический язык, было довольно примитивным: «тот, кто имеет всё, не имеет нужды в других». Это был простенький логический парадокс, один из тех, на которые боги давно привыкли не обращать внимания. Он уже хотел погасить эту мятежную точку, но что-то заставило его задуматься. Перед его всевидящим взором встал образ: он, идеальный и всеобъемлющий, находился на пике некоего метафорического возвышения. В самом фокусе условного пространства. Таким образом, являясь центром и сутью всего. Но, имея всё, он и правда терял что-то. Терял потребность в чём-либо вообще. Выше вершины ничего не было. Не было и не могло быть движения, приобретения чего-то нового. Само существование теряло смысл. А всё, что нужно было, чтобы выйти из этого тупика – позволить себе нужду в чём-то. «Или в ком-то», – шепнул в сознании бога озорной голосок. «Хмыкнув», божество развернуло свой полёт и направилось обратно, к Метрополии. Это была интересная теория. В конце концов, что оно теряло?
Солнце уже садилось над горами, когда Рэинбоу Дэш и Твайлайт Спаркл вышли в дворцовый сад.
– Эти бумагомаратели просто с ума сошли! Целый день дракону под хвост!
– Знаешь, а я даже рада, что из-за этой ошибки с записями нас вызвали сюда.
– Что, Твай, скучаешь по Кантерлоту?
– Нет, но без этого я бы сегодня не увиделась с тобой.
Дэш оказалась не готова к такому признанию. Чтобы как-то скрыть своё смущение, она показала копытом на пробежавшую по дереву белку:
– А помнишь, как Флаттершай гонялась за ними на Гале?
– Ага, и ещё кричала «Вы полюбите меня! Полюбите!»
Они дружно зашлись смехом, после чего снова повисла неловкая тишина. Пели птицы, вокруг никого не было. Дэш как бы невзначай положила крыло на спину подруге.
– Давай не тут, а?
– Полетели к нам?
– Мне надо сначала просчитать прыжок отсюда, я телепортировалась в пещеру только из Понивилля…
– Пока ты будешь считать, уже стемнеет. Давай лучше я тебя отнесу? Тут ведь не очень далеко.
– Да нет, что ты, лететь с грузом…
– Не забывай, что перед тобой – лучший летун Эквестрии! А если устану, просто брошу, всё равно ведь ты не разобьёшься со своей магией.
– Если бросишь, я снова наколдую Рарити крылья. Ещё красивее прежних!
– Ладно, ладно. Берись вот так. – Дэш хитро подмигнула, обняв подругу.
– Так вот, для чего ты это выдумала! Ну, держись!
Они со смехом поднялись в воздух – Твайлайт всё же решила помочь магией – и направились в сторону гор, вскоре исчезнув из виду.
Обе они были лучшими из лучших, и именно поэтому так остро нуждались друг в друге.
Ночь в горах была непередаваемым зрелищем. Ледники серебрились неземным сиянием, купаясь в свете полной луны, в то время, как подножья гор и невысокие вершины, лишённые снега, едва угадывались в скоплениях теней. Тут и там робко дрожали искорки горных озёр, ледяная вода которых отражала свет и ледников, и самой луны. В довершение, на невообразимой высоте над всем этим великолепием висели в небе ночные облака, как будто желавшие повторить своими формами горы – всё вокруг, казалось, состояло из оттенков серого и серебряного цветов. И единственным, что выдавало существование в мире других красок, была она, летящая над этим ночным великолепием – Рэинбоу Дэш.
И, говоря по правде, интересовали её не столько виды гор с высоты птичьего полёта, сколько то, что на горном ночном воздухе у неё начинали мёрзнуть крылья. «Ничего, Дэш, сейчас согреешься», – мысленно сказала она себе, прикинув расстояние до земли: «Иии… начали!»
Завалившись в крутое пике и изо всех сил помогая себе крыльями, молодая пегасочка стала стремительно набирать скорость. Ветер нещадно трепал её радужную гриву, прижимал уши к голове, выдавливал из глаз слёзы, но она лишь разгонялась и разгонялась. Сокрытые в ночной тени острые зубы скал становились всё ближе, но она и не думала тормозить или поворачивать. Вот в воздухе вокруг её выставленных вперёд копыт стали конденсироваться кристаллики инея… Вот безумный вой ветра слегка утих и стали отчётливо слышны частые удары сердца… И, наконец, весь мир вокруг на секунду взорвался веером красок, и неведомая сила как будто дала ей вторые крылья. С лёгкостью уйдя от, казалось бы, неизбежного столкновения с приближающимися скалами, Дэш по лихой спирали набрала высоту, сделала бочку и погасила скорость, разбив в пух и прах подвернувшееся на пути облачко. Отдышавшись, она глянула вниз, оценивая результаты своего трюка, а они были весьма впечатляющими: со всех гор, насколько хватало взора, сходили лавины и камнепады. Это сама она не слышала звука своего Соник Рейнбума, а вот для гипотетического стороннего наблюдателя он был очень громким… а заодно выбивающим стёкла, ломающим деревья и распугивающим живность по всей округе. Так что необитаемые горы были неплохим местом для тренировок, хотя, глядя на то, как лавина на ближайшем склоне подминает под себя огромные ели, Дэш не смогла удержаться от нервного смешка: «Ой, кажется, я немного перестаралась». Возможно, стоило бы найти пустыню или океан? Она пообещала себе подумать над этим, хотя сегодня выбор места был отнюдь не случаен. Прикинув по положению луны время, пегасочка повернула на северо-восток, наращивая темп. Она специально прилетела чуть пораньше, чтобы успеть потренироваться, но опаздывать из-за этого точно не собиралась. Куда угодно, только не туда.
Она уже и сама не помнила точно, как это произошло. Ежедневные тренировки, гонки, погодные патрули… Со временем она стала замечать, что другие пегасы смотрят на неё с уважением, восхищением, завистью – чем угодно, но никак не взглядом равного. Уже давно в любых гонках, где она участвовала, вся интрига разворачивалась вокруг второго места, ибо судьба первого была понятна ещё на старте. Соник Рейнбум, легенда, которую она сделала реальностью, постепенно стал для неё рутиной – третий раз всё ещё был сложным, четвёртый уже проще… после десятого она бросила считать. Оставалась ещё одна недостигнутая цель – её детская мечта, членство в «Вандерболтах»… Но на недавнем воздушном параде в честь дня рождения Селестии от неё не укрылось, как восторженно шептались Спитфайр с Сореном после её блестящего выступления – это был лишь вопрос времени. Да, она всегда стремилась быть во всём первой, но теперь поняла одну вещь: чем большего ты добиваешься, говоря иносказательно – чем выше лезешь в гору, тем меньше вокруг тебя других пони. Они все остаются внизу, пусть всё ещё друзьями, пусть никак осознанно не выражая этого, но в их глазах читается взгляд снизу вверх. Взгляд на кумира, на знаменитость, на гордость всего города… взгляд издалека. Залезший на вершину горы обречён на одиночество.
Подобные мысли в то время всё чаще мучили Дэш, поначалу осторожно подкрадываясь по ночам, затем нагло накатывая уже днём, в окружении других пони, с почтением глядящих на неё – молодое дарование, будущую легенду… Даже лучшие подруги постепенно начинали гордиться знакомством с ней, и хотя каждая из них была мастером своего дела, но что такое – лучший фермер Эквестрии или чемпион по поеданию кексов на скорость рядом с быстрейшей пони в мире? Она уже готова была принять своё одиночество, когда ответ явился сам. Ведь гор так много, и на вершине соседней может находиться такой же, как ты, сильный и одинокий…
Рэинбоу Дэш как раз подлетала к пещере, когда её своды на миг озарились яркой вспышкой телепорта. Телепортироваться из Понивилля в горы за Кантерлотом, да ещё и с такой точностью, смогла бы только одна пони в мире. Добившаяся невиданных высот в изучении магии. Снискавшая славу среди всех серьёзно изучающих колдовское искусство единорогов. Разительно отличающаяся по характеру от самой Дэш, но оказавшаяся в такой же, как она, ситуации. Пегасочка бросилась ей навстречу, обняв крыльями:
– Опаздываешь! Я успела первой!
Твайлайт Спаркл нежно улыбнулась, потёршись о её шею:
– Конечно же, Дэш, ведь это ты.
Они могли целыми ночами сидеть у костра в своей пещере, вдали от посторонних глаз, болтая на любые темы. Обычно непоседливая Дэш согласна была часами слушать заумные выкладки подруги о магической природе Соник Рейнбума, а та, в свою очередь – сбивчивые рассказы о новом трюке высшего пилотажа, сопровождающиеся вскакиванием с места и размахиванием копытами. Как-то раз, вскоре после того, как они начали украдкой встречаться, Рэинбоу Дэш поделилась с подругой своими мыслями на тему одиночества на вершине горы. Она боялась, что та воспримет эту метафору, как хвастовство лучшей летуньи Эквестрии, но в итоге выяснилось, что Твайлайт думала так же, в свою очередь опасаясь, что уже Дэш примет это за хвастовство подруги её магическими талантами. Как раз тогда они и решили, что символично было бы найти пещеру в горах, вдали от лишних глаз, и сделать её своим местом. Скоро они научились ценить часы, проведённые там друг с другом, и, хотя сама себе Дэш в этом бы не призналась, в объятиях «этой яйцеголовой книжной маньячки» она чувствовала себя лучше, чем в воздухе. Привыкнув всю жизнь рассчитывать только на себя, было так приятно нуждаться в ком-то.
– Спокойной ночи, Дэши, – сонно прошептал тёплый голос ей на ушко в темноте пещеры, огороженной от ветров искусной магией.
– Спокойной, Твай.
Рэинбоу Дэш уже четверть часа меряла шагами роскошный приёмный покой. Распорядитель двора – лощёный единорог в пенсне – уже который раз безнадёжно и горестно воскликнул:
– Прошу вас, мисс, сядьте. Принцесса примет Вас…
– …Как только у неё появится время, – смешным голосом передразнила радужногривая пегасочка, – Знаю, знаю. Мне так ждать удобнее.
Вызов во дворец к самой принцессе Селестии явился для Дэш полной неожиданностью – а значит, стал тем редким интересным событием, способным разнообразить её одинокие дни на вершине воображаемой горы. Неудивительно, что она сразу же бросилась в Кантерлот, брезгливо отвергнув предложение привезти её со всеми почестями на летающей колеснице, и теперь маялась в ожидании очереди на приём. «Подразнить, что ли, ещё разок этих караульных?» – размышляла она, окидывая критическим взором закованных в золотые доспехи гвардейцев Селестии. К счастью для последних, внимание пегасочки отвлекла новая посетительница, вошедшая в зал.
– Твай?
Дэш мигом преодолела разделявшее их расстояние, но вовремя остановилась, оставшись висеть в воздухе. Всё-таки, они были не одни, а Твайлайт стеснялась их отношений.
– Дэш? И ты тоже тут?
– Технически говоря, я уже была здесь, когда ты вошла, так что «тоже» тут – ты, а я просто тут. А ты что, уже настолько загоняла Спайка, что он от тебя сбежал, и теперь ты сама доставляешь отчёты принцессе?
– Если бы! Я бы и рада почаще с ней видеться, но на этот раз она вызвала меня по какому-то особому делу… – Твайлайт на секунду задумалась, – Как и тебя, очевидно?
– Угу. Я надеялась, что это будет официальная церемония принятия в ряды «Вандерболтов», но раз и ты здесь, дело явно не в этом, – беззаботным тоном вещала Дэш, вися в воздухе в расслабленной позе, – Может, что-то, связанное с изучением магии дружбы? Остальные приглашены?
– Нет, перед отъездом я видела Пинки, она как ни в чём не бывало… ммм… занималась тем, чем она обычно занимается.
Услышав это, Дэш опустилась на пол и, приблизившись к подруге, произнесла заговорщицким тоном:
– Тогда, быть может, вся Эквестрия в опасности, и принцесса решила послать самую-самую офигительную пони в мире на поиски спасения, ну, и до кучи к ней – какого-нибудь мага, а? – подмигнула подруге она.
– Слушай, «офигительная», кроме шуток, я опасаюсь, что она могла узнать о… ну… о нас.
– И в чём проблема?
– Знаешь, в своё время это считалось предосудительным. Да и сейчас мы же не просто так скрываемся, – Твайлайт нервно оглянулась по сторонам.
– Что, боишься, что она вышлет нас из Эквестрии и посадит в темницу там, куда вышлет? – хохотнула Дэш, вспомнив рассказ Флаттершай об истории с похищением феникса. Но её подруга явно нервничала и была серьёзна:
– Дэш, не смейся. Я, как ученик, представляю принцессу в обществе, и если ей не понравится…
– Если ей что-то не понравится, я сделаю так! – С этими словами Рэинбоу Дэш поцеловала не ожидавшую подобного Твайлайт в щёку на глазах у всех. Распорядитель, впрочем, поспешил «не заметить» этого, а караульные по-прежнему не шелохнулись. Зато вот сам объект внезапной ласки…
– Даши, пожалуйста, не надо! Мы же договаривались!
– Твай, сейчас я скажу кое-что совершенно серьёзно. Если кто-то или что-то захочет встать между нами, я этого не потерплю. Будь это общество, предрассудки или хоть сама принцесса!
Её подруга потупилась, растроганная этими словами. Неловкое молчание прервал вежливым кашлем распорядитель:
– Твайлайт Спаркл и Рэинбоу Дэш, её величество принцесса Селестия готова принять вас!
Подруги, неуверенно улыбаясь друг другу, прошли в огромные двери мимо всё так же неподвижно стоящих караульных.
– Твайлайт Спаркл, мой самый преданный и талантливый ученик! А так же лучший молодой летун Эквестрии, Рэинбоу Дэш! Добро пожаловать, прошу, проходите. – Ласково приветствовала гостей принцесса, кивком отпуская за дверь советников и адъютантов.
– У меня к вам очень важное дело. Прошу за мной, – Селестия подошла к одной из книжных полок, тянущихся вдоль стен её покоев и, быстро найдя глазами нужную книгу, потянула корешок на себя. Такое простое применение магии даже не заставило её рог светиться, а лишь вызвало несколько искорок. Зато вот полка от этого воздействия с тихим скрипом уползла вбок, открыв взору изумлённых пони уходящие вниз ступени.
– Прошу прощения за некоторую мелодраматичность сцены, но многим в замке не стоит знать об этом проходе. Следуйте за мной. – Принцесса уверенно направилась вниз, зажигая силой своей магии светильники на стенах. Несколько ошарашенные подруги всё ещё топтались на месте, и тогда она с улыбкой добавила:
– Там не темница, честное слово. Идёмте, это лучше один раз увидеть, чем описывать словами.
Пройдя по довольно длинной лестнице – если чувство расстояния не обманывало Дэш, они уже находились где-то в подземельях замка, принцесса и её гостьи вышли в весьма необычную комнату. Всю её занимали стеллажи с каким-то сложным оборудованием, гудели и перемигивались лампочками приборы, подобные которым она видела только в лаборатории Твай – но здесь их было неисчислимо больше. А самым удивительным был постамент, занимавший центр помещения, точнее, то, что висело в воздухе над ним. Странный объект больше всего напоминал застывшую в воздухе каплю воды в несколько обхватов диаметром, по поверхности которой то и дело проходила рябь, как по луже на ветру. Вода – если это была вода – не имела цвета, но сквозь неё не было видно предметов, находящихся с другой стороны, зато в глубине «капли» что-то то и дело вспыхивало разноцветными бликами. Оторвавшись от этого завораживающего зрелища, Дэш оглянулась на подругу – та точно так же, как и она, с удивлением смотрела на странный объект. «Твай тоже видит подобное в первый раз, значит, это не просто какая-то их очередная магическая штуковина, тут что-то посерьёзнее», – сообразила она.
– Прошу вас, не беспокойтесь, это всего лишь интерфейс.
– Интерчто? – Переспросила изумлённая Рэинбоу Дэш.
– Вам всё станет понятно, когда вы воспользуетесь им. Всё, что надо сделать – подойти и коснуться его, вот так. – Селестия неглубоко погрузила копыто в «каплю», на что та никак не отреагировала, – Как я уже говорила, это бессмысленно объяснять словами. Ну же, не пугайтесь, коснитесь его, и вам всё станет ясно.
Неуверенно переглянувшись, пони подошли к загадочному магическому устройству. Твайлайт протянула было к нему копыто, но в последний момент остановилась и обернулась к Дэш. Та бодро улыбнулась, взяла её копыто в своё и погрузила их в сверкающую поверхность.
«Мокро. И всё. Ничего не происх…» – в следующий миг Дэш показалось, что какая-то невидимая сила распылила её тело на бесчисленное количество пылинок и разметала их по комнате, подобно порыву ветра. Она как будто находилась сразу везде, могла заглянуть за стоящую в десятке шагов от неё полку с оборудованием, разглядеть мельчайшие трещинки на потолке, увидеть с любой стороны принцессу, Твай и даже саму себя, пока её вездесущий взор не уткнулся в «каплю» интерфейса. Что-то в ней неуловимо изменилось. Она звала заглянуть вглубь себя, манила… Дэш не стала сопротивляться.
Того, кто предстал её взору внутри капли, наиболее точно было бы назвать богом. Это было удивительное бестелесное существо, летящее и играющее среди звёзд. Вот оно ныряло вглубь газового гиганта, кружилось в вихрях, превосходящих размером всю их планету, и плескалось на той границе, где водородная атмосфера переходила в бескрайний водородный же океан. Вот оно грелось в фотосфере звезды, впитывая энергию, более того – само становясь энергией. Играло со стремительно вращающейся нейтронной звездой, состоящей даже не совсем из материи в привычном понимании, как с юлой. Преодолевало расстояние от звезды до звезды со сверхсветовой скоростью. Наблюдало взрыв сверхновой, разлетаясь облаком пыли на сотни парсеков, чтобы потом собраться воедино. Присутствовало при зарождении жизни, терпеливо наблюдая за ним в течение миллионов лет. Подлетало к планете с развитой цивилизацией, увеличиваясь до её размеров и на миг становясь одновременно каждым из миллиардов её обитателей, вникая в суть всех их повседневных проблем, душевных метаний, планов на вечер, политических интриг, всей их боли и радости – только чтобы в следующую секунду уже преодолевать бездонную пустоту межгалактического пространства в поисках следующего объекта изучения.
Рэинбоу Дэш видела всё это так, как будто сама была там, и её ничуть не удивляли новые термины и знания. Она как будто уже давно знала всё это… И тут на неё снизошло озарение. Этим сверхсуществом, этим богом была она. Не в каком-то философском смысле, а в самом буквальном. Её захлестнула волна экстаза, как будто её сознание наполнилось бодрой музыкой. Вот она – именно она! – кружится в аккреционном диске чёрной дыры. А теперь путешествует вдоль рукава галактики, выискивая во всех встречающихся звёздных системах кометы… У неё ни на секунду не возникло сомнений в реальности этих видений, они были не просто убедительными, каким-то образом они были данностью. Фактом. Как то, что ты – это ты.
– Я могу летать быстрее света! – восхитилась она.
– Я умею зажигать звёзды! – возник знакомый голос. Он не звучал, а просто появлялся в сознании, как мимолётная мысль, которую ещё не успел выразить словами, но уже понял её суть. Обратив свой внутренний взор туда, откуда шёл этот поток мыслей, Дэш почувствовала вторую такую же божественную сущность. Твайлайт.
– Дэш, разве это не чудесно? Я никогда не могла и подумать о таких возможностях! Это просто мечта! Бессмертие! Всемогущество! Всезнание!
– Насчёт последних двух пунктов существует ряд оговорок. – Этот голос звучал не так, как мысли богов, идя откуда-то извне. Сориентировавшись в пространстве, Дэш увидела Селестию. Та выглядела как всегда изящно – белоснежный пегас, увенчанный рогом, с переливающимися гривой и хвостом. Но как жалко смотрелось это великолепие сейчас, на фоне их божественных сущностей!
– Думаю, вы уже всё поняли, и мне осталось лишь пояснить детали. То, что вы сейчас видите – ваши истинные обличья. Когда-то очень, очень давно ваша раса ходила по земле и дышала воздухом, но миллионы лет развития позволили им дойти до состояния сверхразума, сбросить ограничения телесных оболочек и отправиться путешествовать по вселенной, ибо единственное, что они ещё могли получить – знания. Всё остальное им уже было не нужно. Но со временем – по прошествии многих миллионов лет – они столкнулись с тем, что существование бога… наиболее адекватным термином будет – наскучивает. Им хотелось иногда загонять себя в границы, и тогда они придумали эту своеобразную игру. Восстановив в первозданном виде свою родную планету – ту, на которой они некогда появились, и которая позже была метрополией их звёздной империи, пока они не отринули материальное существование, они превратили её в своеобразный игровой полигон. Или, если угодно, курорт. Пансионат для усталых богов. Здесь они периодически, раз в миллионы лет, добровольно лишают себя всех своих возможностей, чтобы отдохнуть от бремени своего сверхразума и пожить простыми существами из плоти и крови, и не подозревающими обо всём этом. Естественно, создавая этот мир, они многое изменили, сделав его весьма идиллическим. Возможно, присутствуют и другие несоответствия – я не располагаю знаниями по истории предков вашей расы и не знаю, почему они решили создать именно такой мир. Так или иначе, теперь вы понимаете, кем являетесь на самом деле.
– А вы, принцесса? – Недоверчиво уточнила Твайлайт.
– Я – всего лишь искусственный интеллект, созданный для поддержания функционирования этого мира. Прислуга в пансионате. – Селестия послала эмоциональный образ, соответствующий тёплой улыбке.
– Почему же тогда никто в нашем мире не знает правды? – Удивилась Рэинбоу Дэш.
– По взаимной договорённости все индивидуумы вашей расы согласились никак не воздействовать на Метрополию – так они называют эту планету, находясь в своей истинной форме. Чтобы не портить отдых другим. Любые воздействия на планету, сворачивание из состояния сверхразума в обычное существо и обратно – это всё производится через меня. Поэтому вы и здесь.
Подруги обменялись эмоциями непонимания.
– Вы обе добились выдающихся успехов в своей земной жизни. Вам доступны лётные трюки и магия, описываемые лишь в легендах того мира, – Селестия кивнула вниз, имея ввиду планету-санаторий, – Это явные признаки того, что вам наскучило существование в форме смертных существ и вы готовы вернуться к основному циклу. Это всегда происходит подобным образом, а моя задача, как ответственной за Метрополию – выявлять отдохнувших богов и будить их. Что и происходит с вами сейчас.
– То есть, мы можем стать этими… этими… – Дэш не хватило слов, чтобы описать сущности, в форме которых они с Твайлайт сейчас находились.
– Вы уже становитесь ими. Пробуждение бога не может быть моментальным, но процесс был запущен с момента вступления в контакт с интерфейсом. По вашему субъективному времени осталось всего несколько минут.
Подруги радостно переглянулись – насколько это выражение было применимо к двум обменявшимся эмоциям энергетическим сущностям – но захлестнувшая их эйфория быстро омрачилась несколькими вопросами, одновременно вспыхнувшими в их общем сознании.
– А что с остальными? Пинки, Флаттершай, ЭйДжей, Рарити?
– Их время ещё не пришло, они пока останутся тут.
– Но когда нас… когда мы станем теми существами, мы же исчезнем из этого мира?
– Я полностью наделена соответствующим функционалом. Для всех остающихся вы просто перестанете существовать. Они не будут скучать по вам и не заметят вашего исчезновения, не переживайте.
Произнесено это было самым успокаивающим тоном, но прозвучало зловеще.
– А… Мы не сможем как-то… Ну, там, навестить их? – С надеждой спросила Дэш.
– Я, конечно, не могу запрещать что-либо вашей расе, но взаимная договорённость удержит вас от этого. Кроме того, вернувшись в свой истинный облик, вы и сами не вспомните о них. Вся ваша земная жизнь покажется вам сном – очень ярким, интересным, но вы же не стали бы рваться навестить персонажей своего сна? Все аналогии, конечно же, условны.
Дэш почувствовала грусть. Ей вовсе не хотелось, чтобы вся её жизнь становилась сном. Ну, по крайней мере, с ней оставалась Твай…
– Но хоть друг друга-то мы не забудем? – Озвучила её сомнения та.
– Боги вообще неспособны «забывать», это черта присуща ограниченному разуму. Да, вы будете помнить друг друга и сможете узнать в истинном обличии, но между вами не будет никаких отношений. Ваша раса слишком совершенна и самодостаточна, чтобы нуждаться в каких-либо контактах с себе подобными. Да и о каких контактах может идти речь, если вы воспринимаете окружающее пространство абсолютно объективным, а потому одинаковым, образом? Это было бы всё равно, что перемигиваться с зеркалом.
Дэш оцепенела от этих слов. Готова ли она была бросить всю свою жизнь ради существования бога? Конечно, оно было невероятно заманчивым, но она только было нашла спасение от одиночества «на вершине горы», а что ждёт её дальше? Миллионы лет абсолютно теперь уже полного одиночества в глубинах вселенной? Да и что она теряла в случае отсрочки – божественность-то от неё никуда не денется. Дэш решила действовать:
– Принцесса, вы сказали, что являетесь прислугой в этом мире, так? Прислугой богов?
– Да, это достаточно точная аналогия.
– Значит, вы выполните любой приказ одного из них?
– Я физически не могу противиться воле создавшей меня расы, фактически, их воля автоматически становится моей, – подтвердила принцесса.
– Ну так вот, я – одна из этих ваших богов, и я приказываю остановить процесс пробуждения. Я хочу пока что остаться в той жизни. Остаться… с Твай.
Краем сознания она заметила, как подруга послала Селестии эмоцию, соответствующую убеждённому кивку. Но та в ответ лишь грустно улыбнулась.
– К сожалению, я не могу выполнить ваши приказы.
– Как? Ты же сама сказала, что…
– Я сказала, что не могу противиться воле божественных существ. А вы – всего лишь пони, их аватары. Повторите эти приказы через… ну, скажем, минуту, и я выполню их ценой своей жизни.
«Минута? У нас всего минута?» – Дэш запаниковала. Вся её жизнь превратится в сон всего лишь через какую-то минуту?
– Слушай, тех ребят тут сейчас нет, а мы вместо них. И я приказываю тебе: остановись!
– Прости, Реинбоу Дэш, но ты просишь от меня невозможного. Как я могу остановить пробуждение бога – бога! – по просьбе смертного, пусть даже это и его аватар?
– Да будь ты…
– Прошу, не вини меня. Я искренне сочувствую вам, но ничего не могу поделать. Ваше пробуждение заложено моей программой. Я ничего не решаю, я всего лишь… – Селестия осеклась, – у вас остались считанные секунды. Я бы на вашем месте потратила их на прощания.
Услышав это, Дэш бросилась в «объятия» сущности Твайлайт.
– Твай, прости! Если бы не моё стремление всегда быть первой!
– Ты не в чём не виновата, Дэши. Я сама стремилась познать магию, и… проклятие, о чём я говорю? Дэш, я люблю тебя, пожалуйста, не уходи!
– Твай, я не отпущу тебя, останься со мной!
Они крепко прижались друг к другу – насколько это было возможно для висящих в космосе сущностей, и зарыдали. Дэш хотела сказать ей ещё так много, но тут оно началось.
Это было такое ощущение, как будто ты был точкой в пространстве, из которой внезапно во все стороны начала разрастаться плоскость. И вот ты уже не самодостаточная точка, а всего лишь одна из бесчисленных точек плоскости, бесконечно расстилающейся в любую сторону. А в следующую секунду плоскость начала приобретать объём… Твай выскользнула из её объятий, а в следующий миг Дэш потеряла и себя в этом потоке суперсознания…
Пробудившееся божество воспарило над миром, стремительно рванув к ближайшей звезде. Где-то бесконечно далеко сзади осталась Метрополия с искоркой услужливого искусственного интеллекта, которую оно даже не удостоило внимания, и со всеми его спящими-играющими сородичами. А его впереди ждала глубина космоса, бесконечность познания. Но что-то не давало ему покоя. Обратив свой взор во все стороны разом, божество заметило аномалию там, где её вероятность была наиболее низкой – внутри себя. Какая-то точка, кричащая и бьющаяся. Странно. Но у богов не бывает проблем – они решают их в момент возникновения. И он впустил в своё сознание бьющуюся точку, чтобы разом избавиться от этого недоразумения. Сообщение, передаваемое ею, переведённое на логический язык, было довольно примитивным: «тот, кто имеет всё, не имеет нужды в других». Это был простенький логический парадокс, один из тех, на которые боги давно привыкли не обращать внимания. Он уже хотел погасить эту мятежную точку, но что-то заставило его задуматься. Перед его всевидящим взором встал образ: он, идеальный и всеобъемлющий, находился на пике некоего метафорического возвышения. В самом фокусе условного пространства. Таким образом, являясь центром и сутью всего. Но, имея всё, он и правда терял что-то. Терял потребность в чём-либо вообще. Выше вершины ничего не было. Не было и не могло быть движения, приобретения чего-то нового. Само существование теряло смысл. А всё, что нужно было, чтобы выйти из этого тупика – позволить себе нужду в чём-то. «Или в ком-то», – шепнул в сознании бога озорной голосок. «Хмыкнув», божество развернуло свой полёт и направилось обратно, к Метрополии. Это была интересная теория. В конце концов, что оно теряло?
Солнце уже садилось над горами, когда Рэинбоу Дэш и Твайлайт Спаркл вышли в дворцовый сад.
– Эти бумагомаратели просто с ума сошли! Целый день дракону под хвост!
– Знаешь, а я даже рада, что из-за этой ошибки с записями нас вызвали сюда.
– Что, Твай, скучаешь по Кантерлоту?
– Нет, но без этого я бы сегодня не увиделась с тобой.
Дэш оказалась не готова к такому признанию. Чтобы как-то скрыть своё смущение, она показала копытом на пробежавшую по дереву белку:
– А помнишь, как Флаттершай гонялась за ними на Гале?
– Ага, и ещё кричала «Вы полюбите меня! Полюбите!»
Они дружно зашлись смехом, после чего снова повисла неловкая тишина. Пели птицы, вокруг никого не было. Дэш как бы невзначай положила крыло на спину подруге.
– Давай не тут, а?
– Полетели к нам?
– Мне надо сначала просчитать прыжок отсюда, я телепортировалась в пещеру только из Понивилля…
– Пока ты будешь считать, уже стемнеет. Давай лучше я тебя отнесу? Тут ведь не очень далеко.
– Да нет, что ты, лететь с грузом…
– Не забывай, что перед тобой – лучший летун Эквестрии! А если устану, просто брошу, всё равно ведь ты не разобьёшься со своей магией.
– Если бросишь, я снова наколдую Рарити крылья. Ещё красивее прежних!
– Ладно, ладно. Берись вот так. – Дэш хитро подмигнула, обняв подругу.
– Так вот, для чего ты это выдумала! Ну, держись!
Они со смехом поднялись в воздух – Твайлайт всё же решила помочь магией – и направились в сторону гор, вскоре исчезнув из виду.
Обе они были лучшими из лучших, и именно поэтому так остро нуждались друг в друге.
Итак. Всо что хочется - оценить данные произведения - достойны ли они для печати в блоге? Также, если таки достойны - просмотреть на наличие ошибок(грамматика в норме, глянуть на стилистику и прочие "улучшайзеры").
Ещё раз напомню: авторы "анонимусы" - если узнали своё произведение - обязательно напишите!
И на последок - я НЕ АВТОР :) так что обвинять в плагиате не нужно.
