Сижу я, значицца, никого не трогаю, пишу потихоньку, навёрстывая упущенное на работе за время болезни. И вспомнилась вдруг кулстори времён юности.
Было мне тогда 15, по-моему, лет, и возвращался я на поезде из Нового Уренгоя. Было раннее утро, поезд (Новый Уренгой - Казань) был полупустой и в купе я оказался один, чему безмерно обрадовался и сразу же, заблокировав дверь купе, лёг спать, ибо закончившаяся ночь была весело-бессонной. Через несколько часов, в Ноябрьске, как выяснилось впоследствии, просыпаюсь от стука в дверь. Заходит седой ухоженный респектабельныей дядечка с саквояжем, здоровается, представляется. Сейчас уже точно не помню, кем он был, по-моему, работал в ноябрьском управлении по делам образования или что-то в этом духе. В строгом костюме (в котором и провёл в пути все два дня, раздеваясь лишь на время ночного сна), пьющий исключительно чай, ко мне обращающийся на "Вы" и "сударь", ведущий глубоко интеллектуальные беседы по широкому спектру вопросов истории, культуры, веры и текущей ситуации в мире. Словом, рафинированный такой, махровый представитель русской интеллигенции в хорошем, но очень характерном смысле этого слова. С собой у него оказались карманные шахматы, мы сыграли пару партий...
...Когда в Сургуте, уже под вечер, к нам в купе завалились двое молодых парней-нефтяников из Башкирии, отработавших свою первую вахту, заработавших первые серьёзные деньги и теперь возвращавшихся в отпуск домой. Парни были весёлые и уже немножко подшофе. В купе сразу пошла движуха. Ребята с ходу активно начали знакомство, мгновенно накрыли стол, пригласив нас с Интеллигентом. Тот, впрочем, как-то сразу же от них дистанцировался и очень вежливо и культурно отказался, улёгшись читать книгу. Отчаявшись его уламывать, сели втроём на мою полку, и пошёл разгуляй. Ели, пили, смеялись, без умолку с выражением рассказывали друг другу интересные и весёлые истории из жизни. Пошла в ход гитара. В определённый момент я почувствовал, что мне определённо хватит и, если не остановлюсь сейчас, потом будет уже поздно. Сказал что-то в духе "Ребят, всё, я пас" и, несмотря на все убеждения продолжить банкет, отвалился. А парни продолжили. На какой-то станции принесли ещё две по 0,7. Наступила ночь, но гуляния становились только веселей и шумней, хотя и явно менее осмысленными-связанными. Один за другим, заходили три человека из соседних купе с просьбами прекратить, но в ответ лишь получали приглашение присоединиться, а один - угрозу быть выкинутым в окно, если не отстанет. Безуспешно приходила проводница, потом - проводник соседнего вагона, потом - начальник поезда. Наконец, с огромным трудом, добытчиков "чёрного золота" удалось угомонить и совместными усилиями загрузить их тела на их верхние полки. Проводница при этом высказала опасение, что как бы товарищи не упали оттуда в таком состоянии. Выбора, впрочем, всё равно не было, поэтому её слова остались гласом вопиющего в пустыне. Наконец, в купе погас свет и наступила блаженная тишина. Не сразу (как следствие выпитого, "вертолётило"), но я уснул...
...Чтобы ВНЕЗАПНО проснуться от жуткого грохота и вскрика Интеллигента. Вскакиваю, включаю свет - и, о, чудная картина! - со стола всё, включая еду, посуду, недопитые и незакрытые напитки, сметено на пол/полку Интеллигента, а на самом Интеллигенте лежит передняя часть туловища одного из Нефтяников с разбитой при падении о стол/бутылки на нём, головой. Ноги - на полу. Лежит, и... Храпит. Дядечку-Интеллигента видимо начинает колотить, он открывает рот... И тут все самые правильные и чОткие пацаны с самых правильных и чОтких районов стыдливо густо краснеют и, надвинув кепарь на самые глаза, ретируются в падик. ТАКОГО вдохновенного и отборного мата я, сколько прожил и где только не побывал, ни разу не слышал слышал ни до, ни после. Он был не трёхэтажным и не трёхмачтовым, по высоте он превосходил тогда ещё не построенную "Бурдж Халифу", а по количеству мачт - двадцать пять барков "Седов", стоящих в ряд. Были вспомнены и икали живые, а вертелись в гробах со скоростью турбины - мёртвые, все родственники Нефтяника до седьмого колена. И всё это - на одном дыхании, фальцетом, пытаясь сбросить и то тряся, то колотя книжкой Гюго, спящего на себе Нефтяника. Когда же мой взгляд упал на лежащие на полу шахматы, меня просто согнуло в три погибели. Я, из последних сил закрывая лицо рукой, вскакиваю, сую ноги в тапки и, спотыкаясь о ноги Нефтяника и чуть не падая, рванув дверь, вылетаю в коридор, начиная дико и безудержно, по-идиотски, ржать, прорываясь в тамбур. Там я уже буквально ору, не в силах держаться на ногах, сажусь, слёзы текут по лицу, не хватает воздуха. Опять же, ни до, ни после так я никогда не смеялся - так, что смеяться уже банально нет сил, но невозможно остановиться и реально кажется, что сейчас тебя просто разорвёт напополам от смеха. Минут десять пытаюсь успокоиться, умываюсь и только после этого неторопливо, на подрагивающих ещё ногах, иду к своему купе, у двери которого уже стоит человек пять...
Зе Энд =)