Психушка №31
Глава 1
Тайна
- Быстрей, шприц!
Я метнулась к матери и быстро сунула ей шприц с успокоительным. Она схватила его, и воткнула тонкую иглу чуть повыше сгиба. Бившийся в судорогах пациент перестал дергаться и прикрыл остеклевшие глаза.
Мать встала и отошла от кушетки.
- Кошмар. Его состояние ухудшается и ухудшается. Даже когда он прибыл, такого не было, - прошептала она.
В ее голосе слышались нотки отчаяния. Я подошла сзади и ободряюще коснулась носом ее шеи.
- Перестань, все будет хорошо.
- Ах, не знаю, Флэйм. Просто ужасно! – Мама вздохнула и вышла из комнаты. Я поспешно выбежала за ней.
Меня зовут Флэйм Сан. По семейному обычаю я работаю медсестрой в психиатрической больнице № 31. Я бы с удовольствием пошла бы на астронома (что моя метка в виде двух звезд и серпа луны и показывала), но предками указан путь лечить больную психику пони. Вроде бы, как мой прапрапрадед с моей прапрапрабабушкой были первыми, кто начал работать в психушке. Когда-то они сами туда попали, а потом, признательные врачам, устроились в персонал. С тех самых пор их дети начали находить свою любовь среди работников больниц. Когда мама пыталась провести линию дальше, она меня сделала дряхлой старухой, чуть ли не с девятью «пра».
Мама вошла в бывшую комнату, которую врачи перестроили в комнату отдыха для себя, и села на диванчик.
- О, меня очень беспокоит состояние Агониуса. Он сам не в себе, даже когда его доставили, состояние у него было намного лучше, а теперь…
Я поставила чайник на заварку. Последнее время мне надоела эта проклятая больница. Мне хотелось открыть книги по астрономии и снова погрузится в чтение, как два года назад. Что ж, я действительно делала большие успехи в астрономии. Во время ночных дежурств я любила вставать у окна, ставить на подоконник подсвечник с горящим восковым столбом, вооружаться ручкой, маленьким телескопом, книгами, тетрадями… Я любила звезды. Если бы не эта чертова традиция, я, наверное, уже бы давно сидела в общеобразовательном учреждении в Кантерлоте при Школе Талантливых Единорогов. Это было здорово, тем более что отец предлагал это. Но мама отказалась.
Тонкая струйка пара вырвалась из носика чайника. Я схватила его и поспешно стала наливать кипяток в кружки.
Дверь распахнулась и в комнату Хед Физишен. Вид у него был усталый и раздраженный. За ним бежал Кьют Смарт и о чем-то бубнил. Красные глаза бегали за толстыми стеклами очков.
Хед был главврачом; Кьют – его заместителем. Неудивительно, что Хед выглядел таким уставшим – у Кьюта была вредная привычка болтать без умолку, да не просто болтать, а еще и приводить какие-нибудь доводы и объяснять все на высоком уровне знаний. Самой лучшей «жертвы» для убийственной болтливости был Хед.
Заметив парочку, мать поставила принесенную мной чашку чая на стол и вздохнула.
- Состояние Агониуса просто отвратительное. – Пожаловалась она главврачу. – Я не знаю, что с ним делать.
Физишен сел рядом с ней. Я достала еще две чашки – для Кьюта и Хеда - и снова наполнила их.
Доктор ободряюще улыбнулся маме.
- Все будет в порядке, Сэнд. Не таких еще вытаскивали, - ответил он, кивком благодаря меня за чашку чая.
Мама прищурилась.
- Простите? Это как вы таких вытаскивали? – с нажимом спросила она.
Если Хед покраснел от смущения, то мать покраснела от злости.
- Значит, отправить половину тяжелобольных в намного лучшую психушку это вы вытащили? – продолжала напирать она.
Главврач заерзал на месте.
- Вымещение накопленных за достаточного количества времени злости и ярости! – восторженно прошипел мне на ухо Кьют, но я отмахнулась от него.
Мама продолжала атаковать:
- А как на счет…
Очередная бомбардировочная фраза прервалась появлением отца. Он плюхнулся в образовавшееся пространство от отступлений Хеда, послал мне воздушный поцелуй и чмокнул в щечку маму.
- Привет, как дела?
Та раздраженно фыркнула и кивнула, тем самым показывая, что дела у нее лучше некуда.
- А как… - начал, было, папа, то тут Хед толкнул его в бок.
Глаза мамы и главврача сфокусировались на мне и Кьюте. Мы замерли, выслушивая их переговоры, но теперь остались незамеченными. Как всегда, в самый неподходящий момент.
Я едва не застонала от разочарования, когда мама мне тонко намекнула о обязанностях медсестры. И судя по всему, мне придется бродить по комнатам с больными долго, ибо о чем-то старшие пони собирались говорить долго.
Не повезло и заместителю: его отправили посидеть на месте Хеда.
Я долго нагружала тележку медикаментами. Пони напряженно молчали. Около двери я попыталась задержаться. Тишина. Выйдя, я захлопнула дверь и создала иллюзию, будто бы я пошла по комнатам. Тишина. Вздохнув, мне ничего не оставалось делать, как идти нагружать лекарствами несчастных сумасшедших.
* * *
- АААА!!!
Я выронила шприц. Пациент, послушно протягивая переднее копыто, вздрогнул. Игла прошла мимо, и шприц, упав, закатился под кровать. Сорвавшись с места, я кинулась на крик.
Крик постепенно снижался на хрип. Перескочив через пару секторов, я оказала возле комнаты Агониуса. Распахнув дверь, я едва не замерла. Иначе бы худо пришлось бы кричащему.
Глаза Агониуса сверкали яростью. Псих стоял, будто на ковре, на матери. Глаза той почти вылезли из орбит. Где-то сбоку были осколки стакана. По полу бежала бледно желтая жидкость. Судя по всему, лекарство.
На полу валялась помятая подушка без наволочки. Этой самой наволочкой больной душил маму, крепко завязав его у мамы на шее. Он с силой тянул концы вверх.
Я резко бросилась вперед. Как только расстояние между нами было почти в полметра, я резко развернулась и со всей силы лягнула обоими копытами пациента. Судя по тому, как тут же вздохнула мама, вскрикнул псих, и что-то упало, было понятно, что я не промахнулась.
Мама тяжело перевалилась на спину и выдохнула. Я наклонилась над ней и потрогала кончиком копытца ее шею с явным отпечатком простыни.
- Спасибо, - сказала она.
Я вздрогнула. Сейчас ее голос был такой хриплый, такой тихий, но при этом такой резкий… Судя по всему, матери тоже не понравился ее голос и она закашлялась.
Около двери послышался шум множества копыт. В комнату ввалились Хед Физишен, Кьют Смарт, отец, даже еще одна медсестра Розалина Роуз, работающая в больнице только из-за того, что денег ей катастрофически не хватало, что, в прочем, не мешало ей быть первой красавице, модницей и вертихвосткой.
Отец и Розалина с беспокойством наклонились над мамой, а Хед и Кьют поспешно сорвали с кровати больного простыню и завязали ему ноги.
- Ого! Да ты ему два передних зуба по ходу вышибла! Теперь у него и кровь течет! – восхищенно пробормотал Физишен, затаскивая Агониуса на голый матрас.
Тут псих открыл глаза, лизнул языком кровь из носа и завопил:
- ВЫ ВСЕ ТУТ ЗДОХНИТЕ! ЗДОХНИТЕ В СТРАШНЫХ МУКАХ! НЕДОЛГО, НЕДОЛГО ВАМ ОСТАЛОСЬ РАБОТАТЬ В СЕКТОРЕ!!!
Хед поспешно скомкал наволочку подушки и запихал ему в рот. Агониус замычал и задергался, пытаясь, освободится.
Мама недовольно поглядела на него, и устало облокотилась на папу.
- Я хотела дать ему лекарство… а он… как прыгнет на меня, обвяжет своей этой тряпкой мне шею и… спасибо, Флэйм спасла… а ты еще хотел ее на астрономический отдать! Это же род Сан! Пока бы вы прибежали, я бы уже давно умирала! – выпалила она.
- Прости, дорогая… мы обезвредим его, и ночью я подежурю у него. – Ответил отец, пряча нос в ее гриву. - И Розалина… ээ… Розалина?
Все огляделись по палате, исключая Агониуса. Бледно розовая пони с темно розовой гривой и кьюти-маркой в виде рубина исчезла.
- М-да. Придется тебе подежурить, дочка. Если заснешь, я тебя прощаю, - сказал папа. – Наверное, снова на дискотеку сбежала.
Я грустно кивнула.
* * *
Я сидела на стуле и, чтобы не заснуть, читала новый выпуск журнала «Астрономия.ru». На соседней табуретке бормотал радиоприемник. Тут же стояла и чашка кофе.
Уже второй час ночи, и меня клонило в сон. Папа сидел через два сектора и сторожил комнату Агониуса. Изредка я прохаживалась по больнице, и, кивая в ответ отцу, возвращалась сюда.
Иногда из комнаты, которую сторожил мой папа, доносились крики, но темно синяя фигурка родителя вдалеке даже не шелохнулась.
Я зевнула и отложила журнал. Розалина не первый раз меня подводит, но ничего, это было терпимо.
Отхлебнув отвратительного кофе, я потопала к лестнице на третий этаж. Там все крепко дрыхли, посапывая в обе дырочки. Я прошла коридор и направилась вниз.
Внизу тоже ничего интересного не наблюдалось. Я хотела уже пойти наверх на второй этаж, как вдруг заметила в самом конце коридора знакомую серою фигурку. Желая проверить свою догадку, я на цыпочках подкралась к фигуре. И мои опасения подтвердились.
Перед закрытой дверью последнего сектора первого этажа стоял, задрав голову вверх, Агониус. Он бормотал что-то нечленораздельное. Я стала лихорадочно обдумывать, как поступить: медленно отступать к папе или бросится галопом, как вдруг…
- Не надо топать как слон, а потом убегать как стадо слонов, - сказал, серый пони, немного шепелявя. – Кстати, ты хорошо лягаешься.
Я замерла. Он медленно развернулся ко мне и уставился своими злобными глазами, буравя сумасшедшим взглядом.
- Убирайся из этой проклятой психушки, - прошипел он. – Иначе тебе ох как не поздоровится. Ты знаешь, что в этом секторе, а? Знаешь?
Я помотала головой, показывая, что понятия не имею, что в этом секторе. Зато помнила, как Кьют рассказывал, что в этом секторе всегда умирали или отправлялись в другие больницы больные. Сектор был последним, и в конце у него находился подвал, навеивавший что-то зловещее.
Агониус расхохотался.
- Там штаб! Штаб этих мерзавцев! Думаешь, почему он закрыт? Да потому что там Штаб, где «врачи» решают, что делать с больными! Они мучают, убивают, вводят яды! Самые безуспешные пациенты умирали здесь от экспериментов этих сволочей!
Я попыталась храбро выступить вперед, но лишь хрипло прошептала:
- Неправда… они же…
Агониус тряхнул белой гривой и продолжил.
- Ты думаешь, что знаешь всех пони в больнице? Ан нет: там работают еще множество специалистов по пыткам! Сначала они располагались в подвале, а потом заняли этот сектор! И твой отец, и твоя мать, и этот поддонок Хед Физишен – они почетные гости там! Так что проваливай отсюда, если жизнь дорога!
Я замерла, потрясенная. Не об этом спрашивал папа маму? Не из-за этого нас с Кьютом выгнали из комнаты отдыха?
А псих уже двинулся на меня, с явным намерением поломать мне пару костей. Я замерла на месте от страха, сомнения и потрясения, что раззадорило Агониуса. Он уже встал на дыбы, как где-то сзади послышался боевой клич и нападавшего сбили с ног. Он отлетел, ударился спиной о прутья двери, закрывающий сектор и потерял сознание. Я мотнула головой и увидела Гэри Брауна. Это был коричневый пони с непослушной желтой гривой и черными глазами. На кьюти-марке была молния и просто желтая полоса, образующая крест.
По лестнице уже слышались шаги спешащих на помощь дежурных. Гэри ободряюще коснулся моего плеча.
- Все хорошо? У меня предчувствие, что у нас скоро будут приключения, пронизанные тайнами и неприятностями.
Тайна
- Быстрей, шприц!
Я метнулась к матери и быстро сунула ей шприц с успокоительным. Она схватила его, и воткнула тонкую иглу чуть повыше сгиба. Бившийся в судорогах пациент перестал дергаться и прикрыл остеклевшие глаза.
Мать встала и отошла от кушетки.
- Кошмар. Его состояние ухудшается и ухудшается. Даже когда он прибыл, такого не было, - прошептала она.
В ее голосе слышались нотки отчаяния. Я подошла сзади и ободряюще коснулась носом ее шеи.
- Перестань, все будет хорошо.
- Ах, не знаю, Флэйм. Просто ужасно! – Мама вздохнула и вышла из комнаты. Я поспешно выбежала за ней.
Меня зовут Флэйм Сан. По семейному обычаю я работаю медсестрой в психиатрической больнице № 31. Я бы с удовольствием пошла бы на астронома (что моя метка в виде двух звезд и серпа луны и показывала), но предками указан путь лечить больную психику пони. Вроде бы, как мой прапрапрадед с моей прапрапрабабушкой были первыми, кто начал работать в психушке. Когда-то они сами туда попали, а потом, признательные врачам, устроились в персонал. С тех самых пор их дети начали находить свою любовь среди работников больниц. Когда мама пыталась провести линию дальше, она меня сделала дряхлой старухой, чуть ли не с девятью «пра».
Мама вошла в бывшую комнату, которую врачи перестроили в комнату отдыха для себя, и села на диванчик.
- О, меня очень беспокоит состояние Агониуса. Он сам не в себе, даже когда его доставили, состояние у него было намного лучше, а теперь…
Я поставила чайник на заварку. Последнее время мне надоела эта проклятая больница. Мне хотелось открыть книги по астрономии и снова погрузится в чтение, как два года назад. Что ж, я действительно делала большие успехи в астрономии. Во время ночных дежурств я любила вставать у окна, ставить на подоконник подсвечник с горящим восковым столбом, вооружаться ручкой, маленьким телескопом, книгами, тетрадями… Я любила звезды. Если бы не эта чертова традиция, я, наверное, уже бы давно сидела в общеобразовательном учреждении в Кантерлоте при Школе Талантливых Единорогов. Это было здорово, тем более что отец предлагал это. Но мама отказалась.
Тонкая струйка пара вырвалась из носика чайника. Я схватила его и поспешно стала наливать кипяток в кружки.
Дверь распахнулась и в комнату Хед Физишен. Вид у него был усталый и раздраженный. За ним бежал Кьют Смарт и о чем-то бубнил. Красные глаза бегали за толстыми стеклами очков.
Хед был главврачом; Кьют – его заместителем. Неудивительно, что Хед выглядел таким уставшим – у Кьюта была вредная привычка болтать без умолку, да не просто болтать, а еще и приводить какие-нибудь доводы и объяснять все на высоком уровне знаний. Самой лучшей «жертвы» для убийственной болтливости был Хед.
Заметив парочку, мать поставила принесенную мной чашку чая на стол и вздохнула.
- Состояние Агониуса просто отвратительное. – Пожаловалась она главврачу. – Я не знаю, что с ним делать.
Физишен сел рядом с ней. Я достала еще две чашки – для Кьюта и Хеда - и снова наполнила их.
Доктор ободряюще улыбнулся маме.
- Все будет в порядке, Сэнд. Не таких еще вытаскивали, - ответил он, кивком благодаря меня за чашку чая.
Мама прищурилась.
- Простите? Это как вы таких вытаскивали? – с нажимом спросила она.
Если Хед покраснел от смущения, то мать покраснела от злости.
- Значит, отправить половину тяжелобольных в намного лучшую психушку это вы вытащили? – продолжала напирать она.
Главврач заерзал на месте.
- Вымещение накопленных за достаточного количества времени злости и ярости! – восторженно прошипел мне на ухо Кьют, но я отмахнулась от него.
Мама продолжала атаковать:
- А как на счет…
Очередная бомбардировочная фраза прервалась появлением отца. Он плюхнулся в образовавшееся пространство от отступлений Хеда, послал мне воздушный поцелуй и чмокнул в щечку маму.
- Привет, как дела?
Та раздраженно фыркнула и кивнула, тем самым показывая, что дела у нее лучше некуда.
- А как… - начал, было, папа, то тут Хед толкнул его в бок.
Глаза мамы и главврача сфокусировались на мне и Кьюте. Мы замерли, выслушивая их переговоры, но теперь остались незамеченными. Как всегда, в самый неподходящий момент.
Я едва не застонала от разочарования, когда мама мне тонко намекнула о обязанностях медсестры. И судя по всему, мне придется бродить по комнатам с больными долго, ибо о чем-то старшие пони собирались говорить долго.
Не повезло и заместителю: его отправили посидеть на месте Хеда.
Я долго нагружала тележку медикаментами. Пони напряженно молчали. Около двери я попыталась задержаться. Тишина. Выйдя, я захлопнула дверь и создала иллюзию, будто бы я пошла по комнатам. Тишина. Вздохнув, мне ничего не оставалось делать, как идти нагружать лекарствами несчастных сумасшедших.
* * *
- АААА!!!
Я выронила шприц. Пациент, послушно протягивая переднее копыто, вздрогнул. Игла прошла мимо, и шприц, упав, закатился под кровать. Сорвавшись с места, я кинулась на крик.
Крик постепенно снижался на хрип. Перескочив через пару секторов, я оказала возле комнаты Агониуса. Распахнув дверь, я едва не замерла. Иначе бы худо пришлось бы кричащему.
Глаза Агониуса сверкали яростью. Псих стоял, будто на ковре, на матери. Глаза той почти вылезли из орбит. Где-то сбоку были осколки стакана. По полу бежала бледно желтая жидкость. Судя по всему, лекарство.
На полу валялась помятая подушка без наволочки. Этой самой наволочкой больной душил маму, крепко завязав его у мамы на шее. Он с силой тянул концы вверх.
Я резко бросилась вперед. Как только расстояние между нами было почти в полметра, я резко развернулась и со всей силы лягнула обоими копытами пациента. Судя по тому, как тут же вздохнула мама, вскрикнул псих, и что-то упало, было понятно, что я не промахнулась.
Мама тяжело перевалилась на спину и выдохнула. Я наклонилась над ней и потрогала кончиком копытца ее шею с явным отпечатком простыни.
- Спасибо, - сказала она.
Я вздрогнула. Сейчас ее голос был такой хриплый, такой тихий, но при этом такой резкий… Судя по всему, матери тоже не понравился ее голос и она закашлялась.
Около двери послышался шум множества копыт. В комнату ввалились Хед Физишен, Кьют Смарт, отец, даже еще одна медсестра Розалина Роуз, работающая в больнице только из-за того, что денег ей катастрофически не хватало, что, в прочем, не мешало ей быть первой красавице, модницей и вертихвосткой.
Отец и Розалина с беспокойством наклонились над мамой, а Хед и Кьют поспешно сорвали с кровати больного простыню и завязали ему ноги.
- Ого! Да ты ему два передних зуба по ходу вышибла! Теперь у него и кровь течет! – восхищенно пробормотал Физишен, затаскивая Агониуса на голый матрас.
Тут псих открыл глаза, лизнул языком кровь из носа и завопил:
- ВЫ ВСЕ ТУТ ЗДОХНИТЕ! ЗДОХНИТЕ В СТРАШНЫХ МУКАХ! НЕДОЛГО, НЕДОЛГО ВАМ ОСТАЛОСЬ РАБОТАТЬ В СЕКТОРЕ!!!
Хед поспешно скомкал наволочку подушки и запихал ему в рот. Агониус замычал и задергался, пытаясь, освободится.
Мама недовольно поглядела на него, и устало облокотилась на папу.
- Я хотела дать ему лекарство… а он… как прыгнет на меня, обвяжет своей этой тряпкой мне шею и… спасибо, Флэйм спасла… а ты еще хотел ее на астрономический отдать! Это же род Сан! Пока бы вы прибежали, я бы уже давно умирала! – выпалила она.
- Прости, дорогая… мы обезвредим его, и ночью я подежурю у него. – Ответил отец, пряча нос в ее гриву. - И Розалина… ээ… Розалина?
Все огляделись по палате, исключая Агониуса. Бледно розовая пони с темно розовой гривой и кьюти-маркой в виде рубина исчезла.
- М-да. Придется тебе подежурить, дочка. Если заснешь, я тебя прощаю, - сказал папа. – Наверное, снова на дискотеку сбежала.
Я грустно кивнула.
* * *
Я сидела на стуле и, чтобы не заснуть, читала новый выпуск журнала «Астрономия.ru». На соседней табуретке бормотал радиоприемник. Тут же стояла и чашка кофе.
Уже второй час ночи, и меня клонило в сон. Папа сидел через два сектора и сторожил комнату Агониуса. Изредка я прохаживалась по больнице, и, кивая в ответ отцу, возвращалась сюда.
Иногда из комнаты, которую сторожил мой папа, доносились крики, но темно синяя фигурка родителя вдалеке даже не шелохнулась.
Я зевнула и отложила журнал. Розалина не первый раз меня подводит, но ничего, это было терпимо.
Отхлебнув отвратительного кофе, я потопала к лестнице на третий этаж. Там все крепко дрыхли, посапывая в обе дырочки. Я прошла коридор и направилась вниз.
Внизу тоже ничего интересного не наблюдалось. Я хотела уже пойти наверх на второй этаж, как вдруг заметила в самом конце коридора знакомую серою фигурку. Желая проверить свою догадку, я на цыпочках подкралась к фигуре. И мои опасения подтвердились.
Перед закрытой дверью последнего сектора первого этажа стоял, задрав голову вверх, Агониус. Он бормотал что-то нечленораздельное. Я стала лихорадочно обдумывать, как поступить: медленно отступать к папе или бросится галопом, как вдруг…
- Не надо топать как слон, а потом убегать как стадо слонов, - сказал, серый пони, немного шепелявя. – Кстати, ты хорошо лягаешься.
Я замерла. Он медленно развернулся ко мне и уставился своими злобными глазами, буравя сумасшедшим взглядом.
- Убирайся из этой проклятой психушки, - прошипел он. – Иначе тебе ох как не поздоровится. Ты знаешь, что в этом секторе, а? Знаешь?
Я помотала головой, показывая, что понятия не имею, что в этом секторе. Зато помнила, как Кьют рассказывал, что в этом секторе всегда умирали или отправлялись в другие больницы больные. Сектор был последним, и в конце у него находился подвал, навеивавший что-то зловещее.
Агониус расхохотался.
- Там штаб! Штаб этих мерзавцев! Думаешь, почему он закрыт? Да потому что там Штаб, где «врачи» решают, что делать с больными! Они мучают, убивают, вводят яды! Самые безуспешные пациенты умирали здесь от экспериментов этих сволочей!
Я попыталась храбро выступить вперед, но лишь хрипло прошептала:
- Неправда… они же…
Агониус тряхнул белой гривой и продолжил.
- Ты думаешь, что знаешь всех пони в больнице? Ан нет: там работают еще множество специалистов по пыткам! Сначала они располагались в подвале, а потом заняли этот сектор! И твой отец, и твоя мать, и этот поддонок Хед Физишен – они почетные гости там! Так что проваливай отсюда, если жизнь дорога!
Я замерла, потрясенная. Не об этом спрашивал папа маму? Не из-за этого нас с Кьютом выгнали из комнаты отдыха?
А псих уже двинулся на меня, с явным намерением поломать мне пару костей. Я замерла на месте от страха, сомнения и потрясения, что раззадорило Агониуса. Он уже встал на дыбы, как где-то сзади послышался боевой клич и нападавшего сбили с ног. Он отлетел, ударился спиной о прутья двери, закрывающий сектор и потерял сознание. Я мотнула головой и увидела Гэри Брауна. Это был коричневый пони с непослушной желтой гривой и черными глазами. На кьюти-марке была молния и просто желтая полоса, образующая крест.
По лестнице уже слышались шаги спешащих на помощь дежурных. Гэри ободряюще коснулся моего плеча.
- Все хорошо? У меня предчувствие, что у нас скоро будут приключения, пронизанные тайнами и неприятностями.
Тапки принимаются в порядке очереди.