- Гм-гм. Доброе. Утро. Доброе, да, - один из пони первым очухался от свалившейся на него лавины непонятных терминов и ясно понял только последнее предложение, - магазин, работающий в этот час? – второй жеребец тихо фыркнул; говоривший с профессором незаметно пихнул его боком.
- Йа, вайнгешээфт! С консультантом, разбирающимся в технологии производства.
- Что ж, если вы сейчас выйдете из этого закоулка и повернёте налево, то почти сразу выйдете на Эквестерскую улицу – вы её узнаете, она светится даже ночью. Точно справа будет статуя в честь принцессы Платины. Поворачиваете направо, скачете по Эквестерской, три переулка спустя справа же увидите известный магазин «У Элиши». Насколько мне известно, он круглосуточный, и там вы сможете найти всё, что вас интересует. Я хотел сказать,
проконсультироваться, да.
*фыррк*,
- Аригато годзаимас! – отсалютовал копытом единорог в галстуке и сорвался с места.
- Годзаимас, хрррррррр! – расхохотался знаток города, едва профессор скрылся за поворотом, - Ты подумал о том же, о чём и я?
- Ну так! Лимонка у него, титры… какие-то там. Сказал бы уж, что диссертацию отмечали и горючее кончилось, ффффффф!
* * *
«Да по хвосту мне, что вы там думаете!» - я даже из-за угла почувствовал то же насмешливое излучение, что и от прохожего перед этим, - «Главное, адрес отмечен на карте.»
Вслед за насмешкой, словно с призывом «Поторопись!», прилетела слабая остро-кислая волна.
- Гутен морген, герр мистер! – поприветствовал Клейн сонного консультанта в магазине, искрившемся в свете тяжёлых хрустальных люстр, - эншульдигунг, что заглянул в столь ранний час. Но у меня назначено… встреча. С настоящей леди! Она хочет побольше узнать о моей родине, Баррокштадте… - на этом слове то и дело закрывающиеся глаза продавца, наконец, отразили свет люстр.
- А, догадываюсь-догадываюсь! Вы хотите не только провести лекцию, но и продемонстрировать «наглядное пособие»? С птичкой, да? Как они, кстати, называются?
- Амерзонские кукушки. На редкость сердитые!
- Точно. Итак, Амерзонский Совиньон из Баррокштадта. Коллекционный! Впрочем, вы это знаете лучше меня. Двенадцать битов.
- Герр мистер… Понимаете ли, (Железный привкус недоверия – наверняка подумал, что у меня столько нет. Сейчас разочаруем) понимаете ли, путешествуя, я обычно не использую биты: они весьма тяжёлые. Как-никак, чистое золото! Могу ли я оплатить покупку кристаллами по курсу?
- Да, конечно. Три кристалла.
- Гм. У меня тут два больших и два маленьких, - порылся я в сумке, - Может быть, я отдам вам все, а вы мне дадите сдачу в битах? (Ещё чего! – возмутился фон продавца, - Тебе тут не обменник.) Одна монетка вам на чай. (Вот, другое дело.)
Мой инвентарь пополнился бутылкой уникального Амерзонского Совиньона и одиннадцатью битами. Теперь быстрее на вокзал, сброшу лишний груз и молнией в клуб.
«Опять яйцеголовые ностальгируют. Всё оригинальнее и оригинальнее. Леди у него, как же. Резольвентой зовут, небось», - подумал продавец.
* * *
На пустынном вокзале Кантерлота профессор Клейн взглянул на расписание поездов, затем на часы над застеклённым зданием и с негодованием цокнул передней ногой по настилу. В это же время подняв телекинезом несколько покрытых ржавчиной камушков с насыпи под платформой.
Затем Клейн отправился к камерам хранения, находившимся в дальнем углу на подземном этаже. В атмосфере чувствовался декаданс: в отличие от ухоженного здания вокзала, дверцы камер были разрисованы интересной наскальной живописью и формулами заклинаний вида «Снипс и Снейлс были тут», «Селестия + тортик = ♡», «Луна, ПРЕКРАТИ!», «Тортик - ложъ».
Бросив эквестрийский бит в щель на двери, я оставил кассеты и бутылку Совиньона в камере, нацарапал на внутренней стороне дверцы код, изображение пёрышка, символы «Ctrl+I», а на внешней дополнил железную летопись Кантерлота портретом космической грифонессы.
После этих действий светло-серый жеребец с почти пустой сумкой посетил другой богатый источник народного творчества.
- Простите, простите, мистер! – вслед за тем, как Клейн вошёл в дверь с плохо различимым в темноте силуэтом джентлькольта, оттуда вихрем вылетела пегаска, – я не заметила, что это для жеребцов! Оххх, как неловко-то! – мордочка пони чуть ли не светилась от смущения.
* * *
По улицам Кантерлота то весёлым шагом, то короткими перелётами двигалась лёгкая кобылка-пегас с кобальтовым цветом шёрстки, растрёпанной гривой зелёных и розовых флуоресцентных прядей и таким же хвостом. Грива перехвачена лентой, завязанной в два бантика на ушках. Отличительный знак пони – разлетающиеся пучки разноцветных лучей. Через плечо перекинута модная – помятая, протёртая, с оттенком кирпичной крошки сумка.
Казалось, кобылка плыла по волнам невидимого маршрута. Возможно, у неё был хороший слух: очень скоро поняша добралась до ярких неоновых вывесок клуба. В обрамлении колонок сверкало название: «First Class». Пони улыбнулась и прошла через тяжёлые стеклянные двери.
