pRPG #3: ponyFringe

При выполнении каких-либо действий, требующих проверки атрибута пони, мастер задаёт сложность этого действия. В зависимости от сложности игрок получает бонус или пенальти к броску:

Очень легко -3 к броску
Легко -1 к броску
Нормально 0 к броску
Сложно +1 к броску
Очень сложно +3 к броску
Невыполнимо +5 к броску

При атаке магией или особыми способностями противник выкидывает спасбросок 1д10, пытаясь выкинуть не больше значения своего стата, отвечающего за данный тип атаки. При удачном спасброске повреждения уменьшаются вдвое. При значении стата в 10 пунктов существо или игрок становится становится полностью иммунен к соответствующей магии или способностям. Определённые перки и заклинания могут влиять на спасбросок.

ЗД – магия элементов
ЛВ – АОЕ заклинания и способности
УМ – заклинания магии духа и разума

Повреждения, которые наносит пони, атакуя врага, равен параметру, к которому привязано экипированное оружие, + бонус самого оружия.

- Крушащее и рубящее (копыта, подковы, молоты, топоры) – 100% Здоровье. Точность атаки зависит от Здоровья
- Колющее и режущее (ножи, пики, мечи, рога) - 50% Здоровье, 50% Ловкость. Точность атаки зависит от Ловкости.
- Луки - 100% Ловкость. Точность атаки зависит от Профессионального навыка.
- Арбалеты без бонуса от атрибута. Точность атаки зависит от Ловкости.

Небольшое дополнение к расам пони - расовые трэйты и зависящие от расы плюшки при повышении уровня:

Пегас: На первом уровне получает +1 бонус к уклонению, и перк Дитя ветра: (Каждый третий уровень пони получает +1 к защите). Каждый чётный уровень пони получает +1 бонус к атаке, каждый нечётный +1 бонус к уклонению. Каждый второй уровень пони получает перк.

Земнопони: На первом уровне получает +1 бонус к атаке, и перки Стойкость Камня (Каждый третий уровень пони получает +1 к броне) и Связь с землёй (В случае достижения 0 ХП у пони 50% шанс не теряя сознание продолжить бой. Дальнейшие повреждения уменьшают атрибуты. При значительных повреждениях земнопони гибнет по окончанию боя). Каждый чётный уровень пони получает +1 бонус к уклонению, каждый нечётный +1 бонус к атаке. Каждый второй уровень пони получает перк.

Единорог: На первом уровне получает +1 бонус к атаке, перки Концентрация (Каждый третий уровень пони получает +1 к силе магии) и Интуиция мага (При бросках на уклонение вместо параметра ловкость используется параметр магия, если он выше). Каждый чётный уровень пони получает +1 бонус к уклонению и дополнительный каст, каждый нечётный +1 бонус к атаке. Каждый третий уровень пони получает перк.

Пролог

Несмотря на смыкающиеся в вышине кроны исполинских деревьев, пробивающийся сквозь листву солнечный свет заливал двор небольшого трактира, примостившегося у дороги. Места вроде этого, где путники появляются не чаще пары раз в неделю, никогда не отличаются живостью, но забытым трактир не выглядел. Лучи света играли в чистых аккуратных оконцах, отбрасывая солнечные зайчики на свежевыкрашенный заборчик, окружавший заведение, ровные клумбы по обе стороны от крыльца и убранную дорожку, ведущую от ворот. Картину уюта довершало деловитое гудение пчёл, робкий шелест листвы и поскрипывание вывески на ветру, изображавшей гарцующего белого единорога, с нарочито подчеркнутой анатомической деталью.

Этот день готовил хозяевам трактира "Распутный Единорог" хороший куш, ведь не каждый день в подобные придорожные заведения обещает прибыть некая знатная особа, имя которой оставалось тайной. Но имя было абсолютно неважно для мистера и миссис Пунш, ведь тайны всегда приносили свои доходы, а хранить тайны они умели как никто другой — чего только не случалось временами в их заведении, но хозяева твёрдо знали, что гость всегда прав и, что только безукоризненная репутация — основа успешного бизнеса. И теперь они подготовили к прибытию гостя лучшую комнату и были готовы к исполнению любого его каприза. В обмен на золото.

Стрелки часов в обеденном зале уже почти достигли самой верхней позиции, когда дверь трактира распахнулась, и в зал вошли четыре пони, выглядевшие усталыми с дороги. Ни один из них не был похож на знатную персону, но опыт миссис Пунш подсказывал, что эта разношёрстая компания здесь совершенно не случайно, и всё это связано с той, возможно прибыльной, тайной. Пони-единорог мило улыбнулась гостям.

— Добро пожаловать в "Распутный Единорог", господа! Я миссис Пунш, а это мой муж, и мы рады вас здесь видеть. Позволю себе предположить, что вы устали с дороги и не прочь подкрепиться, а у нас как раз готов обед.

Лог игры.

Пони-воительница открыла глаза. Над ней в тёмном ночном небе проплывали облака, скрывая от её взгляда редкие звёзды. Пегаска сделала глубокий вздох и зашлась кашлем - её лёгкие заполнил едкий дым в смеси с пеплом. В нос ударил мерзкий запах тлеющей плоти осознание произошедшего захлестнуло её. Ещё мгновение Эспада смотрела на небо, не соглашаясь верить в очевидное. На небе не было луны.

Ловким движением пони вскочила на ноги и стряхнула со спины остатки доспеха. Обгорелые чешуйки с шуршанием зарылись в покрытый золой пол. Чудесный доспех из кожи дракона, дело копыт лучших Сталиноградстких мастеров сослужил свою службу, спася жизнь пегаски в самом эпицентре огненного ада, и теперь стал бесполезной грудой мусора. Но для судьбы дорогой вещи в мыслях Эспады места не было, её заполнял безумный, первобытный ужас, который она не испытывала никогда в жизни и прикладывала все свои силы чтобы не испытать.

Пегаска собрала волю в копыто и, игнорируя стук пульса в висках, сконцентрировалась на своих профессиональных навыках. Страх - это не то, чему её учили.

- Принцесса… Я должна найти принцессу… - прошептала Эспада, осматривая комнату. Дым, пыль, пепел, развалины удушающий запах горения, - Где вы, госпожа?

Пони обвела взглядом то, что прежде было спальней её госпожи, и на секунду остановила своё внимание на застывшем посередине комнаты пегасе, который сидел, спиной к ней без единого движения. Отложив изучение заинтересовавшей персоны на потом, она начала обходить комнату. Пепел, угли, осколок обгоревшей кружки, расплавленная монета, деревяшка… пепел… ну где же, где… запекшаяся кровь… Стоп.

Стоп.

Пегаска в один мощный взмах оказалась рядом с почерневшим предметом, выглядывающим из-за обломков дерева, когда то бывших столом. Широко раскрытыми глазами Эспада изучала до боли знакомую регалию, покрытую сажей. Чувствуя странное онемение, та осторожно подняла диадему, снимая с неё клочок тлеющей светло-синей гривы. Снова стало тяжело дышать. В голове понеслись, сменяя одну за другой, мысли:

"Этого не может быть. Принцесса не могла умереть. Конечно, не могла! Она притворилась, это просто её план. Луна выжила тысячу лет в изгнании, без еды, воды и воздуха, разумеется, жалкий огонь не мог убить бессмертную госпожу! Но я не чувствую духовной связи с Луной, это значит она не жива. Но она жива. Но я не чувствую связи. Она ЖИВА. Наверное, она... превратилась в… диадему! Да? Действительно. Ты права. Я - это ты. Я всегда права. Теперь бери госпожу".

Эспада качнула диадему на копыте и, улыбаясь, сообщила: - Вы меня напугали, госпожа! В следующий раз предупреждайте, пожалуйста, не надо держать меня в неведении.

Осторожно убрав регалию в сумку, Эспада подняла голову и подошла к сидящему поодаль пегасу. Тот громко рыдал, уткнувшись носом в шерсть изуродованного тела маленькой розовой пони, которую он держал в копытах.

- Эй, - осторожно позвала она и ласково коснулась того копытом. Пегас поднял на воительницу полные слёз глаза, в которых читалась глубокая боль.
- Тут больше нет для меня места! - медленно произнёс пегас и в его глазах пони вспыхнул белый свет. Сияние глаз быстро нарастало и вскоре стало настолько невыносимо, что Эспаде пришлось отвернуться. Но ненадолго, негромкий хлопок заставил воительницу вновь повернуться к пегасу, но на его месте была лишь пустота, лишь появившийся лёгкий ветерок поднял облако пепла. Розовое тельце упало на обгорелые доски. Пегаска удивленно моргнула.

Двое ошарашенных пони, единорог и земнопони, которых пегаска встречала в трактире днём, появились из тени со стороны обеденного зала. Они удивлённо разглядывали то место, где только что сидел пегас. Первой пришла в себя Эспада

- Прошу прощения… напомните, как вас зовут? - спросила она у подошедших, - В прошлый раз я, кажется, упустила ваши имена. Меня зовут Эспада. Что только что произошло с этим пегасом?


В тот же момент, когда в руинах трактира исчез пегас, такой же хлопок прозвучал и на маленькой полянке, там, где лес встречался с горами. Такая же жёлтая вспышка осветила лежащую без сознания под сенью деревьев земнопони. Ветер игриво прошелестел её гривой. Над поляной прокатился довольный хохот.

- Базальт нашёл себе новую лошадку. И эта в сто раз красивее! Базальт счастлив!

Каменные пальцы вцепились в шелковую гриву Эроу.

Лог игры.

Темнота выглядела такой плотной, что казалось, закричи, и твой голос растворится в этой темноте так, что сам не сможешь услышать ни звука. Впрочем, даже закричать было бы проблемой. Первое, что отметил Марк, когда проснулся, что его рот плотно завязан жёсткой и неприятной на ощупь тканью. Ноги же, были очень неудобно, и крайне крепко привязаны ремнями к поверхности, на которой он лежал. Вернее больше висел, так как поверхность была наклонена, и сползти на пол ему не давали всё те же, вгрызающиеся в кожу на запястьях, ремни. От неудобного положения все конечности затекли, а кожа над копытами лишённая достаточного кровоснабжения покалывала иголками. Марк попытался пошевелиться, он ведь знал, что ожидая и бездействуя выбраться невозможно. Но ремни были затянуты на совесть, и не оставляли вору ни малейшей возможности.

Справа послышалось тихое мычание и неуверенное шуршание. Видимо, единорог, с которым Марк спускался в подвал, оказался в точно таком же положении и, придя в себя, пытался вырываться из пут. Марк усмехнулся этой напрасной попытке, уж если это не получилось у него самого, шансов у единорога не было. Хотя нет! Было же! Марк с надеждой вперил взгляд во тьму, в том направлении, где по его мыслям должен был находиться его товарищ. "Используй магию, Эл!" - подумал он. И, словно ответом на его слова, слабый свет очертил в темноте рог, с которого сорвалось несколько искорок, тотчас же упавших на пол. Марк мрачно вздохнул. Оставалась одна надежда на эту странную пегаску, которая навязалась им в сопровождение. А как не хотелось, чтоб тебя, благородного вора, спасала мало того, что кобыла, так и ещё какая-то состоящая на государственной службе.

Вскоре, за спиной Марка раздался скрип открываемого люка и послышался мерный цокот копытец по лестнице. "Ну, наконец-то эта пегаска соизволила спуститься" - промелькнуло в голове у Марка. Мысль о том, что это может быть кто-то другой пугала его, и он старался выкинуть её из головы.

Цокот копыт достиг пола и прекратился. Щелкнул выключатель и свет, который обычно показался бы мягким и уютным, залил помещение и на мгновение заставил Марка сщуриться после кромешной тьмы. Но достаточно быстро его глаза привыкли к яркости света и пони смог увидеть всю обстановку. Надежды на спасение копытами пегаски рухнули, так как та самая пегаска оказалась в точно таком же положении, как и Марк. Или, как и Эл. Три пони располагались треугольником, прикованные каждый к своему странному наклонённому столу, так, что все трое отлично видели друг друга. Вид распятой пегаски позабавил бы Марка в другой момент, или даже мог бы быть, в некотором роде, возбуждающим, но сейчас было не до этого. Всё внимание земнопони занимал столик, расположенный в центре треугольника. Вернее даже не сам столик, а содержимое большого металлического подноса, на котором лежали всевозможные хирургические инструменты, в купе с бинтами, тампонами, бутылочками и ампулами с непонятной жидкостью. Марк похолодел от ужаса.

- Ага, вот вы и проснулись, мои маленькие пони! - стуча копытами по каменному полу, Сахарок, сияющая широкой улыбкой, вышла в центр помещения. - Надеюсь, вы все хорошо выспались?

Пегаска с рычанием забилась в своих оковах, тщетно пытаясь освободиться.

- Милочка, ну зачем же так нервничать? - Сахарок с жалостью посмотрела на Эспаду. - Это же вредно!

Рог пони засветился, и наполненный шприц, стрелой сорвавшись с подноса, воткнулся в бедро пегаски, заставив её обмякнуть, бессильно повиснув на ремнях.

- Ну вот, теперь ты совершенно спокойна - радостно заявила Сахарок, возвращая пустой шприц, к остальным инструментам. Убедившись, что больше никто не подаёт признаков недовольства, пони слегка отодвинула в сторону поднос, и поставила на стол плывущую следом за ней винную бутылку.

- Канти. Лучшее вино с высокогорьев Кантерлота, очень рекомендую, - обратилась она к слушателям, и осеклась, - ой, глупая я! Как же я могу вам её рекомендоватью. У вас же рты завязаны!

Сахарок залилась смехом, и вдруг задумалась.

- Ну, точно же говорю. Глупая. Я так радовалась гостям, что забыла позавтракать. А я так вкусно готовлю фасоль! - Сахарок от возбуждения подпрыгнула на месте, - вы только никуда не уходите, я вернусь, как приготовлю себе тарелочку. Чувствуйте себя как дома.

Единорожка зацокала к выходу, но на полпути остановилась, и серьёзно взглянула на пленников.

- Сегодня один из вас умрёт. Мне, наверное, жаль, но это - неизбежно. Я рекомендую вам обсудить ваши перспективы, и решить, кто именно это будет.

Рог хозяйки снова засветился, и пони почувствовали, как узелки на их кляпах ослабли.

Сахарок снова засмеялась и поскакала к лестнице.

- Не скучайте! - донеслось до пленников, и свет снова погас, оставив пони в той же изначальной плотной и густой темноте, но уже с полным осознанием того, что происходит.




Лог игры.

Луна застыла, не веря cвоим ушам. Незаслуженное обвинение от розовогривой пони больно ранило принцессу.

— Истина! Да как ты смеешь говорить мне подобное — возмутилась аликорна.

— Инквизитор первого ранга Истина, — поправила принцессу земнопони, — Смею. По праву, которым наделили меня Божественные Принцессы Селестия и Луна. И по этому праву я обязана ликвидировать тебя, Ночная Кобыла.

— Но я же Луна... — мордочка аликорны выражала огромное удивление и... испуг?

— Не произноси это имя, исчадие тьмы, — жестко отрезала Истина, — Я делаю это во благо Эквестрии и Божественных Сестер. Таков мой долг. А теперь решай. Ты примешь смерть мирно, или будешь сопротивляться?

— Ты заблуждаешься, Истина. Глубоко заблуждаешься, — Луна решительно шагнула навстречу белой пони, — И если ты отказываешься слушать — я буду вынуждена защищаться.

Истина встала, оторвала передние ноги от земли. Глаза пони вспыхнули ярким светом, и тончайшая мембрана, словно мыльные пузыри переливающаяся всеми цветами, окружила поляну, отсекая все пути отступления.

— Отпусти моих спутников! — потребовала Луна.

— Они подлежат ликвидации также как и ты, Ночная Кобыла, — жестко отрезала Истина, - Моё решение окончательно и неизменно.

— Да будет так, — тихо ответила аликорна, поднимая голову. Грива принцессы вспыхнула тьмой и в ней засверкали звезды

Инквизитор опустила голову, закрыла глаза и запела. В воздухе вокруг неё один за другим вспыхнули разноцветные огни и с нарастающим гулом закружились в хороводе, всё сильнее и сильнее увеличивая скорость своего танца, ярким своим светом разгоняя ночную тьму. Единороги встали вокруг, готовясь защитить инквизитора от любой атаки.

— Эспада, будь готова уводить всех прочь. Скачите и не останавливайтесь, я нагоню, — закричала Луна, пытаясь перекричать рев пульсирующего кольца света вращающегося вокруг Истины. Телохранительница попыталась ответить, но слова потонули в оглушающем гуле, поэтому она просто кивнула.

Кольцо света вокруг поющей пони трансформировалось в переливающийся прозрачный кокон. Не прекращая песнь, Истина поднялась на задние ноги и слегка оттолкнулась от земли. Светящийся кокон начал медленно подниматься. Словно ожидая именно этого момента, Луна чуть пригнулась, уперев копыта в землю и направив рог на земнопони, и взмахнула крыльями. Ветер, созданный ими, подхватил сорвавшийся с рога аликорны сгусток тьмы и тот, вытянувшись в тонкую ленту, устремился в сторону Истины. Стоящий настороже единорог-телохранитель рванулся навстречу волшебному снаряду, пытаясь прикрыть свою госпожу, одновременно создавая перед собой силовой щит. Но чёрная лента, не замедляясь, одинаково легко прошла как сквозь магический барьер, так и сквозь создавшего его единорога, и обмоталась вокруг горла Истины.

Белоснежная пони широко распахнула глаза. Луна грустно улыбнулась и кольцо тьмы на шее земнопони в мгновение сжалось в точку, словно горячий нож через масло проходя сквозь плоть и кости Истины. На доли секунды повисла неестественная тишина, нарушенная громким шлепком с которым обезглавленное тело рухнуло в траву, разбрызгивая из обрубка шеи светящуюся радужную кровь. Вмиг поляна озарилась калейдоскопом отенков, и зацвела - в тех местах, где капли касались земли, мгновенно распускались разноцветные цветы. Отрубленная голова с розовой гривой, оставляя за собой шлейф цветов, подкатилась к ногам оторопевших зрителей.

— Бегите! — закричала Луна.

Лежащая в ногах оторопевших пони голова одарила их широкой улыбкой и весело подмигнула.

Лог игры.

Дождь лил весь вечер, и это было хорошо. Во-первых, саду не помешает дополнительная влага, во-вторых, нет ничего более приятного, чем быть в тёплом доме, когда по крыше ритмично стучат тяжёлые капли. Уют давало всё, и мягкий свет ламп, и запах кексов, которые миссис Сахарок решила испечь сегодня вечером, и даже изредка вспыхивающие за окном молнии сопровождаемые раскатами грома. Вечер задался.

Сахарок сидела за столом, положив голову на сложенные у подбородка копыта, и с умилением смотрела на своего любимого мужа, единорога светло-голубого цвета, с аппетитом уминающего ещё тёплую сдобу. Как же хорошо, что они покинули шумную и полную суеты столицу. Жить в глуши, с любимым пони – одно удовольствие. Денег заработанных за столичную жизнь хватило бы надолго, да и не нужны они были особо тем, кто живёт за счёт своего хозяйства. Кроме того, рядом были фермы Ревеней, младшая дочь которых, Звёздочка, приходилась Сахарок крестницей, а рядом с друзьями-фермерами пропасть нельзя.

Единорог с удовольствием доел последний кекс, и довольный откинулся на спинку стула. Нежно гладя на свою жену, он предложил:

- Милая, как ты думаешь, может сегодня самый подходящий день открыть бутылочку сладкого Мэйнхеттенского вина? А потом… - единорог широко улыбнулся.

Идея была чудесная, Сахарок, ни секунды не сомневаясь, согласилась со своим мужем. Такое продолжение и так замечательного вечера было бы просто великолепно. Время в ожидании любимого, отправившегося в подвал за вином, пони решила скоротать, убрав за столом. И это время пролетело незаметно, что удивило Сахарок. Муж никак не возвращался. Единорожка подошла к открытой двери подвала и позвала.

- Дорогая, спустись ко мне, я не могу выбрать, какой сорт нам сегодня открыть.

Пони улыбнулась и побежала по лестнице к ожидающему её мужу. Тот стоял посреди подвала, уставившись в пол.

- Любимый? – удивлённо она спросила единорога?

Муж поднял на Сахарок взгляд, и ту бросило в дрожь. По белкам глаз единорога струились бесформенные тени. Единорожка попятилась, и что-то тяжёлое со звоном ударило её по затылку, рассыпавшись по полу осколками стекла. Мир погрузился во тьму.

Чувствуя что-то неладное, пони было страшно открывать глаза. Попытавшись пошевелить ногами, она поняла, что крепко связана. Вернее привязана к чему-то за её спиной. Путы сжимали даже её шею и хвост. Сахарок попыталась почувствовать свою магию, но на её месте была пустота. Кольцо Очищения. Старая безделушка, сувенир, память её мужа о работе в хирургии. Такая важная вещь, когда ты оперируешь единорогов…

- Солнышко, открой глазки, я же знаю, что ты проснулась.

Нехотя Сахарок подняла веки, и свет хлынул в глаза, отдаваясь жуткой болью в затылке. Её муж стоял перед ней, уставившись на связанную единорожку. От его взгляда в душе Сахарок разгоралась паника.

- О, милый, ты решил поиграть? – попыталась пошутить Сахарок, стараясь хоть чуть-чуть себя успокоить.

- Конечно, сладенькая, - улыбнулся единорог, - ты выглядишь очень сексуально, когда привязана таким образом. Я мог бы часами сидеть тут и любоваться на твоё нежное вымя. Но сейчас времени нет, нам нужно поиграть. Только на этот раз в другую игру.

Со щелчком открылся хирургический саквояж, и, словно пчела из улья, оттуда вылетел скальпель. Сахарок завизжала от ужаса.

Визг пони перешел в крик, когда острое лезвие воткнулось в её грудь, и медленно начало двигаться вдоль рёбер к боку, разрезая кожу и мышцы, словно горячий нож масло. Всё происходило как в самом диком кошмаре, и единорожка не могла поверить в реальность происходящего. Если бы не боль... Во сне не может быть той ужасной боли, которую она испытывала в этот момент.

Голубой единорог закончил надрез, отложил окровавленный скальпель, и довольным взглядом оценил свою работу. Подняв телекинезом в воздух саквояж, он вытряс его содержимое на блестящий поднос стояний на столе неподалёку от него. Сахарок захлёбывалась от рыданий.

- Зачем... зачем ты это делаешь… - сквозь слёзы выдавила она из себя.

- Тише, не порть момента, золотце – также шепотом ответил ей муж, - сейчас будет самое интересное.

С подноса взмыла вверх пугающего вида струбцина, и у Сахарок перехватило дыхания от страха. Сталь, чиркнув по ребрам, вошла в рану.

Всё, что происходило далее, было как в тумане. Боль захватила сознание пони. Она не очень отчётливо запомнила, как пыталась умолять, как пыталась воззвать к разуму мужа, к его чувствам. А единорог продолжал делать своё дело.

А потом пришли эти пони. Пришли и убили её мужа. А потом всё изменилось. Всё.

Лог игры.

- Пульса нет, - сухо произнесла сестричка.

- Время смерти?

- 7:32

Единорог в белом халате вздохнул, и расписался в карточке. Малышка не дотянула до рассвета полутора часов. Удивительно, серые короткие дни были гораздо более благосклонны к жеребятам. В дневное время, за всё месяцы эксперимента, было зафиксировано лишь пара смертельных случаев, зато ночью реаниматоры работали во всю силу. Когда в этом ещё оставался смысл.

- Прекратите вводить триксифан, - скомандовал единорог.

Триксифан. Клинические испытания однозначно показывали, что выбранный путь ошибочен. Но, не смотря на это, многие считали, что эксперимент оправдан. А если хоть одна особь выживет, то работу можно будет считать успешной. Особи. Какое ужасное слово. Пони взглянул на безжизненное тело пегасочки. Пусть и выведенные специально для этого эксперимента, жеребята были такими же живыми существами, что и доктора, называющие их особями. Цинизм – защитная реакция. Стоуну не нужен был цинизм. Каждого из своих "пациентов" он помнил по именам. Вчера ушли Эмбер и Глори. Сегодня с утра…

- Доктор! Есть пульс, - прервал размышление единорога возбуждённый голос сестры.

- Реанимационную бригаду, быстро! – заревел Стоун.

Помещение разом наполнилось топотом копыт. Единорог с надеждой смотрел на то, как профессионалы разжигают едва теплящуюся искру жизни в этом крошечном тельце. Сюрприз. Предпоследняя. Она будет жить, и пусть хранит её Селестия. Скомкав карточку, Стоун бросил её на пол, и решительным шагом отправился в свой кабинет. Сев за стол он упёрся локтями в него и уткнулся в копыта носом.

Через несколько минут в дверь кабинета робко заглянула сестричка.

- Кобылка будет жить, - отрапортовала она, - продолжить введение триксифана?

- Нет, - ответил единорог, и снял очки, - Я закрываю проект Г1.

Медсестра удивлённо захлопала ресницами.

- А как же последняя особь? Самые успешные результаты?

Стоун вскочил на ноги и ударил копытом по крышке стола.

- Жеребёнок! Не особь! И у неё есть имя! Светлячок.

- Простите... Последний жеребёнок. Но она показывает очень хорошие результаты. Королева Луна будет крайне недовольна, если мы остановим клинические исследования, не доведя всё до конца.

Единорог тяжело вздохнул, и опустился на стул.

- Переведите её в отдельную палату. Я лично буду следить за прогрессом. Новых жеребят мы не примем. Основной блок задействуйте под больничные нужды. А я пока напишу рапорт.

Захлопнулась дверь, и цокот копыт разнёсся по коридору. Единорог откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Скоро всё это закончится.

Лог игры.

Дождь шумно стучал по листьям деревьев и по полям шляпы пони стоявшего в тени леса и внимательно наблюдающего за двором. Капли стекали по серой шерсти жеребца и кутимарке в форме песочных часов, но того интересовало лишь то, что происходит перед его глазами. Он наблюдал.

Когда последняя пони скрылась в доме, закрыв за собой дверь, жеребец вышел из своего укрытия и неспешно прошёл к воронке, образовавшейся на месте сарая. Осмотрев её, пони перевёл взгляд на второго серого жеребца, появившегося с другой стороны двора и направившегося к нему. Подойдя, ближе тот спросил:

– Всё прошло по плану? – голос пони звучал сухо и глаза не выражали никаких эмоций.

– Они получили всё, что нужно, – также безэмоционально ответил первый.

Собеседник одобрительно кивнул.

– Но не всё вышло, как задумано. Она пыталась помешать.

– Она знает?

– Не факт. Но может подозревать.

– Ясно. Что белая, здесь?

– Да, тоже, как и планировалось.

– Значит гармония. Хорошо. После ухода розового, это было необходимо.

Первый пони покачал головой.

– Нет. Они забрали жену курьера. С собой. Хотя ей было суждено умереть.

– Ясно. Это усложняет дело. Теперь у них меньше времени. Если мы не позаботимся о ней.

– Позаботимся – кивнул первый пони.

Оба жеребца синхронно развернулись, и каждый направился в сторону, откуда он и пришёл. Двор опустел. И только дождь стучал по листьям деревьев.

Лог игры.

Две белоснежные пегаски сидели на угольно-черном полу, внимательно слушая расхаживающую перед ними третью, матовая драконья броня которой слегка отсвечивала в рассеянном свете помещения. Если бы кто-то увидел эту сцену, он решил бы что эти пони — тройняшки, но в действительности все они были осколками одной личности — телохранительницы принцессы — тело которой сейчас истекало кровью на холодной земле, а разум пытался вернуть себе целостность.

— ...рваться к раненому, не оценив обстановку — первая ошибка. Необходимо было собраться, оценить вероятные сектора обстрела и возможность засады, дать дымы, отправить туда медика. — пегаска в чешуйчатой броне остановилась и тряхнула головой, — Нет. Не нужно было вообще спасать раненого. Безопасность отряда важнее всего. Мы не спасаем других, не вмешиваемся, по возможности не вступаем в бой. Наша задача — доставить цилиндр до трона Замка Сестер в Вечносвободном Лесу и прекратить эту вечную ночь.

— То есть, нам надо было пройти мимо умирающего? — подала голос окровавленная пегаска, упрямо сощурив глаза.

Взгляды встретились, отблеск холодной стали в глазах телохранителя принцессы и непокоренное пламя Энигмы. Эспада чувствовала сильнейшее искушение просто надавить на соперницу, но ей нужен был союз. Для контроля над телом, для выполнения задания, для того чтобы не подвести Госпожу... а пегасочку можно было обвинить во многом, но только не в отсутствии верности.

— Ты не прошла мимо. Попыталась помочь, — наконец ответила она, осторожно подбирая слова. — Ну и как, нравятся результаты?

Соперница отвела взгляд и непроизвольно прижала копыто к боку - туда, где тело пронзила стрела. Воспоминания о рвущей плоть стреле и обжигающей боли были еще свежи.

— Энигма... — устало вздохнула слуга принцессы, осторожно касаясь её плеча, — Ты общаешься с другими лучше меня, и я отдам тебе контроль над телом, как только это будет безопасно... Но не проявляй сострадание ценой нашей жизни, хорошо?

— Ладно, — пробормотала та, не встречаясь с Эспадой взглядом, — Драки я оставлю тебе, но разговоры и обычная жизнь останутся мне...

— А поцелуи, обнимашки и секс забираю я! — вмешалась молчавшая до этого Эрос. — И тогда я не буду вам мешать все остальное время. Договорились?

Эспада закрыла глаза и медленно выдохнула.

— Договорились. Теперь нам осталось только выжить, так что сосредоточьтесь и отдайте мне тело, у меня есть план.

Троица сосредоточилась, отдавая Эспаде контроль. Возвращение власти над телом было похоже на надевание своей брони, которой пользовался кто-то другой. Загнувшийся нагрудник, который колет уголком грудь, треснувшее сочленение колена, запах пота и запекшаяся на подбивке кровь. Только в отличие от доспеха, все повреждения на теле приносили обжигающую боль и накатывали сразу. Все раны и боль, упакованные в несколько секунд прихода в сознание.

Первой пришла боль от удара стрелой, заставив задохнуться. Потеря крови, оставившая шум в голове и черный туман перед глазами. Вторая стрела в бок — стало трудно дышать. Сорванная глотка. Царапины. Резаные раны. Ноющие от недостатка крови задние конечности. Вывих крыла. Эспада попыталась закричать, но в груди не осталось воздуха. Мучительно медленно она сумела заставить грудную клетку шевельнуться, и прохладный ночной воздух ворвался в лёгкие пегаски, даруя так необходимый кислород каждой клеточке её тела. Стук сердца бешеным ритмом бил в голове Эспады. С огромным трудом она открыла глаза — казалось, каждая ресница тянет веки вниз. Боль разрывала грудь, царапал шкурку ночной холод, но пегаске было не до того. Сконцентрироваться. Оценить ситуацию. Принять решение. Решение, способное спасти жизнь, выполнить миссию, не подводить надежды принцессы. Медленно переведя взгляд в сторону, Эспада заметила лежащую на боку Сахарок. Без сознания, но ещё живую, возможно ненадолго. Медик. "Трёхсотый". В секунду все лекции, полевые учения, знания, почерпнутые из книг, промелькнули в голове Эспады, оставляя лишь необходимую информацию. Она знала что делать. Это её шанс.

Прилагая огромные усилия Эспада попыталась приподняться, но лишь с хриплым стоном упала на грудь. Глупо. Слишком много сил ушло на эту попытку. Ползти, только ползти. Пегаска упёрлась всеми ногами в неровности дороги и оттолкнулась. Это сработало. Несмотря на дикую боль в груди, она медленно начала двигаться в сторону поверженной единорожки. Каждая секунда казалась часом, каждый сантиметр километром. Где-то сверху звучал голос Сюрприз. Наверное, та пыталась подбодрить сражающуюся со своим телом пегаску. Но разбирать слова сил не было, зато были дела важнее. Глубоко в душе Энигма чувствовала благодарность к этой не сдающейся пони, пытающейся сделать хоть что-то, чтоб помочь ей, но что она могла?

Подползши к Сахарок, пони ощутила облегчение, всё будет чуть легче, чем она боялась. Вещи из разорванной сумки единорожки рассыпались по земле, и Эспаде не доставило лишнего труда разглядеть среди них два шприца с адреналином. Аккуратно подцепив непослушным языком один из них и едва не уронив хрупкую вещь на землю, она зажала шприц в зубах. Оставался последний шаг. На секунду задумавшись, Эспада отмела мысль о инъекции в сердце, даже не потому, что это могло вызвать фибрилляцию, пегаска даже и не думала о таких вещах. На попытку проткнуть иглой грудину Сахарок у Эспады просто не было сил, хотя гарантировать точное попадание она могла и в таком состоянии. Нет, не в сердце.

Пегаска сделала ещё рывок и придвинулась к животу единорожки. Протиснув голову между её ног, она ощупывала мордочкой внутреннюю сторону бедра пони в поисках слабо пульсирующего места. И спустя пару мгновений цель была найдена. Игла воткнулась в кожу и с тихим шипением поршень в шприце начал двигаться. Эспада вздохнула. Она сделала всё. Всё как надо. Теперь оставалось только ждать.

Тьма снова поглотила пегаску, забирая контроль над телом и выворачивая наизнанку ощущения.

Лог игры.

Время текло крайне медленно. Или это просто так казалось старику-фермеру, сидевшму привалясь к своей повозке. Сложно было определить, сколько времени он уже ждёт: луны на небе не было, а звезды неподвижно глядели на землю. Земнопони, наверное, стоило начать волноваться: всё же его сын отправился разведывать дорогу, где, по словам златогривой пегаски, бесчинствуют грифоны, но старик хорошо знал своего сына. Тот не пропадёт. Да и характер молодого пони был таков, что он попросту мог легко чем-то увлечься, забыв, про то, что его где-то ждут. Как, например, в Понивиле. Облаcканный вниманием местных кобылок, он попросту забыл о моменте, когда они вместе должны были отправиться домой. Что там, фермер вспомнил свою молодость, ведь он был точно такой же. Кроме того, сынок всё же нагнал своего старика через несколько часов. Сразу после появления той пегаски. Фермер был готов дать хвост на отсечение, но в ней было что-то странное. Непонятное.

Шорох сверху привлёк внимание старика. Фермер поднялся на ноги, и уставился на гору кочанов капусты в его телеге. Верхний кочан слегка подёргивался, словно лист на ветру. Земнопони попятился. Никогда до этого он не наблюдал у всегда спокойной капусты подобное поведение. Тем временем, удивительный кочан затрясся более сильно и, внезапно, взмыл в воздух, поднимаясь всё выше. Опешивший фермер, собрав все свои силы, прыгнул следом, пытаясь ухватить беглеца, но тот стремительно скрылся в тёмном небе. Глядя ему в след, земнопони сел на круп. Всё становилось куда как более странно.

Ещё два кочана в телеге начали трястись, и, словно следуя примеру собрата, поднялись в воздух. Старик потряс головой, борясь с наваждением, но ситуацию это не облегчило. Всё происходило на самом деле. И если так пойдёт и дальше, то он рискует потерять всю партию овощей, которую он смог купить в Понивиле за полушки, полученные с продажи морской капусты. И это его не устраивало. Нет, конечно, пони в Хуфлингтоне дружные, и не дали бы семье фермера умереть с голоду, но надеяться на других было не в стиле фермера. Более того, возвращаться домой с пустой телегой уязвило бы его гордость. Единственное, что приходило пони в голову -так это то, что надо срочно покидать это проклятое место, пока есть ещё что спасать.

Торопливо впрягшись в свою полегчавшую повозку, фермер поспешно направился в сторону города, но каждый шаг давался со всё большим трудом. Земнопони остановился, судорожно вдыхая воздух, но, даже набирая полные лёгкие, никак не мог отдышаться. В голове земнопони зашумело, его ноги подкосились, и старик упал на колени, пытаясь дышать глубоко и часто, широко открыв рот. Но с каждой секундой становилось всё хуже.

– Держись! – сквозь звон в ушах пробился голос.

Ярко-жёлтая пегаска в голубом костюме приземлилась рядом с фермером и натянула ему на морду кислородную маску. Старик с упоением впустил живительный воздух в лёгкие, почувствовав лёгкое головокружение. Пегасочка вытащила зажатый между зубами маленький аккуратный баллончик и принялась расстёгивать упряжь земнопони. Ещё два пегаса приземлились на дорогу рядом со стариком, светлый синегривый в таком же голубом костюме, и более крупный пони серого цвета в чёрных кожаных доспехах с алой буквой F на крупе. Синегривый бросился помогать пегаске разбираться с замысловатой упряжкой фермера, а пегас в чёрном с интересом осматривал телегу. Обойдя её со всех сторон, он вынул изо рта баллончик, и скомандовал:

– Спитфайр, отметь границы зоны аномалии. Соарен, доставь гражданского в больницу Понивиля и возвращайся. Скоро тут будет гвардия и учёные, а ты мне ещё понадобишься.

Крепкие копыта обхватили распутанного фермера, и, взмахнув крыльями, светло-голубой пегас оторвался от земли. Земнопони с грустью смотрел на стремительно удаляющуюся пустую телегу.

Лог игры.

За окном стояла непроглядная темень, хотя часы на камине показывали почти полдень. Искусственное освещение в комнате давало иллюзию дня. Светло-жёлтая, белогривая единорожка лежала на своей кровати, неспешно перелистывая страницы книги. Лекций давно уже не было, студенты разъезжались на практику во все части Эквестрии, собирать материал для дипломной работы. Ромашка пока не получила назначения, и поэтому могла позволить себе подольше понежиться в постели с утра, а после предаться своему любимому занятию – чтению. Нельзя было сказать, что жёлтая единорожка была книжным червём, в институте у неё было много друзей, и она старалась не пропускать ни одну вечеринку, искренне получая от этого удовольствие, но книги были огромным источником мудрости, а если хочешь стать хорошим учёным, эту мудрость надо бы впитывать как губка.

Ромашка перевернула последнюю страницу, быстро проглотила текст и захлопнула книгу. "Ещё одна!" – подумала она, левитируя томик на полку. Аккуратно втеснив его в свободное место, кобылка повалилась на спинку и, положив голову на подушку, завернулась в покрывало. Интересно, почему ей не дали назначения до сих пор? Ромашка была на хорошем счету в институте как прилежная ученица и активная в социальном плане пони. Наверняка её ждёт что-то особенное, необычное, требующее особого аналитического ума и почерпнутых из книг знаний. Единорожка перевернулась с боку на бок, нежась на мягком пуховом одеяле.

Стук в дверь отвлёк кобылку от мыслей. Единорожка подняла голову.

– Войдите, – звонким голосом попросила она.

Дверь распахнулась. На пороге стоял лиловый единорог со светло-синей гривой. Выглядел жеребец, по меньшей мере, озабочено, если не сказать расстроено.

– Василёк, что такое? – заботливо спросила Ромашка.

Пони в дверях смущённо шаркнул копытом и мрачно пробормотал:

– Наши направления… – единорог поднял глаза на кобылку и вдруг расплылся в широкой улыбке, – Мы их получили!

Ромашка завизжала, и, буквально, вылетев из кокона покрывала, повисла на шее единорога. Жеребец стиснул её в объятиях.

– Ну, давай, рассказывай как? – хлопая ресницами, затараторила единорожка, высвободившись из объятий Василька.

Жеребец прошествовал к кровати, и уселся на её край.

– А тут и нечего рассказывать. Я же обещал, что первый пони, с утра пришедший открывать деканат, первое что увидит – это меня, ожидающего в коридоре. Не прошло и двух недель, как об этом узнала принцесса, и дала указание не задерживать меня с назначением, – единорог выглядел очень довольным, – а поскольку я сказал, что мы с тобой сыгранная команда, то его выдали нам вместе.

Ромашка запрыгнула на кровать, обошла единорога и обняла его, прижавшись к его спине.

– Ты у меня прелесть, – прошептала она на ушко пони, – А что за назначение?

– Ты слышала об аномалиях? – единорог вырвался из копыт подруги и спрыгнул на пол.

– Странные зоны, которые возникают по всему королевству? Где законы физики и магии превратились в относительную теорию? – пони легла на бок, – Об этом не слышали только глухие.

– Вот, вот, и мы направляемся в одну из них, – единорог гордо поднял голову, – Ты только представь, два дня в военно-научном лагере!

Ромашка вскочила на ноги.

– Что там лагерь! Это же такая тема для дипломной!

– Ещё какая. И курировать нас будет профессор Физалис.

Единорожка захихикала.

– Он накурирует, да. Далеко это от Кантерлота?

Василёк пересёк комнату, и, поставив копыта на подоконник, взглянул в окно.

– Далековато... – он обернулся к подруге, – знаешь, маленький фермерский городок, Понивиль?

– Да, конечно, – глаза Ромашки блеснули, – Городок, где работает первая ученица принцессы. Ах, как бы я хотела её встретить, но после Галы она ни разу не покидала дворец.

– Я бы тоже её хотел... – единорог густо покраснел.

– Дурак! – с нарочитой обидой вскрикнула Ромашка и запустила в друга подушкой.

– Встретить! – рассмеялся единорог, отплёвываясь от пуха, – Ну и пошлые же у тебя мысли.

Ромашка насупилась.

– Когда в путь? - произнесла она через минуту

– Через полтора часа, – ответил Василёк, взглянув на часы на камине. – И ты представляешь, нас повезут гвардейцы. Ну ты подумай!

Ромашка восторженно вздохнула. Единорог спустился с кровати и пошёл к двери.

– Собирайся скорее. Нас будут ждать у входа, – на прощание сказал он своей подруге, и, подмигнув, закрыл дверь.

Ромашка возбуждённо пискнула, и засуетилась по комнате, извлекая из-под кровати чемоданы, и собирая со всех сторон для них содержимое. Всего полтора часа! А столько надо собрать!


Темнота окутывала сжавшуюся в комок единорожку. От холодного воздуха Ромашку била дрожь. Может быть, не от холода... Из глаз пони текли крупные слёзы, тяжелыми каплями падая ей на грудь. Всхлипывания переросли в сдавленные хрипы, кобылке не хватало воздуха, который могли вместить её лёгкие. Ромашка подняла дрожащим копытом маленький баллончик и ткнула трубкой в ноздрю. Слишком неаккуратно. Трубка неприятно чиркнула по слизистой, и рот наполнился вкусом крови. Вкус крови. Запах крови. Этот запах окружал кобылку со всех сторон. Единорожка провела копытом по липкой гриве. Василёк... Что она натворила? Зачем? Ромашка решительно выдернула из ноздри трубку, отбросив баллончик в сторону, и зарыдала, уткнувшись мордочкой в свои передние ноги.

С дороги донеслось цоканье копыт.

Лог игры.

– Потери среди гражданских! Уму не постижимо, – серый пегас раздражённо ударил копытом, – и это в то время, когда я сам был на объекте!

– Полковник, вы ничего не могли сделать, – встряла белая единорожка, – Мы не имеем права вмешиваться в дела гражданских.

– Вот именно, Снежинка, именно! – Ксифос посмотрел в глаза кобылки, – В этом вся проблема. В данной ситуации введение военного положения – единственное верное решение. С тем, что происходит должны сталкиваться пони, которые специально обучались решать непредвиденные проблемы.

– Селестия не пойдёт на это, – вздохнула единорожка.

– Не пойдёт… – полковник уселся в кресло, уже в который раз пробежался взглядом по отчёту, и поднял глаза на стоящую перед столом единорожку, – что с девчонкой?

– Она в полном порядке. Несколько синяков и ссадин, но никаких серьёзных повреждений.

– Психика?

– Доктора говорят, что не повреждена. Правда кобылка не помнит ничего из того, что с ней происходило.

– Очень интересно. Впервые вижу у пони возможность сопротивляться тени. Эта девочка может научить нас многому. Что с ней будет теперь?

Единорожка поправила берет.

– Я не уверена. Наверное, тесты, исследования, изучение её возможностей, а потом вернётся к учёбе.

– Ха. И на сколько времени это затянется? Год? Два? Три? – пегас встал с кресла, – у нас нет столько времени, её умения нужны здесь и сейчас… Снежинка, я хочу поговорить с ней. Думаю, я могу предложить ей работу.



Только пони, позвякивая обновками, покинули лагерь, как за их спинами послышались приближающиеся звуки галопа и легкое дребезжание стеклотары. Перекрывая их, тараторил молодой голосок, какая-то пони пыталась выложить максимум слов в одном запыхавшемся выдохе:

– ...а я им говорю, а профессор одну не пускает, говорит нибизапасна, но яж дошлакак-то! А капитан тоже за свое. "Одну не пустим!", а я что, а я уже взрослая. И в лагере та-а-ак скучно, а все такие смурные, суровые, ни с кем не поговоришь! А мне идти нада, скоро сезон цветения закончится. Да и ягод уже не соберешь потом. А они за свое. Пагадити! Пагадити! Ээээй! – закричала пони, обращаясь к нагнанной группе путников.

Обернувшись на крик, пони увидели совсем еще молодую запыхавшуюся пони в белой потертой рабочей попоне. Грива ее раскраской чем-то напоминала карамельную трость, не совсем богата длиной, и совсем немного взъерошена. По растрепанной бежевой шубке меха пробегали волны тяжелого дыхания. Она перевела дух, видя, что пони остановились, широкуще улыбнулась и радостно выдохнула:

– Здраааасти!

Лог игры.

Маленькая бежевая кобылка с растрепанной гривой цветов карамельной трости со всех ног спешила из школы домой. Сегодня был короткий день и на выполнение домашнего задания уйдёт не больше пары часов, а потом она весь оставшийся день сможет провести в оранжерее её мамы, и эта мысль несла крошку-пони как на крыльях. Кобылка обожала проводить время в окружении цветов, разговаривая с ними, зная наизусть название каждого. Она была уверена, умей цветы говорить, они бы с огромным удовольствием отвечали бы ей, и каждый цветок в городе так же знал бы её имя. А этой весной цветов было предостаточно, со всех сторон они взирали на бегущую пони, наполняя воздух своим ароматом. Пилюлька любила весну, хотя лето не было хуже. Цветов становилось значительно меньше, зато в пышной зелени лугов и полей можно было найти столько интересного! Именно прошлым летом кобылка начала собирать свой гербарий, тщательно отбирая необычные корешки, стебельки и листья. Лето быстро пролетело, и сменилось осенью, которая была ни менее любима Пилюлькой. В лесах становилось легче отыскать необычные корешки, а прячущиеся в хвое, палых листьях и мхе грибы вызывали огромное восхищение кобылки. Казалось, словно природа сама играет с ней в прятки, и разгадывать ей загадки, отыскивая семейки грибов, старательно прячущихся от глаз пони, наполняли её сердце счастьем. А после наступала зима, с тёмными скучными вечерами и совсем без растений. Зато зимой были праздники наполненные запахом ёлки, и вскоре снова приходила весна в ярком наряде из цветов.

Погружённая в свои мысли маленькая пони едва не врезалась в стоящего на тротуаре жеребца серой масти. На незнакомце была странная шляпа, как в старых фильмах, которые любила мама пилюльки и тонкий галстук свисающий из под застёгнутого до самого верха рубашки. А самое интересное, что у серого пони абсолютно отсутствовала грива и хвост. Вернее хвост, конечно присутствовал, но от отсутствия волос тот был больше похож на хвост короткошёрстного пса, чем на хвост пони. Кобылка удивлённо уставилась на земнопони стоящим перед ней, и поняв, что ведёт себя неприлично отвела взгляд.

– Извините... – смущённо сказала она незнакомцу. Тот тепло улыбнулся кобылке.

– Как тебя звать, малышка? – поинтересовался жеребец.

– Пилюлька! – гордо заявила маленькая пони. От смущения не осталось и следа, и она с интересом рассматривала незнакомца.

– Странное имя для пони.

– Моя мама – фар-ма-цевт, – всё также гордо ответила пони, растягивая по слогам последнее слово. Ей очень нравилось его звучание, особенно раскатистая буква "Р" в середине. Пилюлька была уверенна, что когда-то тоже станет фармацевтом, и сможет называть этим прекрасным словом и себя.

– Всё ясно, у тебя, наверное, очень хорошая мама, – отозвался земнопони, на что Пилюлька решительно закивала головой, – Скажи, а ты хочешь получить свою кутимарку?

Такого вопроса пони не ожидала, она считала себя ещё слишком молодой для кутимарки, да и в классе все ещё ходили с пустыми бочками, но хотела ли она? Конечно, хотела! Больше всего в жизни. Ей доставляло огромное удовольствие возиться с растениями, но она то и дело поглядывала на своё бедро, надеясь, что там проявится листок подковницы а то и великолепный цветок солнечника. Незнакомец, казалось, понял ответ по мордочке пони, и его улыбка стала ещё шире.

– Я помогу тебе, – сказал он и протянул жеребёнку маленькую чёрную коробочку. – Эта вещица даст тебе то, что ты желаешь.

Пони с восхищением осмотрела коробочку, и робко взяла её из копыт жеребца.

– Что мне делать? – спросила она, вертя предмет в копытцах.

– Просто закрой глаза и думай об этом приборчике. Не пройдёт и минуты, как он даст тебе кутимарку. Только помни, никогда с ним не расставайся, договорились?

– Договорились! – воодушевлённо воскликнула малышка и опустила веки, усиленно думая о чёрной коробочке.

Время текло медленно, и вскоре пони подумалось, что она делает что-то не то, но словно в ответ на это приборчик издал тонкий писк. Пилюлька распахнула глаза и первым делом упёрлась взглядом на красный огонек, светящийся на чёрной поверхности коробки. В нетерпении пони вскочила на ноги и повернула голову на круп, который украшали красивое изображение песочных часов. Пилюлька пискнула от восторга и, запихав коробочку в школьную сумку, рванула домой.

Вбежав по ступенькам крыльца, пони влетела в дверь дома, и остановилась, тяжело дыша после такого внезапного спринта. Её мать, белая единорожка с красивой трёхцветной гривой повернула голову на хлопок двери, отрываясь от готовки.

– Мама! – закричала Пилюлька и бросилась в объятия матери, – У меня теперь есть кутимарка! У первой в классе!

Малышка чуть ли не плакала от счастья. Единорожка потрепала её по гриве и опустила голову, разглядывая изображение.

– Что она значит, милая, ты знаешь? – поинтересовалась она у дочки.

– Нет, мам, но однажды обязательно узнаю!

Лог игры.

Боль, остротой стального клинка ударила в глаза. Пони хотелось кричать, но в лёгких не хватало для этого воздуха. Лишь слабый стон вырвался из горла, тотчас сменившийся глубоким вдохом. Сжатые до этого в бездействие лёгкие раздулись, посылая кислород в мышцы и органы тела, которое уже столько дней питалась одной лишь магией. Боль, вызванная тусклым светом, не смотря на свою слабость сумевшим резануть по глазам, постепенно отступала, позволяя мутным очертаниям комнаты выплывать из темноты. Дышать становилось всё легче, что компенсировалось назойливым покалыванием в изголодавших мышцах. Пони попыталась пошевелиться, но тело словно стало свинцовым и отказывалось слушаться её желаний. Это было нормально, так и должно было произойти, но то, что абсолютно нормально воспринимается на бумаге, в реальности оказывается неприятной неожиданностью. Пони попыталась расслабиться, в ожидании, когда контроль над телом вернётся к ней, и стала без интереса разглядывать уже отчётливо вырисовывавшийся потолок.

Чёткая поступь копыт по плитке пола раздалась где-то за стеной. Не смотря на ровный, отточенный ритм, было ясно, что приближающийся очень спешит. Тихо скрипнула дверь, и шаги ворвались в комнату. Уже успевший надоесть потолок загородила взволнованная морда тёмно-синей аликорны. Её губы двигались, но до ушей пони ни доходили звуки. Так должно быть, так это работает. Аликорна тоже в курсе, но волнение попросту не позволяет ей полностью держать себя в копытах. Словно отчаявшись пробить барьер глухоты, губы остановились, и морда кобылицы приняло сочувственное выражение. Спустя мгновение, та принялась разгребать опутывающие пони провода и шланги множества приборов, которые той были уже не нужны, вырвала из этого кокона единорожку, и, прижав её к своей груди, опустилась на пол.

– Я... не справилась... – пересохшими губами прошептала маленькая пони. Было забавно, и даже иронично, что именно эту фразу первую уловили приходящие в норму ушки.

– Ты молодец, моя малышка, – ответила ей аликорна, – Всё в порядке, никто не сделал бы лучше.

– Но ведь... Всё вышло не так как надо... – голос постепенно возвращался к кобылке, – Я не смогла их остановить... Я колебалась... Если бы я поспешила...

– Ты не виновата, Счастье. Ты поступила правильно, когда не позволила своей верности ко мне побороть свою доброту. Меньше всего я хочу видеть в тебе бездумного убийцу. Мой приказ был жесток, и по отношению к ним, и по отношению к тебе. Я тоже колебалась не менее твоего, когда ты попросила сохранить им жизнь. Но это война, моя милая, и у нас нет выбора. Страшная война, когда приходится сражаться с теми, кто не хочет тебе зла... С теми, кому не хочешь зла и ты...

Воцарилось молчание, которое через несколько минут робко разрушила маленькая единорожка.

– И что теперь, Луна? Мы проиграли? Из-за меня?

– Что ты! Конечно же нет! – поспешила остановить её синяя кобылица, – То, что не сделано – лишь малая часть плана. Достаточно важная, но малая. Ты совершила большое дело. Теперь, имея коды доступа Селестии, у нас наконец-то есть шанс выжить, и сохранить наш мир в целости. И может быть... даже восстановить его в первоначальном виде. Что с носителем?

– Остался в столе. Уверена, что сгорел вместе с мельницей.

– Ну вот, чудо моё. А говоришь, не справилась, – аликорна улыбнулась единорожке, – Никто бы не справился лучше тебя. Никто.




Огонь пожара ярко освещал берег, жадно пожирая остатки массивного здания. С треском ломались под своим весом балки кровли, обрушиваясь внутрь бывшей водяной мельницы. С шумом треснул каменный жернов, поднимая своими осколками снопы огненной пыли. Стены кренились к центру, готовясь, в любой момент, сложится внутрь. Стихия праздновала победу над заброшенным зданием, и её не было никакого дела до пятерых пони стоявших поодаль, рядом с тельцем маленькой фиолетовой единорожки с бордовой гривой.

Лог игры.

- Третий, седьмой! На полосу!

Приказы всегда застают врасплох. Особенно когда звучат в свободное время. Или в обед, как сейчас. Тайфун подскочил из-за стола, и, придав себе ускорение крыльями, со всех копыт бросился к коридору, ведущему на взлётную полосу. Бросив взгляд на скачущего рядом боевого товарища и получив от того одобрительный кивок, пегас устремил свой взгляд на приближающиеся двери ангара, выбросив из головы мысли о так и не попробованном пироге.

Двери распахнулись, и жеребцы влетели с огромное помещение, уставленное рядами золотых колесниц. Нет никакого сомнения, что их уже выведена и ждёт только прибытие несущих. И несущие не опоздают. Ведь они – лучшие. Тайфун улыбнулся своим мыслям, но через миг отвлёкся от их, услышав, как к их подковам присоединился новый цокот копыт.

Пегас обернулся. Единорог розового цвета. Совсем ещё молодой единорог с модно уложенной гривой. Франт. Единственно, что контрастировало с безобидным образом жеребца, был алый, подбитый золотом плащ инквизитора. А такие, как знал Тайфун, может получить не каждый.

- Ну что, парни, повоюем? – рассмеялся единорог, присоединившись к пегасам.

Повоюем. Тайфун хмыкнул. Не смотря на то, что он состоял на службе в Военно-Воздушных Силах Эквестрии, воевать ему не приходилось. И не только ему. Войны были страшными историями из книжек. Прогнать расшалившуюся мантикору, навести ужас на грифонов-контрабандистов, отслеживать безопасность полётов во время миграции драконов – вот были основные задачи пегасов на службе Принцесс. Боевые задачи. В последнее время добавилась и помощь Инквизиции в отлове очередного безумца, но и это было сложно назвать боем. Рутина.

Добравшись до своей колесницы, пегасы быстро накинули упряжь. Боевую упряжь. Опять это абсурдное сочетание. С другой стороны, от обычной упряжи она отличалась кардинально, впрячься в неё, было делом пары секунд. Зато избавиться, без особых навыков, сложно и за десяток минут. Но навыки были. Всё, что у пегасов было – это навыки. Навыки, набранные за годы тренировок. Навыки, способные спасти жизнь. Если будет необходимость. Необходимость обычно не подворачивалась.

Заняв своё место, пегас обернулся. Молодой единорог закрепился колеснице, и был готов к взлёту.

- Поехали! – раздалось в голове Тайфуна. Пегас дёрнул повозку, разбежался и, будучи полностью уверенным в синхронности своего товарища, поднялся в воздух.

Жеребец бросил взгляд в сторону. Параллельно их экипажу, в небо поднималась вторая колесница, за которой шлейфом развивался алый плащ седока. Две. Разом. Неспроста.

- Мы справимся, - снова прозвучал голос в голове пегаса, - Двух вполне достаточно. Останавливаем нарушителя и возвращаемся на базу… - единорог прервался. Смутившись от молчания несущих, о продолжил, - Дирижабль. Без опознавательных знаков. Взялся неизвестно откуда. Движется медленно. Посадим его и домой.

- Принял, - кивнул Тайфун.



Выстрелы грянули неожиданно, практически одновременно со звуком открывающихся бойниц. Стреляющие, вероятно, рассчитывали на внезапность атаки, на точное наведение времени у них не было. К счастью для сопровождающих. Как только дым из пушек окутал борт дирижабля, Тайфун, синхронно со своим напарником, без слов приступил к выполнению манёвра уклонения. Свист ядер разорвал воздух над пегасами. Нырнув вниз, колесница выровняла свой курс. Переведя дыхание, Тайфун обернулся на второй экипаж, но на ожидаемом месте его не оказалось. Пегас закрутил головой пытаясь обнаружить пропавшую колесницу, и понял, что делал это зря. Медленно вращаясь вокруг своей оси, повозка, едва удерживаемая магией, двигалась к земле. Вцепившийся в рейлинги единорог телекинезом пытался помочь левому несущему выпутаться из упряжи. Правому помогать уже не было смысла, ядро угодило аккурат ему в бок, и теперь окровавленная передняя половина тела жеребца тянула повозку вниз. Пегас зажмурился...

- Не отвлекаться! – громыхнул голос в голове, - Они справятся! Поднимаемся!

Тайфун распахнул глаза и изо всех сил ударил крыльями, поднимая колесницу к уровню борта дирижабля. Вот-вот должен грянуть ещё один залп. Пегас приготовился к повторному уклонению, внимательно глядя на бойницы. Но выстрел не грянул. Алое свечение ударило из бойниц ближе к хвосту летательного аппарата. Становясь всё ярче и ярче, оно вырвалось наружу огненным смерчем и, вгрызаясь в дощатую обшивку, двинулась вдоль всего борта, превращая гондолу в пылающую печь. За разорванными бортами метались тени каких-то существ, пытающихся бороться с огнём. Стрелять видимо никто больше не собирался. Смерч огня двигался всё дальше и дальше, пожирая дерево борта. Грянул взрыв, поднявший сноп обломков, за ним второй. С раздираемой взрывами гондолы посыпались охваченные пламенем ящики, бочки, лафеты с пушками, тела стрелков. Тела.

- Это пони! – закричал Тайфун, обернувшись на инквизитора, стоящего в колеснице на задних ногах, широко раскинув передние в стороны. Возглас пегаса потонул в огне, пылавшем в глазах единорога.

- Вперёд! – прорычал жеребец, и дрожь пробежала по телу пегаса, убеждая его слушаться инквизитора.

Тайфун забил крыльями, вырываясь вперёд. Судя по звуку, его напарник делал то же самое. Вырвавшись вперёд, экипаж поравнялся с рубкой дирижабля. Ровное, слегка округлое помещение, с широкими окнами замечательно просматривалось с боку. Тайфун повернул голову и встретился взглядом со статным земнопони, стоящим в центре рубки, ухватившись за свисающую с потолка верёвку. В глазах жеребца застыл панический ужас. На миг оба пони по обе стороны окна замерли, и стряхнув с себя ступор, земнопони резко опустил копыто. Хохот единорога-инквизитора заполнил голову пегаса, и в тот момент помещение за стеклом вспыхнуло шаром огня.

Дирижабль затрясся, и двигатели плюнули пламенем, придавая горящему транспорту импульс. Пламя ударило ещё раз и ещё, всё сильнее ускоряя летающий корабль, отрывая от преследователей. Но было уже поздно. Пылала не только гондола, но и обшивка дирижабля, выпуская в воздух газ, удерживающий его в воздухе. Пламенеющей стрелой транспорт врезался в верхушки деревьев, врезаясь в темень леса.

- Попался, - довольно прозвучал голос единорога.

[url=http://dl.dropbox.com/u/24127883/s1e17.html]Лог игры.[/url

Ирис втянул ноздрями прохладный ночной воздух. Слишком прохладный для лета, но единорог не был удивлён, сваливая всё это на странности Вечнодикого леса. Но то, что друг отошёл от лагеря доветру и куда-то запропастился настораживало.

– Арахис! – выкрикнул Ирис в ночную темноту.

Единорог вздохнул. Бред. Ситуация точь-в-точь, словно в каком-то шаблонном фильме. А такого не бывает. Ну да, они в Вечнодиком, в этом странном месте, где случаются странные вещи, но большая часть того, что говорят о лесе - досужие слухи и не имеют с реальностью ничего общего. А ещё в лесу жила Зебра, а если тут можно жить, то провести на спор всего одну ночь – и вовсе раз плюнуть. Так что этот спор – полная фигня, не требующая особенно никаких усилий. И утром они с Арахисом разделят полученные полушки. С Арахисом.

– Арахис! Ну мать твоя кобыла, куда ты пропал?

Вот вечно с ним так. С его глупыми шутками. Темнота такая, что хоть глаз выколи. Не смотря на всю уверенность в том, что план безопасен, Ирис чувствовал себя не в своей тарелке. Темнота всегда пугает. В палатке, лучше, там есть светильник… Единорог обернулся на шорох за спиной.

– А... Ар… – начал жеребец, но был молниеносно сбит с ног метнувшейся из кустов тенью. Через мгновение до единорога дошло, что он визжит как кобыла, но визг был не единственным звуком в лесу – ему отвечал задорный хохот. Ирис открыл глаза.

– Видел бы ты свою морду, – довольно ухмыляясь заявил сидящий на Ирисе земнопонь, – Как, вся жизнь перед глазами пронеслась?

– Идиот. Слезь с меня! – процедил сквозь зубы единорог, выбираясь из-под шутника.

– Да ладно, это было же прикольно. Ну что, по пиву?

– Не делай так больше, – единорог вздохнул и кивнул, – Пошли в палатку, холодает.

Земнопонь поёжился. Похолодало и правда не на шутку. В палатке было теплее. И пиво.