Заботливые родители хотят отвлечь Снейлза от его увлечения фокусами и Трикси. Понификация рассказа А. Т. Аверченко "Функельман и сын".
Снейлзы, отец и сын.
Я ещё с самого отъезда той проклятущей волшебницы стала замечать, что жеребёнок мой ходит тихий, задумчивый. А когда мой Снейлзик начинает задумываться — это не к добру. Что вы думаете, мне второе нашествие Большой Медведицы на Понивилль нужно или что?
— Снейлз, — говорю я ему, — Снейлз, жеребёночек мой! Чего тебе так беспокойно?
Так единорожек поднимет на меня свои глазки и скажет:
— Что значит — беспокойно, мама! Ничего мне не беспокойно!
— Снейлзик! Что ты вертишь? Ведь я же вижу…
— У нас в школе скоро контрольная по арифметике, а потом у меня теперь есть пример для подражания.
Обрадовал! Когда у моего единорожека появляются примеры для подражания, так наш городок всю ночь не спит.
— Снейлзик! Зачем тебе сдались эти примеры? Что, их на копыта наденешь, как башмаки, или на хлеб положишь вместо клевера? Примеры, химеры. У отца вон в гриве уже седина, а он за свою жизнь этих примеров даже не нюхал. И плохо, ты думаешь, вышло? Пойди, поищи в Понивилле другой такой магазин сбруи, как у него! Нужны ему твои примеры! Он даже плакатик на стене в магазине повесил! «Покупка без примера».
— Мамуля, не мешай мне! Я читаю.
Он читает! Когда он читает, так уже мать родную слушать не может. Я пока тебя растила, может, сорок две болячки в жизни имела, а ты мордочку в книжку уткнул и думаешь, что умный, как мисс Спаркл. Гениальный жеребёнок.
Вижу — мой Снейлз всё вертит и вертит.
— Что ты вертишь?
— Ничего я не вертю, мамуля. Не мешай читать.
Что это он там такое читает? Ой! Разве сердце матери это камень или что? Я так и знала! «Магическое искусство Трикси, великой и могущественной»! Тебе очень нужно знать магическое искусство Трикси, да? Ты будешь больной, если о нём не прочтёшь? Брось сейчас же!
— Мамуля, оставь, не трогай. Я же тебя не трогаю.
Ещё бы он родную мать тронул, сорванец несчастный!
И так мне в сердце ударило, будто молнией.
Куда, вы думаете, я сразу побежала? Конечно, к отцу в магазин.
— Муженё-ё-ёк! Ты чего тут перекладываешь хомуты? Убегут они, что ли, от тебя или что? Делать сейчас больше нечего, как хомуты перекладывать.
— А что?
— Ты бы лучше на Снейлза посмотрел.
— А что?
— Ему надо читать «Магическое искусство Трикси», да?
— А что?
— Муженёк! Ты мне не верти. Что ты мне вертишь! Опозориться на весь Понивилль захотел, нашествия Большой Медведицы давно не было, да?
— А что?
Это не жеребец, а истукан какой-то. Еще он мне должен голову вертеть!
— Тебе что, нужно, чтобы твой жеребёнок опять по Понивиллю с усами расхаживал курям на смех? Мы его с тобой для этого растили? Закрывай магазин, пойдём домой!
Вы думаете, что он делал, наш Снейлз, когда мы пришли? Он читал себе «Магическое искусство Трикси».
— Снейлз, — кричит отец, — бросай эту книгу.
— А ты, — говорит, — её магией подхватишь?
— Бросай её, или я тебя сию минуту в угол поставлю.
И как вы думаете, что ответил мой Снейлзик?
— Попробуй! А я в Вечнодикий лес убегу.
Вот так примеры!
— Да что ж это такое? Тебе для родной матери книжку жалко. Тебя кто рожал — мама или Трикси?
— А что вы, — говорит Снейлз, — думаете? Может, я, благодаря Трикси, второй раз на свет родился.
Ой, горе моё! Я заплакала, отец заплакал, и Снейлзик тоже заплакал. Прямо театр!
Вышли мы с отцом в спальню, смотрим друг на друга.
— Хороший жеребёнок, а? Ему бы кобылок в школе за хвосты дёргать, а он про Трикси читает.
— Ну, что же?
—Ты знаешь, что? Нашего сыночка нужно спасти. Иначе пропадёт.
Так отец мне говорит:
— Чем я его спасу? Как я его спасу? В угол его поставлю или сладостей лишу? Так он в лес удерёт.
— Тебе сразу — в угол. Взрослый пони, а рассуждает, как грифон какой-то. Для своего родного жеребёнка головой пошевелить лень. Думай!
Отец сел, стал думать. Я села, стала думать. Ум хорошо, а два ещё лучше.
Думаем, думаем, прямо треск стоит.
— Муженёк!
— А что?
— Знаешь, что? Нашего жеребёнка нужно отвлечь.
— Ой, какая ты умная, — отвлечь! Как же я его отвлеку? В угол поставлю?
— Ты же другого не можешь! Для тебя угол это прямо идеал!.. Снейлзик у нас жеребёнок бойкий — его надо чем-нибудь другим заинтересовать. Пусть он там влюбится в кобылку, например?
— Какая ты прямо Твайлайт Спаркл нашлась! А в кого?
— Ну, пусть он побывает на публике! Поведи его в кегельбан или там в кафе! Или свози куда-нибудь! Что ты, не можешь в Кэнтерлот с ним съездить?!
— Тоже мне принцесса Селестия! Что я, бывал когда-нибудь в Кэнтерлоте? Даже не знаю, как там копыта держать.
— Что ты вертишь! Что ты мне вертишь? Тебе это чужой жеребёнок? Это Триксин сыночек, а не твой? Такой дылда вымахал, и не может своего жеребёночка поразвлечь.
Так пошел он к Снейлзику, стал вертеть:
— Ну, сынок, ты не сердись на нас. Пойди с папой немного пройдись. Я же ведь любя — ты такой уставший.
Ну, Снейлзик туда-сюда — стал вертеть: то дайте ему о новом фокусе дочитать, то у него копыта болят.
— Хорош жеребёнок! Книжку читать — копыта не болят, а с отцом пройтись — откуда они взялись. Надевай костюмчик, сынок, ну же!
Похныкал мой Снейлзик, покапризничал — пошёл с папой.
Они только за двери — я сейчас же к нему в комнату… Селестия ты моя! И как это у нас понивилльская школа до сих пор на воздух не взлетела — не понимаю! За что только, извините, мисс Черили деньги платят?.. И Трикси у него в ящиках, и Пикси, и Шмикси, «Сто лучших трюков и фокусов всех времён», «Справочник начинающего циркача» — прямо гнездо параспрайтов. Каталог волшебных палочек, схема чародейского фургона в разрезе! Как у жеребёнка голова в тыкву не превратилась от всего этого?!
Ой, как это у меня в печке горело, если бы вы знали! Сено можно было жарить. В одиннадцать часов вечера вернулись Снейлз с отцом, а на следующее утро такой визг по дому пошел, словно Флаттершай дракона увидала.
— Где мои волшебные книги?! Кто их взял? Это притеснение жеребят! Я из дому убегу!
Снейлзик у нас, это верно, жеребёнок молчаливый, но когда уж он начинает кричать — так весь Понивилль слышит.
— Что ты причитаешь, как Рарити, — говорит отец. — От этого книжки не появятся обратно. Пойдём лучше в кегли сыграем.
— Не желаю я ваших кеглей, верните мне мою Трикси!
— Сынок, послушай меня! Я же тебе дам фору — будем играть на три бита. Если выиграешь, покупай себе хоть дюжину книг Трикси.
— Потому только, — говорит Снейлз, — и пойду с тобой, чтобы свои волшебные книги вернуть.
Ушли они. Пришли вечером в половине двенадцатого.
— Ну что, Снейлзик, — спрашиваю, — как твои дела?
— Хорошие дела, когда папа кидает, как грифон. Разве можно мне так выиграть? Он только берётся за шар, как кегли от страха сами падают. Я не успеваю и раза бросить, как у него уже сто очков.
Ну, утром встали они, Снейлз и говорит:
— Пап, айда в кегли?
— Почему бы и нет?
Ушли. Слава Селестии! Услышала солнечная принцесса материнскую просьбу. Уже Снейлзик о Трикси и не вспоминает.
Раньше от него только и слышишь:
«Фокус-покус, шурум-бурум, абракадабра…». А теперь такие хорошие спортивные слова: «Кегли ромбом, кэнтерлотская стенка, фол с принцессой, бросок, страйк». Прямо сердце радовалось.
Ну, пришли они в двенадцать часов ночи — оба весёлые, легли спать.
Седельные сумки в пыли, взяла я почистить — что-то беленькое торчит. Ага, счёт из кафе. Хе-хе! После «Ста лучших фокусов» это, знаете ли, недурно. Селестия точно не подведёт!
Ну, так у них так и пошло: сегодня кегельбан, завтра кегельбан и послезавтра тоже кегельбан.
— Ну, — говорю я как-то, — слава Селестии, дорогой… Отвлёк ты жеребёнка. Пусть теперь арифметикой позаймётся. И ты свой магазин забросил.
— Рано, — говорит отец. — Ещё вчера он хотел открытку с видом на Трикси купить.
Ну, рано, так рано.
Уже они кафе забросили, — теперь счета из ресторанов у них в седельных сумках. Ещё проходит неделя — кажется, довольно, жеребёнок отвлекся.
— Снейлзик, что с контрольной? Дорогой, что с магазином?
— Ещё не совсем хорошо, — говорит отец, — подождём недельку. Ты думаешь, примеры так легко из жеребёнка выходят?!
Недельку, так недельку. Уже у них по сумкам счета не из ресторанов, а из кэнтерлотских кабаре — ужасно шустрым мой муженёк оказался…
— Ну, довольно, дорогой, хватит! Гораздо бы лучше, чтобы Снейлзик за учебники засел.
— Сегодня, — отвечает, — нельзя ещё, мы одному поняшке в одном месте быть обещали.
Сегодня одному поняшке, завтра другому поняшке… Вижу я, муж мой вертеть начинает.
А один раз оба этих дурачка в десятом часу утра заявились.
— Где вы были, проходимцы?
— У знакомого ночевали. Уже было поздно, и дождик шёл, так мы остались.
Что это, интересно, за трюки наш погодный патруль выкидывает: у одних пони на улице дождь идёт, а у нас нет?
— Я, — говорит отец, — спать лягу, у меня голова болит. И у Снейлзика тоже голова болит; пусть и он ложится.
Так вы знаете что? Взяла я их седельные сумки, а там лежало такое, что ужас: у Снейлза бриллиантовая тиара, а у отца синий носочек со звёздами.
Это тоже дождик?!
Вначале были у нас фокусы с Большой Медведицей или морковкой из шляпы, а теперь пошли такие фокусы, что плюнуть хочется.
— Муж! Это что значит?
— Что? Носочек! Ты что, носочков вовек не видала?
— Где же ты его взял?
— В Кэнтерлоте купил для образца.
— А почему он надушенный? А почему от вас обоих сидром пахнет? А откуда у Снейлза тиара с бриллиантами?
— Это тоже для образца.
— Что ты вертишь? Что ты мне вертишь? А почему Снейлз спать хочет? А почему у тебя кошелёк пустой? Ты с пустоты кормиться будешь? Чтоб вас обоих на Луну отправили, прохвостов!
И теперь вот так оно и пошло: Снейлз днём в кегельбане, а ночью его в Кэнтерлот чейнджелинги таскают. Отец днём в кегельбане, а ночью со Снейлзом по Кэнтерлоту гарцует. Такая дружба, будто их приворотным зельем опоили. Отец хоть изредка в магазин за деньгами приедет, а Снейлз совсем пропал! Прискачет, сжуёт второпях сандвич с сеном и опять назад.
Услышала принцесса Селестия материнскую просьбу, да только, видно, по своему обыкновению, перестаралась. Так Снейлзик отвлёкся, что я день и ночь плачу.
Уже Снейлз отца в кегли обыгрывает и фору ему дает, а этот старый болван на него не надыхается.
И так они оба отвлекаются, что плакать хочется. Уже им и не до контрольных, и не до магазина. Всё они из дому тащат, а в дом ничего. Разве что иногда привезут в седельных сумках из Кэнтерлота надкушенный маффин с ликёром или фиолетовый шерстяной носочек. И уж они вертят, уж они вертят…
* * *
Вы извините меня, мисс Спаркл, что я вас отвлекаю от вашей учёбы, но я тут хотела одну вещь спросить… А Спайк точно вышел? Мы в библиотеке одни? Слушайте! Нет ли у вас какой-нибудь книжки Трикси, о цирке там, о волшебных фокусах? Вы знаете, утопающий пони за соломинку хватается, так я бы, может быть, попробовала бы… Вы знаете что? Положу Снейлзику под подушку, может, он найдёт и отвлечётся немного… А тому старому дураку — сплошное ему горе — даже отвлекаться нечем! Он уже будет вертеть, и вертеть, и вертеть до самого конца.