зы. Ладно, постараемся не торопить больше :lol:
Сообщений: 71
Страница 2 из 2 • 1, 2
Страница 2 из 2 • 1, 2
Рассказ "Психушка №31" (закончен (бета))
а уже 25-е
зы. Ладно, постараемся не торопить больше :lol:
зы. Ладно, постараемся не торопить больше :lol:
Извини, мантикор по дороге откусил половину ноги, и мне пришлось...
Бурр, ерунда какая-та. Вот:
Глава 3
Вход запрещен
Все утро я ходила, как в тумане, натыкаясь на пациентов и персонал. Пару раз я стукалась головой об стены или окна, а один раз и перила с дверью. Дверь на лестницу у нас напоминала ворота, поэтому одна сторона двери была открыта, а другая наоборот, закрыта. В закрытую часть я и врезалась.
Когда я столкнулась с мамой, она как-то странно захихикала и с таким тонким намеком спросила, не влюбилась ли я. Поняв, что мамино сознание постепенно, штрих за штрихом рисует меня вместе с Гэри, я скрипнула зубами и легонько протаранила маму тележкой с лекарствами. Гэри в это время, проходя мимо нас, конечно, понял намек, и ничуть не хуже меня врезался в открытую дверь.
Розалина вела себя вообще как отпетый пофигист. Она просто шныряла по коридорам, как всегда не исполняя обязанности медсестры, спасалась от Физишена и отсиживалась в комнате отдыха.
Во время обеда я вошла в комнату отдыха и обвела ее глазами. Хед хмуро изучал за столом какие-то таблетки, Кьют грустно смотрел на него. Видимо, очень хотел потрещать у кого-нибудь над ухом, но, наверное, очень боялся, что главврач разозлится и скормит ему эти самый таблетки.
Поняв, что чай никто не собирается кипятить, я вздохнула и направилась к плите.
Тут же вошли мама с папой и Гэри. У Гэри вид был какой-то… не такой. Оглядев комнату, он вздохнул и подбежал ко мне.
- Розалина не появлялась? – тихо спросил жеребец, наклонившись к самому моему уху. Я услышала, как мама хихикнула.
Я помотала головой.
- А что?
Гэри выдохнул и снова прошептал.
- Я ключ забыл взять, наверное, она его забрала, а я хотел его слепок сделать на всякий случай.
Я вскинула брови вверх и повернула голову в сторону двери.
- Я пойду, поищу ее, а ты чайник сторожи, чайник, - ответила я и побежала к двери, пока до Гэри не дошел смысл повтора, ибо я его нагло обозвала.
В это время был дневной сон. Никто не бился головой об стенку, не лез на нее, не устраивал баррикады из подушек, одеяла, матраса, кровати; никто не крал со столика медикаменты и не смешивал их втихаря, вообразив себя этикеточной машинкой вместо химика… и вообще странные существа эти больные. Поехала крыша, нет же, надо обязательно делать что-то уму не постижимое. Нет бы на науку насесть, на изобретения… а они таблеточки мешают.
Проскакав все этажи и заглянув в маленькие окошки на дверях, я поняла, что либо Розалина смылась, либо мы с ней разминулись. В общем, я оказалась права. Но кое-чего я не ожидала.
Еще в коридоре я услышала, что в комнате отдыха происходит какая-то возня. Ускорив шаг, я быстро подбежала к двери и ворвалась в комнату.
Там все носились, шипели и ругались на Гэри. Тот сидел на полу и растерянно моргал глазками.
Дело в том, что жеребец ненадолго забыл о чайнике, и в результате устроил маленький пожар. Сначала все заметил папа. Он увидел пар, принял его за дым и испугался, что Гэри горит. Пока до всех доходило, пламя действительно перебросилось на гриву жеребца, и Гэри подпалил стол. Теперь он сидел мокрый, край стола обуглился, а пришедшая Розалина нарисовала на черной боку чайника рожицу (по крайней мере, кончик ее копыта был черным.)
Я тут же начала ругать Гэри, на чем свет стоит. Я же просила его приглядывать за чайником, а он загляделся на альбатроса за стеклом.
Стоп.
Альбатрос?
Я удивленно перевела взгляд на окно. Птица сидела на подоконнике и смотрела на меня пронизывающим взглядом бусинок-глаз. Насколько я знаю, альбатрос – морская птица. У нас же поблизости чахла затхлая речонка.
В альбатросе было что-то жуткое. Только сейчас я заметила, как пугающе черны эти глаза; на груди птицы было что-то вроде неаккуратного шва. Птица раскрыла клюв в безмолвном крике, и камнем сорвалась с подоконника. Я, сбив с копыт Физишена, бросила к окну и глянула вниз. Белый живот с безобразным швом ярко выделался на фоне желтоватой травы.
- В чем дело?
Я повернулась к отцу. В его глазах читалось беспокойство. Не ответив, я снова поглядела вниз.
Внутри почему-то ледяная рука сжала душу.
Птица исчезла.
Она не могла так быстро исчезнуть!
Я шмыгнула носом и отступила назад, пытаясь оторвать взгляд от окна, наконец, мне это удалось, но тут же резко закружилась голова. Покачнувшись, я почувствовала, что ноги резко подломились, и упала на бок.
Шум прибоя. Клекот чаек. Я приоткрыла глаза.
Я лежала на берегу моря. Вода лениво лизала берег, над ней, как осы над вареньем, кружилась стая чаек. Здесь же сидел альбатрос.
Тот самый альбатрос.
Я привстала и огляделась. Голова болела. Казалось, она сейчас разобьется на две половинки.
По берегу шел Хед Физишен. Он шел прямо, ни на кого не обращая внимания. Похоже, меня он тоже не заметил.
Вдруг, откуда не возьмись, к нему тремя молниями подлетели кто-то еще. Они столкнули главврача с ног. В зубах у трех блеснул нож, у третьего – шприц.
- Хед! – крикнула и попыталась подняться, но не смогла. Что-то забило по моим щекам, в нос ударил противный запах.
- Флэйм! Флэ-э-эйм!
Я резко вздохнула и открыла глаза. Надо мной склонились мама с отцом, Гэри и Физишен. За ними угадывались Кьют и Розалина.
- Как ты? – пролепетала мама, откладывая в сторону пузырек с нашатырем.
- Вроде, нормально… - выдавила я, подавив подступившую к горлу комом тошноту.
Мама и папа стремительно обменялись взглядом и встали.
- Поднимайся, - коротко велел отец, подставляя плечо. Я тяжело оперлась о него и вздохнула.
- Знаешь, какой переполох был, когда ты грохнулась? - прошептал Гэри мне на самое ухо, когда я, пошатываясь, села на диван. – Кстати, в чем дело-то было?
- Альбатрос, - сдавленно ответила я, глядя в поданную мне чашку чая.
- Что, тот самый? – снова спросил Гэри. Судя по всему, птица тоже была ему не по душе.
Я не ответила. Я вспомнила берег и три молнии. Значит, одна была желтой, другая оранжевой, а другая белой… таких у нас нет. Нет, есть я, желтая, но я темного оттенка, а та была золотистой…
Наконец я почувствовала, что кто-то теребит меня за плечо. На меня испуганно глядела Розалина.
Ничего не сказав, поняша кивнула на медленно удаляющихся маму, папу и главврача.
- Мы сейчас вернемся, - коротко бросил Физишен и скрылся за дверью.
- Иди, - одними губами сказал Гэри. Та кивнула и змейкой выскользнула за дверь.
Кьют посмотрел на нас с нескрываем любопытством.
Розалина бесшумно бежала за тремя пони, худо-бедно прячась за приоткрытыми дверями, колоннами и на поворотах. Наконец, они остановились прямо в том месте, где Гэри подслушал их в прошлый раз.
- Эта птица снова была здесь, - сердито проворчал мистер Сан.
- Что ему тут нужно? – добавила миссис Сан. – Мы отпустили его…
- Сэнд, ты забываешь, что он ходячий мертвец, - холодно ответил главврач. – Точнее, летающий, - добавил он с черным юмором.
Розалина вздрогнула.
- Но он ополчился, и теперь мстит, - тихо добавила миссис Сан.
- Надо его изловить и снова убить, - тихо проговорил ее муж.
- Тот, кто уже мертв, не может снова умереть. Ты слышал пословицу «двум смертям не бывать – одной не миновать»? – резко ответил Хед.
- Значит, надо его искупать в кислоте! Ну, я не знаю, сжечь там, утопить, оторвать голову на худой конец… - раздраженно бросил мистер Сан.
Розалину от такого обилия средств убийств альбатроса слегка помутило.
- Самый гуманный пока – оторвать голову, - деловито проговорила миссис Сан.
- А по-моему, самый гуманный пока – оживить, - ответил главврач.
Наступило гнетущее молчание.
- А как? – Мистер Сан явно был в замешательстве.
- Угадай с трех раз, - мягко проворковал Физишен.
«Очевидно же! – подумала Розалина. – Кьют – начитанный единорог, ему это по плечу!»
- Кьют? – Ход мыслей матери Флэйм был параллелен ходу мыслей медсестры.
- Дошло до жирафа, - фыркнул главврач.
Сэнд была оскорблена, и поэтому, гордо подняв подбородок, отбила:
- Я как минимум канарейка!
Взрослые невесело усмехнулись. Розалина отступила на шаг назад и прижалась к стенке: мистер Сан, словно что-то учуяв, повернул голову в ее сторону, но, ничего не заметив, махнул хвостом и повернулся к миссис Сан и Хеду Физишену.
- Думаешь, он сможет оживить эту взбесившегося страуса? – задумчиво обратился к главврачу муж Сэнд.
- Думаю, прочтя пару книг – сможет, - ответил тот.
- А что ты будешь делать, когда он спросит, на фига ему эта птица сдалась? – сладко спросил Сан.
Хед смутился и шмыгнул носом.
- Я об этом не подумал.
- Дошло до жирафа, - улыбнулась миссис Сан.
- Ладно, идем, а то мы задерживаемся, - позвал Сан главврача с женой и прогалопировал по коридору. Те побежали за ним. Розалина стремительно понеслась за ними.
Розалине каким-то чудеснейшим образом удалось обогнать взрослых, и мы с нетерпением потребовали от нее отчета. Но она лишь хитро улыбнулась и поманила нас за собой.
Мы остановились там же, где беседовали мама с папой и главврач, и Розалина нам в подробностях рассказа подслушанный разговор. Гэри в это время старательно впечатывал ключ в большой кусок пластилина, делая слепок.
- Мы… пыф… все дело… пыф… узнаем по… пыф… подслушке… пыф… - пробормотал он по окончанию рассказа.
- А как еще-то? – усмехнулась Розалина, смотря в окно.
Я посмотрела на слепок ключа.
- А оно нам надо? – грустно спросила я.
Розалина и Гэри замерли и удивленно посмотрели на меня.
- Но… разве тебе не страшно? – тихо спросила Розалина.
- А если мы залезем в сектор, а там схрямкают? – так же тихо вопросом на вопрос ответила я.
- Девчонки! – С фальшью в голосе воскликнул Гэри. – Нет худа без добра, скорость это драйв!..
- Причем тут драйв? – фыркнула Розалина.
- Ну, риск это драйв…
- Скорее адреналин, - поправила я с улыбкой.
- Ну, адреналин, так адреналин! – Радостно воскликнул Гэри и с такой силой впечатал ключ в другой кусок пластилина, что он пролетел сквозь него и мирно звякнул об пол. Розалина за издевательство над ключом заехала Гэри в глаз.
Вечером Розалина отпросила нас с собрания, и мы медленно потекли к сектору. Гэри страховал нас сверху, постоянно крутя головой по сторонам; Розалина влюбленным взглядом смотрела на болтающийся на моей шее ключ, как будто провожала его на фронт; я спотыкалась на ровном месте.
Наконец, мы подошли к решетчатой двери. К моему удивлению, замочная скважина отсутствовала. Мы тупо смотрели на железный прямоугольник, где должна была быть дырочка.
- Облом, - мудро изрек Гэри и пнул прямоугольник.
- Постойте-ка, - покачала головой Розалина, - Тут какая-та больно запудренная штука.
Она кончиком копыта стала постукивать по прямоугольнику.
В одном месте от прикосновения копытца поняши послышалось мелодичное постукивание. Мы с Розалиной переглянулись, и она еще раз потрогала то место.
- А открывается как? – ехидно поинтересовался Гэри.
Мы пожали плечами.
Тут жеребец что-то сообразил. Он потеснил нас, теми же кончиками копыт поддел что-то там, где в прямоугольник впирались прутья. Послышалось щелканье – и прямоугольник медленно распался на две части. Точнее, не он сам, а что-то типа панциря, обертки.
Под ним смотрела на нас изящная замочная скважина.
Я, дрожа, протянула ключ к ней, как вдруг сзади раздался топот копыт. Мы резко обернулись, и мою челюсть пронзила боль. Я выронила ключ и покачнулась.
Перед нами, дрожа от негодования и пуская из глаз молнии, стоял папа.
- Н-не су-уйтес-с-сь с-с-сюд-да! – Заикаясь от гнева, прошипел он и резко накрыл копытом ключ, оставив отметину на ноге Розалины. – В-вон от-тсюда!
Мгновенная реакция. Нас как ветром сдуло. Мы буквально пролетели по лестнице и остановились только в последнем секторе третьего этажа.
- Вход запрещен, - сделал вывод Гэри, облокотившись на подоконник.
Все утро я ходила, как в тумане, натыкаясь на пациентов и персонал. Пару раз я стукалась головой об стены или окна, а один раз и перила с дверью. Дверь на лестницу у нас напоминала ворота, поэтому одна сторона двери была открыта, а другая наоборот, закрыта. В закрытую часть я и врезалась.
Когда я столкнулась с мамой, она как-то странно захихикала и с таким тонким намеком спросила, не влюбилась ли я. Поняв, что мамино сознание постепенно, штрих за штрихом рисует меня вместе с Гэри, я скрипнула зубами и легонько протаранила маму тележкой с лекарствами. Гэри в это время, проходя мимо нас, конечно, понял намек, и ничуть не хуже меня врезался в открытую дверь.
Розалина вела себя вообще как отпетый пофигист. Она просто шныряла по коридорам, как всегда не исполняя обязанности медсестры, спасалась от Физишена и отсиживалась в комнате отдыха.
Во время обеда я вошла в комнату отдыха и обвела ее глазами. Хед хмуро изучал за столом какие-то таблетки, Кьют грустно смотрел на него. Видимо, очень хотел потрещать у кого-нибудь над ухом, но, наверное, очень боялся, что главврач разозлится и скормит ему эти самый таблетки.
Поняв, что чай никто не собирается кипятить, я вздохнула и направилась к плите.
Тут же вошли мама с папой и Гэри. У Гэри вид был какой-то… не такой. Оглядев комнату, он вздохнул и подбежал ко мне.
- Розалина не появлялась? – тихо спросил жеребец, наклонившись к самому моему уху. Я услышала, как мама хихикнула.
Я помотала головой.
- А что?
Гэри выдохнул и снова прошептал.
- Я ключ забыл взять, наверное, она его забрала, а я хотел его слепок сделать на всякий случай.
Я вскинула брови вверх и повернула голову в сторону двери.
- Я пойду, поищу ее, а ты чайник сторожи, чайник, - ответила я и побежала к двери, пока до Гэри не дошел смысл повтора, ибо я его нагло обозвала.
В это время был дневной сон. Никто не бился головой об стенку, не лез на нее, не устраивал баррикады из подушек, одеяла, матраса, кровати; никто не крал со столика медикаменты и не смешивал их втихаря, вообразив себя этикеточной машинкой вместо химика… и вообще странные существа эти больные. Поехала крыша, нет же, надо обязательно делать что-то уму не постижимое. Нет бы на науку насесть, на изобретения… а они таблеточки мешают.
Проскакав все этажи и заглянув в маленькие окошки на дверях, я поняла, что либо Розалина смылась, либо мы с ней разминулись. В общем, я оказалась права. Но кое-чего я не ожидала.
Еще в коридоре я услышала, что в комнате отдыха происходит какая-то возня. Ускорив шаг, я быстро подбежала к двери и ворвалась в комнату.
Там все носились, шипели и ругались на Гэри. Тот сидел на полу и растерянно моргал глазками.
Дело в том, что жеребец ненадолго забыл о чайнике, и в результате устроил маленький пожар. Сначала все заметил папа. Он увидел пар, принял его за дым и испугался, что Гэри горит. Пока до всех доходило, пламя действительно перебросилось на гриву жеребца, и Гэри подпалил стол. Теперь он сидел мокрый, край стола обуглился, а пришедшая Розалина нарисовала на черной боку чайника рожицу (по крайней мере, кончик ее копыта был черным.)
Я тут же начала ругать Гэри, на чем свет стоит. Я же просила его приглядывать за чайником, а он загляделся на альбатроса за стеклом.
Стоп.
Альбатрос?
Я удивленно перевела взгляд на окно. Птица сидела на подоконнике и смотрела на меня пронизывающим взглядом бусинок-глаз. Насколько я знаю, альбатрос – морская птица. У нас же поблизости чахла затхлая речонка.
В альбатросе было что-то жуткое. Только сейчас я заметила, как пугающе черны эти глаза; на груди птицы было что-то вроде неаккуратного шва. Птица раскрыла клюв в безмолвном крике, и камнем сорвалась с подоконника. Я, сбив с копыт Физишена, бросила к окну и глянула вниз. Белый живот с безобразным швом ярко выделался на фоне желтоватой травы.
- В чем дело?
Я повернулась к отцу. В его глазах читалось беспокойство. Не ответив, я снова поглядела вниз.
Внутри почему-то ледяная рука сжала душу.
Птица исчезла.
Она не могла так быстро исчезнуть!
Я шмыгнула носом и отступила назад, пытаясь оторвать взгляд от окна, наконец, мне это удалось, но тут же резко закружилась голова. Покачнувшись, я почувствовала, что ноги резко подломились, и упала на бок.
* * *
Шум прибоя. Клекот чаек. Я приоткрыла глаза.
Я лежала на берегу моря. Вода лениво лизала берег, над ней, как осы над вареньем, кружилась стая чаек. Здесь же сидел альбатрос.
Тот самый альбатрос.
Я привстала и огляделась. Голова болела. Казалось, она сейчас разобьется на две половинки.
По берегу шел Хед Физишен. Он шел прямо, ни на кого не обращая внимания. Похоже, меня он тоже не заметил.
Вдруг, откуда не возьмись, к нему тремя молниями подлетели кто-то еще. Они столкнули главврача с ног. В зубах у трех блеснул нож, у третьего – шприц.
- Хед! – крикнула и попыталась подняться, но не смогла. Что-то забило по моим щекам, в нос ударил противный запах.
- Флэйм! Флэ-э-эйм!
Я резко вздохнула и открыла глаза. Надо мной склонились мама с отцом, Гэри и Физишен. За ними угадывались Кьют и Розалина.
- Как ты? – пролепетала мама, откладывая в сторону пузырек с нашатырем.
- Вроде, нормально… - выдавила я, подавив подступившую к горлу комом тошноту.
Мама и папа стремительно обменялись взглядом и встали.
- Поднимайся, - коротко велел отец, подставляя плечо. Я тяжело оперлась о него и вздохнула.
- Знаешь, какой переполох был, когда ты грохнулась? - прошептал Гэри мне на самое ухо, когда я, пошатываясь, села на диван. – Кстати, в чем дело-то было?
- Альбатрос, - сдавленно ответила я, глядя в поданную мне чашку чая.
- Что, тот самый? – снова спросил Гэри. Судя по всему, птица тоже была ему не по душе.
Я не ответила. Я вспомнила берег и три молнии. Значит, одна была желтой, другая оранжевой, а другая белой… таких у нас нет. Нет, есть я, желтая, но я темного оттенка, а та была золотистой…
Наконец я почувствовала, что кто-то теребит меня за плечо. На меня испуганно глядела Розалина.
Ничего не сказав, поняша кивнула на медленно удаляющихся маму, папу и главврача.
- Мы сейчас вернемся, - коротко бросил Физишен и скрылся за дверью.
- Иди, - одними губами сказал Гэри. Та кивнула и змейкой выскользнула за дверь.
Кьют посмотрел на нас с нескрываем любопытством.
* * *
Розалина бесшумно бежала за тремя пони, худо-бедно прячась за приоткрытыми дверями, колоннами и на поворотах. Наконец, они остановились прямо в том месте, где Гэри подслушал их в прошлый раз.
- Эта птица снова была здесь, - сердито проворчал мистер Сан.
- Что ему тут нужно? – добавила миссис Сан. – Мы отпустили его…
- Сэнд, ты забываешь, что он ходячий мертвец, - холодно ответил главврач. – Точнее, летающий, - добавил он с черным юмором.
Розалина вздрогнула.
- Но он ополчился, и теперь мстит, - тихо добавила миссис Сан.
- Надо его изловить и снова убить, - тихо проговорил ее муж.
- Тот, кто уже мертв, не может снова умереть. Ты слышал пословицу «двум смертям не бывать – одной не миновать»? – резко ответил Хед.
- Значит, надо его искупать в кислоте! Ну, я не знаю, сжечь там, утопить, оторвать голову на худой конец… - раздраженно бросил мистер Сан.
Розалину от такого обилия средств убийств альбатроса слегка помутило.
- Самый гуманный пока – оторвать голову, - деловито проговорила миссис Сан.
- А по-моему, самый гуманный пока – оживить, - ответил главврач.
Наступило гнетущее молчание.
- А как? – Мистер Сан явно был в замешательстве.
- Угадай с трех раз, - мягко проворковал Физишен.
«Очевидно же! – подумала Розалина. – Кьют – начитанный единорог, ему это по плечу!»
- Кьют? – Ход мыслей матери Флэйм был параллелен ходу мыслей медсестры.
- Дошло до жирафа, - фыркнул главврач.
Сэнд была оскорблена, и поэтому, гордо подняв подбородок, отбила:
- Я как минимум канарейка!
Взрослые невесело усмехнулись. Розалина отступила на шаг назад и прижалась к стенке: мистер Сан, словно что-то учуяв, повернул голову в ее сторону, но, ничего не заметив, махнул хвостом и повернулся к миссис Сан и Хеду Физишену.
- Думаешь, он сможет оживить эту взбесившегося страуса? – задумчиво обратился к главврачу муж Сэнд.
- Думаю, прочтя пару книг – сможет, - ответил тот.
- А что ты будешь делать, когда он спросит, на фига ему эта птица сдалась? – сладко спросил Сан.
Хед смутился и шмыгнул носом.
- Я об этом не подумал.
- Дошло до жирафа, - улыбнулась миссис Сан.
- Ладно, идем, а то мы задерживаемся, - позвал Сан главврача с женой и прогалопировал по коридору. Те побежали за ним. Розалина стремительно понеслась за ними.
* * *
Розалине каким-то чудеснейшим образом удалось обогнать взрослых, и мы с нетерпением потребовали от нее отчета. Но она лишь хитро улыбнулась и поманила нас за собой.
Мы остановились там же, где беседовали мама с папой и главврач, и Розалина нам в подробностях рассказа подслушанный разговор. Гэри в это время старательно впечатывал ключ в большой кусок пластилина, делая слепок.
- Мы… пыф… все дело… пыф… узнаем по… пыф… подслушке… пыф… - пробормотал он по окончанию рассказа.
- А как еще-то? – усмехнулась Розалина, смотря в окно.
Я посмотрела на слепок ключа.
- А оно нам надо? – грустно спросила я.
Розалина и Гэри замерли и удивленно посмотрели на меня.
- Но… разве тебе не страшно? – тихо спросила Розалина.
- А если мы залезем в сектор, а там схрямкают? – так же тихо вопросом на вопрос ответила я.
- Девчонки! – С фальшью в голосе воскликнул Гэри. – Нет худа без добра, скорость это драйв!..
- Причем тут драйв? – фыркнула Розалина.
- Ну, риск это драйв…
- Скорее адреналин, - поправила я с улыбкой.
- Ну, адреналин, так адреналин! – Радостно воскликнул Гэри и с такой силой впечатал ключ в другой кусок пластилина, что он пролетел сквозь него и мирно звякнул об пол. Розалина за издевательство над ключом заехала Гэри в глаз.
* * *
Вечером Розалина отпросила нас с собрания, и мы медленно потекли к сектору. Гэри страховал нас сверху, постоянно крутя головой по сторонам; Розалина влюбленным взглядом смотрела на болтающийся на моей шее ключ, как будто провожала его на фронт; я спотыкалась на ровном месте.
Наконец, мы подошли к решетчатой двери. К моему удивлению, замочная скважина отсутствовала. Мы тупо смотрели на железный прямоугольник, где должна была быть дырочка.
- Облом, - мудро изрек Гэри и пнул прямоугольник.
- Постойте-ка, - покачала головой Розалина, - Тут какая-та больно запудренная штука.
Она кончиком копыта стала постукивать по прямоугольнику.
В одном месте от прикосновения копытца поняши послышалось мелодичное постукивание. Мы с Розалиной переглянулись, и она еще раз потрогала то место.
- А открывается как? – ехидно поинтересовался Гэри.
Мы пожали плечами.
Тут жеребец что-то сообразил. Он потеснил нас, теми же кончиками копыт поддел что-то там, где в прямоугольник впирались прутья. Послышалось щелканье – и прямоугольник медленно распался на две части. Точнее, не он сам, а что-то типа панциря, обертки.
Под ним смотрела на нас изящная замочная скважина.
Я, дрожа, протянула ключ к ней, как вдруг сзади раздался топот копыт. Мы резко обернулись, и мою челюсть пронзила боль. Я выронила ключ и покачнулась.
Перед нами, дрожа от негодования и пуская из глаз молнии, стоял папа.
- Н-не су-уйтес-с-сь с-с-сюд-да! – Заикаясь от гнева, прошипел он и резко накрыл копытом ключ, оставив отметину на ноге Розалины. – В-вон от-тсюда!
Мгновенная реакция. Нас как ветром сдуло. Мы буквально пролетели по лестнице и остановились только в последнем секторе третьего этажа.
- Вход запрещен, - сделал вывод Гэри, облокотившись на подоконник.
Позже перетащу все главы в первое сообщение.
оживляемые зомби-птицы? :)
А Кьют - некромант?
А Кьют - некромант?
Заигрались они в секторе=))
Некромант? Нет, сначала они заставят его оживить этого психованного страуса, а потом дадут стулом по башке=))
а на кто тут есть на мейле?
Батер Шай писал(а):а на кто тут есть на мейле?
Боюсь, ваш вопрос малёк не в тему.
Хм. "ходячие мертвецы"? Хотя не - летающий мертвец :) Задумка хороша. Главное не скатится в "кексики" ;) Ну или гдето рядом.
MrRIP писал(а):Хм. "ходячие мертвецы"? Хотя не - летающий мертвец :) Задумка хороша. Главное не скатится в "кексики" ;) Ну или гдето рядом.
Не, ты чего, упаси Господь! Какие к чертям "Кексики" -я напишу что угодно, только не рядом с этим!
Итак, товарищи брони. Я таки дописала этот фанфик, правда, недавно. Кто знаком с госпожой Совестью, поймет меня. В течении нескольких часов выложу все главы до конца.
Глава 4
Кьют вступает в игру
Последующие три дня мы старались держаться от моего отца подальше, что было крайне трудно. Он как будто преследовал нас. Куда не пойдешь – где-нибудь да и промелькнет халат с голубым пейджером.
Но нас преследовал не только папа. Новости среди взрослых распространяются слишком быстро, особенно когда они заодно. Если не за нами не мог ходить мой отец – в спину дышала мама. Или Хед Физишен. Таскаются за нами по пятам. Один раз я, выходя из палаты больно, чуть не сделала плоским нос главврача.
Иногда нам доставались свободные от наблюдателей минутки. Тогда мы тихо шептались, обсуждая события. В любое другое время мы позволяли себе самые примитивные фразы.
Один раз, когда мы с Розалиной вышли в сад при больнице и уселись под дубом, ветки которого были далеко наверху (их специально отпилили, чтобы больные не могли повеситься), модница вдруг разрыдалась.
- Тшш, в чем дело? – немного обалдевшая от такого выплеска эмоций, проговорила я.
- Он-ни ж-же К-кьют-та уб-бют… он им эт-ту б-безмозглую ласточку оживит, и он-ни от него избавятся, чтоб-бы не п-палил раньше времени, - прогнусавила она.
Сначала я долго переваривала эту фразу, а когда до меня наконец дошло, что к чему, едва не заорала.
- Гэри сюда! ГЭРИ!!
И это была роковая ошибка. В ту же секунду, помимо Гэри, в окнах появились лица больных, чья ненормальная психика оставила твердый отпечаток на их физиономиях, но еще и мамик с папиком, и даже Хед Физишен с Кьютом (увидев последнего, Розалина задохнулась от слез и поспешно отвернулась).
Гэри легко перемахнул через подоконник, расправил крылья и быстро спланировал к нам.
- Значит так: сейчас идем в психушку, там направляемся в буфет, обгоняем наших дорогих стариков и ныряем в пустую палату, - прошептал он.
Мы кивнули и бросились исполнять план.
В буфете у нас ничего не было – там просто хранили провизию вперемешку со сломанной аппаратурой. Но зато можно было взять чего-нибудь пожевать, особенно когда не хочется тащиться в комнату отдыха.
Гэри оказался прав: едва мы прошли три шага, как на лестнице раздались шаги – взрослые.
Однако нам действительно надо было в буфет: когда мы посвятим Гэри в свои догадки, не ровен час Розалина опять разрыдается. Надо прихватить воду.
Я поймала взгляд Гэри и кивнула на медсестру. Тот понял и забежал сбоку от меня. Как по команде, ребята сблизились и загородили меня от преследователей. Я припустила вперед. Как же все-таки хорошо имеет друзей, которые понимают тебя с полуслова!
Итак, я вбежала в приоткрытую дверь буфета и увидела бутылки с водой только у противоположной стены. «Не успеешь, пробегут!» - сказал вредненький внутренний голос, но я не обратила внимания, только понеслась быстрее. Когда, схватив бутыль за горлышко, я выбежала в коридор, отчаяние зависло в воздухе – я двигалась слишком медленно, и топот друзей раздавался уже на лестнице. «А я что говорил? Вечно ты меня не слушаешь! Кто говорил, что аспирин надо, а не валерьянку? А?» - поинтересовался голос. «Отстань, все равно валидол понадобился», - отмахнулась я, вновь ныряя в буфет.
Лихорадочно побегов мимо еды, я, не обращая внимания на посторонние советы у себя в голове, нырнула за неработающий холодильник.
Дверь распахнулась настежь. Словно бизон на тропе войны, медленно вошел отец. Прислушался к тишине. Не спеша обошел все вокруг. Заглядывал во все щели. «Ну все, я пропала», - застучало в голове, когда папа подошел к холодильнику.
Но тот без интереса прошел мимо него, не удостоив даже взглядом. Наконец, дверь закрылась. Досчитав, на всякий пожарный, до пятидесяти, я вывалилась.
Недовольно помотав головой, я тихонько подбежала к выходу и прислушалась. Тишина. Тогда, распахнув дверь, бросилась бежать наверх.
Пустых палат было штук десять, не больше. Но вот в какой из них спрятались Гэри с Розалиной?
Отчаяние вредно клокотало в груди. Я золотым вихрем пронеслась по лестнице, потом побежала по этажу.
И тут вдруг дверь распахнулась прямо перед моим носом, цепкие копытца обхватили тело и втащили в комнату.
Не успев прокричать «Караул! Убивают!», мне зажали рот.
- Тсссс! Ну и медляк же ты!
Я подняла глаза. Сверху навис недовольный Гэри. В стороне Кьют наседал на мозг Розалины.
- А этот откуда? – удивленно спросила я, кивая на Кьюта.
Гэри хохотнул.
- Эталон манер!
Я насупилась.
- Ну, что, мы расскажем ему или нет? – вновь спросила я, услышав, как Кьют внезапно заговорил о зомби.
Розалина немедленно разревелась, сотрясая палату громогласными рыданиями. Гэри быстренько забил ей рот перьями, которые от испуга вывалились из его крыла, и к тому же залил водой. Розалина от такой наглости перестала плакать.
- Итак… - начал было Гэри, но вдруг осекся.
- Му муму муму? Ламум! – промычала Розалина, выплевывая перья.
- А как, спрашивается? Откуда мне знать, зачем меня звали? – пожал плечами Кьют.
Я издала нервный рык и стукнула себя копытом по лбу.
- В общем, так…
После наших с Розалиной догадок, Гэри остался потрясенным, розовая пони немедленно разревелась, а Кьют с воплями «Блиииииииииииин!!» попытался выпрыгнуть из окна.
- Накладывать на себя копыта еще рано! – заявил Гэри, оттаскивая будущего некроманта от окна. – Сейчас все решим. Для начала я предлагаю, чтобы Кьют смастерил какую-нибудь штуку, которая позволит нам знать, где мы все находимся.
- Что значит «все»?- выдув полбутылки воды и немного успокоившись, поинтересовалась Розалина.
- Душа моя, теперь нас четверо. Если сначала вляпались мы трое по уши, то теперь еще и Кьюта надо спасать. А держаться постоянно вместе мы не можем (спасибо взрослым и поспешности в отношении с закрытым сектором). Штуку будем носить просто так, как украшенье или часики, зато можем разойтись, но поддерживать связь с друг ДРУГОМ!! – пояснил он. Последнее слово он сказал громко оттого, что Кьют снова попытался удрать.
- …если, конечно, наш дорогой оживлятель мертвецов, в конце концов, не выброситься из окна, - мрачно закончила я.
- Что за слово такое – «оживлятель»? – вдруг проснулась Розалина.
- Слово как слово. Для неграмотных, - отмахнулся Гэри.
- Вот именно, что неграмотных! А в вас, как я погляжу, нет ни грамма грамотности!
- И мы тебя очень любим, душа наша! – пропел Гэри и наступил Кьюту на хвост.
- Ладно, - наконец, согласился тот, выдергивая свой короткий хвостик (интересно, как Гэри умудрился на него наступить?) из-под копыта Гэри. – Знаю я одно вещицу.
- Это что еще такое? – сморщив носик, поинтересовалась Розалина у Кьюта, рассматривая широкий блестящий браслет розового цвета.
- Мое новое изобретение, - с трепетом пояснил Кьют, заглядывая Розалине в глаза. Мне стало противно.
- И что же оно делает? – хмыкнул Гэри, держа свой черный браслет на копытце.
Мы стояли в неработающем туалете на третьем этаже. Кьют привел нас сюда показывать свою «вещицу». Этой «вещицей» оказались четыре браслета, которые их создатель, то есть Кьют, раздал нам.
- О, это такое средство связи! К тому же можно слушать радио! – с блеском в глазах сказал Кьют.
- Радио? – оживился Гэри, обожавший радио, ведущей которого была Диджей Пон-3.
- Ага, - кивнул изобретатель, - радио.
- А как же твое средство связи включается? – издевательским тоном спросила Розалина.
- Надо просто хлопнуть копытцем по браслету, и появился экран. Только он есть в определенной области, так что браслет будет произвольно поворачиваться, если экран будет внизу или вверху, - задрав нос кверху, ответил Кьют. – А выключается он просто – надо всего лишь закрыть крышечку.
- А если он откроется, если копытом случайно об стену ударить? – с сомнением спросила Розалина.
- Не возможно, - покачал головой заместитель главврача, - он реагирует только на тепло копыт. Эй, Флэйм, а как тебе?
Я одобрительно кивнула. Изобретение того стоило, и оно было великолепным.
- Давайте попробуем его открыть, – предложил Кьют, надевая свой браслет. Мне показалось, или изобретение Кьюта деформировалось и теперь сидит, как влитое?
Все согласно кивнули. Судя по удивленным лицам Гэри и Розалины, они тоже заметили перемену в размере «вещицы». Да и я сама поразилась, что сначала браслет был даже широковат, а потом змейкой скользнул по коже, и вот – как на заказ.
Кьют довольно хмыкнул:
- Специально такая функция. Чтобы не потерять… - он запнулся, - …в бою.
Мы переглянулись. Все может быть, пока есть тайна сектора.
- Ладно, - мотнул головой Гэри. – Это все, конечно, хорошо, но может быть, уже посмотрим, нам Кьют приготовил в этом чуде бижутерии?
Мы закивали, и стали прислонять копытца к браслету.
Экранчик на моем открылся снизу и стал медленно поворачиваться к лицу. На нем сиял оранжевый прямоугольник, и в считанные секунды на нем появилось несколько надписей:
«Контакты
Связь
Радио
Диктофон
Что про что»
Удивившись, я легонько нажала на «контакты». Там тут же высветился небольшой список:
«Розалина
Кьют
Гэри»
- Я внес все контакты, а то ужасно сложно их потом запихивать, - заглянув мне через плечо, пояснил Кьют.
Над списком была белая строка, на которой предлагали переход в «Связь». Я перешла, а там уже шел список, как можно было связаться с тем, кто тебе был нужен:
«Изображение
Сообщение
Звонок
Массовая рассылка
Массовый звонок
Массовое изображение»
- Здесь я почти все предусмотрел. Можно отправить сообщение, позвонить или отправить фотографию сразу нескольким лицам, - гордо проговорил Кьют, обходя нас.
- Прикольно, - не сдержался Гэри, доставая не известно откуда наушники и легко находя разъем.
Кьют улыбнулся.
- Я знал, что ты сразу начнешь слушать радио. Вот только проводок будет слегка мешаться при ходьбе… как-никак, на копытце, - потупившись, сказал гений.
- Не будет, - отмахнулся Гэри.
- Ладно, - подытожила я и повернулась к единорогу. – Спасибо тебе большое. Это именно то, что нам нужно. Теперь можно спокойно разойтись и не мучится от догадок, что с другими.
Кьют подмигнул мне и высунулся наружу.
- Чисто, - прошептал он и выпорхнул в сторону южного крыла. Гэри выпорхнул в сторону северного, а мы с Розалиной медленно пошли вслед за Кьютом.
- Полезная штука, не правда ли? – спросила я, любовно глядя на свой браслетик.
- Ага. А главное – красивый, - ответила поняшка, тоже посмотрев на свой.
Я улыбнулась, подавив смешок.
- Очень.
Последующие три дня мы старались держаться от моего отца подальше, что было крайне трудно. Он как будто преследовал нас. Куда не пойдешь – где-нибудь да и промелькнет халат с голубым пейджером.
Но нас преследовал не только папа. Новости среди взрослых распространяются слишком быстро, особенно когда они заодно. Если не за нами не мог ходить мой отец – в спину дышала мама. Или Хед Физишен. Таскаются за нами по пятам. Один раз я, выходя из палаты больно, чуть не сделала плоским нос главврача.
Иногда нам доставались свободные от наблюдателей минутки. Тогда мы тихо шептались, обсуждая события. В любое другое время мы позволяли себе самые примитивные фразы.
Один раз, когда мы с Розалиной вышли в сад при больнице и уселись под дубом, ветки которого были далеко наверху (их специально отпилили, чтобы больные не могли повеситься), модница вдруг разрыдалась.
- Тшш, в чем дело? – немного обалдевшая от такого выплеска эмоций, проговорила я.
- Он-ни ж-же К-кьют-та уб-бют… он им эт-ту б-безмозглую ласточку оживит, и он-ни от него избавятся, чтоб-бы не п-палил раньше времени, - прогнусавила она.
Сначала я долго переваривала эту фразу, а когда до меня наконец дошло, что к чему, едва не заорала.
- Гэри сюда! ГЭРИ!!
И это была роковая ошибка. В ту же секунду, помимо Гэри, в окнах появились лица больных, чья ненормальная психика оставила твердый отпечаток на их физиономиях, но еще и мамик с папиком, и даже Хед Физишен с Кьютом (увидев последнего, Розалина задохнулась от слез и поспешно отвернулась).
Гэри легко перемахнул через подоконник, расправил крылья и быстро спланировал к нам.
- Значит так: сейчас идем в психушку, там направляемся в буфет, обгоняем наших дорогих стариков и ныряем в пустую палату, - прошептал он.
Мы кивнули и бросились исполнять план.
В буфете у нас ничего не было – там просто хранили провизию вперемешку со сломанной аппаратурой. Но зато можно было взять чего-нибудь пожевать, особенно когда не хочется тащиться в комнату отдыха.
Гэри оказался прав: едва мы прошли три шага, как на лестнице раздались шаги – взрослые.
Однако нам действительно надо было в буфет: когда мы посвятим Гэри в свои догадки, не ровен час Розалина опять разрыдается. Надо прихватить воду.
Я поймала взгляд Гэри и кивнула на медсестру. Тот понял и забежал сбоку от меня. Как по команде, ребята сблизились и загородили меня от преследователей. Я припустила вперед. Как же все-таки хорошо имеет друзей, которые понимают тебя с полуслова!
Итак, я вбежала в приоткрытую дверь буфета и увидела бутылки с водой только у противоположной стены. «Не успеешь, пробегут!» - сказал вредненький внутренний голос, но я не обратила внимания, только понеслась быстрее. Когда, схватив бутыль за горлышко, я выбежала в коридор, отчаяние зависло в воздухе – я двигалась слишком медленно, и топот друзей раздавался уже на лестнице. «А я что говорил? Вечно ты меня не слушаешь! Кто говорил, что аспирин надо, а не валерьянку? А?» - поинтересовался голос. «Отстань, все равно валидол понадобился», - отмахнулась я, вновь ныряя в буфет.
Лихорадочно побегов мимо еды, я, не обращая внимания на посторонние советы у себя в голове, нырнула за неработающий холодильник.
Дверь распахнулась настежь. Словно бизон на тропе войны, медленно вошел отец. Прислушался к тишине. Не спеша обошел все вокруг. Заглядывал во все щели. «Ну все, я пропала», - застучало в голове, когда папа подошел к холодильнику.
Но тот без интереса прошел мимо него, не удостоив даже взглядом. Наконец, дверь закрылась. Досчитав, на всякий пожарный, до пятидесяти, я вывалилась.
Недовольно помотав головой, я тихонько подбежала к выходу и прислушалась. Тишина. Тогда, распахнув дверь, бросилась бежать наверх.
Пустых палат было штук десять, не больше. Но вот в какой из них спрятались Гэри с Розалиной?
Отчаяние вредно клокотало в груди. Я золотым вихрем пронеслась по лестнице, потом побежала по этажу.
И тут вдруг дверь распахнулась прямо перед моим носом, цепкие копытца обхватили тело и втащили в комнату.
Не успев прокричать «Караул! Убивают!», мне зажали рот.
- Тсссс! Ну и медляк же ты!
Я подняла глаза. Сверху навис недовольный Гэри. В стороне Кьют наседал на мозг Розалины.
- А этот откуда? – удивленно спросила я, кивая на Кьюта.
Гэри хохотнул.
- Эталон манер!
Я насупилась.
- Ну, что, мы расскажем ему или нет? – вновь спросила я, услышав, как Кьют внезапно заговорил о зомби.
Розалина немедленно разревелась, сотрясая палату громогласными рыданиями. Гэри быстренько забил ей рот перьями, которые от испуга вывалились из его крыла, и к тому же залил водой. Розалина от такой наглости перестала плакать.
- Итак… - начал было Гэри, но вдруг осекся.
- Му муму муму? Ламум! – промычала Розалина, выплевывая перья.
- А как, спрашивается? Откуда мне знать, зачем меня звали? – пожал плечами Кьют.
Я издала нервный рык и стукнула себя копытом по лбу.
- В общем, так…
После наших с Розалиной догадок, Гэри остался потрясенным, розовая пони немедленно разревелась, а Кьют с воплями «Блиииииииииииин!!» попытался выпрыгнуть из окна.
- Накладывать на себя копыта еще рано! – заявил Гэри, оттаскивая будущего некроманта от окна. – Сейчас все решим. Для начала я предлагаю, чтобы Кьют смастерил какую-нибудь штуку, которая позволит нам знать, где мы все находимся.
- Что значит «все»?- выдув полбутылки воды и немного успокоившись, поинтересовалась Розалина.
- Душа моя, теперь нас четверо. Если сначала вляпались мы трое по уши, то теперь еще и Кьюта надо спасать. А держаться постоянно вместе мы не можем (спасибо взрослым и поспешности в отношении с закрытым сектором). Штуку будем носить просто так, как украшенье или часики, зато можем разойтись, но поддерживать связь с друг ДРУГОМ!! – пояснил он. Последнее слово он сказал громко оттого, что Кьют снова попытался удрать.
- …если, конечно, наш дорогой оживлятель мертвецов, в конце концов, не выброситься из окна, - мрачно закончила я.
- Что за слово такое – «оживлятель»? – вдруг проснулась Розалина.
- Слово как слово. Для неграмотных, - отмахнулся Гэри.
- Вот именно, что неграмотных! А в вас, как я погляжу, нет ни грамма грамотности!
- И мы тебя очень любим, душа наша! – пропел Гэри и наступил Кьюту на хвост.
- Ладно, - наконец, согласился тот, выдергивая свой короткий хвостик (интересно, как Гэри умудрился на него наступить?) из-под копыта Гэри. – Знаю я одно вещицу.
* * *
- Это что еще такое? – сморщив носик, поинтересовалась Розалина у Кьюта, рассматривая широкий блестящий браслет розового цвета.
- Мое новое изобретение, - с трепетом пояснил Кьют, заглядывая Розалине в глаза. Мне стало противно.
- И что же оно делает? – хмыкнул Гэри, держа свой черный браслет на копытце.
Мы стояли в неработающем туалете на третьем этаже. Кьют привел нас сюда показывать свою «вещицу». Этой «вещицей» оказались четыре браслета, которые их создатель, то есть Кьют, раздал нам.
- О, это такое средство связи! К тому же можно слушать радио! – с блеском в глазах сказал Кьют.
- Радио? – оживился Гэри, обожавший радио, ведущей которого была Диджей Пон-3.
- Ага, - кивнул изобретатель, - радио.
- А как же твое средство связи включается? – издевательским тоном спросила Розалина.
- Надо просто хлопнуть копытцем по браслету, и появился экран. Только он есть в определенной области, так что браслет будет произвольно поворачиваться, если экран будет внизу или вверху, - задрав нос кверху, ответил Кьют. – А выключается он просто – надо всего лишь закрыть крышечку.
- А если он откроется, если копытом случайно об стену ударить? – с сомнением спросила Розалина.
- Не возможно, - покачал головой заместитель главврача, - он реагирует только на тепло копыт. Эй, Флэйм, а как тебе?
Я одобрительно кивнула. Изобретение того стоило, и оно было великолепным.
- Давайте попробуем его открыть, – предложил Кьют, надевая свой браслет. Мне показалось, или изобретение Кьюта деформировалось и теперь сидит, как влитое?
Все согласно кивнули. Судя по удивленным лицам Гэри и Розалины, они тоже заметили перемену в размере «вещицы». Да и я сама поразилась, что сначала браслет был даже широковат, а потом змейкой скользнул по коже, и вот – как на заказ.
Кьют довольно хмыкнул:
- Специально такая функция. Чтобы не потерять… - он запнулся, - …в бою.
Мы переглянулись. Все может быть, пока есть тайна сектора.
- Ладно, - мотнул головой Гэри. – Это все, конечно, хорошо, но может быть, уже посмотрим, нам Кьют приготовил в этом чуде бижутерии?
Мы закивали, и стали прислонять копытца к браслету.
Экранчик на моем открылся снизу и стал медленно поворачиваться к лицу. На нем сиял оранжевый прямоугольник, и в считанные секунды на нем появилось несколько надписей:
«Контакты
Связь
Радио
Диктофон
Что про что»
Удивившись, я легонько нажала на «контакты». Там тут же высветился небольшой список:
«Розалина
Кьют
Гэри»
- Я внес все контакты, а то ужасно сложно их потом запихивать, - заглянув мне через плечо, пояснил Кьют.
Над списком была белая строка, на которой предлагали переход в «Связь». Я перешла, а там уже шел список, как можно было связаться с тем, кто тебе был нужен:
«Изображение
Сообщение
Звонок
Массовая рассылка
Массовый звонок
Массовое изображение»
- Здесь я почти все предусмотрел. Можно отправить сообщение, позвонить или отправить фотографию сразу нескольким лицам, - гордо проговорил Кьют, обходя нас.
- Прикольно, - не сдержался Гэри, доставая не известно откуда наушники и легко находя разъем.
Кьют улыбнулся.
- Я знал, что ты сразу начнешь слушать радио. Вот только проводок будет слегка мешаться при ходьбе… как-никак, на копытце, - потупившись, сказал гений.
- Не будет, - отмахнулся Гэри.
- Ладно, - подытожила я и повернулась к единорогу. – Спасибо тебе большое. Это именно то, что нам нужно. Теперь можно спокойно разойтись и не мучится от догадок, что с другими.
Кьют подмигнул мне и высунулся наружу.
- Чисто, - прошептал он и выпорхнул в сторону южного крыла. Гэри выпорхнул в сторону северного, а мы с Розалиной медленно пошли вслед за Кьютом.
- Полезная штука, не правда ли? – спросила я, любовно глядя на свой браслетик.
- Ага. А главное – красивый, - ответила поняшка, тоже посмотрев на свой.
Я улыбнулась, подавив смешок.
- Очень.
Вау! Надо же! Может, выложишь на google.docs? - там удобнее вычитывать. Я уже полгода там все свое выкладываю.
Krynnit писал(а):Вау! Надо же! Может, выложишь на google.docs? - там удобнее вычитывать. Я уже полгода там все свое выкладываю.
Эээ... думаю, надо попробовать. Где-то у меня была туда ссылка... вот только я не знаю, что там про что.
Глава 5
В ненужном месте в ненужное время
Я сидела в комнате отдыха и со скучающим видом листала старый выпуск журнала «Астрономия.eq». Смена сегодня была не моя, но так как для многих пони, например, как для моей семьи, Кьюта, Физишена и Гэри больница стала родным домом, деваться особо мне было не куда. Раньше я работала каждый день, а сейчас взрослые, видимо, поняв, как глубоко мы начали копать, решили урезать нам рабочий день. Причем они это сделали так, что хотя мы все и оставались внутри здания, но не могли ходить по палатам.
В комнату влетела счастливая мама.
- Что случилось? – улыбнувшись, спросила я.
- Шизик из двадцать шестой палаты выздоровел! – радостно ответила мать. – Прямо встал с утра и сказал: «Вижу я солнце, и ум прояснился; в глазах моих блестит оконце, и сон страшный вчерашнего приснился.»
- Со словами для рифмы у него не очень, - поморщилась я.
- Ой, кто бы говорил, - отмахнулась мама.
В дверном проем заглянул растрепанный фиолетовый пони и улыбнулся. Судя по всему, это и был «шизик из двадцать шестой палаты».
- Я вам спасибо говорю, - пропел он, - и от души благодарю.
«Уже лучше», - подумала я.
Мама хихикнула, и, вынув его карту, начала что-то в ней записывать.
- Здоров по всем пунктам! – радостно возвестила она, убирая карту в архив и протягивая бывшему шизику справку.
Глаза пони радостно забегали по тексту листочка. Взяв его в зубы, выздоровевший поклонился маме и направился на выход.
- Флэйм, проводи нашего… бывшего больного. Я рада, что вы теперь можете смотреть на мир… - мама осеклась.
- Как нормальный пони, - закончил выздоровевший больной из 26 палаты и мило закрыл глаза.
- Да, - выдохнула мать.
- Идемте, я вас провожу, - позвала я, выходя из комнаты отдыха.
- Да-да-да, - заторопился бывший шизик.
Мы прошли по этажу, спустились вниз. Гэри, который хмуро смотрел на огромного жеребца с лицом а-ля «кирпичфэйс», улыбнулся нам.
- С выздоровлением! – сказал он фиолетовому пони и скосил глаза на охранника. Он сам часто брал на себя роль охраны, а сейчас, когда нас начали засыпать, ему приходилось только махать веником по потолку, собирая пауков, да и просто скучать.
- Спасибо, - ответил тот и вышел вслед за мной наружу.
Глубоко вдохнув свежий воздух, пони вытянул шею и, широко раскрыв глаза, обвел взглядом наш двор.
- Как давно я всего этого не видел, - прошептал он.
Я улыбнулась. Мне этого не понять. Я пока нормальная и мозги у меня не поехали, тьфу-тьфу-тьфу, и мне не ясен восторг больных, которые после выздоровления видят свежую зеленую листву и голубое небо.
- Да, кстати, - проговорил бывший шизик. – Агониус прав. Будь осторожней, хорошо? – с каким-то чувством сохранения сказал он и, не дождавшись ответа, бросился по каменной дорожке к выходу с территории психушки.
Я удивленно проводила его глазами. Значит, все намного хуже, чем я думала?
Склонив голову вниз, я коснулась копытцем браслетика. Экранчик открылся и я выбрала опцию «Связь». Тыкнув на «Массовое сообщение», я торопливо набрала текст: «Бывший шизик знает про сектор. Есть подозрения. Встречаемся в неработающем туалете.»
Отправив сообщения, я развернулась и влетела обратно в здание. Гэри, завидев меня, бросился к южному крылу. Я побежала к северному.
Вбежав туалет, я, отдышавшись, увидела всех троих, с интересом смотревших на меня.
- Не поверите… - выдохнула я. – Я когда провожала этого, из двадцать шестой палаты, он мне на выходе сказал, что Агониус прав и нам нужно быть осторожными… когда будем копать дальше.
Последняя фраза была для меня словно озарение. Если он и правда хотел подразумевать под «будь осторожнее», то…
- Он предлагает нам раскрыть сектор? – тихо спросила Розалина.
- Получается, что так… - склонил голову на бок Гэри.
Кьют открыл было рот, но тут по этажу пронеслось громогласное «Флэйм! Кьют! Гэри! Розалина!» отца.
Мы выскочили из туалета и разбежались по комнатам, пока отец не вышел из холла. И тут же снова вышли, но только уже более спокойно, как будто все время находились в палатах.
- Да? – спросила я, подходя к отцу.
Папа хмуро обвел нас глазами и вдруг улыбнулся.
- К нам приезжает гостья проведать своего тяжелобольного сына. Надо бы ее встретить, - ответил он, направляясь к лестнице. Мы поспешили за ним.
Внизу уже собрался весь персонал во главе с мамой. Мы встали в ряд и вытянули головы по направлению к выходу с территории больницы.
Тут же возле нее остановился автомобиль. Шофер, элегантный коричневый единорог, вышел из салона и направился ко второй двери. Розалина немедленно выпрямилась и начала ловить взгляд шофера. Кьют нахмурился и фыркнул. Гэри начал нагло слушать радио, а я захихикала.
- Эй, вы! – шикнула на нас мама.
Мы успокоились.
Шофер открыл дверь. На свет вышла дама в возрасте. Грива была заплетена в косу и собрана на затылке. Седло было синим и прекрасно гармонировало с темно-серой шкуркой. Я прищурилась. Что-то в этой пони я находила знакомым. Начнем со шкурки и белоснежной гривы…
Дама прошла в сопровождении с шофером по дорожке и подошла к нам.
- Доброго времени суток, - проговорила она. Я почуяла старомодный парфюм. Розалина любопытно повела носиком. – Думаю, вы знаете цель моего визита. Могу я увидеться с сыном?
Ряд персонала поклонился. Мои родители повели даму во внутрь. Розалина захлопала ресничками. Шофер сделал мученическое лицо и поспешил ретироваться. Гэри хмыкнул и пошел препираться с охранником.
Я удивилась. То есть нас позвали, чтобы встать рядком, как солдатики, поклонится этой дамочке, которая, судя по всему, имеет достаточно денег, но, тем не менее, положила своего сына в неизвестно какую больницу, и разойтись?
Пожав плечами, я направилась в комнату отдыха.
Розалина толкала перед собой медицинскую тележку, как стих, повторяя про себя: «Таблетки в пятую, уколы в третью и шестую, сиропы в девятую и четырнадцую…».
Из палаты, на которую был повешен теперь уже с вынутой дужкой увесистый замок, раздался громкий шепот. Розалина с интересом посмотрела на номер, прикрепленный вверху двери. Это же та самая палата, где лежит Агониус!
Остановившись, пони дала задний ход и заглянула в маленькую щелочку. Там, спиной к ней, сидела дама, которую они недавно встречали; напротив нее на кровати сидел Агониус с вполне вменяемым видом. Они о чем-то тихо разговаривали.
-…жуткий сектор, - выхватила краем ухом Розалина реплику Агониуса. – Знала бы ты, мам, что там творится…
- Ну, ну, дорогой мой, не волнуйся, - ответила дама. – Ты скоро выберешься отсюда.
- Я не хочу здесь больше оставаться, - замогильным шепотом проговорил Агониус с исказившимся лицом. – Зачем я вообще здесь?
- Тсс, все, что тебе нужно это только… ну, ты же понимаешь ведь, Джодини?
- Ключ трудно достать. И у меня такое чувство, что крыша начинает окончательно съезжать…
- Но ты знаешь, где примерно находится ключ? – пропустив последнее предложение мимо ушей, спросила дама.
- Примерно. Он…
Агониус осекся и резко повернул голову в сторону щелки. Тут же обернулась и гостья. Розалина быстро отстранилась и бросилась вперед по коридору, толкая перед собой тележку. Едва она вошла в четырнадцую палату, послышался скрип приоткрывшейся двери. Больной в четырнадцатой палате приподнял голову и растянулся в улыбке.
- От кого прячемся? Нашествие сумасшедших страусов? Взбесившихся бегемотов? – невинно поинтересовался он. Розалину не очень интересовали данные больных, и по каким причинам они оказались здесь, но, кажется, она подозревала, как оказался здесь именно этот пациент.
- Плотоядные летучие рыбы, ничего особенного, - буркнула в ответ Розалина, усмехнувшись, когда глаза психа расширились от удивления. Затем перевела взгляд на тележку. «Так… он из четырнадцатой? Таблетки в третью и шестую, уколы в пятую, а сироп в четырнадцую и… десятую? Девятую? Или таблетки в десятую и девятую, уколы в третью и шестую, а сироп в пятую? Или четырнадцую? Блин, забыла…»
Больной перевел на нее взгляд и хихикнул. Розалина медленно посмотрела сначала на него, потом на лекарства; потом с лекарств на него.
- Нип-па~, - выдал псих, засунув голову под подушку. «Ему все сразу и в порядке очереди», - решила Розалина, подкатывая тележку к кровати.
Я пыталась вышить розочку по рисунку на канве, но это получалось крайне трудно. Я ведь являюсь обычной пони, и поэтому, и писать, и держать, и вышивать приходилось с помощью зубов. Иголка постоянно впивалась в губу, и после каждого крестика я постоянно облизывала губы, ощущая едва различимый привкус металла. Вы когда-нибудь замечали, что кровь на вкус и запах как металлическая? Вопрос только в том, почему обозначение именно металлическое, а не, например железное или медное…
В комнату отдыха вошел отец и потрогал копытцем стенку чая.
- Только что вскипел, - не отрываясь от работы, пробубнила я.
Папа с интересом посмотрел на меня, и хмыкнул.
- Ничего смешного не наблюдаю, - буркнула я, выплюнув иглу и со вздохом узрев, что последний стежок неправильный.
- Ну, в какой-то мере, да, – кивнул папа в поисках печенья, - но ты, наверное, знаешь, что когда один упадет, остальные смеются. Закон такой, неприятный, правда. С тобой сейчас же ситуация…
- Не спорю, - ответила я, кое-как исправив стежок.
- Да, кстати, наша чудесная гостья решила остаться у нас на ночь, - вдруг проговорил отец, теперь ища заварку.
- На ночь? – подавившись ниткой, воскликнула я.
- На ночь, - подтвердил папа. – Подготовь для нее комнату для гостей, будь добра, - подмигнул мне родитель, широко улыбаясь. Но, едва он отвернулся, я заметила в отражающей стенке чайника, как улыбка сползла с его лица, а глаза сверкнули недобрым.
- Хорошо, - кивнула я, отбрасывая вышивку. – Начну прямо сейчас.
- Вот и отлично, - вновь улыбнулся отец.
Я поспешила к двери, как сзади раздалось:
- Симпатичный браслет. Подарил кто?
- Ага, - кивнула я, - Гэри.
Папа усмехнулся и наклонил носик чайника к чашке.
Комнаты для гостей у нас находились в последнем секторе южного крыла на последнем этаже. Он был, пожалуй, самым чистым и самым нетронутым, в отличие от остальных. Тоже был закрытым, но, в отличие от того, под который мы начали рыть, имел простую решетчатую дверь, сквозь которую прекрасно просматривалось небольшое помещение. Именно у этой двери я столкнулась с Розалиной, которая с хмурым взглядом выходила из палаты. Оттуда слышалось фальшивое пение. Слова были примерно такие: «Летучие рыбы съели мозги, и теперь не видно не зги, ведь в мозгах кой-чего располагает, и за зрение отвечает; сумасшедшие страусы теперь живут в моей черепной коробке и варят тараканов в топке!..»
Увидев меня, Розалина мученически вздохнула.
- У нормальных пони тараканы в голове, - сказала она, - а у этого – страусы, и при этом этих самых тараканов варят. И не где-нибудь, а конкретно в топке.
Я расплылась в улыбке.
- Что же ты тут тогда до сих пор сидишь? Взяла бы, да уволилась. Ты же неплохой ювелир. Езжай в Кантерлот, подточи навыки, и в ломбард. Или в ювелирный магазин.
Розалина улыбнулась в ответ.
- Да тут все как-то уж родным стало, - сказала она. – Не хочется уже.
- Понимаю, - кивнула я. – Вот если бы мне сейчас предложили устроиться в астрономический институт, я бы, может, и отказалась, а может, ходила бы в вечернюю смену, а с утра в психушке заправляла.
- Точно, подруга! – воскликнула Розалина, и мы стукнулись копытцами. - А что ты тут стоишь? – словно опомнилась пони.
Я немного расстроилась.
- Наша гостья остается на ночь. Велели подготовить комнату для гостей, - пояснила я.
Розалина же наоборот, приободрилась.
- Давай я тебе помогу! – предложила она. – У меня и ключ есть. Связку прихватила.
И она продемонстрировала букет ключей разных размеров и для разных замков, связанные одним тонким железным кольцом. И только сейчас я поняла, что по оплошности не взяла ключи из комнаты отдыха. Впрочем, там бы я их и не нашла.
Я согласно кивнула, и Розалина, немного поискав нужный ключ, открыла дверь. Едва мы оказались в небольшом холле с двумя дверями по бокам в каждой стене, Розалина закрылась изнутри.
- Отличненько, - пропела она, пнув тележку в угол.
Я подбежала к правой двери левой части сектора.
- Давай сюда? – предложила я.
Розалина пожала плечами, давая понять, что ей все равно. Затем подошла и, изучив замочную скважину, долго перебирала связку ключей. Я, не выдержав, принялась ей помогать.
Но через пятнадцать минут мы поняли, что нужного ключа нет.
- Странно, - удивилась Розалина.
- Давай попробуем противоположную, - проговорила я, подбегая к двери напротив.
Оказалось, что в нашей связке были только два ключа (причем одному ключику недоставало зубчика) к дверям правым частям сектора. Наверное, потеряли, или выбросили, ведь сектором для гостей никто давно не пользовался. В них мы не жили, ничего не делали, для персонала был сектор на втором этаже возле комнаты отдыха. Но когда мы открыли ту комнату, которую хотели подготовить для дамы, стало ясно, что конкретно эти сектором СЛИШКОМ не часто пользовались.
В комнате было сыро и прохладно даже в солнечный день; окна грязные, по углам серела паутина, под порогом бегали мокрицы; кровать одиноко смотрела на нас серым матрасом с клопами и клещами; поверхность спинки ложа облуплена; пол пыльный, а потолок в черных пятнах; как раз посередине одной из этих дыр торчал голый проводок с разбитой лампой.
Розалина брезгливо высунула язык.
- Какое чудесное место для наших собраний! – воскликнула она, выбирая место для шага. У меня возникло чувство, что копыта жутко чешутся до тотальной уборки.
- Полный аут, - проговорила я, осторожно ступая на пол. Что-то скрипнуло.
- Да тут, по ходу, деревянный пол. Только прилепили линолеум сверху, - заметила розовая пони.
- Не, ты как хочешь, а я здесь убираться не буду, - категорично помотав головой, заявила я.
- Поддерживаю, - кивнула Розалина, проходя в середину комнаты. – Но время занять надо. Так что я хочу тебе кое-что сказать…
…Леди Делина Маролин шла по этажу в сектор для гостей в гордом одиночестве, отказавшись от сопровождения мистера Сан. Она не хотела находиться рядом с эти гнусным пони, к тому же, предостаточно знала эту психиатрическую больницу, конечно, стоит отметить, во многом благодаря своему сыну Джодини Маролину. Ей нужен был всего лишь один ключ, который мог приоткрыть тайну, ради которой она так долго и упорно билась в мучавших сомнений. Все пошло будто под руку – заболевший сын, который, словно в бреду (хотя, почему «словно»?), согласился. И пошло-поехало…
Решетчатая дверь сектора была открыта. Дежурных нигде не было, но, видимо, они подсуетились, и закрыли все двери с больными снаружи, чтобы не было неприятных происшествий.
Оказавшись в секторе, гостья огляделась и пробежала глазами по номерам комнат. Пожалуй, это был самый маленький сектор во всей больнице. Ну, почти во всей. Кажется, для персонала тоже отвели местечко. Сейчас здесь горел свет, как горел он и в персональном и на лестнице. Кроме этих мест была кромешная тьма, подобная той, что за окном. Глубокая ночь. Пришлось два часа коротать время за «теплой» беседой со старшими врачами. Один жеребец, кажется, Кьют Смарт, оказался довольно приятным в общении, но вот только если бы он не начал болтать про взаимоотношение животных и науки так, что и слова нельзя было вставить, приятней было бы в двойне.
Маролин подошла к комнате с правой стороны. Мистер Сан сказал, что специально для гостьи ее хорошо подготовили и убрали. Ну, разумеется. Она же не собирается спать на голых досках. Скажет ведь…
Ручка поддалась с небольшим усилием, но все же повернулась, и строгому взору Делины Маролин предстала самая, пожалуй, заброшенная во всей больнице комната. Правда, было неизвестно, в каком состоянии находились другие три комнатки в секторе, но пока в известности была только эта. Так сказать, что здесь не жили уже лет тридцать, значило бы не сказать ничего.
Посередине комнаты в кромешной темноте на коврике сидела пони, которая с полуприкрытыми глазами смотрела что-то на миниатюрном экране, прикрепленном к браслету. Копыто с ним поднято на уровень глаз, в зрачках пляшут неразборчивые картинки, а из разъема тянется провод наушников…
Я перевела зрачки на гостью и, улыбнувшись, захлопнула экран, выдернув из ушей наушники.
- Наконец-то вы пришли. Неужели наши старики так горазды поговорить? – спросила я с приятной улыбкой.
- А что вы, собственно говоря, тут делаете? – холодно поинтересовалась дама, пропустив мой вопрос мимо ушей. – И почему моя комната в таком жутком состоянии? Мистер Сан заверил меня, что медсестры убрали и подготовили комнату.
Улыбка нехотя сползла с моего лица, расстроенная таким приветствием. Точнее, его отсутствием.
- Я здесь, чтобы вытащить вас из этого дурдома, - произнесла я, поднимаясь на копыта.
Дама удивленно вскинула подведенные брови вверх.
- Ну, во-первых, я еще не загремела сюда; а во-вторых, не надо корчить из себя героя, - жестко проговорила она, подходя ко мне, явно намериваясь раздавить одним надменным взглядом.
Я хмыкнула гостье прямо в лицо. Бывают же такие пони из захолустья, которые пытаются создать впечатление, что никакие они не князи из грязи. Копыто даю на отсечение, у нее в роду не было ни одного кантерлотца, которым иногда свойственна манера задирать свой нос выше солнца.
Несколько часов назад, когда Розалина поделилась со мной той сценой, которую застала в палате Агониуса, а я в ответ рассказала резкую перемену в мимике отца, мы пришли к выводу, что даму надо увести отсюда не только из-за того, что ей может угрожать опасность, а еще из-за того, что она тоже может достать лопату в открытую. Кьют и Гэри, с которыми мы встретились уже в неработающем туалете, согласились. Мы решили, что комнату я прибирать не буду, но скажу отцу обратное; потом ночью выпихиваем нашу гостью к чертям, а предкам говорим, что нас покинули по делам первой важности. Розалина уговорила шофера показать ей некоторые документы, где есть хоть одно слово, написанное дамой, и, умело подделав почерк и роспись, пони подготовила объяснительную записку якобы от гостьи, которую я потом «найду», когда приду с утра к даме, ведь меня к ней приставили пока она здесь. В общем, мы неплохо подготовились.
Теперь я кратко объяснила ей, в чем дело, не раскрывая всех карт и, пообещав, что остальное пони узнает через сына, я достала биту.
- И что медсестра собирается этим делать? – изогнула бровь гостья.
- Если медсестра работает в психушке, то, конечно же, оглушать тяжелобольных пони! – жизнерадостно сообщила я, подходя к окну. Внизу стоял молодой шофер, который и привез сюда надменную даму. Встретившись со мной взглядом, он кивнул и сунулся в машину. Я замахнулась. Не знала, что этот молодой пони увлекается квантовой механикой. И удивляюсь, как он смог выжить после трех часов, проведенных с распустившим язык Кьютом.
Завыла сигнализация вперемешку с гудком. Нам не привыкать, возле больницы часто выли сирены, а вот звук битого стекла стал бы подозрительным. Поэтому мы и решили замаскировать его под этим воем редких машин. С разных сторон послышались гудки другой четырехколесной техники и звонки велосипедов, среагировавших на одну паническую серенаду машины шофера. Вдалеке загудел поезд. Пожалуй, это была вторая четко организованная операция после попытки проникновения в сектор, организованная нами.
Я обрушила биту на грязное стекло. Брызнули осколки. Дама испуганно вскрикнула. Стараясь действовать быстро, я сбила с рамы неровные острые зубы секундой назад целого стекла. Можно было его открыть, конечно, но после трех тщетных попуток с такой целью, мы пришли к выводу, что больше можно не пытаться.
- Да что вы делаете?! – не выдержала гостья, пятясь назад.
- Спасаем вашу душу, - выплюнула биту я, чувствуя, как по спине пробегает ночной ветерок. Пикнули два последующих друг за другом призыва к отключению сигнализации. Постепенно воцарилась тишина. Тщательно разрабатываемая в далеком детстве изобретение Кьюта, имитирующая звуки поезда, постепенно снижала громкость произведения стучащих колес поезда. У нас действительно где-то недалеко находилась железнодорожная станция, но услышать поезда можно было крайне редко. Пусть это будет один из тех нечастых случаев.
Тихий стук – к подоконнику приставили лестницу. Я перевела взгляд на даму и поправила халат.
Серая пони, так похожая на Агониуса, вздернула подбородок.
- На каком основании я должна верить вам? – спросила она.
Я тяжело вздохнула. Мы предполагали возникновение такого вопроса.
- Уважаемая, - проговорила я, поманив ее копытцем к окну, - вы оказались в ненужном месте в ненужном месте. Сейчас обстановка слишком напряженная. Если хотите остаться в выигрыше, вам следует немедленно мотать удочки домой, иначе всё – аут, капут, крышка, бидон, все накрылось медным тазом, конец, шабаш, пиши пропало. Я говорю вам, как пони, которая увязла в этой грязи больше всех – не сбежите сейчас, не сбежите никогда.
Гостья презрительно фыркнула.
- Почему же ты не бежишь?
Я усмехнулась.
- Мне некуда бежать. Для меня все, шабаш. Отсюда уж никуда не деться при всем моем желании. У меня здесь нечто другое. А у вас – нет. Так что… надо закругляться.
Дама нахмурилась, и несколько секунд мы боролись взглядами, до тех пор, пока в коридоре послышались шаги, которые я не спутаю не с какими другими.
- Отец, - испуганно прошептала я.
- Ладно, будь по-вашему, - отмахнулась гостья, подталкиваемая опасениями. – Все равно доберусь для вас рано или поздно.
И она начала спускаться вниз по длинной лестницей, не принимая помощь подлетевшего Гэри. Я придерживала лестницу сверху, шофер – снизу. Признаться, единорог оказался на редкость приятным пони. Только недовольные взгляды Гэри немного пугают.
Через пять минут машина выехала за ворота. Шаги стихли. Гэри подлетел к окну и, завис перед ним.
- Холодновато–то снаружи, - пожаловался он. Я кивнула и достала из-под кровати точную копию стекла, которое я недавно выбила.
- Иди, подежурь за охранника, - сказала я, подтаскивая пластиковую копию, а она была именно пластиковой, к раме. Гэри отдал честь и хихикнул.
- Надо меньше есть пирожные… со снотворным, - заметил он, исчезая внизу.
Я сидела в комнате отдыха и со скучающим видом листала старый выпуск журнала «Астрономия.eq». Смена сегодня была не моя, но так как для многих пони, например, как для моей семьи, Кьюта, Физишена и Гэри больница стала родным домом, деваться особо мне было не куда. Раньше я работала каждый день, а сейчас взрослые, видимо, поняв, как глубоко мы начали копать, решили урезать нам рабочий день. Причем они это сделали так, что хотя мы все и оставались внутри здания, но не могли ходить по палатам.
В комнату влетела счастливая мама.
- Что случилось? – улыбнувшись, спросила я.
- Шизик из двадцать шестой палаты выздоровел! – радостно ответила мать. – Прямо встал с утра и сказал: «Вижу я солнце, и ум прояснился; в глазах моих блестит оконце, и сон страшный вчерашнего приснился.»
- Со словами для рифмы у него не очень, - поморщилась я.
- Ой, кто бы говорил, - отмахнулась мама.
В дверном проем заглянул растрепанный фиолетовый пони и улыбнулся. Судя по всему, это и был «шизик из двадцать шестой палаты».
- Я вам спасибо говорю, - пропел он, - и от души благодарю.
«Уже лучше», - подумала я.
Мама хихикнула, и, вынув его карту, начала что-то в ней записывать.
- Здоров по всем пунктам! – радостно возвестила она, убирая карту в архив и протягивая бывшему шизику справку.
Глаза пони радостно забегали по тексту листочка. Взяв его в зубы, выздоровевший поклонился маме и направился на выход.
- Флэйм, проводи нашего… бывшего больного. Я рада, что вы теперь можете смотреть на мир… - мама осеклась.
- Как нормальный пони, - закончил выздоровевший больной из 26 палаты и мило закрыл глаза.
- Да, - выдохнула мать.
- Идемте, я вас провожу, - позвала я, выходя из комнаты отдыха.
- Да-да-да, - заторопился бывший шизик.
Мы прошли по этажу, спустились вниз. Гэри, который хмуро смотрел на огромного жеребца с лицом а-ля «кирпичфэйс», улыбнулся нам.
- С выздоровлением! – сказал он фиолетовому пони и скосил глаза на охранника. Он сам часто брал на себя роль охраны, а сейчас, когда нас начали засыпать, ему приходилось только махать веником по потолку, собирая пауков, да и просто скучать.
- Спасибо, - ответил тот и вышел вслед за мной наружу.
Глубоко вдохнув свежий воздух, пони вытянул шею и, широко раскрыв глаза, обвел взглядом наш двор.
- Как давно я всего этого не видел, - прошептал он.
Я улыбнулась. Мне этого не понять. Я пока нормальная и мозги у меня не поехали, тьфу-тьфу-тьфу, и мне не ясен восторг больных, которые после выздоровления видят свежую зеленую листву и голубое небо.
- Да, кстати, - проговорил бывший шизик. – Агониус прав. Будь осторожней, хорошо? – с каким-то чувством сохранения сказал он и, не дождавшись ответа, бросился по каменной дорожке к выходу с территории психушки.
Я удивленно проводила его глазами. Значит, все намного хуже, чем я думала?
Склонив голову вниз, я коснулась копытцем браслетика. Экранчик открылся и я выбрала опцию «Связь». Тыкнув на «Массовое сообщение», я торопливо набрала текст: «Бывший шизик знает про сектор. Есть подозрения. Встречаемся в неработающем туалете.»
Отправив сообщения, я развернулась и влетела обратно в здание. Гэри, завидев меня, бросился к южному крылу. Я побежала к северному.
Вбежав туалет, я, отдышавшись, увидела всех троих, с интересом смотревших на меня.
- Не поверите… - выдохнула я. – Я когда провожала этого, из двадцать шестой палаты, он мне на выходе сказал, что Агониус прав и нам нужно быть осторожными… когда будем копать дальше.
Последняя фраза была для меня словно озарение. Если он и правда хотел подразумевать под «будь осторожнее», то…
- Он предлагает нам раскрыть сектор? – тихо спросила Розалина.
- Получается, что так… - склонил голову на бок Гэри.
Кьют открыл было рот, но тут по этажу пронеслось громогласное «Флэйм! Кьют! Гэри! Розалина!» отца.
Мы выскочили из туалета и разбежались по комнатам, пока отец не вышел из холла. И тут же снова вышли, но только уже более спокойно, как будто все время находились в палатах.
- Да? – спросила я, подходя к отцу.
Папа хмуро обвел нас глазами и вдруг улыбнулся.
- К нам приезжает гостья проведать своего тяжелобольного сына. Надо бы ее встретить, - ответил он, направляясь к лестнице. Мы поспешили за ним.
Внизу уже собрался весь персонал во главе с мамой. Мы встали в ряд и вытянули головы по направлению к выходу с территории больницы.
Тут же возле нее остановился автомобиль. Шофер, элегантный коричневый единорог, вышел из салона и направился ко второй двери. Розалина немедленно выпрямилась и начала ловить взгляд шофера. Кьют нахмурился и фыркнул. Гэри начал нагло слушать радио, а я захихикала.
- Эй, вы! – шикнула на нас мама.
Мы успокоились.
Шофер открыл дверь. На свет вышла дама в возрасте. Грива была заплетена в косу и собрана на затылке. Седло было синим и прекрасно гармонировало с темно-серой шкуркой. Я прищурилась. Что-то в этой пони я находила знакомым. Начнем со шкурки и белоснежной гривы…
Дама прошла в сопровождении с шофером по дорожке и подошла к нам.
- Доброго времени суток, - проговорила она. Я почуяла старомодный парфюм. Розалина любопытно повела носиком. – Думаю, вы знаете цель моего визита. Могу я увидеться с сыном?
Ряд персонала поклонился. Мои родители повели даму во внутрь. Розалина захлопала ресничками. Шофер сделал мученическое лицо и поспешил ретироваться. Гэри хмыкнул и пошел препираться с охранником.
Я удивилась. То есть нас позвали, чтобы встать рядком, как солдатики, поклонится этой дамочке, которая, судя по всему, имеет достаточно денег, но, тем не менее, положила своего сына в неизвестно какую больницу, и разойтись?
Пожав плечами, я направилась в комнату отдыха.
* * *
Розалина толкала перед собой медицинскую тележку, как стих, повторяя про себя: «Таблетки в пятую, уколы в третью и шестую, сиропы в девятую и четырнадцую…».
Из палаты, на которую был повешен теперь уже с вынутой дужкой увесистый замок, раздался громкий шепот. Розалина с интересом посмотрела на номер, прикрепленный вверху двери. Это же та самая палата, где лежит Агониус!
Остановившись, пони дала задний ход и заглянула в маленькую щелочку. Там, спиной к ней, сидела дама, которую они недавно встречали; напротив нее на кровати сидел Агониус с вполне вменяемым видом. Они о чем-то тихо разговаривали.
-…жуткий сектор, - выхватила краем ухом Розалина реплику Агониуса. – Знала бы ты, мам, что там творится…
- Ну, ну, дорогой мой, не волнуйся, - ответила дама. – Ты скоро выберешься отсюда.
- Я не хочу здесь больше оставаться, - замогильным шепотом проговорил Агониус с исказившимся лицом. – Зачем я вообще здесь?
- Тсс, все, что тебе нужно это только… ну, ты же понимаешь ведь, Джодини?
- Ключ трудно достать. И у меня такое чувство, что крыша начинает окончательно съезжать…
- Но ты знаешь, где примерно находится ключ? – пропустив последнее предложение мимо ушей, спросила дама.
- Примерно. Он…
Агониус осекся и резко повернул голову в сторону щелки. Тут же обернулась и гостья. Розалина быстро отстранилась и бросилась вперед по коридору, толкая перед собой тележку. Едва она вошла в четырнадцую палату, послышался скрип приоткрывшейся двери. Больной в четырнадцатой палате приподнял голову и растянулся в улыбке.
- От кого прячемся? Нашествие сумасшедших страусов? Взбесившихся бегемотов? – невинно поинтересовался он. Розалину не очень интересовали данные больных, и по каким причинам они оказались здесь, но, кажется, она подозревала, как оказался здесь именно этот пациент.
- Плотоядные летучие рыбы, ничего особенного, - буркнула в ответ Розалина, усмехнувшись, когда глаза психа расширились от удивления. Затем перевела взгляд на тележку. «Так… он из четырнадцатой? Таблетки в третью и шестую, уколы в пятую, а сироп в четырнадцую и… десятую? Девятую? Или таблетки в десятую и девятую, уколы в третью и шестую, а сироп в пятую? Или четырнадцую? Блин, забыла…»
Больной перевел на нее взгляд и хихикнул. Розалина медленно посмотрела сначала на него, потом на лекарства; потом с лекарств на него.
- Нип-па~, - выдал псих, засунув голову под подушку. «Ему все сразу и в порядке очереди», - решила Розалина, подкатывая тележку к кровати.
* * *
Я пыталась вышить розочку по рисунку на канве, но это получалось крайне трудно. Я ведь являюсь обычной пони, и поэтому, и писать, и держать, и вышивать приходилось с помощью зубов. Иголка постоянно впивалась в губу, и после каждого крестика я постоянно облизывала губы, ощущая едва различимый привкус металла. Вы когда-нибудь замечали, что кровь на вкус и запах как металлическая? Вопрос только в том, почему обозначение именно металлическое, а не, например железное или медное…
В комнату отдыха вошел отец и потрогал копытцем стенку чая.
- Только что вскипел, - не отрываясь от работы, пробубнила я.
Папа с интересом посмотрел на меня, и хмыкнул.
- Ничего смешного не наблюдаю, - буркнула я, выплюнув иглу и со вздохом узрев, что последний стежок неправильный.
- Ну, в какой-то мере, да, – кивнул папа в поисках печенья, - но ты, наверное, знаешь, что когда один упадет, остальные смеются. Закон такой, неприятный, правда. С тобой сейчас же ситуация…
- Не спорю, - ответила я, кое-как исправив стежок.
- Да, кстати, наша чудесная гостья решила остаться у нас на ночь, - вдруг проговорил отец, теперь ища заварку.
- На ночь? – подавившись ниткой, воскликнула я.
- На ночь, - подтвердил папа. – Подготовь для нее комнату для гостей, будь добра, - подмигнул мне родитель, широко улыбаясь. Но, едва он отвернулся, я заметила в отражающей стенке чайника, как улыбка сползла с его лица, а глаза сверкнули недобрым.
- Хорошо, - кивнула я, отбрасывая вышивку. – Начну прямо сейчас.
- Вот и отлично, - вновь улыбнулся отец.
Я поспешила к двери, как сзади раздалось:
- Симпатичный браслет. Подарил кто?
- Ага, - кивнула я, - Гэри.
Папа усмехнулся и наклонил носик чайника к чашке.
Комнаты для гостей у нас находились в последнем секторе южного крыла на последнем этаже. Он был, пожалуй, самым чистым и самым нетронутым, в отличие от остальных. Тоже был закрытым, но, в отличие от того, под который мы начали рыть, имел простую решетчатую дверь, сквозь которую прекрасно просматривалось небольшое помещение. Именно у этой двери я столкнулась с Розалиной, которая с хмурым взглядом выходила из палаты. Оттуда слышалось фальшивое пение. Слова были примерно такие: «Летучие рыбы съели мозги, и теперь не видно не зги, ведь в мозгах кой-чего располагает, и за зрение отвечает; сумасшедшие страусы теперь живут в моей черепной коробке и варят тараканов в топке!..»
Увидев меня, Розалина мученически вздохнула.
- У нормальных пони тараканы в голове, - сказала она, - а у этого – страусы, и при этом этих самых тараканов варят. И не где-нибудь, а конкретно в топке.
Я расплылась в улыбке.
- Что же ты тут тогда до сих пор сидишь? Взяла бы, да уволилась. Ты же неплохой ювелир. Езжай в Кантерлот, подточи навыки, и в ломбард. Или в ювелирный магазин.
Розалина улыбнулась в ответ.
- Да тут все как-то уж родным стало, - сказала она. – Не хочется уже.
- Понимаю, - кивнула я. – Вот если бы мне сейчас предложили устроиться в астрономический институт, я бы, может, и отказалась, а может, ходила бы в вечернюю смену, а с утра в психушке заправляла.
- Точно, подруга! – воскликнула Розалина, и мы стукнулись копытцами. - А что ты тут стоишь? – словно опомнилась пони.
Я немного расстроилась.
- Наша гостья остается на ночь. Велели подготовить комнату для гостей, - пояснила я.
Розалина же наоборот, приободрилась.
- Давай я тебе помогу! – предложила она. – У меня и ключ есть. Связку прихватила.
И она продемонстрировала букет ключей разных размеров и для разных замков, связанные одним тонким железным кольцом. И только сейчас я поняла, что по оплошности не взяла ключи из комнаты отдыха. Впрочем, там бы я их и не нашла.
Я согласно кивнула, и Розалина, немного поискав нужный ключ, открыла дверь. Едва мы оказались в небольшом холле с двумя дверями по бокам в каждой стене, Розалина закрылась изнутри.
- Отличненько, - пропела она, пнув тележку в угол.
Я подбежала к правой двери левой части сектора.
- Давай сюда? – предложила я.
Розалина пожала плечами, давая понять, что ей все равно. Затем подошла и, изучив замочную скважину, долго перебирала связку ключей. Я, не выдержав, принялась ей помогать.
Но через пятнадцать минут мы поняли, что нужного ключа нет.
- Странно, - удивилась Розалина.
- Давай попробуем противоположную, - проговорила я, подбегая к двери напротив.
Оказалось, что в нашей связке были только два ключа (причем одному ключику недоставало зубчика) к дверям правым частям сектора. Наверное, потеряли, или выбросили, ведь сектором для гостей никто давно не пользовался. В них мы не жили, ничего не делали, для персонала был сектор на втором этаже возле комнаты отдыха. Но когда мы открыли ту комнату, которую хотели подготовить для дамы, стало ясно, что конкретно эти сектором СЛИШКОМ не часто пользовались.
В комнате было сыро и прохладно даже в солнечный день; окна грязные, по углам серела паутина, под порогом бегали мокрицы; кровать одиноко смотрела на нас серым матрасом с клопами и клещами; поверхность спинки ложа облуплена; пол пыльный, а потолок в черных пятнах; как раз посередине одной из этих дыр торчал голый проводок с разбитой лампой.
Розалина брезгливо высунула язык.
- Какое чудесное место для наших собраний! – воскликнула она, выбирая место для шага. У меня возникло чувство, что копыта жутко чешутся до тотальной уборки.
- Полный аут, - проговорила я, осторожно ступая на пол. Что-то скрипнуло.
- Да тут, по ходу, деревянный пол. Только прилепили линолеум сверху, - заметила розовая пони.
- Не, ты как хочешь, а я здесь убираться не буду, - категорично помотав головой, заявила я.
- Поддерживаю, - кивнула Розалина, проходя в середину комнаты. – Но время занять надо. Так что я хочу тебе кое-что сказать…
* * *
…Леди Делина Маролин шла по этажу в сектор для гостей в гордом одиночестве, отказавшись от сопровождения мистера Сан. Она не хотела находиться рядом с эти гнусным пони, к тому же, предостаточно знала эту психиатрическую больницу, конечно, стоит отметить, во многом благодаря своему сыну Джодини Маролину. Ей нужен был всего лишь один ключ, который мог приоткрыть тайну, ради которой она так долго и упорно билась в мучавших сомнений. Все пошло будто под руку – заболевший сын, который, словно в бреду (хотя, почему «словно»?), согласился. И пошло-поехало…
Решетчатая дверь сектора была открыта. Дежурных нигде не было, но, видимо, они подсуетились, и закрыли все двери с больными снаружи, чтобы не было неприятных происшествий.
Оказавшись в секторе, гостья огляделась и пробежала глазами по номерам комнат. Пожалуй, это был самый маленький сектор во всей больнице. Ну, почти во всей. Кажется, для персонала тоже отвели местечко. Сейчас здесь горел свет, как горел он и в персональном и на лестнице. Кроме этих мест была кромешная тьма, подобная той, что за окном. Глубокая ночь. Пришлось два часа коротать время за «теплой» беседой со старшими врачами. Один жеребец, кажется, Кьют Смарт, оказался довольно приятным в общении, но вот только если бы он не начал болтать про взаимоотношение животных и науки так, что и слова нельзя было вставить, приятней было бы в двойне.
Маролин подошла к комнате с правой стороны. Мистер Сан сказал, что специально для гостьи ее хорошо подготовили и убрали. Ну, разумеется. Она же не собирается спать на голых досках. Скажет ведь…
Ручка поддалась с небольшим усилием, но все же повернулась, и строгому взору Делины Маролин предстала самая, пожалуй, заброшенная во всей больнице комната. Правда, было неизвестно, в каком состоянии находились другие три комнатки в секторе, но пока в известности была только эта. Так сказать, что здесь не жили уже лет тридцать, значило бы не сказать ничего.
Посередине комнаты в кромешной темноте на коврике сидела пони, которая с полуприкрытыми глазами смотрела что-то на миниатюрном экране, прикрепленном к браслету. Копыто с ним поднято на уровень глаз, в зрачках пляшут неразборчивые картинки, а из разъема тянется провод наушников…
* * *
Я перевела зрачки на гостью и, улыбнувшись, захлопнула экран, выдернув из ушей наушники.
- Наконец-то вы пришли. Неужели наши старики так горазды поговорить? – спросила я с приятной улыбкой.
- А что вы, собственно говоря, тут делаете? – холодно поинтересовалась дама, пропустив мой вопрос мимо ушей. – И почему моя комната в таком жутком состоянии? Мистер Сан заверил меня, что медсестры убрали и подготовили комнату.
Улыбка нехотя сползла с моего лица, расстроенная таким приветствием. Точнее, его отсутствием.
- Я здесь, чтобы вытащить вас из этого дурдома, - произнесла я, поднимаясь на копыта.
Дама удивленно вскинула подведенные брови вверх.
- Ну, во-первых, я еще не загремела сюда; а во-вторых, не надо корчить из себя героя, - жестко проговорила она, подходя ко мне, явно намериваясь раздавить одним надменным взглядом.
Я хмыкнула гостье прямо в лицо. Бывают же такие пони из захолустья, которые пытаются создать впечатление, что никакие они не князи из грязи. Копыто даю на отсечение, у нее в роду не было ни одного кантерлотца, которым иногда свойственна манера задирать свой нос выше солнца.
Несколько часов назад, когда Розалина поделилась со мной той сценой, которую застала в палате Агониуса, а я в ответ рассказала резкую перемену в мимике отца, мы пришли к выводу, что даму надо увести отсюда не только из-за того, что ей может угрожать опасность, а еще из-за того, что она тоже может достать лопату в открытую. Кьют и Гэри, с которыми мы встретились уже в неработающем туалете, согласились. Мы решили, что комнату я прибирать не буду, но скажу отцу обратное; потом ночью выпихиваем нашу гостью к чертям, а предкам говорим, что нас покинули по делам первой важности. Розалина уговорила шофера показать ей некоторые документы, где есть хоть одно слово, написанное дамой, и, умело подделав почерк и роспись, пони подготовила объяснительную записку якобы от гостьи, которую я потом «найду», когда приду с утра к даме, ведь меня к ней приставили пока она здесь. В общем, мы неплохо подготовились.
Теперь я кратко объяснила ей, в чем дело, не раскрывая всех карт и, пообещав, что остальное пони узнает через сына, я достала биту.
- И что медсестра собирается этим делать? – изогнула бровь гостья.
- Если медсестра работает в психушке, то, конечно же, оглушать тяжелобольных пони! – жизнерадостно сообщила я, подходя к окну. Внизу стоял молодой шофер, который и привез сюда надменную даму. Встретившись со мной взглядом, он кивнул и сунулся в машину. Я замахнулась. Не знала, что этот молодой пони увлекается квантовой механикой. И удивляюсь, как он смог выжить после трех часов, проведенных с распустившим язык Кьютом.
Завыла сигнализация вперемешку с гудком. Нам не привыкать, возле больницы часто выли сирены, а вот звук битого стекла стал бы подозрительным. Поэтому мы и решили замаскировать его под этим воем редких машин. С разных сторон послышались гудки другой четырехколесной техники и звонки велосипедов, среагировавших на одну паническую серенаду машины шофера. Вдалеке загудел поезд. Пожалуй, это была вторая четко организованная операция после попытки проникновения в сектор, организованная нами.
Я обрушила биту на грязное стекло. Брызнули осколки. Дама испуганно вскрикнула. Стараясь действовать быстро, я сбила с рамы неровные острые зубы секундой назад целого стекла. Можно было его открыть, конечно, но после трех тщетных попуток с такой целью, мы пришли к выводу, что больше можно не пытаться.
- Да что вы делаете?! – не выдержала гостья, пятясь назад.
- Спасаем вашу душу, - выплюнула биту я, чувствуя, как по спине пробегает ночной ветерок. Пикнули два последующих друг за другом призыва к отключению сигнализации. Постепенно воцарилась тишина. Тщательно разрабатываемая в далеком детстве изобретение Кьюта, имитирующая звуки поезда, постепенно снижала громкость произведения стучащих колес поезда. У нас действительно где-то недалеко находилась железнодорожная станция, но услышать поезда можно было крайне редко. Пусть это будет один из тех нечастых случаев.
Тихий стук – к подоконнику приставили лестницу. Я перевела взгляд на даму и поправила халат.
Серая пони, так похожая на Агониуса, вздернула подбородок.
- На каком основании я должна верить вам? – спросила она.
Я тяжело вздохнула. Мы предполагали возникновение такого вопроса.
- Уважаемая, - проговорила я, поманив ее копытцем к окну, - вы оказались в ненужном месте в ненужном месте. Сейчас обстановка слишком напряженная. Если хотите остаться в выигрыше, вам следует немедленно мотать удочки домой, иначе всё – аут, капут, крышка, бидон, все накрылось медным тазом, конец, шабаш, пиши пропало. Я говорю вам, как пони, которая увязла в этой грязи больше всех – не сбежите сейчас, не сбежите никогда.
Гостья презрительно фыркнула.
- Почему же ты не бежишь?
Я усмехнулась.
- Мне некуда бежать. Для меня все, шабаш. Отсюда уж никуда не деться при всем моем желании. У меня здесь нечто другое. А у вас – нет. Так что… надо закругляться.
Дама нахмурилась, и несколько секунд мы боролись взглядами, до тех пор, пока в коридоре послышались шаги, которые я не спутаю не с какими другими.
- Отец, - испуганно прошептала я.
- Ладно, будь по-вашему, - отмахнулась гостья, подталкиваемая опасениями. – Все равно доберусь для вас рано или поздно.
И она начала спускаться вниз по длинной лестницей, не принимая помощь подлетевшего Гэри. Я придерживала лестницу сверху, шофер – снизу. Признаться, единорог оказался на редкость приятным пони. Только недовольные взгляды Гэри немного пугают.
Через пять минут машина выехала за ворота. Шаги стихли. Гэри подлетел к окну и, завис перед ним.
- Холодновато–то снаружи, - пожаловался он. Я кивнула и достала из-под кровати точную копию стекла, которое я недавно выбила.
- Иди, подежурь за охранника, - сказала я, подтаскивая пластиковую копию, а она была именно пластиковой, к раме. Гэри отдал честь и хихикнул.
- Надо меньше есть пирожные… со снотворным, - заметил он, исчезая внизу.
Not bad! Будто сам на месте этой пони! Продолжение будет?
Flomaster писал(а):Not bad! Будто сам на месте этой пони! Продолжение будет?
Конечно же. Только подождите совсем немного, я скоро - минут через десять или пятнадцать - выложу новую главу. Сейчас я редактирую последние главы, мало ли что. В общем, фанфик закончен, осталось только выставить.
Глава 6
Допрыгались
Утром мы умело разыграли сценку с неожиданным исчезновением гостьи. Я продемонстрировала записку и долго охала и ахала, якобы не веря, что все могло произойти так внезапно. «Кровать застелена, окно, видимо не открывали, а как она могла пробраться мимо охранника, я вообще не в курсе!», - заливала я под «недоуменные» взгляды Кьюта, Гэри и Розалины. И, кажется, взрослые проглотили нашу свинью. По крайней мере, отец и мама с огорчением перечитывали и перечитывали записку, Хед Физишен доставал охранника со словами «точно ничего не видел? Уверен? На все сто?». Ругать сторожилу, которого мы накормили снотворным, никто не собирался. Наоборот, всем было интересно, как такое могло произойти. Охранник скромно помалкивал, а Гэри хихикал в углу, ведь именно он вчера придавил крысу, которая хотела перегрызть провода питания компьютера, который показывал данные камер, и провода как раз таки камер.
А когда папа хотел взглянуть на комнату для гостьи, Розалина быстро вытащила ключик из связки и спрятала в кармашек, тем самым оставив только ключ от другой комнаты с правой стороны с недостающим зубчиком, и ключ от сектора. Мы немного поискали его в комнате отдыха, но, так ничего и не найдя, остались ни с чем. Ну, то есть взрослые остались ни с чем, а я, Гэри и Кьют остались «с чем» с помощью реакции Розалины и ее глубокого кармашка.
Сейчас мы сидели в Регистратуре, потому что взрослые засадили нас заполнять карты больных об их состоянии. Шкафов с медицинскими картами было много, а самих карт – по копытам пересчитать. Ну, почти. Так что все благополучно свалили работу на меня, потому что я и знала, как себя чувствует тот или иной пациент, и добавить от себя могла без угрызений совести. Немногочисленное содержание карт напоминало мне игру «Закончи предложение». Были долгожители, которым я заполняла новый лист не в первый раз. И это печально.
Гэри сидел рядышком и с интересом читал карты, которые я уже заполнила, некоторые моменты зачитывая вслух. Удивительно, но их действительно можно было найти смешными. Розалина, скучая, подклеивала некоторые переплеты. Кьют прохлаждался в Архиве, изучая дневники о состоянии пациентов, которые уже давно покинули больницу с здоровым взглядом на окружающий мир. Недавно к ним прибавилась и карта «выпускника», как мы их называли, из палаты № 26, или «шизика из двадцать шестой палаты», как его окрестила мама.
- Ух ты! – вдруг воскликнул Кьют. – Представляете, у нас лечилась поняша с именем Линда Шилоумин!
Кьют застыл.
- И что? – безразлично поинтересовалась Розалина.
- Ну скажи, красивое имя! – сказал юный гений.
- Имя, как имя, - фыркнула Розалина, откладывая в сторону очередную подклеенную карту.
- Не скажи, - покачал головой Кьют. – Очень интересное имя.
- А я не нахожу ничего интересного в этом имени. Ни-че-го-ше-нь-ки, - то ли из вредности, то ли по правде, категорично заявила Розалина, покачиваясь на стуле.
- Ни-че-го-ше-нь-ки ты не-по-ни-ма-е-шь, - надулся жеребец, отходя от стеллажа.
- Да уж куда мне, - буркнула Розалина, вооружившись линейкой.
Я улыбнулась, слушая их перепалку. Честное слово, иногда они напоминали детей. Будут кидаться не острыми, а так, мягкими, как пластилин, фразами, лишь бы не оказаться в проигрыше. И не сразу обратила внимание, как задумался Гэри.
- Эм… Гэри? – окликнула я его, когда, наконец, заметила.
То вздрогнул и повернулся ко мне.
- Что? – спросил он, медленно закрывая карту и стараясь не отрываться от своих размышлений.
- Что – что, - передразнила я не в обиду, - что с тобой, чудо с крыльями?
- Да так… - бросил он, оборачиваясь к Архиву. – Хотя знаешь…
Он замолк и поспешил к стеллажу, смотря на фамилии в алфавитном порядке. Дойдя до буквы «Ш», он тут же нашел Линду, поскольку там она была только одна с фамилией на «Ш» (да в Архиве и так не густо карт), и вытащил ее карту. Я любопытно вытянула шею.
Гэри долго что-то изучал в тексте, переворачивая листы, словно что-то сверяя и выискивая. Потом, сжав в зубах переплет, поспешил к столу.
- Помнишь, - сказал он, раскрывая карту, - ты, после того, как вырубилась и очнулась поздно ночью, я побежал взрослых подслушивать. И там была эта пони… она к ним пришла, но она не больная, и в качестве персонала у нас не выступала. Я запомнил только имя… а имя-то Линда.
Я с интересом приблизилась к карте и заглянула в нее. В левом верхнем углу была прикреплена фотография головы пони в анфас и в профиль (создавалось ощущение, что фотографировали, как для тюрьмы); дальше шла характеристика, заполненная аккуратным прямым подчерком. Кажется, заполняла мама.
«Имя: Линда Олин Шилоумин
Пол: Кобыла
Вид: Пони-пегас
Дата рождения: 26.07.****
Родители: Погибли во время нападения Линды Олин Шилоумин, когда произошел первый всплеск болезни.
Семейное положение: Не замужем
Дети: Нет
Внешнее состоянии (кожи, волос, перьев и т.д.): Нормальное
Внутреннее состояние (система органов, кровообращение, дыхание и т.д.): Проблемы с дыханием (астма)
Чем болел (а) + переломы/операции: Ветряная оспа, переломы передних ног и крыльев, грипп + незначительные простуды
Диагноз: Хроническая паранойя
Сектор: № 8
Палата: № 11»
Мы с Гэри переглянулись и принялись листать. Оказалось, что пациентка была такой же проблематичной, как, например, сейчас у нас Агониус. Вот только были подозрения, что Агониус вовсе не такой психанутый, каким себя выдает, а вот Линда была действительно без тормозов. Наблюдалось неадекватное поведение, нападение на обслуживающий персонал, отказ от еды, попытка побегов, нежелание принимать лекарства, активная порча имущества, нападения на других больных, подозрительные знаки на стенах во время рвения на свободу, попытки суицида, попытки сделать оружие, попытки отравления как себя, так и других, травмы во время попыток побега… попытки, попытки, попытки… попытки пробраться в комнату отдыха, попытки убийства докторов, попытки взорвать палату, попытки взорвать больницу…
Попытки, попытки, попытки…
…попытки, попытки, попытки…
На последнем листочке был прикреплен беленький листочек, на котором все тем же почерком было написано: «Полное выздоровление 16.01.**** после очередной попытки бежать и массового рисунка на стенах больницы непонятных символов. Переведена 17.01.****в … для подтверждения вменяемого состояния».
Куда конкретно была переведена больная, непонятно, потому что слово было написано вдруг таким странным неразборчивым почерком, что становилось подозрительно. Действительно, все заполнено так аккуратно, загляденье, прямо приятно в копыта брать (хотя кому будет приятно брать в копыто карты о состоянии душевнобольных пони), и тут внезапно такая неразбериха.
Однако сейчас меня волновало вовсе не это. Я еще раз вгляделась в дату выписки, потом в слова на счет непонятных символов и знаками. Вылечилась Линда два года назад. В моей памяти всплыли события двухлетней давности…
…тогда я была не такой опытной, как сейчас. Заправляла я секторами только на первом этаже, и то только носила больным еду и давала только таблетки. На первом этаже тяжелобольных не держали, там находились палаты только с выздоравливающими, новенькими или просто не хотевшим избавляться от ненормального взгляда, но крыша которых не сдвигалась все дальше и дальше. С ними я могла поговорить, пообщаться, в общем, ничего большего. Гэри тогда был преимущественно охранником, Кьют разбирал бумаги в Регистратуре, отвечал за доставку лекарств (ну, в принципе, он и сейчас занимается доставкой), а Розалины тогда и в помине не было. Но в одну ночь…
Послышался крик. Я подскочила в кровати, подумав, что это где-то у меня в комнате. Сейчас я сплю вместе с Розалиной, но два года назад ее постель пустовала; так что я испугалась. Но захлопали двери нашего персонального сектора, и как-то стало ясно, что это не рядом со мной, но где-то на этаже. Я, отбросив одеяло, поспешила выбежать из помещения.
Едва выбежав за дверь, я увидела распахнутую нараспашку решетчатую дверь нашего сектора, а впереди по коридору метались в темноте несколько нечетких силуэтов. Слышались сдавленные ругательства, громкий смех и крики «Не догоните!» Гэри не мог в темноте развернуться и напасть в воздухе, так как сейчас не очень соображал и несколько потерял ориентацию в пространстве; папа и мама старались загнать белую пони, белоснежная шкурка которой казалась грязно синей во мраке, с плотно привязанными к спине бинтами. Я знала, что эта пациентка уже сбегала и портила стены фломастером, но до того, как я проснусь, взрослые успевали все уничтожить – стереть. Но сейчас…
Сумасшедшая развернулась и понеслась на меня. Папа с отчаянием закричал «Флэйм, берегись!». Но паника взяла вверх, и я застыла, смотря, как Линда бежала на меня, пытаясь высвободить крылья из-под бинтов. Лицо ее было не различить, но от бешено блестящих глаз, которые были отчетливо видны, становилось жутко. Я не видела, но во рту она снова держала черный фломастер. Пони задыхалось, слышался все же хриплый смех, после которого она судорожно вбирала в себя воздух и продолжала смеяться.
Когда расстояние между нами составляло не меньше метра-полтора, я, наконец, опомнилась, и бросилась в свою комнату, но все же опоздала на, наверное, секунду: Линда толкнула меня, и мы вместе покатились. Я ударилась головой о кровать и ненадолго потеряла ориентацию в пространстве; сумасшедшая же, оттолкнувшись от меня, как от батута, прыгнула на мою кровать и начала быстро водить фломастером на стене, вырисовывая символы один за другим.
Я недолго пребывала в состоянии тумана. Когда взрослые с Гэри появились в дверях, я, извернувшись, с силой толкнула Линду всем телом. Она отлетела к стене, ударившись о стену плечом; удар выбил у Линды весь воздух, и пони, обмякнув, упала на пол, чем-то напомнив выброшенную на согретый солнцем берег. И сходство приведено не просто так: глаза пялились в одну точку, рот судорожно открывался, пытаясь найти кислород и не дать задохнуться.
Папа и мама подбежали к ней, скрутили и потащили обратно в палату. Гэри, отдышавшись, устало уселся на пол.
- Ну и набегался я же с ней, - выдохнул он и обернулся ко мне. – Не волнуйся, Флэйм. Успокаивайся. Сейчас мы эту наскальную живопись сотрем.
И, улыбнувшись, выбежал вслед за моими родителями. Я, плюхнувшись на кровать, откинулась на подушку и посмотрела, что же там написала эта ненормальная. И подскочила.
Фраза была не окончена, дальше тянулась линия, которая резко обрывалась. Судя по всему, именно в этот момент я толкнула Линду. Даже если манера написания была странной и не совсем современной, смысл все же улавливался. И от этого очевидного становилось не по себе.
«Смерть грешникам».
«Что Линда хотела этим сказать? – подумала я. - Да откуда вообще можно было знать? Она же параноик, душевнобольная, сумасшедшая, у нее крыша поехала не спеша, тихо шифером шурша, с катушек слетела, шарики за ролики заехали!»
Все эти мысли, лихорадочно носившиеся в голове и выдающие себя за утешительные, меня совсем не радовали и, увы, не утешали. До сих пор над моей кроватью находится мутное пятно – до конца оттереть не удалось. Как, собственно говоря, и стены в коридоре. Когда я вышла, там был хаос получше моего: почти все стены по обе стороны изрисованы виселицами, таинственными знаками, непонятными символами; написаны угрозами такой же манеры написания, как у меня в комнате. Всю ночь мы старались быстро оттереть их, чтобы не пугать высунувшихся наружу психов, потому что можно было окончательно доломать их психику. Пожалуй, самую жуткую фразу, что мне пришлось оттирать в ту ночь, была: «βњ ѢȳЏѐϮē ẛøρѐϮ ؏ β ɑЏȳ» - «Вы будете гореть в Аду». Было не совсем понятно, почему «Д» показало здесь как «Џ», но зато смысл был понятен всем. Еще было не ясно, почему все-таки именно такой почерк, но… это ведь Линда, а она сумасшедшая…
Сумасшедшие фразы сумасшедших…
Жутко…
…- Флэйм! Флэйм, чтоб тебя леший пнул, хватит вести себя, как экстрасенс!
Я вздрогнула и подняла глаза на Гэри. Он смотрел на меня обеспокоенными глазами.
- Ты… ты про ту ночь? – тихо спросил он. Я прикрыла глаза и кивнула. И только сейчас заметила, какая в Регистратуре воцарилась молчание: Розалина и Кьют с интересом взирали на нас, как будто смотрели интересную слезливую мелодраму.
- Это что? – прервав тишину, спросила Розалина, пододвигая к себе карту. – Эта та самая Шоулуалуамала?
- Шилоумин, - автоматически поправил Гэри.
- Ну не понимаю я, - поморщилась Розалина, - чем вас эта психованная интересует.
- Кажется, ты в курсе тех дел, когда Флэйм из-за кого-то, - Гэри бросил взгляд на Розалину, - столкнулась с Агониусом. Потом бла-бла-бла, ля-ля-ля, и тут - бац! – наши старики встречаются с кем-то на лестнице. Имя – есть, и вдруг мы находим с таким же именем. Совпадение? Случайность?
- Случайностей не бывает, - категорично заявил Кьют.
Розалина, слегка смутившись от первых слов Гэри, приободрилась.
- Знаешь, а ведь ты прав, - сказала она, с интересом изучая анкету. Кьют, тоже заглянувший в нее, вскинул брови вверх. Кажется, он вспомнил то же, что и я.
- Здесь нет никаких данных после того, как ее признали вменяемой, - расстроено проговорила розовая пони, пару раз перевернув страничку с листочком, где было указано ее выздоровление и куда ее отправили семнадцатого января. Мы с удивлением заглянули за обратную сторону и листа, убедившись в ее правоте.
- Действительно, - протянул Гэри.
- А помните, - понизив голос на зловещий шепот, сказала я. – Моя мама вдруг сорвалась на Хеда Физишена, типа «значит отправить их туда, означает вылечить?!».
- Точно-точно, - закивал головой Кьют.
- Значит, можно допустить, - подхватила мысль Розалина, - что ее упекли туда? Ну, то есть наш сектор?
- Можно, - обрадовалась я, восхищенная такой быстрой передачи сообразительности Розалины, эстафетной палочки
- А давайте посмотрим карту Агониуса? – вдруг предложил Кьют, поворачиваясь к стеллажам.
- Так, так, так… - забормотал он, скользя глазами по переплетам. – Знает кто, какая у Агониуса фамилия?
Мы промолчали, потому что действительно не имели понятия, какое было полное имя у нашего самого сложно на данный момент пациента.
- Ясно, - после недолго молчания кивнул головой гений, задумавшись. – Вот только Агониусов тут нет.
Розалина вздохнула, когда увидела, как мы дружно впали в ступор, как будто знала, что про что.
- Давайте пораскинет мозгами, - воскликнула она, так что создавалось впечатление, словно в Регистратуре собралась группа несмышленых жеребят – детсадовцев. – Я как вам рассказывала? Эта дамочка назвала своего сына Джодини…
- Следовательно - Агониус никакой не Агониус, - сообразила я.
- А фамилия у него… м-м-м… - задумалась розовая пони.
- Маролин, - вспомнил Кьют, - мне шофер сказал.
- Ну вот и фигли ты тут распинался, какое у Агониуса имя, если фамилию знал? – взорвался ни с того ни с сего Гэри.
Мы удивленно посмотрели на пегаса, но он, фыркнув, уткнулся в карту Линды. Розалина вновь вздохнула и взглядом поторопила Кьюта, и тот поспешил вернуться к стеллажам, выискивая букву «М». Я положила голову на столешницу, почувствовав подбородком, какая она холодная. Вроде бы долго сидела здесь, согрела кожей, а тут…
Сзади послышался грохот и тихий вскрик. Мы резко обернулись. Гэри, который в это время качался на двух ножках стула, едва не перевернулся.
Оказалось, Кьют нашел нужную карту, но ее зачем-то засунули за ряд других, и если бы гений не заметил крупную надпись на приклеенном листе на обложке, наверное, мы бы и сейчас сидели без ничего.
Но сейчас другие прямоугольники в хаотичном порядке были разбросаны по полу, а над головой Кьюта в сгустке магии зависла наша искомая «корочка» (о, да, нам в психушке делать ничего, вот и сплетаем то поницию и больницу, а то и пожарных с поницией). Гений же стоял с очумевшим видом – видимо, каждая медицинская карта удостоила его ударом по голове. А на его рог, как оливка на зубочистку, была нанизана раскрытая «корочка», трепетно обнимая страницами лоб ходячей смерти от перегрузки мозга. Который раз я уже говорю, что Кьют ну СЛИШКОМ болтлив?..
Гэри издал крик души, когда увидел, что карта достаточно новая и почти незаполненная. Было не ясно, завелся у нас новичок, или же это завели другую «корочку» для долгожителя, но будь карта старой, можно было со спокойной душой убрать ее в Архив как недействительную по всем пунктам. Спрашиваете, почему нельзя просто заменить ее? Ха, размечтались. Хед Физишен предоставляет нам карты только тогда, когда она: а) действительно недействительна; б) когда увидит карту своими глазами и подтвердит, что она действительно не действительна. Вот так прийти к нему и показать новенькую, чистенькую, красивенькую карту (правда, служащую для записи состояния психически неуравновешенного пони), было опасно. Сначала выговор, потом работой завалит в этой самой Регистратуре… да тут помереть можно!
- Поздравляю, вы выиграли путевку в А.Д, - мрачно проговорил Гэри, подходя к заместителю главврача. – Хотя нет. В РдРА а-ля А.
Кьют выдохнул и снял с себя карту, заглянув, кому она принадлежит. «РдРА а-ля А» - так мы называли эти самые жуткие работы в Регистратуре. Ну, или просто «РдРА». Без разницы. Все равно оно обозначает одно и то же: в Регистратуру для Разбора Архива а-ля Ад. Ну, или без Ада.
- Друзья мои! – торжественно произнес Кьют под скептический взгляд Гэри. – Вы забыли, что имеете дело не с кем иным, как с единорогом!
- Единорогом – идиотом, - фыркнул коричневый пегас.
- Единорогом – гением! – возразил Кьют. Меня позабавила новая перепалка.
А тем времен «единорог – гений», аккуратно опустив на пол «корочки» Агониуса, поднял продырявленную карту и плашмя прижал ее к стенке шкафа. Затем магией поднял разбросанные на полу прямоугольники, и уже переплетом к нам поставил их перед покалеченной.
- Та-даам! – изрек он, шаркая копытцем. – Благодарности принимаются в порядке очереди.
Гэри скромно промолчал, видимо, решив не подкалывать друга на счет того, что нельзя было бы починить «корочку» магией, лишь поднял карту Агониуса и поспешил к столу. Он вспоминал одного медбрата. Кажется, он хотел переклеить переплет, потому что карта вроде не очень заполненная, и в Архив отправлять жалко, а старый скотч уже настолько ветхий, что вот-вот оторвется. Ну, отодрал старый скотч. Вместе с половиной «корочки». Эта доисторическая клейкая лента, как оказалось, очень хорошо была прикреплена к середине переплета. Ну ОЧЕНЬ. В общем, Хед запер его в Архиве, а через неделю медбрат уволился. У него оказалось аллергия на пыль, а главврач пони коварный и требующий крови и зрелищ. Ну, не получилось крови. Зато зрелище было жуткое.
Но, так или иначе, мы получили информацию об Агониусе. На фотографии он был запечатлен страшно, что кровь в жилах стыла. Характеристика была поутешительней. В какой-то мере. Ну, в отличие от содержания.
«Имя: Джодини Маролин
Пол: Жеребец
Вид: Земнопони
Дата рождения: 07.11.****
Родители: Мать – коллекционер, имеет много антиквариата. Отец – не известен, в разводе.
Семейное положение: Не женат
Дети:[b] Нет
[b]Внешнее состоянии (кожи, волос, перьев и т.д.): Нормальное
Внутреннее состояние (система органов, кровообращение, дыхание и т.д.): Нормальное
Чем болел (а) + переломы/операции: Перелом задней ноги + незначительные простуды
Диагноз: Хроническая шизофрения
Сектор: № 12
Палата: № 23»
Мы полистали карту. Было примерное содержание карты Линды: попытка побега, нападения на пациентов и врачей, попытка убийства обслуживающего персонала, нежелание принимать лекарства… разве только не было попытки сделать оружие, попытки суицида и рисования на стенах непонятных символов и знаков. Карта не закончена, в самом конце была запись, сделанная мамой неделю назад.
- Интересное у него имя, - проговорила Розалина. – Джодини. Прямо как у художника.
- Имя как имя, - пожал плечами Кьют. Розалина прищурилась, видимо, собираясь подколоть гения тем, что он говорил про имя «Линда». Я, поняв это, обреченно вздохнула и подперла голову копытом. Гэри тоже догадался об этом, и решительно прикрикнул на них.
- Так, без диспута.
- Поддерживаю, - кивнула Розалина, мгновенно теряя к Кьюту интерес. Тот надулся.
- А знаете, что я подумала? – сказала я, чтобы отвлечь народ. Ну, по правде, мне действительно пришла одна мысль.
- Понятия не имеем, - сладко улыбаясь, ответила Розалина.
- Сейчас найдете, - уверенно заявила я, подбегая к Архиву. Я вытащила почти половину карт и, уложив их себе на голову, как циркач, поспешила к столу.
- Ух ты! – восхитился Гэри. – Научишь?
- Может быть, - кивнула я, сбрасывая карты на стол. – Земнопони еще и не так умеют.
Остальные столпились вокруг меня. Я открыла первую карту, окинув взглядом характеристику. На фотографии была грустная единорожка, правда, с узившимися зрачками, будто сошла с ума из-за депрессии.
«Имя:Свили – Тили Шодин
Пол: Кобыла
Вид: Единорог
Дата рождения: 10.03.****
Родители: Проживают в Кантерлоте.
Семейное положение: Не замужем
Дети: Нет
Внешнее состоянии (кожи, волос, перьев и т.д.): Нормальное
Внутреннее состояние (система органов, кровообращение, дыхание и т.д.): Нормальное
Чем болел (а) + переломы/операции: Незначительные простуды
Диагноз: Раздвоение личности
Сектор: № 3
Палата: № 12»
Мы без особого интереса перелистали листы, потому что содержание являлось чем-то вроде «замкнутость, резкие всплески эмоций и нежелание принимать лекарства». Ну, она еще болела, и это было страшновато, но я взяла «корочку» не для того, чтобы пугаться.
На последнем листе был прикреплен уже знакомый нам листочек. «Полное выздоровление 06.09.**** после пяти дней неактивного состояния, в котором не реагировала на внешнее воздействие, отказываясь принимать пищу или лекарства. Переведена 07.09.****в … для подтверждения вменяемого состояния».
Больше ничего. Слово снова было не разобрать. Я отодвинула от себя карту и взяла следующую.
«Имя: Шоли Тарадом
Пол: Кобыла
Вид: Земнопони
Дата рождения: 16.12.****
Родители: Нет.
Семейное положение: Не замужем
Дети: Нет
Внешнее состоянии (кожи, волос, перьев и т.д.): Проблемы с кожей, волосами (кожная болезнь затронула волосяные луковицы)
Внутреннее состояние (система органов, кровообращение, дыхание и т.д.): Нормальное
Чем болел (а) + переломы/операции: Незначительные простуды
Диагноз: Паранойя
Сектор: № 7
Палата: № 17»
В конце снова листочек. Отправили туда же. Больше ничего.
Я отодвинула и открыла другую.
«Имя: Нил Нолип
Пол: Жеребец
Вид: Пегас
Дата рождения: 10.03.****
Родители: Проживают в доме престарелый пони Клаудсдейла.
Семейное положение: Женат на Каролине Нолип (Каролина Зули, пегас)
Дети: Один ребенок. Проживает с матерью.
Внешнее состоянии (кожи, волос, перьев и т.д.): Нормальное
Внутреннее состояние (система органов, кровообращение, дыхание и т.д.): Нормальное
Чем болел (а) + переломы/операции: Незначительные простуды
Диагноз: Маниакальный депрессивный психоз
Сектор: № 3
Палата: № 5»
«Имя: Зил Донир
Пол: Жеребец
Вид: Земнопони
Дата рождения: 14.11.****
Родители: Нет.
Семейное положение: Женат на Каролине Лизи Донир (Лизи Жобрэн, единорог)
Дети: Нет
Внешнее состоянии (кожи, волос, перьев и т.д.): Нормальное
Внутреннее состояние (система органов, кровообращение, дыхание и т.д.): Нормальное
Чем болел (а) + переломы/операции: Перелом челюсти, была проведена пластическая операция + незначительные простуды
Диагноз: Раздвоение личности
Сектор: № 7
Палата: № 14»
«Имя: Хори До (Хори Дори)
Пол: Кобыла
Вид: Земнопони
Дата рождения: 30.06.****
Родители: Проживают в Кантерлоте.
Семейное положение: Замужем за Оливером До (земнопони)
Дети: Двое детей. Проживают с отцом
Внешнее состоянии (кожи, волос, перьев и т.д.): Нормальное
Внутреннее состояние (система органов, кровообращение, дыхание и т.д.): Диабет
Чем болел (а) + переломы/операции: Незначительные простуды
Диагноз: Шизофрения
Сектор:[b] № 9
[b]Палата: № 22»
«[b]Имя: Зини Ломин
Пол: Кобыла
Вид: Пегас
Дата рождения: 08.04.****
Родители: Нет
Семейное положение: Не замужем
Дети: Нет
Внешнее состоянии (кожи, волос, перьев и т.д.): Нормальное
Внутреннее состояние (система органов, кровообращение, дыхание и т.д.): Сожгла вкусовые рецепторы из-за частого употребления алкоголя
Чем болел (а) + переломы/операции: Незначительные простуды
Диагноз: Раздвоение личности
Сектор: № 10
Палата: № 19»
Везде только листочек с надписью «Полное выздоровление (какая-нибудь дата) после (какая-нибудь уважительная причина). Переведен (а) (какая-нибудь дата) в … для подтверждения вменяемого состояния».
И так во всех картах.
- Значит, они действительно… с ними что-то делали? Вот, посмотрите, у недавно вышедшего шизика из палаты №26 справка… - проговорил Гэри.
Мы склонились над картой того, кого я провожала несколько дней назад, и который как бы дал нам намек, что надо действовать. И правда – на следующей странице после листочка находилась справка с подтверждением. А место на листочке, куда его направили, было четко написано круглым папиным почерком: «в Институт при психологической больнице № 9». Я, как понимаю, что тогда мама сначала его повезла в Институт, и только потом прискакала ко мне, излучая счастье.
- Думаю, да, - севшим голосом проговорила я.
Внезапно в окно послышался стук. Мы резко повернулись к окну. Между ним и нами не больше двух метров, и мы не сразу поняли, что там такое. А когда поняли, мое сердце ухнуло куда-то вниз.
На подоконнике сидел… альбатрос. Безобразный шов на груди потемнел с того момента, когда я видела его последний раз; вокруг глубокой раны, наспех зашитой черными нитками, темнело кровавое пятно. Альбатрос поднял крыло и, сделав им странный жест, как будто отдал честь (интересно, а птицы вообще в состоянии так крыло выворачивать?), оттолкнулся от подоконника, мазнул ногами по стеклу и почти мгновенно исчез.
Я почувствовала легкое головокружение. Гэри, пытаясь не допустить того, чтобы я снова упала в обморок, затряс меня за плечи, хотя я чувствовала, что его забила крупная дрожь. Розалина все еще тупо смотрела в точку, где секунду назад сидел альбатрос со ужасным швом на груди, а Кьют, видимо, тоже готов был упасть в обморок.
- Эт-то… ег-го… я-я… д-д-должен ож-жив-вит-ть? – дрожащим голосом спросил он.
Гэри кивнул. И тогда Кьют все-таки выпал в осадок окончательно.
Кьют сидел в кабинете главврача, разбирая многочисленные справки. Нечасто Хед Физишен разрешал своему помощнику разбирать документы, особенно такие, которым требовалось особое внимание. Так уж сложилось, но Кьют мог нормально работать только с документами на предоставление лекарств в больницу.
Кьют Смарт вздохнул. Неудивительно, что он лучше справлялся с другими справками. Эта работа вызывала у него ужасную тоску и скуку. Гений отмел очередную справку и отчаянно зевнул. Лучше бы он остался в Архиве. Там можно было бы почитать карты больных. Авось, что-нибудь придумает. Может быть, закажет больше таблеток, или шприцов, а может быть, и потребует предоставить больнице какую-нибудь технику. Хотя… психиатрическая больница № 31 не пользовалась особой славой, так что технику могли завести через год, а то и полтора. Легче можно было самому пойти и купить. Больница эта – всего лишь белое здание где-то в глубине невесть откуда взявшегося парка. Хотя, нет. Это и парком нельзя было назвать. Деревья можно было по копытам пересчитать.
Дверь отворилась, и в кабинет вошел Хед Физишен. Кьют встрепенулся и начал с удвоенной силой разбрасывать бумажки по стопкам. Хед ухмыльнулся, включив чайничек. В комнате отдыха, конечно, было больше техники такого предназначения, но на рабочем месте как-то особо не разживешься. А вот иметь в запасе электрический чайничек и коробку печенья где-нибудь за белоснежным шкафом с красным крестом можно было, даже надо.
- Пытаешься заставить себя работать? – поинтересовался Хед, усаживаясь напротив Кьюта под шум чайника.
- Ну за что мне такое наказание? – проныл тот, помахав перед собой листочком.
- Ни за что, - Хед расплылся в улыбке. – Мне просто лень самому разбирать.
Кьют надул губы.
- Вот всегда так.
- Всегда. Не спорю.
Чайник щелкнул. Через несколько секунд кипяток, испуская пар, уже заполнял собой белоснежную чашку.
- Будешь? – предложил главврач.
Кьют кивнул, и его чашечка тоже наполнилась обжигающей жидкостью, в которой затанцевали чаинки.
Зашелестел сахар, мгновенно утонувший в пока несладком чае. Кьют стал размешивать его чайной ложкой магией, пытаясь при этом разобрать пару справок. Ложечка ударилась о стенку чашки и выпрыгнула из нее; сама емкость покачнулась. Кьют еле успел поддержать ее. Хед закатил глаза.
- Не умеешь ты два дела одновременно делать, - сказал он.
- Бывает, - пожал плечами Кьют, вслед за своим начальником, который уже аккуратно пил напиток, поднося чашку ко рту. Когда гений решил сделать уже пятый глоток, жидкость вдруг как будто не захотела проглатывать. По глазам пробежали разноцветные точки, сменявшиеся темнотой. Чашка выпала из сгустка магии и, встретившись с полом, разлетелась на множество маленьких осколков.
Кьют поперхнулся и начал жадно глотать воздух, чувствуя, как слабеет тело. Копытца заскользили по столешницы, пытаясь удержаться. Хед напротив со стуком поставил свою чашку на стол.
- Жаль. Ты мог быть нам полезен, - с фальшивым сожалением произнес он, расплываясь и смазываясь в глазах Кьюта. – Кстати, а вот я никогда не пью чай с сахаром. Особенно с таким.
Смарт издал хриплый звук перед тем, как окончательно соскользнули его копыта со стола и он тоже оказался на полу, ударившись головой. А потом темнота.
Хед Физишен вновь поднял свою чашку и сделал глоток…
…Розалина вышла из здания больницы. Сегодня она снова собиралась пойти на дискотеку, вот только в этот раз попросила разрешения у мистера Сан. Тот не отказал. Почему-то. Для Розалины это было странно, ведь раньше старшие доктора категорически запрещали выходить на дискотеки. Типа «с утра вернешься – вся зеваешь, глаза слипаются, работать не можешь» и так далее. Нет, если честно, Розалина уже привыкла к своим ночным похождением, и могла с вполне нормальным лицом ходить по палатам. Правда, она все равно зевала и забывала, что куда надо девать.
Розалина тряхнула головой, убирая челку с лица. Сейчас не время ломать голову над тем, что разрешили, а что нет и почему. Она спросила – ей ответили. Разрешили. Все! Эту ночь она собиралась провести с музыкой в голове, а не с мучающими мыслями.
Пони обернулась, еще раз на прощание махнула Гэри, который сегодня заменял охранника, и направилась к выходу из здания.
Еще когда она шла по дорожке, которая вела с последней ступени входа в здание к воротам, пони чувствовала себя неуютно. Создавалось такое ощущение, как будто кто-то находится рядом с тобой. Деревьев за забором больницы немного, и стоят они далеко друг от друга, так что, чтобы перебегать от одного к другому, надо быть очень быстрым.
Но кто-то был рядом. Розалина не очень боялась темноты, ведь она и выходила на дискотеку поздно ночью, и возвращалась тогда, когда рассвет только собирался вылезать. Почему же сейчас так неуютно?
Шаркнули копытца по земле. Розалина, мгновенно среагировавшая, бросилась в сторону. Кто-то понесся следом. Розалина запетляла, надеясь, что преследователь окажется немного сбитым с толку. Но он оказался не из таких. А еще стремительно настигал.
Запаниковавшая пони начала спотыкаться на ровном месте. Темнота зарезала глаза, и уже Розалина оказалась сбита с толку, куда бежит. Она задыхалась, и боялась упасть, но только страх заставлял ее быстро переставлять копыта, несмотря ни на что. Такой животный страх, готовый и сам набросится и разорвать на мелкие кусочки за то, что не бежишь. Тебе подсказывает страх, ему – инстинкт. Это настоящий страх четвероногих пушистых друзей. Но иногда за инстинкт выдает себя паника. И это уже самая жуткая фобия, когда и надо бежать, а куда – не понятно.
Преследователь дышал в спину. Розалина подпрыгнула, пытаясь сократить расстояние, но при приземлении ее копыто ушло в сторону, и пони кубарем покатилась по земле. Грива, которая так долго укладывалась, что выглядело и просто и непросто, легко и нелегко одновременно, разметалась в разные стороны. Лоб встретился со стволом дерева. Розалина застонала от боли.
Тот, от кого она так пыталась убежать, медленно подошел к пони и, наклонившись, сунул под нос нечто вкуснопахнущее. Теплая нега разлилась по всему телу, боль угасла, и Розалина закрыла глаза, провалившись в теплый сон.
Миссис Сан, стоявшая в это время у окна комнаты отдыха, мотнула головой для того, чтобы, как и Розалина, убрать челку со лба. Пони, стоявший над последней, обернулся и встретился взглядом с другим, который в это время как раз входил на территорию больницы. Новенький кивнул ему и поднял голову, посмотрев на миссис Сан. Та едва заметно тоже кивнула.
- Мама? Что там?..
…Гэри сидел в кресле охранника, двигая головой в такт музыке. Наконец-то он уговорил этого громилу взять отпуск, и теперь, как начальник, восседал на мягком кресле, представляя, как он сейчас смотрится. Он любит и работу охраны, и работу в больнице. Поэтому с удовольствием берется за обе, стоит подвернуться возможности.
Перед Гэри испускала пар чашка кофе. Как же ночной охране без кофе? Да никак. Так и уснуть на рабочем не сложно. Взять того же громилу. Вот он молодец, съев тортик, который ему принесла Розалина, коварно улыбаясь и невинно хлопая глазками. Гэри же лучше покупал сам себе еду на ночь. И кофе тоже. А то придут тут всякие Розалины, и лежи потом всю ночь на клавиатуре, под экраном монитора, на котором показывают нехороших пони с нехорошими намерениями. А он преспокойно себе дрыхнет. Так и с работы вылететь недолго.
Дверь приоткрылась, и в теплое помещение скользнул пони в капюшоне. Не обращая внимания на сторожа, от спокойно пошел дальше.
- Э! – окликнул его Гэри, возмущенный таким наплевательским отношением. – Стоять!
Пони остановился и медленно развернул голову к Гэри, уставившись на него, словно раздумывая, что надо делать с этим идиотом. Именно идиотом.
- Не надо на меня так смотреть, - фыркнул пегас, выходя из-за своего места и подходя почти вплотную к гостю. – Котят я не продаю, и цветы на мне не растут.
- Очень жаль, - расстроился пони. Гэри вздрогнул. Это был такой жуткий голос, что захотелось немедленно бежать подальше от этого жуткого пони. Но ведь Гэри сейчас охранник, а не медбрат, так что он должен крепко стоять на ногах, готовый в любой момент принять на себя удар, чтобы защитить остальной персонал. Особенно Флэйм…
Гэри тряхнул головой и поднял крылья.
- Почему же жаль? – спросил он, обходя вокруг пони. «Странный он какой-то», - промелькнула у Гэри в голове.
- Я бы купил котенка, - ответил гость.
- Я бы тоже.
- Гэри!
Громкий крик мистера Сана заставил пегаса обернуться, когда он снова вернулся на свое место прямо перед лицом пони.
В следующий момент Гэри почувствовал такой сильный удар в живот, что из него выбило весь воздух. Пони опрокинул его на пол и уселся сверху. Гэри принялся было сопротивляться, по при всем своем желании он не сумел – еще не оправился от удара. Живот ныл, а в горле ощущался металлический привкус крови. Пони приподнял его голову и с силой приложил о пол.
- И все-таки я не отказался от котенка, - сказал неожиданный гость обмякшему под ним Гэри. – Разводили бы вместе…
…- Мама? Что там?
Я сидела в комнате отдыха вместе с мамой и, заметив, что ее что-то заинтересовало снаружи, не преминула поинтересоваться.
- Да так, - встрепенулась мама, отворачиваясь и подходя ко мне. – Просто показалось.
Я кивнула, разглядывая канву. Вышила я немного, зато красиво. Губы болели.
- Ты молодец, - похвалила меня мама, оценив мою работу. Я скромно улыбнулась.
- Это стоило мне губ. Ну, почти стоило. – Я нервно прикоснулась кончиком копыта к коже. Когда я последний раз рассматривала их в зеркале, они были чуть красными, но в уголках губ виднелись ссадины. Страшно подумать, в каком состоянии будет мой рот, когда я уже дошью эту розочку.
- Без этого не обойтись, да, - кивнула мама, - мы ведь земнопони.
- Земнопони лишаются многих привилегий, - согласилась я, все еще разглядывая канву, - но у них тоже есть плюсы.
- Какие же? – удивилась мама. Я коварно улыбнулась.
- Ну, например, они более трудолюбивы… и хорошо пишут ртом.
- Пегасы тоже ртом пишут. И даже в полете.
Я слегка растерялась.
- А земнопони… они… - я начала кусать губы, раздумывая. Почувствовался укол боли.
- Не хуже, короче, - хихикнула мама.
- Точно! – подхватила я.
- Но земнопони еще и бегают быстрее… ты не находишь? – вдруг сказала мама.
- Да, - кивнула я, - они лучше владеют своими копытами.
- И уколы делают ими мастерски.
Я удивленно взглянула на маму. И тут же укол в бок. Теплая жидкость в одну секунду начала стремительно распространятся по всему организму, что я и не сообразила сначала.
- Эй! – возмущенно пискнула я, дергаясь в сторону. На меня тут же навалилась мама, прижав лицом вниз в диван.
- Земные пони, конечно, быстрее бегают, - услышала я, - но не так быстро, когда им мешают.
Я замычала, чувствуя, как стремительно утекают силы. Когда мама уже вытащила тонкую иглу из моей кьютимарки, я уже готова была крепко-крепко заснуть. Делать ничего не хотелось. Хотелось только провалиться во мрак, и плавать в теплой темной воде, плавать и плавать, постоянно…
Миссис Сан отбросила шприц в сторону, спокойно усевшись на кровати.
- Несколько печально. Допрыгались вы, ребята. Ну, да ладно. Посмотрим, что там астрономы пишут, - сказала она, как ни в чем не бывало, пододвигая к себе новый выпуск журнала, который купила я.
Альбатрос, хрипло крикнув, раскинул крылья и, оттолкнувшись от края крыши больницы. Мягко спланировал вниз. Пони, тащивший на своей спине Розалины, остановился и стрельнул в него взглядом. Альбатрос потряс хвостом, раскрыв клюв. Пони прошипел что-то сквозь зубы, осторожно снимая с себя Розалину. Альбатрос, вновь крикнув, подпрыгнул и, сделав круг у самой земли, взлетел в небо, беря направления на луну. Кровь вокруг отвратительного шва, пересекающего грудь птицы, засеребрилась в лунном свете. Альбатросу было, мягко говоря, все равно.
Утром мы умело разыграли сценку с неожиданным исчезновением гостьи. Я продемонстрировала записку и долго охала и ахала, якобы не веря, что все могло произойти так внезапно. «Кровать застелена, окно, видимо не открывали, а как она могла пробраться мимо охранника, я вообще не в курсе!», - заливала я под «недоуменные» взгляды Кьюта, Гэри и Розалины. И, кажется, взрослые проглотили нашу свинью. По крайней мере, отец и мама с огорчением перечитывали и перечитывали записку, Хед Физишен доставал охранника со словами «точно ничего не видел? Уверен? На все сто?». Ругать сторожилу, которого мы накормили снотворным, никто не собирался. Наоборот, всем было интересно, как такое могло произойти. Охранник скромно помалкивал, а Гэри хихикал в углу, ведь именно он вчера придавил крысу, которая хотела перегрызть провода питания компьютера, который показывал данные камер, и провода как раз таки камер.
А когда папа хотел взглянуть на комнату для гостьи, Розалина быстро вытащила ключик из связки и спрятала в кармашек, тем самым оставив только ключ от другой комнаты с правой стороны с недостающим зубчиком, и ключ от сектора. Мы немного поискали его в комнате отдыха, но, так ничего и не найдя, остались ни с чем. Ну, то есть взрослые остались ни с чем, а я, Гэри и Кьют остались «с чем» с помощью реакции Розалины и ее глубокого кармашка.
Сейчас мы сидели в Регистратуре, потому что взрослые засадили нас заполнять карты больных об их состоянии. Шкафов с медицинскими картами было много, а самих карт – по копытам пересчитать. Ну, почти. Так что все благополучно свалили работу на меня, потому что я и знала, как себя чувствует тот или иной пациент, и добавить от себя могла без угрызений совести. Немногочисленное содержание карт напоминало мне игру «Закончи предложение». Были долгожители, которым я заполняла новый лист не в первый раз. И это печально.
Гэри сидел рядышком и с интересом читал карты, которые я уже заполнила, некоторые моменты зачитывая вслух. Удивительно, но их действительно можно было найти смешными. Розалина, скучая, подклеивала некоторые переплеты. Кьют прохлаждался в Архиве, изучая дневники о состоянии пациентов, которые уже давно покинули больницу с здоровым взглядом на окружающий мир. Недавно к ним прибавилась и карта «выпускника», как мы их называли, из палаты № 26, или «шизика из двадцать шестой палаты», как его окрестила мама.
- Ух ты! – вдруг воскликнул Кьют. – Представляете, у нас лечилась поняша с именем Линда Шилоумин!
Кьют застыл.
- И что? – безразлично поинтересовалась Розалина.
- Ну скажи, красивое имя! – сказал юный гений.
- Имя, как имя, - фыркнула Розалина, откладывая в сторону очередную подклеенную карту.
- Не скажи, - покачал головой Кьют. – Очень интересное имя.
- А я не нахожу ничего интересного в этом имени. Ни-че-го-ше-нь-ки, - то ли из вредности, то ли по правде, категорично заявила Розалина, покачиваясь на стуле.
- Ни-че-го-ше-нь-ки ты не-по-ни-ма-е-шь, - надулся жеребец, отходя от стеллажа.
- Да уж куда мне, - буркнула Розалина, вооружившись линейкой.
Я улыбнулась, слушая их перепалку. Честное слово, иногда они напоминали детей. Будут кидаться не острыми, а так, мягкими, как пластилин, фразами, лишь бы не оказаться в проигрыше. И не сразу обратила внимание, как задумался Гэри.
- Эм… Гэри? – окликнула я его, когда, наконец, заметила.
То вздрогнул и повернулся ко мне.
- Что? – спросил он, медленно закрывая карту и стараясь не отрываться от своих размышлений.
- Что – что, - передразнила я не в обиду, - что с тобой, чудо с крыльями?
- Да так… - бросил он, оборачиваясь к Архиву. – Хотя знаешь…
Он замолк и поспешил к стеллажу, смотря на фамилии в алфавитном порядке. Дойдя до буквы «Ш», он тут же нашел Линду, поскольку там она была только одна с фамилией на «Ш» (да в Архиве и так не густо карт), и вытащил ее карту. Я любопытно вытянула шею.
Гэри долго что-то изучал в тексте, переворачивая листы, словно что-то сверяя и выискивая. Потом, сжав в зубах переплет, поспешил к столу.
- Помнишь, - сказал он, раскрывая карту, - ты, после того, как вырубилась и очнулась поздно ночью, я побежал взрослых подслушивать. И там была эта пони… она к ним пришла, но она не больная, и в качестве персонала у нас не выступала. Я запомнил только имя… а имя-то Линда.
Я с интересом приблизилась к карте и заглянула в нее. В левом верхнем углу была прикреплена фотография головы пони в анфас и в профиль (создавалось ощущение, что фотографировали, как для тюрьмы); дальше шла характеристика, заполненная аккуратным прямым подчерком. Кажется, заполняла мама.
«Имя: Линда Олин Шилоумин
Пол: Кобыла
Вид: Пони-пегас
Дата рождения: 26.07.****
Родители: Погибли во время нападения Линды Олин Шилоумин, когда произошел первый всплеск болезни.
Семейное положение: Не замужем
Дети: Нет
Внешнее состоянии (кожи, волос, перьев и т.д.): Нормальное
Внутреннее состояние (система органов, кровообращение, дыхание и т.д.): Проблемы с дыханием (астма)
Чем болел (а) + переломы/операции: Ветряная оспа, переломы передних ног и крыльев, грипп + незначительные простуды
Диагноз: Хроническая паранойя
Сектор: № 8
Палата: № 11»
Мы с Гэри переглянулись и принялись листать. Оказалось, что пациентка была такой же проблематичной, как, например, сейчас у нас Агониус. Вот только были подозрения, что Агониус вовсе не такой психанутый, каким себя выдает, а вот Линда была действительно без тормозов. Наблюдалось неадекватное поведение, нападение на обслуживающий персонал, отказ от еды, попытка побегов, нежелание принимать лекарства, активная порча имущества, нападения на других больных, подозрительные знаки на стенах во время рвения на свободу, попытки суицида, попытки сделать оружие, попытки отравления как себя, так и других, травмы во время попыток побега… попытки, попытки, попытки… попытки пробраться в комнату отдыха, попытки убийства докторов, попытки взорвать палату, попытки взорвать больницу…
Попытки, попытки, попытки…
…попытки, попытки, попытки…
На последнем листочке был прикреплен беленький листочек, на котором все тем же почерком было написано: «Полное выздоровление 16.01.**** после очередной попытки бежать и массового рисунка на стенах больницы непонятных символов. Переведена 17.01.****в … для подтверждения вменяемого состояния».
Куда конкретно была переведена больная, непонятно, потому что слово было написано вдруг таким странным неразборчивым почерком, что становилось подозрительно. Действительно, все заполнено так аккуратно, загляденье, прямо приятно в копыта брать (хотя кому будет приятно брать в копыто карты о состоянии душевнобольных пони), и тут внезапно такая неразбериха.
Однако сейчас меня волновало вовсе не это. Я еще раз вгляделась в дату выписки, потом в слова на счет непонятных символов и знаками. Вылечилась Линда два года назад. В моей памяти всплыли события двухлетней давности…
…тогда я была не такой опытной, как сейчас. Заправляла я секторами только на первом этаже, и то только носила больным еду и давала только таблетки. На первом этаже тяжелобольных не держали, там находились палаты только с выздоравливающими, новенькими или просто не хотевшим избавляться от ненормального взгляда, но крыша которых не сдвигалась все дальше и дальше. С ними я могла поговорить, пообщаться, в общем, ничего большего. Гэри тогда был преимущественно охранником, Кьют разбирал бумаги в Регистратуре, отвечал за доставку лекарств (ну, в принципе, он и сейчас занимается доставкой), а Розалины тогда и в помине не было. Но в одну ночь…
Послышался крик. Я подскочила в кровати, подумав, что это где-то у меня в комнате. Сейчас я сплю вместе с Розалиной, но два года назад ее постель пустовала; так что я испугалась. Но захлопали двери нашего персонального сектора, и как-то стало ясно, что это не рядом со мной, но где-то на этаже. Я, отбросив одеяло, поспешила выбежать из помещения.
Едва выбежав за дверь, я увидела распахнутую нараспашку решетчатую дверь нашего сектора, а впереди по коридору метались в темноте несколько нечетких силуэтов. Слышались сдавленные ругательства, громкий смех и крики «Не догоните!» Гэри не мог в темноте развернуться и напасть в воздухе, так как сейчас не очень соображал и несколько потерял ориентацию в пространстве; папа и мама старались загнать белую пони, белоснежная шкурка которой казалась грязно синей во мраке, с плотно привязанными к спине бинтами. Я знала, что эта пациентка уже сбегала и портила стены фломастером, но до того, как я проснусь, взрослые успевали все уничтожить – стереть. Но сейчас…
Сумасшедшая развернулась и понеслась на меня. Папа с отчаянием закричал «Флэйм, берегись!». Но паника взяла вверх, и я застыла, смотря, как Линда бежала на меня, пытаясь высвободить крылья из-под бинтов. Лицо ее было не различить, но от бешено блестящих глаз, которые были отчетливо видны, становилось жутко. Я не видела, но во рту она снова держала черный фломастер. Пони задыхалось, слышался все же хриплый смех, после которого она судорожно вбирала в себя воздух и продолжала смеяться.
Когда расстояние между нами составляло не меньше метра-полтора, я, наконец, опомнилась, и бросилась в свою комнату, но все же опоздала на, наверное, секунду: Линда толкнула меня, и мы вместе покатились. Я ударилась головой о кровать и ненадолго потеряла ориентацию в пространстве; сумасшедшая же, оттолкнувшись от меня, как от батута, прыгнула на мою кровать и начала быстро водить фломастером на стене, вырисовывая символы один за другим.
Я недолго пребывала в состоянии тумана. Когда взрослые с Гэри появились в дверях, я, извернувшись, с силой толкнула Линду всем телом. Она отлетела к стене, ударившись о стену плечом; удар выбил у Линды весь воздух, и пони, обмякнув, упала на пол, чем-то напомнив выброшенную на согретый солнцем берег. И сходство приведено не просто так: глаза пялились в одну точку, рот судорожно открывался, пытаясь найти кислород и не дать задохнуться.
Папа и мама подбежали к ней, скрутили и потащили обратно в палату. Гэри, отдышавшись, устало уселся на пол.
- Ну и набегался я же с ней, - выдохнул он и обернулся ко мне. – Не волнуйся, Флэйм. Успокаивайся. Сейчас мы эту наскальную живопись сотрем.
И, улыбнувшись, выбежал вслед за моими родителями. Я, плюхнувшись на кровать, откинулась на подушку и посмотрела, что же там написала эта ненормальная. И подскочила.
ÇʍɇρϮ ؏ ẛρēשׁĤu
Фраза была не окончена, дальше тянулась линия, которая резко обрывалась. Судя по всему, именно в этот момент я толкнула Линду. Даже если манера написания была странной и не совсем современной, смысл все же улавливался. И от этого очевидного становилось не по себе.
«Смерть грешникам».
«Что Линда хотела этим сказать? – подумала я. - Да откуда вообще можно было знать? Она же параноик, душевнобольная, сумасшедшая, у нее крыша поехала не спеша, тихо шифером шурша, с катушек слетела, шарики за ролики заехали!»
Все эти мысли, лихорадочно носившиеся в голове и выдающие себя за утешительные, меня совсем не радовали и, увы, не утешали. До сих пор над моей кроватью находится мутное пятно – до конца оттереть не удалось. Как, собственно говоря, и стены в коридоре. Когда я вышла, там был хаос получше моего: почти все стены по обе стороны изрисованы виселицами, таинственными знаками, непонятными символами; написаны угрозами такой же манеры написания, как у меня в комнате. Всю ночь мы старались быстро оттереть их, чтобы не пугать высунувшихся наружу психов, потому что можно было окончательно доломать их психику. Пожалуй, самую жуткую фразу, что мне пришлось оттирать в ту ночь, была: «βњ ѢȳЏѐϮē ẛøρѐϮ ؏ β ɑЏȳ» - «Вы будете гореть в Аду». Было не совсем понятно, почему «Д» показало здесь как «Џ», но зато смысл был понятен всем. Еще было не ясно, почему все-таки именно такой почерк, но… это ведь Линда, а она сумасшедшая…
Сумасшедшие фразы сумасшедших…
Жутко…
…- Флэйм! Флэйм, чтоб тебя леший пнул, хватит вести себя, как экстрасенс!
Я вздрогнула и подняла глаза на Гэри. Он смотрел на меня обеспокоенными глазами.
- Ты… ты про ту ночь? – тихо спросил он. Я прикрыла глаза и кивнула. И только сейчас заметила, какая в Регистратуре воцарилась молчание: Розалина и Кьют с интересом взирали на нас, как будто смотрели интересную слезливую мелодраму.
- Это что? – прервав тишину, спросила Розалина, пододвигая к себе карту. – Эта та самая Шоулуалуамала?
- Шилоумин, - автоматически поправил Гэри.
- Ну не понимаю я, - поморщилась Розалина, - чем вас эта психованная интересует.
- Кажется, ты в курсе тех дел, когда Флэйм из-за кого-то, - Гэри бросил взгляд на Розалину, - столкнулась с Агониусом. Потом бла-бла-бла, ля-ля-ля, и тут - бац! – наши старики встречаются с кем-то на лестнице. Имя – есть, и вдруг мы находим с таким же именем. Совпадение? Случайность?
- Случайностей не бывает, - категорично заявил Кьют.
Розалина, слегка смутившись от первых слов Гэри, приободрилась.
- Знаешь, а ведь ты прав, - сказала она, с интересом изучая анкету. Кьют, тоже заглянувший в нее, вскинул брови вверх. Кажется, он вспомнил то же, что и я.
- Здесь нет никаких данных после того, как ее признали вменяемой, - расстроено проговорила розовая пони, пару раз перевернув страничку с листочком, где было указано ее выздоровление и куда ее отправили семнадцатого января. Мы с удивлением заглянули за обратную сторону и листа, убедившись в ее правоте.
- Действительно, - протянул Гэри.
- А помните, - понизив голос на зловещий шепот, сказала я. – Моя мама вдруг сорвалась на Хеда Физишена, типа «значит отправить их туда, означает вылечить?!».
- Точно-точно, - закивал головой Кьют.
- Значит, можно допустить, - подхватила мысль Розалина, - что ее упекли туда? Ну, то есть наш сектор?
- Можно, - обрадовалась я, восхищенная такой быстрой передачи сообразительности Розалины, эстафетной палочки
- А давайте посмотрим карту Агониуса? – вдруг предложил Кьют, поворачиваясь к стеллажам.
- Так, так, так… - забормотал он, скользя глазами по переплетам. – Знает кто, какая у Агониуса фамилия?
Мы промолчали, потому что действительно не имели понятия, какое было полное имя у нашего самого сложно на данный момент пациента.
- Ясно, - после недолго молчания кивнул головой гений, задумавшись. – Вот только Агониусов тут нет.
Розалина вздохнула, когда увидела, как мы дружно впали в ступор, как будто знала, что про что.
- Давайте пораскинет мозгами, - воскликнула она, так что создавалось впечатление, словно в Регистратуре собралась группа несмышленых жеребят – детсадовцев. – Я как вам рассказывала? Эта дамочка назвала своего сына Джодини…
- Следовательно - Агониус никакой не Агониус, - сообразила я.
- А фамилия у него… м-м-м… - задумалась розовая пони.
- Маролин, - вспомнил Кьют, - мне шофер сказал.
- Ну вот и фигли ты тут распинался, какое у Агониуса имя, если фамилию знал? – взорвался ни с того ни с сего Гэри.
Мы удивленно посмотрели на пегаса, но он, фыркнув, уткнулся в карту Линды. Розалина вновь вздохнула и взглядом поторопила Кьюта, и тот поспешил вернуться к стеллажам, выискивая букву «М». Я положила голову на столешницу, почувствовав подбородком, какая она холодная. Вроде бы долго сидела здесь, согрела кожей, а тут…
Сзади послышался грохот и тихий вскрик. Мы резко обернулись. Гэри, который в это время качался на двух ножках стула, едва не перевернулся.
Оказалось, Кьют нашел нужную карту, но ее зачем-то засунули за ряд других, и если бы гений не заметил крупную надпись на приклеенном листе на обложке, наверное, мы бы и сейчас сидели без ничего.
Но сейчас другие прямоугольники в хаотичном порядке были разбросаны по полу, а над головой Кьюта в сгустке магии зависла наша искомая «корочка» (о, да, нам в психушке делать ничего, вот и сплетаем то поницию и больницу, а то и пожарных с поницией). Гений же стоял с очумевшим видом – видимо, каждая медицинская карта удостоила его ударом по голове. А на его рог, как оливка на зубочистку, была нанизана раскрытая «корочка», трепетно обнимая страницами лоб ходячей смерти от перегрузки мозга. Который раз я уже говорю, что Кьют ну СЛИШКОМ болтлив?..
Гэри издал крик души, когда увидел, что карта достаточно новая и почти незаполненная. Было не ясно, завелся у нас новичок, или же это завели другую «корочку» для долгожителя, но будь карта старой, можно было со спокойной душой убрать ее в Архив как недействительную по всем пунктам. Спрашиваете, почему нельзя просто заменить ее? Ха, размечтались. Хед Физишен предоставляет нам карты только тогда, когда она: а) действительно недействительна; б) когда увидит карту своими глазами и подтвердит, что она действительно не действительна. Вот так прийти к нему и показать новенькую, чистенькую, красивенькую карту (правда, служащую для записи состояния психически неуравновешенного пони), было опасно. Сначала выговор, потом работой завалит в этой самой Регистратуре… да тут помереть можно!
- Поздравляю, вы выиграли путевку в А.Д, - мрачно проговорил Гэри, подходя к заместителю главврача. – Хотя нет. В РдРА а-ля А.
Кьют выдохнул и снял с себя карту, заглянув, кому она принадлежит. «РдРА а-ля А» - так мы называли эти самые жуткие работы в Регистратуре. Ну, или просто «РдРА». Без разницы. Все равно оно обозначает одно и то же: в Регистратуру для Разбора Архива а-ля Ад. Ну, или без Ада.
- Друзья мои! – торжественно произнес Кьют под скептический взгляд Гэри. – Вы забыли, что имеете дело не с кем иным, как с единорогом!
- Единорогом – идиотом, - фыркнул коричневый пегас.
- Единорогом – гением! – возразил Кьют. Меня позабавила новая перепалка.
А тем времен «единорог – гений», аккуратно опустив на пол «корочки» Агониуса, поднял продырявленную карту и плашмя прижал ее к стенке шкафа. Затем магией поднял разбросанные на полу прямоугольники, и уже переплетом к нам поставил их перед покалеченной.
- Та-даам! – изрек он, шаркая копытцем. – Благодарности принимаются в порядке очереди.
Гэри скромно промолчал, видимо, решив не подкалывать друга на счет того, что нельзя было бы починить «корочку» магией, лишь поднял карту Агониуса и поспешил к столу. Он вспоминал одного медбрата. Кажется, он хотел переклеить переплет, потому что карта вроде не очень заполненная, и в Архив отправлять жалко, а старый скотч уже настолько ветхий, что вот-вот оторвется. Ну, отодрал старый скотч. Вместе с половиной «корочки». Эта доисторическая клейкая лента, как оказалось, очень хорошо была прикреплена к середине переплета. Ну ОЧЕНЬ. В общем, Хед запер его в Архиве, а через неделю медбрат уволился. У него оказалось аллергия на пыль, а главврач пони коварный и требующий крови и зрелищ. Ну, не получилось крови. Зато зрелище было жуткое.
Но, так или иначе, мы получили информацию об Агониусе. На фотографии он был запечатлен страшно, что кровь в жилах стыла. Характеристика была поутешительней. В какой-то мере. Ну, в отличие от содержания.
«Имя: Джодини Маролин
Пол: Жеребец
Вид: Земнопони
Дата рождения: 07.11.****
Родители: Мать – коллекционер, имеет много антиквариата. Отец – не известен, в разводе.
Семейное положение: Не женат
Дети:[b] Нет
[b]Внешнее состоянии (кожи, волос, перьев и т.д.): Нормальное
Внутреннее состояние (система органов, кровообращение, дыхание и т.д.): Нормальное
Чем болел (а) + переломы/операции: Перелом задней ноги + незначительные простуды
Диагноз: Хроническая шизофрения
Сектор: № 12
Палата: № 23»
Мы полистали карту. Было примерное содержание карты Линды: попытка побега, нападения на пациентов и врачей, попытка убийства обслуживающего персонала, нежелание принимать лекарства… разве только не было попытки сделать оружие, попытки суицида и рисования на стенах непонятных символов и знаков. Карта не закончена, в самом конце была запись, сделанная мамой неделю назад.
- Интересное у него имя, - проговорила Розалина. – Джодини. Прямо как у художника.
- Имя как имя, - пожал плечами Кьют. Розалина прищурилась, видимо, собираясь подколоть гения тем, что он говорил про имя «Линда». Я, поняв это, обреченно вздохнула и подперла голову копытом. Гэри тоже догадался об этом, и решительно прикрикнул на них.
- Так, без диспута.
- Поддерживаю, - кивнула Розалина, мгновенно теряя к Кьюту интерес. Тот надулся.
- А знаете, что я подумала? – сказала я, чтобы отвлечь народ. Ну, по правде, мне действительно пришла одна мысль.
- Понятия не имеем, - сладко улыбаясь, ответила Розалина.
- Сейчас найдете, - уверенно заявила я, подбегая к Архиву. Я вытащила почти половину карт и, уложив их себе на голову, как циркач, поспешила к столу.
- Ух ты! – восхитился Гэри. – Научишь?
- Может быть, - кивнула я, сбрасывая карты на стол. – Земнопони еще и не так умеют.
Остальные столпились вокруг меня. Я открыла первую карту, окинув взглядом характеристику. На фотографии была грустная единорожка, правда, с узившимися зрачками, будто сошла с ума из-за депрессии.
«Имя:Свили – Тили Шодин
Пол: Кобыла
Вид: Единорог
Дата рождения: 10.03.****
Родители: Проживают в Кантерлоте.
Семейное положение: Не замужем
Дети: Нет
Внешнее состоянии (кожи, волос, перьев и т.д.): Нормальное
Внутреннее состояние (система органов, кровообращение, дыхание и т.д.): Нормальное
Чем болел (а) + переломы/операции: Незначительные простуды
Диагноз: Раздвоение личности
Сектор: № 3
Палата: № 12»
Мы без особого интереса перелистали листы, потому что содержание являлось чем-то вроде «замкнутость, резкие всплески эмоций и нежелание принимать лекарства». Ну, она еще болела, и это было страшновато, но я взяла «корочку» не для того, чтобы пугаться.
На последнем листе был прикреплен уже знакомый нам листочек. «Полное выздоровление 06.09.**** после пяти дней неактивного состояния, в котором не реагировала на внешнее воздействие, отказываясь принимать пищу или лекарства. Переведена 07.09.****в … для подтверждения вменяемого состояния».
Больше ничего. Слово снова было не разобрать. Я отодвинула от себя карту и взяла следующую.
«Имя: Шоли Тарадом
Пол: Кобыла
Вид: Земнопони
Дата рождения: 16.12.****
Родители: Нет.
Семейное положение: Не замужем
Дети: Нет
Внешнее состоянии (кожи, волос, перьев и т.д.): Проблемы с кожей, волосами (кожная болезнь затронула волосяные луковицы)
Внутреннее состояние (система органов, кровообращение, дыхание и т.д.): Нормальное
Чем болел (а) + переломы/операции: Незначительные простуды
Диагноз: Паранойя
Сектор: № 7
Палата: № 17»
В конце снова листочек. Отправили туда же. Больше ничего.
Я отодвинула и открыла другую.
«Имя: Нил Нолип
Пол: Жеребец
Вид: Пегас
Дата рождения: 10.03.****
Родители: Проживают в доме престарелый пони Клаудсдейла.
Семейное положение: Женат на Каролине Нолип (Каролина Зули, пегас)
Дети: Один ребенок. Проживает с матерью.
Внешнее состоянии (кожи, волос, перьев и т.д.): Нормальное
Внутреннее состояние (система органов, кровообращение, дыхание и т.д.): Нормальное
Чем болел (а) + переломы/операции: Незначительные простуды
Диагноз: Маниакальный депрессивный психоз
Сектор: № 3
Палата: № 5»
«Имя: Зил Донир
Пол: Жеребец
Вид: Земнопони
Дата рождения: 14.11.****
Родители: Нет.
Семейное положение: Женат на Каролине Лизи Донир (Лизи Жобрэн, единорог)
Дети: Нет
Внешнее состоянии (кожи, волос, перьев и т.д.): Нормальное
Внутреннее состояние (система органов, кровообращение, дыхание и т.д.): Нормальное
Чем болел (а) + переломы/операции: Перелом челюсти, была проведена пластическая операция + незначительные простуды
Диагноз: Раздвоение личности
Сектор: № 7
Палата: № 14»
«Имя: Хори До (Хори Дори)
Пол: Кобыла
Вид: Земнопони
Дата рождения: 30.06.****
Родители: Проживают в Кантерлоте.
Семейное положение: Замужем за Оливером До (земнопони)
Дети: Двое детей. Проживают с отцом
Внешнее состоянии (кожи, волос, перьев и т.д.): Нормальное
Внутреннее состояние (система органов, кровообращение, дыхание и т.д.): Диабет
Чем болел (а) + переломы/операции: Незначительные простуды
Диагноз: Шизофрения
Сектор:[b] № 9
[b]Палата: № 22»
«[b]Имя: Зини Ломин
Пол: Кобыла
Вид: Пегас
Дата рождения: 08.04.****
Родители: Нет
Семейное положение: Не замужем
Дети: Нет
Внешнее состоянии (кожи, волос, перьев и т.д.): Нормальное
Внутреннее состояние (система органов, кровообращение, дыхание и т.д.): Сожгла вкусовые рецепторы из-за частого употребления алкоголя
Чем болел (а) + переломы/операции: Незначительные простуды
Диагноз: Раздвоение личности
Сектор: № 10
Палата: № 19»
Везде только листочек с надписью «Полное выздоровление (какая-нибудь дата) после (какая-нибудь уважительная причина). Переведен (а) (какая-нибудь дата) в … для подтверждения вменяемого состояния».
И так во всех картах.
- Значит, они действительно… с ними что-то делали? Вот, посмотрите, у недавно вышедшего шизика из палаты №26 справка… - проговорил Гэри.
Мы склонились над картой того, кого я провожала несколько дней назад, и который как бы дал нам намек, что надо действовать. И правда – на следующей странице после листочка находилась справка с подтверждением. А место на листочке, куда его направили, было четко написано круглым папиным почерком: «в Институт при психологической больнице № 9». Я, как понимаю, что тогда мама сначала его повезла в Институт, и только потом прискакала ко мне, излучая счастье.
- Думаю, да, - севшим голосом проговорила я.
Внезапно в окно послышался стук. Мы резко повернулись к окну. Между ним и нами не больше двух метров, и мы не сразу поняли, что там такое. А когда поняли, мое сердце ухнуло куда-то вниз.
На подоконнике сидел… альбатрос. Безобразный шов на груди потемнел с того момента, когда я видела его последний раз; вокруг глубокой раны, наспех зашитой черными нитками, темнело кровавое пятно. Альбатрос поднял крыло и, сделав им странный жест, как будто отдал честь (интересно, а птицы вообще в состоянии так крыло выворачивать?), оттолкнулся от подоконника, мазнул ногами по стеклу и почти мгновенно исчез.
Я почувствовала легкое головокружение. Гэри, пытаясь не допустить того, чтобы я снова упала в обморок, затряс меня за плечи, хотя я чувствовала, что его забила крупная дрожь. Розалина все еще тупо смотрела в точку, где секунду назад сидел альбатрос со ужасным швом на груди, а Кьют, видимо, тоже готов был упасть в обморок.
- Эт-то… ег-го… я-я… д-д-должен ож-жив-вит-ть? – дрожащим голосом спросил он.
Гэри кивнул. И тогда Кьют все-таки выпал в осадок окончательно.
* * *
Кьют сидел в кабинете главврача, разбирая многочисленные справки. Нечасто Хед Физишен разрешал своему помощнику разбирать документы, особенно такие, которым требовалось особое внимание. Так уж сложилось, но Кьют мог нормально работать только с документами на предоставление лекарств в больницу.
Кьют Смарт вздохнул. Неудивительно, что он лучше справлялся с другими справками. Эта работа вызывала у него ужасную тоску и скуку. Гений отмел очередную справку и отчаянно зевнул. Лучше бы он остался в Архиве. Там можно было бы почитать карты больных. Авось, что-нибудь придумает. Может быть, закажет больше таблеток, или шприцов, а может быть, и потребует предоставить больнице какую-нибудь технику. Хотя… психиатрическая больница № 31 не пользовалась особой славой, так что технику могли завести через год, а то и полтора. Легче можно было самому пойти и купить. Больница эта – всего лишь белое здание где-то в глубине невесть откуда взявшегося парка. Хотя, нет. Это и парком нельзя было назвать. Деревья можно было по копытам пересчитать.
Дверь отворилась, и в кабинет вошел Хед Физишен. Кьют встрепенулся и начал с удвоенной силой разбрасывать бумажки по стопкам. Хед ухмыльнулся, включив чайничек. В комнате отдыха, конечно, было больше техники такого предназначения, но на рабочем месте как-то особо не разживешься. А вот иметь в запасе электрический чайничек и коробку печенья где-нибудь за белоснежным шкафом с красным крестом можно было, даже надо.
- Пытаешься заставить себя работать? – поинтересовался Хед, усаживаясь напротив Кьюта под шум чайника.
- Ну за что мне такое наказание? – проныл тот, помахав перед собой листочком.
- Ни за что, - Хед расплылся в улыбке. – Мне просто лень самому разбирать.
Кьют надул губы.
- Вот всегда так.
- Всегда. Не спорю.
Чайник щелкнул. Через несколько секунд кипяток, испуская пар, уже заполнял собой белоснежную чашку.
- Будешь? – предложил главврач.
Кьют кивнул, и его чашечка тоже наполнилась обжигающей жидкостью, в которой затанцевали чаинки.
Зашелестел сахар, мгновенно утонувший в пока несладком чае. Кьют стал размешивать его чайной ложкой магией, пытаясь при этом разобрать пару справок. Ложечка ударилась о стенку чашки и выпрыгнула из нее; сама емкость покачнулась. Кьют еле успел поддержать ее. Хед закатил глаза.
- Не умеешь ты два дела одновременно делать, - сказал он.
- Бывает, - пожал плечами Кьют, вслед за своим начальником, который уже аккуратно пил напиток, поднося чашку ко рту. Когда гений решил сделать уже пятый глоток, жидкость вдруг как будто не захотела проглатывать. По глазам пробежали разноцветные точки, сменявшиеся темнотой. Чашка выпала из сгустка магии и, встретившись с полом, разлетелась на множество маленьких осколков.
Кьют поперхнулся и начал жадно глотать воздух, чувствуя, как слабеет тело. Копытца заскользили по столешницы, пытаясь удержаться. Хед напротив со стуком поставил свою чашку на стол.
- Жаль. Ты мог быть нам полезен, - с фальшивым сожалением произнес он, расплываясь и смазываясь в глазах Кьюта. – Кстати, а вот я никогда не пью чай с сахаром. Особенно с таким.
Смарт издал хриплый звук перед тем, как окончательно соскользнули его копыта со стола и он тоже оказался на полу, ударившись головой. А потом темнота.
Хед Физишен вновь поднял свою чашку и сделал глоток…
* * *
…Розалина вышла из здания больницы. Сегодня она снова собиралась пойти на дискотеку, вот только в этот раз попросила разрешения у мистера Сан. Тот не отказал. Почему-то. Для Розалины это было странно, ведь раньше старшие доктора категорически запрещали выходить на дискотеки. Типа «с утра вернешься – вся зеваешь, глаза слипаются, работать не можешь» и так далее. Нет, если честно, Розалина уже привыкла к своим ночным похождением, и могла с вполне нормальным лицом ходить по палатам. Правда, она все равно зевала и забывала, что куда надо девать.
Розалина тряхнула головой, убирая челку с лица. Сейчас не время ломать голову над тем, что разрешили, а что нет и почему. Она спросила – ей ответили. Разрешили. Все! Эту ночь она собиралась провести с музыкой в голове, а не с мучающими мыслями.
Пони обернулась, еще раз на прощание махнула Гэри, который сегодня заменял охранника, и направилась к выходу из здания.
Еще когда она шла по дорожке, которая вела с последней ступени входа в здание к воротам, пони чувствовала себя неуютно. Создавалось такое ощущение, как будто кто-то находится рядом с тобой. Деревьев за забором больницы немного, и стоят они далеко друг от друга, так что, чтобы перебегать от одного к другому, надо быть очень быстрым.
Но кто-то был рядом. Розалина не очень боялась темноты, ведь она и выходила на дискотеку поздно ночью, и возвращалась тогда, когда рассвет только собирался вылезать. Почему же сейчас так неуютно?
Шаркнули копытца по земле. Розалина, мгновенно среагировавшая, бросилась в сторону. Кто-то понесся следом. Розалина запетляла, надеясь, что преследователь окажется немного сбитым с толку. Но он оказался не из таких. А еще стремительно настигал.
Запаниковавшая пони начала спотыкаться на ровном месте. Темнота зарезала глаза, и уже Розалина оказалась сбита с толку, куда бежит. Она задыхалась, и боялась упасть, но только страх заставлял ее быстро переставлять копыта, несмотря ни на что. Такой животный страх, готовый и сам набросится и разорвать на мелкие кусочки за то, что не бежишь. Тебе подсказывает страх, ему – инстинкт. Это настоящий страх четвероногих пушистых друзей. Но иногда за инстинкт выдает себя паника. И это уже самая жуткая фобия, когда и надо бежать, а куда – не понятно.
Преследователь дышал в спину. Розалина подпрыгнула, пытаясь сократить расстояние, но при приземлении ее копыто ушло в сторону, и пони кубарем покатилась по земле. Грива, которая так долго укладывалась, что выглядело и просто и непросто, легко и нелегко одновременно, разметалась в разные стороны. Лоб встретился со стволом дерева. Розалина застонала от боли.
Тот, от кого она так пыталась убежать, медленно подошел к пони и, наклонившись, сунул под нос нечто вкуснопахнущее. Теплая нега разлилась по всему телу, боль угасла, и Розалина закрыла глаза, провалившись в теплый сон.
Миссис Сан, стоявшая в это время у окна комнаты отдыха, мотнула головой для того, чтобы, как и Розалина, убрать челку со лба. Пони, стоявший над последней, обернулся и встретился взглядом с другим, который в это время как раз входил на территорию больницы. Новенький кивнул ему и поднял голову, посмотрев на миссис Сан. Та едва заметно тоже кивнула.
- Мама? Что там?..
* * *
…Гэри сидел в кресле охранника, двигая головой в такт музыке. Наконец-то он уговорил этого громилу взять отпуск, и теперь, как начальник, восседал на мягком кресле, представляя, как он сейчас смотрится. Он любит и работу охраны, и работу в больнице. Поэтому с удовольствием берется за обе, стоит подвернуться возможности.
Перед Гэри испускала пар чашка кофе. Как же ночной охране без кофе? Да никак. Так и уснуть на рабочем не сложно. Взять того же громилу. Вот он молодец, съев тортик, который ему принесла Розалина, коварно улыбаясь и невинно хлопая глазками. Гэри же лучше покупал сам себе еду на ночь. И кофе тоже. А то придут тут всякие Розалины, и лежи потом всю ночь на клавиатуре, под экраном монитора, на котором показывают нехороших пони с нехорошими намерениями. А он преспокойно себе дрыхнет. Так и с работы вылететь недолго.
Дверь приоткрылась, и в теплое помещение скользнул пони в капюшоне. Не обращая внимания на сторожа, от спокойно пошел дальше.
- Э! – окликнул его Гэри, возмущенный таким наплевательским отношением. – Стоять!
Пони остановился и медленно развернул голову к Гэри, уставившись на него, словно раздумывая, что надо делать с этим идиотом. Именно идиотом.
- Не надо на меня так смотреть, - фыркнул пегас, выходя из-за своего места и подходя почти вплотную к гостю. – Котят я не продаю, и цветы на мне не растут.
- Очень жаль, - расстроился пони. Гэри вздрогнул. Это был такой жуткий голос, что захотелось немедленно бежать подальше от этого жуткого пони. Но ведь Гэри сейчас охранник, а не медбрат, так что он должен крепко стоять на ногах, готовый в любой момент принять на себя удар, чтобы защитить остальной персонал. Особенно Флэйм…
Гэри тряхнул головой и поднял крылья.
- Почему же жаль? – спросил он, обходя вокруг пони. «Странный он какой-то», - промелькнула у Гэри в голове.
- Я бы купил котенка, - ответил гость.
- Я бы тоже.
- Гэри!
Громкий крик мистера Сана заставил пегаса обернуться, когда он снова вернулся на свое место прямо перед лицом пони.
В следующий момент Гэри почувствовал такой сильный удар в живот, что из него выбило весь воздух. Пони опрокинул его на пол и уселся сверху. Гэри принялся было сопротивляться, по при всем своем желании он не сумел – еще не оправился от удара. Живот ныл, а в горле ощущался металлический привкус крови. Пони приподнял его голову и с силой приложил о пол.
- И все-таки я не отказался от котенка, - сказал неожиданный гость обмякшему под ним Гэри. – Разводили бы вместе…
* * *
…- Мама? Что там?
Я сидела в комнате отдыха вместе с мамой и, заметив, что ее что-то заинтересовало снаружи, не преминула поинтересоваться.
- Да так, - встрепенулась мама, отворачиваясь и подходя ко мне. – Просто показалось.
Я кивнула, разглядывая канву. Вышила я немного, зато красиво. Губы болели.
- Ты молодец, - похвалила меня мама, оценив мою работу. Я скромно улыбнулась.
- Это стоило мне губ. Ну, почти стоило. – Я нервно прикоснулась кончиком копыта к коже. Когда я последний раз рассматривала их в зеркале, они были чуть красными, но в уголках губ виднелись ссадины. Страшно подумать, в каком состоянии будет мой рот, когда я уже дошью эту розочку.
- Без этого не обойтись, да, - кивнула мама, - мы ведь земнопони.
- Земнопони лишаются многих привилегий, - согласилась я, все еще разглядывая канву, - но у них тоже есть плюсы.
- Какие же? – удивилась мама. Я коварно улыбнулась.
- Ну, например, они более трудолюбивы… и хорошо пишут ртом.
- Пегасы тоже ртом пишут. И даже в полете.
Я слегка растерялась.
- А земнопони… они… - я начала кусать губы, раздумывая. Почувствовался укол боли.
- Не хуже, короче, - хихикнула мама.
- Точно! – подхватила я.
- Но земнопони еще и бегают быстрее… ты не находишь? – вдруг сказала мама.
- Да, - кивнула я, - они лучше владеют своими копытами.
- И уколы делают ими мастерски.
Я удивленно взглянула на маму. И тут же укол в бок. Теплая жидкость в одну секунду начала стремительно распространятся по всему организму, что я и не сообразила сначала.
- Эй! – возмущенно пискнула я, дергаясь в сторону. На меня тут же навалилась мама, прижав лицом вниз в диван.
- Земные пони, конечно, быстрее бегают, - услышала я, - но не так быстро, когда им мешают.
Я замычала, чувствуя, как стремительно утекают силы. Когда мама уже вытащила тонкую иглу из моей кьютимарки, я уже готова была крепко-крепко заснуть. Делать ничего не хотелось. Хотелось только провалиться во мрак, и плавать в теплой темной воде, плавать и плавать, постоянно…
Миссис Сан отбросила шприц в сторону, спокойно усевшись на кровати.
- Несколько печально. Допрыгались вы, ребята. Ну, да ладно. Посмотрим, что там астрономы пишут, - сказала она, как ни в чем не бывало, пододвигая к себе новый выпуск журнала, который купила я.
* * *
Альбатрос, хрипло крикнув, раскинул крылья и, оттолкнувшись от края крыши больницы. Мягко спланировал вниз. Пони, тащивший на своей спине Розалины, остановился и стрельнул в него взглядом. Альбатрос потряс хвостом, раскрыв клюв. Пони прошипел что-то сквозь зубы, осторожно снимая с себя Розалину. Альбатрос, вновь крикнув, подпрыгнул и, сделав круг у самой земли, взлетел в небо, беря направления на луну. Кровь вокруг отвратительного шва, пересекающего грудь птицы, засеребрилась в лунном свете. Альбатросу было, мягко говоря, все равно.
Продолжение, наконец то один из первых начатых мной читать фанфиков.
Глава 7
Сектор 13
Голова болит. Жутко. Такое чувство, будто меня хорошенько приложили о бетонную стену. Боль расплывается по всему черепу горячим оловом, заставляя чувствовать тепло, которое так хочется ощущать в зимнюю пору. Но сейчас это неприятно.
Шею что-то сдавило. Что-то жесткое, которое нещадно царапает кожу. Губы тоже горят огнем. В общем, мне бывало и получше.
Судя по всему, я лежала на боку. Но не диванчике в комнате отдыха. Скорее всего, на полу. И этот пол был холодным и, видимо, бетонным. Лежать на нем было неудобно при всем моем жгучем желании. Затылок натерся от контакта не с мягкой подушкой, а с твердым полом. Все это напоминало сцену из боевика, где главного героя схватили и теперь держат в закрытой камере, перед тем, как приступить к пыткам. Но герой конечно же спасается, побеждает злодеев и с чистой душой выбирается на волю. Только страшно все равно было.
Я со стоном открыла глаза, но вместо темного потолка комнаты отдыха (потому что сейчас, наверное, была ночь, и потому, что мне казалось, что я на полу больницы), увидела темный потолок непонятного помещения. Испугавшись, я поспешила встать на копыта, правда, не сразу получилось. Все тело болело, как будто меня сначала вырубили, а потом долго били.
Но, так или иначе, я оказалась на ногах и, покачиваясь, обвела помещение глазами. Эта была жуткая темная камера, как для заключенных. Я стояла у стены, а прямо передо мной тянулась решетка, как четвертая стена. Где-то сбоку виднелась низенькая перекладина, торчавшая, как ошибка. Видимо, там была дверь.
Но то, что еще было в камере, бросало в холод (впрочем, тут и так было холодно). У стены скорчился Гэри с безжизненно обвисшими крыльями; рядом с ним лежал Кьют, тоже без сознания, а Розалина, лежавшая в углу, свернулась в углу и что-то бормотала во сне. У всех троих на шее были какие-то темные металлические ошейники, как и у меня.
- Гэри? – позвала я, испугавшись своему хриплому голосу. – Кьют? Розалина?
Кьют немного пошевелился. Тогда я устало улеглась обратно и прикоснулась к браслету на копытце. Тот среагировал не сразу. Он был весь поцарапан и испачкан. Я вообще не знаю, не сломался ли он.
Но он работал, правда, экран пересекала длинная трещина. Я выбрала «Массовый звонок». В следующую секунду у моих друзей на ногах завибрировали браслеты. Я не сбрасывала. В конце концов Кьют расшевелился, вслед за ним подал признаки жизни Гэри, а последней задергала копытом, кончено же, Розалина.
Кьют поднял голову и помотал ею. Потом очумело посмотрел вокруг, и видимо решил еще раз отрубиться. Я отрицательно замотала головой и поспешила к нему.
- Я сплю? – поинтересовался он у меня, явно надеясь на ответ «да, а я тебе снюсь, и сейчас мы будем жарить котлеты».
Я вновь замотала головой, и Кьют, печально вздохнув, закатил глаза. Я пнула его копытом в бок, и единорог явно раздумал все-таки упасть в обморок.
- А как я тут таки оказался? – вновь спросил он, пытаясь подняться на ноги. Получилось у него быстрее моего.
- Ну я таки не знаю. Вот сама не в курсе, - фыркнула я, наклоняясь к Гэри. На его браслетике требовательно мигал красный огонек.
Я попыталась расшевелить пегаса. В конце концов Гэри приоткрыла глаза и с громким стоном сел, приложив копыто к голове.
- Такое ощущение, - пожаловался он, - что меня хорошенько приложили к чему-то очень твердому.
- Подозреваю, так и было, - слабо отозвались сбоку.
Мы развернулись, и увидели Розалину, которая, по очереди открывая и закрывая то один глаз, то другой, осматривала камеру.
- Ты как? – обеспокоенно спросила я, подбегая к пони.
- Лучше бы я действительно на ювелира пошла, - поморщилась Розалина, придирчиво оглядывая себя.
Мы вчетвером еще раз осмотрели место, куда попали, и за что, я начала подозревать. Если мы действительно начали копать так глубоко… что взрослые, испугавшись, что мы можем их накрыть… по очереди выведя нас из строя, перенесли в это сектор… чтобы… чтобы что?
Меня пробил холодный пот. Они принесли нас сюда, чтобы окончательно покончить с нами? Дубиночкой по голове и в могилку? Нет, мама с папой не будут же нападать на собственную дочь… если они вообще в состоянии действовать по воле. Но у Гэри, Кьюта и Розалины нет никаких родственников в больнице! Но Кьют заместитель главврача… есть подозрения, что Физишен тоже в этой компании, но он не родной пони Кьюту, и может спокойно как снять его с должности, как и уволить, потому что наша смерть с длинным языком находится в его подчинении. А потом… в обмен на жизнь оживить альбатроса? Бла-бла-бла, они и соврать могут.
В общем, сейчас все складывается намного сложнее, чем я подозревала.
Я со вздохом оперлась спиной о стену и закрыла лицо копытами. Надо было срочно что-то придумывать, иначе можно застрять здесь до самого конца жизни, а конец жизни здесь может быть намного ближе, чем хотелось бы.
Розалина села рядом со мной и задумчиво почесала кончиком копыта браслет, шмыгнув носом.
- Знаешь, - сказала она, задумчиво почесав затылок с растрепанной гривой. – У меня такое чувство, будто у меня копыто вибрирует.
Я удивленно посмотрела на нее, а Розалина серьезно кивнула. Гэри и Кьют переглянулись.
- А у меня тоже, - тихо сказал Кьют. Гэри закатил глаза и ударил себя копытом в лоб.
- Звонок сбрось, - обратился он ко мне, помахав перед моим носом мигающей лампочкой на своем браслете.
Я издала радостный вопль и послушно сбросила. Розалина с минуту прислушивалась к себе, и вдруг хихикнула.
- Такое ощущение, что до сих пор вибрирует, но уже не так сильно, - сказала она, продолжая хихикать. Кьют кивнул и тоже улыбнулся.
Гэри мученически вздохнул.
- Интересно, там наверху есть хоть какой-нибудь намек на лампочку? – спросил он в пространство, приседая и подпрыгивая. Обвисшие крылья лишь хлопнули по бокам. Гэри удивленно посмотрел на них. Два чуда для полета выглядели, как две мокрые тряпки.
- Эээ… - протянул Гэри, закружившись на месте и пытаясь рассмотреть свои крылья. Из них тихо выскользнули два коричневых перышка. – Не понял, мягко говоря.
- М-да, - пробормотал Кьют, который, оказывается, уже несколько секунд бился над тем, чтобы поднять телепатией выпавшие перья. Но с рога не соскользнуло ни одной искорки.
- Странно, - вскинула брови вверх Розалина.
- Это, наверное, из-за этих штук, - высказала свою мысль я, прикоснувшись к металлическому обручу на шее.
- Ну не понимаю я… - начал было Кьют, весь покрасневший от натуги желания поднять перья. На кончике его рога сверкнула искорка, и тут же гений с криком боли упал на землю.
Мы подбежали к нему, который, кажется, начал приходить в себя.
- Что с тобой?! – испуганно спросила Розалина. Тут же сзади послышался вскрик Гэри. Я обернулась. Он лежал, распластанный по полу. Крылья вдруг слегка дернулись, и он снова поморщился.
- Это все действительно из-за ошейника, - прохрипел он, поднимаясь. – Я почти оживил крылья, и тут из этого ка-ак разряд!
Мне на голову как будто опустили здоровенную энциклопедию. Боль, которая стремительно разносилась по телу, заставила меня закричать и упасть на пол, закрыв голову копытами. Единственное место, которое, как мне показалось, не затронул электрический заряд (потому что это вроде был именно он), была небольшая область на шее, под которое закрыло металлическое кольцо.
- Флэйм! Флэйм! Очень больно, да? – прокричали у меня над ухом.
Я приоткрыла глаз. Надо мной навис Гэри.
- Розалину тоже отрубили, - сказал пегас под слова розовой пони «Не дождешься!».
По решетке постучали.
- Электрический ошейник, блокирующий магию и полеты, а так же пускающий разряд по всему телу в случае неповиновения жертвы. Видимо, вам нужен разряд побольше. Вопите, как стая недобитых уток.
Мы в который раз резко обернулись. Со стороны решетки вырисовывался силуэт пони. Рядом с ней завис какой-то предмер, но не он, не рог пони не был окутан магией. А это вообще единорог?
Я прищурилась. С той стороны бил свет, так что пони была черной, и нельзя было рассмотреть получше ее лицо издалека; от копыт гостьи тянулась длинная тень.
- А вы не могли бы нам объяснить, - начала Розалина, решительно поднимаясь и подходя к прутьям, - что мы, собственно говоря, делаем в таком ужасном грязном жутком холодном мес… те?..
Розалина резко отпрянула от решетки. Я подбежала к ней, собираясь сказать розалинино «Поддерживаю», но сама же выпала в осадок. Перед нами стояла собственной персоной…
- Линда? - изумленно воскликнули все в камере терпеливо улыбающейся пони.
- Я, - кивнула она, поднося к себе предмет, оказавшийся блокнот, и пробегая по его содержания глазами. – Как же хорошо, что вы очнулись.
- Извините, - скромно влез Кьют, - а как вы пользуетесь магией… ведь вы пегас?
Линда улыбнулась.
- Мне, конечно, предоставили информацию о вас, но я не подозревала, что вы настолько далеко протянули свои копыта, - она блеснула глазами и прикоснулась к своему ошейнику, только он был тоньше и начищенным. – Это позволяет пони – неединорогам пользоваться магией. Нужно лишь небольшое усилие.
- Круто, - одобрительно кивнул Кьют, отодвигая во мрак копыто с браслетом. Интересно, что они не сняли с нас их. Наверное, забыли или не заметили. А может, подумали, что сломался, и снимать не стали.
Улыбка сползла с лица Линды.
- Я в вашей критике не нуждаюсь, - жестко произнесла она. Кьют потупился.
- Линда! – крикнул сзади знакомый голос.
Пони повернула голову на голос и улыбнулась.
- Нечего разговаривать с заключенными. Тем более, что сейчас мы их поместим в Газовый отсек.
Мы переглянулись. Газовый отсек? И что там с нами будут делать? Газы пускать, а мы, значит, нюхать и говорить, умрем мы сейчас от него или нет?
Рядом с Линдой возник… Хед Физишен. Но тот ли это наш главврач? На шее у него тоже был изящный обруч, а взгляд… какой-то ледяной. Зрачки не двигались, и ему приходилось двигать головой. Хед повернулся к нам.
- Так, так, та-а-ак, - протянул он, приближаясь к решетке вплотную, и медленно поворачивая голову, обводя нас холодным взглядом. – Ну, и что у нас тут? Четверо неудавшихся детективов. Вам бы следовало уволиться из больницы при первой же возможности, как только узнали про сектор. – Хед ухмыльнулся. – Теперь пеняйте на себе.
Кьют внимательно смотрел на своего начальника, будто не веря, что несколько часов назад спокойно пил чай. Ну, почти спокойно. Нет, совершенно не спокойно. А потом вдруг истерично расхохотался.
- Не, - давясь хохотом, сказал он, приближаясь к главврачу. – Ну не верю я, что вы такой противный, ужасный жмот. Вы ведь не такой? Я знаю. Вы ленивый, потому что не хотите разбирать свои справки, а еще очень жестокий, запирающий пони в Регистратуре…
Смарт хотел продолжить, но Хед, нахмурившись, шаркнул копытом, заставив своего помощника съежиться и испуганно вскрикнуть от очередного электрического заряда. Мы испуганно вздрогнули.
- Не надо мне тут воду мутить, - жестко произнес Физишен. Розалина подставила печо Кьюту.
- Он не под своей волей, - тихо шепнула она ему на ушко, кивнув на ошейник Хеда Физишена. Где-то сбоку от ошейника светилось изображение мозга пони, который перечеркивал красный крест. Рядом с этой картиночкой темнела картинка с тем же мозгом, но только поверх него изображалась галочка, видимо, зеленая.
Тем временем главврач, видимо, не услышав пояснения Розалины, повернулся к Линде и кивнул на нас.
- Выводи этих в Газовый отсек, а я пойду, предупрежу мистера Мандасити, - сказал он, разворачиваясь и скрываясь где-то в коридорах. Линда запоздало качнула головой и потянулась к скважине. Гэри напрягся. Заметив это, Линда ухмыльнулась.
- Ну уж нет, - проговорила она, поворачивая ключ один раз, сбежать не получится. А то получите такой заряд, что потом не очнетесь. Я вам это гарантирую.
Гэри выпрямился и презрительно фыркнул.
Линда открыла дверь. Я пошла первой под ее пристальным взглядом, почувствовав, что под кожей будто протянули тысячи жестких нитей – пегасиха пустила предупреждающий разряд. Судя по тому, как повели себя остальные, они тоже получили свою порцию.
Мы шли по длинным коридорам с плохим освещением; лампы были вытянутыми и излучали желтый свет из-за грязных стекол; стены выкрашены в разные цвета прямыми квадратиками. Мимо нас шныряли пони с такими ошейниками, как у Линды, и редко с такими, как у нас. Из закрытых комнат слышались крики, как и из комнат с двумя широкими дверями. Мне становилось страшно. Здесь явно творят жуткие вещи. Интересно, тут просто ставят опыты над живыми пони, или… убирают тех, кто мешается под копытами?
Один раз мимо нас пробежали мои родители, спешащие вслед за Хедом Физишеном. Я их было крикнула, но они не среагировали, к тому же, я получила током по спине. Заметила только, что взгляд у мамы с папы был одержимым, а зрачки не двигались, как и у главврача. На их ошейниках горело то же изображение, что и у Физишена – перечеркнутый мозг.
В конце концов, мы подошли к большой двери типа тех, что я видела раньше: две большие двери – ворота, из которых доносились крики пожутче тех, что были в палатах.
Линда постучалась в одну из дверей; раздался такой звук, что не в жизни подумать, что это дерево. Из-за створа мгновенно высунулась единорожка.
- А, Линда! – воскликнула она, и перевела взгляд на нас. – А это наши гости?
- Свили – Тили Шодин! – не удержавшись, удивленно вскрикнула я. Единорожка расплылась в улыбке.
- С моей картой ты уже познакомилась? – поинтересовалась Свили – Тили, пропуская нас в помещение.
Это было мрачное, на удивление узкое помещение. Противоположная стена была близко к дверям. Там тянулся ряд каких-то пультов и компьютеров. Над пультами видела какая-то ткань.
Не успела я рассмотреть все как следует, что в темноте было затруднительно, нам завязали глаза бархатной лентой и, тыча в бок чем-то острым, куда-то повели. Внутри вулканом взорвалась паника.
Теперь я имела примерное представление о том, что делают в этом секторе.
Голова болит. Жутко. Такое чувство, будто меня хорошенько приложили о бетонную стену. Боль расплывается по всему черепу горячим оловом, заставляя чувствовать тепло, которое так хочется ощущать в зимнюю пору. Но сейчас это неприятно.
Шею что-то сдавило. Что-то жесткое, которое нещадно царапает кожу. Губы тоже горят огнем. В общем, мне бывало и получше.
Судя по всему, я лежала на боку. Но не диванчике в комнате отдыха. Скорее всего, на полу. И этот пол был холодным и, видимо, бетонным. Лежать на нем было неудобно при всем моем жгучем желании. Затылок натерся от контакта не с мягкой подушкой, а с твердым полом. Все это напоминало сцену из боевика, где главного героя схватили и теперь держат в закрытой камере, перед тем, как приступить к пыткам. Но герой конечно же спасается, побеждает злодеев и с чистой душой выбирается на волю. Только страшно все равно было.
Я со стоном открыла глаза, но вместо темного потолка комнаты отдыха (потому что сейчас, наверное, была ночь, и потому, что мне казалось, что я на полу больницы), увидела темный потолок непонятного помещения. Испугавшись, я поспешила встать на копыта, правда, не сразу получилось. Все тело болело, как будто меня сначала вырубили, а потом долго били.
Но, так или иначе, я оказалась на ногах и, покачиваясь, обвела помещение глазами. Эта была жуткая темная камера, как для заключенных. Я стояла у стены, а прямо передо мной тянулась решетка, как четвертая стена. Где-то сбоку виднелась низенькая перекладина, торчавшая, как ошибка. Видимо, там была дверь.
Но то, что еще было в камере, бросало в холод (впрочем, тут и так было холодно). У стены скорчился Гэри с безжизненно обвисшими крыльями; рядом с ним лежал Кьют, тоже без сознания, а Розалина, лежавшая в углу, свернулась в углу и что-то бормотала во сне. У всех троих на шее были какие-то темные металлические ошейники, как и у меня.
- Гэри? – позвала я, испугавшись своему хриплому голосу. – Кьют? Розалина?
Кьют немного пошевелился. Тогда я устало улеглась обратно и прикоснулась к браслету на копытце. Тот среагировал не сразу. Он был весь поцарапан и испачкан. Я вообще не знаю, не сломался ли он.
Но он работал, правда, экран пересекала длинная трещина. Я выбрала «Массовый звонок». В следующую секунду у моих друзей на ногах завибрировали браслеты. Я не сбрасывала. В конце концов Кьют расшевелился, вслед за ним подал признаки жизни Гэри, а последней задергала копытом, кончено же, Розалина.
Кьют поднял голову и помотал ею. Потом очумело посмотрел вокруг, и видимо решил еще раз отрубиться. Я отрицательно замотала головой и поспешила к нему.
- Я сплю? – поинтересовался он у меня, явно надеясь на ответ «да, а я тебе снюсь, и сейчас мы будем жарить котлеты».
Я вновь замотала головой, и Кьют, печально вздохнув, закатил глаза. Я пнула его копытом в бок, и единорог явно раздумал все-таки упасть в обморок.
- А как я тут таки оказался? – вновь спросил он, пытаясь подняться на ноги. Получилось у него быстрее моего.
- Ну я таки не знаю. Вот сама не в курсе, - фыркнула я, наклоняясь к Гэри. На его браслетике требовательно мигал красный огонек.
Я попыталась расшевелить пегаса. В конце концов Гэри приоткрыла глаза и с громким стоном сел, приложив копыто к голове.
- Такое ощущение, - пожаловался он, - что меня хорошенько приложили к чему-то очень твердому.
- Подозреваю, так и было, - слабо отозвались сбоку.
Мы развернулись, и увидели Розалину, которая, по очереди открывая и закрывая то один глаз, то другой, осматривала камеру.
- Ты как? – обеспокоенно спросила я, подбегая к пони.
- Лучше бы я действительно на ювелира пошла, - поморщилась Розалина, придирчиво оглядывая себя.
Мы вчетвером еще раз осмотрели место, куда попали, и за что, я начала подозревать. Если мы действительно начали копать так глубоко… что взрослые, испугавшись, что мы можем их накрыть… по очереди выведя нас из строя, перенесли в это сектор… чтобы… чтобы что?
Меня пробил холодный пот. Они принесли нас сюда, чтобы окончательно покончить с нами? Дубиночкой по голове и в могилку? Нет, мама с папой не будут же нападать на собственную дочь… если они вообще в состоянии действовать по воле. Но у Гэри, Кьюта и Розалины нет никаких родственников в больнице! Но Кьют заместитель главврача… есть подозрения, что Физишен тоже в этой компании, но он не родной пони Кьюту, и может спокойно как снять его с должности, как и уволить, потому что наша смерть с длинным языком находится в его подчинении. А потом… в обмен на жизнь оживить альбатроса? Бла-бла-бла, они и соврать могут.
В общем, сейчас все складывается намного сложнее, чем я подозревала.
Я со вздохом оперлась спиной о стену и закрыла лицо копытами. Надо было срочно что-то придумывать, иначе можно застрять здесь до самого конца жизни, а конец жизни здесь может быть намного ближе, чем хотелось бы.
Розалина села рядом со мной и задумчиво почесала кончиком копыта браслет, шмыгнув носом.
- Знаешь, - сказала она, задумчиво почесав затылок с растрепанной гривой. – У меня такое чувство, будто у меня копыто вибрирует.
Я удивленно посмотрела на нее, а Розалина серьезно кивнула. Гэри и Кьют переглянулись.
- А у меня тоже, - тихо сказал Кьют. Гэри закатил глаза и ударил себя копытом в лоб.
- Звонок сбрось, - обратился он ко мне, помахав перед моим носом мигающей лампочкой на своем браслете.
Я издала радостный вопль и послушно сбросила. Розалина с минуту прислушивалась к себе, и вдруг хихикнула.
- Такое ощущение, что до сих пор вибрирует, но уже не так сильно, - сказала она, продолжая хихикать. Кьют кивнул и тоже улыбнулся.
Гэри мученически вздохнул.
- Интересно, там наверху есть хоть какой-нибудь намек на лампочку? – спросил он в пространство, приседая и подпрыгивая. Обвисшие крылья лишь хлопнули по бокам. Гэри удивленно посмотрел на них. Два чуда для полета выглядели, как две мокрые тряпки.
- Эээ… - протянул Гэри, закружившись на месте и пытаясь рассмотреть свои крылья. Из них тихо выскользнули два коричневых перышка. – Не понял, мягко говоря.
- М-да, - пробормотал Кьют, который, оказывается, уже несколько секунд бился над тем, чтобы поднять телепатией выпавшие перья. Но с рога не соскользнуло ни одной искорки.
- Странно, - вскинула брови вверх Розалина.
- Это, наверное, из-за этих штук, - высказала свою мысль я, прикоснувшись к металлическому обручу на шее.
- Ну не понимаю я… - начал было Кьют, весь покрасневший от натуги желания поднять перья. На кончике его рога сверкнула искорка, и тут же гений с криком боли упал на землю.
Мы подбежали к нему, который, кажется, начал приходить в себя.
- Что с тобой?! – испуганно спросила Розалина. Тут же сзади послышался вскрик Гэри. Я обернулась. Он лежал, распластанный по полу. Крылья вдруг слегка дернулись, и он снова поморщился.
- Это все действительно из-за ошейника, - прохрипел он, поднимаясь. – Я почти оживил крылья, и тут из этого ка-ак разряд!
Мне на голову как будто опустили здоровенную энциклопедию. Боль, которая стремительно разносилась по телу, заставила меня закричать и упасть на пол, закрыв голову копытами. Единственное место, которое, как мне показалось, не затронул электрический заряд (потому что это вроде был именно он), была небольшая область на шее, под которое закрыло металлическое кольцо.
- Флэйм! Флэйм! Очень больно, да? – прокричали у меня над ухом.
Я приоткрыла глаз. Надо мной навис Гэри.
- Розалину тоже отрубили, - сказал пегас под слова розовой пони «Не дождешься!».
По решетке постучали.
- Электрический ошейник, блокирующий магию и полеты, а так же пускающий разряд по всему телу в случае неповиновения жертвы. Видимо, вам нужен разряд побольше. Вопите, как стая недобитых уток.
Мы в который раз резко обернулись. Со стороны решетки вырисовывался силуэт пони. Рядом с ней завис какой-то предмер, но не он, не рог пони не был окутан магией. А это вообще единорог?
Я прищурилась. С той стороны бил свет, так что пони была черной, и нельзя было рассмотреть получше ее лицо издалека; от копыт гостьи тянулась длинная тень.
- А вы не могли бы нам объяснить, - начала Розалина, решительно поднимаясь и подходя к прутьям, - что мы, собственно говоря, делаем в таком ужасном грязном жутком холодном мес… те?..
Розалина резко отпрянула от решетки. Я подбежала к ней, собираясь сказать розалинино «Поддерживаю», но сама же выпала в осадок. Перед нами стояла собственной персоной…
- Линда? - изумленно воскликнули все в камере терпеливо улыбающейся пони.
- Я, - кивнула она, поднося к себе предмет, оказавшийся блокнот, и пробегая по его содержания глазами. – Как же хорошо, что вы очнулись.
- Извините, - скромно влез Кьют, - а как вы пользуетесь магией… ведь вы пегас?
Линда улыбнулась.
- Мне, конечно, предоставили информацию о вас, но я не подозревала, что вы настолько далеко протянули свои копыта, - она блеснула глазами и прикоснулась к своему ошейнику, только он был тоньше и начищенным. – Это позволяет пони – неединорогам пользоваться магией. Нужно лишь небольшое усилие.
- Круто, - одобрительно кивнул Кьют, отодвигая во мрак копыто с браслетом. Интересно, что они не сняли с нас их. Наверное, забыли или не заметили. А может, подумали, что сломался, и снимать не стали.
Улыбка сползла с лица Линды.
- Я в вашей критике не нуждаюсь, - жестко произнесла она. Кьют потупился.
- Линда! – крикнул сзади знакомый голос.
Пони повернула голову на голос и улыбнулась.
- Нечего разговаривать с заключенными. Тем более, что сейчас мы их поместим в Газовый отсек.
Мы переглянулись. Газовый отсек? И что там с нами будут делать? Газы пускать, а мы, значит, нюхать и говорить, умрем мы сейчас от него или нет?
Рядом с Линдой возник… Хед Физишен. Но тот ли это наш главврач? На шее у него тоже был изящный обруч, а взгляд… какой-то ледяной. Зрачки не двигались, и ему приходилось двигать головой. Хед повернулся к нам.
- Так, так, та-а-ак, - протянул он, приближаясь к решетке вплотную, и медленно поворачивая голову, обводя нас холодным взглядом. – Ну, и что у нас тут? Четверо неудавшихся детективов. Вам бы следовало уволиться из больницы при первой же возможности, как только узнали про сектор. – Хед ухмыльнулся. – Теперь пеняйте на себе.
Кьют внимательно смотрел на своего начальника, будто не веря, что несколько часов назад спокойно пил чай. Ну, почти спокойно. Нет, совершенно не спокойно. А потом вдруг истерично расхохотался.
- Не, - давясь хохотом, сказал он, приближаясь к главврачу. – Ну не верю я, что вы такой противный, ужасный жмот. Вы ведь не такой? Я знаю. Вы ленивый, потому что не хотите разбирать свои справки, а еще очень жестокий, запирающий пони в Регистратуре…
Смарт хотел продолжить, но Хед, нахмурившись, шаркнул копытом, заставив своего помощника съежиться и испуганно вскрикнуть от очередного электрического заряда. Мы испуганно вздрогнули.
- Не надо мне тут воду мутить, - жестко произнес Физишен. Розалина подставила печо Кьюту.
- Он не под своей волей, - тихо шепнула она ему на ушко, кивнув на ошейник Хеда Физишена. Где-то сбоку от ошейника светилось изображение мозга пони, который перечеркивал красный крест. Рядом с этой картиночкой темнела картинка с тем же мозгом, но только поверх него изображалась галочка, видимо, зеленая.
Тем временем главврач, видимо, не услышав пояснения Розалины, повернулся к Линде и кивнул на нас.
- Выводи этих в Газовый отсек, а я пойду, предупрежу мистера Мандасити, - сказал он, разворачиваясь и скрываясь где-то в коридорах. Линда запоздало качнула головой и потянулась к скважине. Гэри напрягся. Заметив это, Линда ухмыльнулась.
- Ну уж нет, - проговорила она, поворачивая ключ один раз, сбежать не получится. А то получите такой заряд, что потом не очнетесь. Я вам это гарантирую.
Гэри выпрямился и презрительно фыркнул.
Линда открыла дверь. Я пошла первой под ее пристальным взглядом, почувствовав, что под кожей будто протянули тысячи жестких нитей – пегасиха пустила предупреждающий разряд. Судя по тому, как повели себя остальные, они тоже получили свою порцию.
Мы шли по длинным коридорам с плохим освещением; лампы были вытянутыми и излучали желтый свет из-за грязных стекол; стены выкрашены в разные цвета прямыми квадратиками. Мимо нас шныряли пони с такими ошейниками, как у Линды, и редко с такими, как у нас. Из закрытых комнат слышались крики, как и из комнат с двумя широкими дверями. Мне становилось страшно. Здесь явно творят жуткие вещи. Интересно, тут просто ставят опыты над живыми пони, или… убирают тех, кто мешается под копытами?
Один раз мимо нас пробежали мои родители, спешащие вслед за Хедом Физишеном. Я их было крикнула, но они не среагировали, к тому же, я получила током по спине. Заметила только, что взгляд у мамы с папы был одержимым, а зрачки не двигались, как и у главврача. На их ошейниках горело то же изображение, что и у Физишена – перечеркнутый мозг.
В конце концов, мы подошли к большой двери типа тех, что я видела раньше: две большие двери – ворота, из которых доносились крики пожутче тех, что были в палатах.
Линда постучалась в одну из дверей; раздался такой звук, что не в жизни подумать, что это дерево. Из-за створа мгновенно высунулась единорожка.
- А, Линда! – воскликнула она, и перевела взгляд на нас. – А это наши гости?
- Свили – Тили Шодин! – не удержавшись, удивленно вскрикнула я. Единорожка расплылась в улыбке.
- С моей картой ты уже познакомилась? – поинтересовалась Свили – Тили, пропуская нас в помещение.
Это было мрачное, на удивление узкое помещение. Противоположная стена была близко к дверям. Там тянулся ряд каких-то пультов и компьютеров. Над пультами видела какая-то ткань.
Не успела я рассмотреть все как следует, что в темноте было затруднительно, нам завязали глаза бархатной лентой и, тыча в бок чем-то острым, куда-то повели. Внутри вулканом взорвалась паника.
Теперь я имела примерное представление о том, что делают в этом секторе.
Глава 8
Спасибо, продолжения не требуется
Как я поняла, предо мной оказались ступени. Я неуверенно начала подниматься вслед за Гэри, который пошел впереди меня, неуверенно спотыкаясь. Сзади хлопнула дверь – видимо, захлопнули эти ворота.
Ступенек оказалось всего три. Нас вели в какое-то небольшое квадратное помещение, судя по тому, что Гэри, недолго идя, быстро ткнулся в холодную железную стену, я – в его бок, Розалина – в мой, а Кьют забрал вправо и тоже ткнулся в стенку.
Послышался шум и глухой удар. Помещение пришло в движение, продвигаясь сначала вперед, а потом, дернувшись, вниз. Мы, не ориентируясь в пространстве, старались не двигаться со своих мест.
Это лифт!
С громким щелчком кабина остановилась, и раскрылась с неожиданной стороны – не с той, с которой мы заходили, а с противоположной. Гэри, который прижался к той стене, с криком выпал. Я, вторая после него, осторожно нащупала край и помахала возле него копыта в поисках опоры. Но опоры я так и не нащупала и, меня, перевесившую за край лифта, подтолкнула нетерпеливо ждущая Розалина. Я, примерно так же, как и Гэри, шлепнулась вниз.
Через секунду на мой живот упало нечто визжащее и, судя по всему, этим визжащим была Розалина. Из моих легких резко вышел весь воздух.
- Не думала, что ты такая корова, - прошипела я, ощущая, как трудно груди подниматься и опускать под тяжестью навалившейся пони.
- Это ты больно тощая, - возмущенно отозвались сзади под не очень мягкое приземление Кьюта, - на тебе даже лежать неудобно.
- Я тебе не кровать, - пробормотала я, сбрасывая с себя пони и поднимаясь на ноги, тряся головой.
Послышался металлический смех, сквозь который я различила:
- Ну вы… - Хохот. – Даете. Никогда не видела, чтобы группа так… так… - Хохот. – Нелепо. Это Линда… ну вы… - Хохот. – Думаю, узнали. Ну, так вот. – Покашливание как показатель того, что говорящий настраивается серьезно. – Сейчас вы пройдете кой-чего… только не испускайте искры. А то это может обойтись вам жизнью. Когда мы пустим… то, что вы должны будете пройти, будет условный сигнал. И не надо творить глупостей, договорились? – И, не дожидаясь ответа: - Ну, вот и славно. Помните, мы следим за вами. Ну вы, конечно… - Вновь металлический смех, от которого в ужах нещадно зарезало. – Не забудьте повязки снять. А то… не ну ты представляешь? – Вопрос в пустоту и снова смех, который резко прерывается коротким стуком. Но, видимо, там, за микрофоном, продолжили смеяться.
Я сняла повязку с глаз; в них, быстро привыкших к темноте, забил белоснежный свет. Я зажмурилась и загородилась от него копытом, слегка приоткрыв один глаз. Постепенно глаза привыкли к яркому свету.
Мы находились в большой светлой комнате с высоким потолком. У самого потолка вдоль всей стены тянулась черная полоса примерно такого же размера, как та материя над пультами, которую я немного успела рассмотреть. Этот прямоугольник был, пожалуй, самым темным объектом во всей комнате. Стены здесь были отделаны, наверное, девственно-белыми железными панелями, которые предварительно тщательно окрасили. Пол был таким же.
Я обернулась. Лифт, который привез нас сюда, завис где-то в полуметре над полом. И она хотела, чтобы мы, ничего не видя перед собой, должны были с такой высоты преспокойно приземлиться?!
Я посмотрела на остальных. Гэри обеспокоенно вертел головой, Розалина сидела рядом со мной и тщетно пыталась привести себя в порядок, а Кьют, моргая от всего белого, уже решительно шел куда-то к стене, задрав голову и устремив взгляд куда-то в угол.
- Ну, все, - донеслось до меня. – Уже достали.
Я испугалась, как бы он тоже не чокнулся. Но, проследив за его взглядом, я поняла, куда Кьют так пристально смотрит: одна из пяти камер у самого верха стен, когда она переходит в потолок, следила за его передвижениями и качала из стороны в сторону черным объективом, будто головой, словно дразня. Большинство камер тоже смотрели на него, но остальные были направлены на нас троих. Они были белоснежными, кроме объектива, конечно, поэтому сразу я их не заметила.
Кьют остановился под дразнящей его камерой и, уперев копыта в стену, зло посмотрел. Камера задергалась вверх-вниз, как бы смеясь. И это еще больше взбесило нашего гения. Между ним и ей были не меньше пяти метров стены, но Смарт почему-то припал к земле и ткнулся носом в пол между копыт, будто что-то делая. Камера непонимающе повернула на бок и перевела объектив на остальные, словно ища поддержки. Остальные лишь коротко пикнули. Я удивилась. В объективах начало что-то едва заметно поворачиваться. Снова писк.
Камера, игравшая с Кьютом. Как будто вздохнула и стала медленно опускаться к гению. Тот злобно бросил на нее взгляд и стал двигать копытами, якобы быстрее что-то доделывая. Камера начала приближаться по активней, стараясь узнать, что же делает Кьют. Я затаила дыхание. Между ними оставалось не меньше двух с половиной метров.
И Смарт резко прыгнул.
Камера хотела было оттянуться назад, но Кьют, повисший на ней, потащил камеру к земле. Устройство издало оглушительный писк, что, словно ножом, прорезал уши. Но изобретатель наоборот, начал, еще не полностью опустившись вниз, бить объектив о стену. Писк сменился механическим шипением, и когда Смарт спрыгнул на пол, повисла и, издав четкое, записанное женским голосом, «В операционной системе ошибка. Не найдено результатов, удовлетворяющих поиску. Прекращаю свою работу», безжизненно повисла в метре от пола; из-под ее панелей повалил дым.
- Кьют! – воскликнула я, подбегая к нему. Он не повернулся ко мне, лишь принялся расшатывать камеру, пытаясь оторвать ее от толстого троса, с помощью которого камера спускалась.
- Что ты делаешь? – воскликнул подбежавший к Гэри.
- Не собираюсь здесь больше оставаться, - ответил Кьют. – Я жить хочу.
Остальные камеры, как в истерике, задвигались, а лампочки, расположенные под объективами, замигали красными, когда Кьют, дернув, выдернул первый проводок, который был протянут в тросе, да не в одном экземпляре.
Линда в бешенстве ударила копытами по пульту.
- Как такое может быть?! – закричала она в горящий монитор, на котором было по четыре изображения, которые предоставляли одни из четырех камер. Один из них был черным.
- Без понятия, мисс, - пробормотала Свили – Тили, бегая копытцами по клавиатуре.
- Он не мог вот так вот просто взять, и сломать ее! – продолжала Линда, смотря, как Кьют продолжая разбирать камеру на составляющие.
- Он обманул ее, - возразила Свили, пытаясь настроить одну из камер на нужный ракурс. – Он сделал вид, что замышляет что-то. Наши камеры запрограммированы на различие эмоций, по которым можно сделать вывод, что собирается сделать тот или иной испытуемый. Но они на запрограммированы на различие обманчивых эмоций. Этот… - Шодин покосилась на какой-то листочек. - …Смарт создал впечатление, что собирается сделать оружие или вызвать какую-нибудь другую угрозу, а наша камера, которая должна предотвратить опасность, не смогла разглядеть, что он делает и какие следует принять меры, и поддалась… но я и думать не могла, что он окажется настолько сильным!
- Это и без тебя понятно, - фыркнула пегас, всматриваясь в экран. И тут по ее лицу промелькнула тень ужаса. – Боже мой… я и думать не могла, что он окажется настолько сообразительным!..
Мы с удивлением и восхищением смотрели, как Кьют разрушает камеру, не боясь удариться током, вытягивает из нее провода и микросхемы.
- Я вот тут подумал, - начал он, доставая одну микросхему и пристально вглядываясь в нее. – Если эти камеры и ошейники одного производства? То есть сделали на одно предприятие? Что, если из-за этого принцип работы у них одинаковый? Значит, можно перепрограммировать ошейник или камеру? Поменять микросхемы? То есть теперь камера будет биться током (правда, я подозреваю, что ЭТА камера уже ничего делать не будет), а ошейники снимать? Тогда ошейники будут безвредными, в отличие от камеры конечно.
- Значит, ты собираешься перепрограммировать эти два устройства? – подхватил мысль Гэри, когда я, медленно шевеля мозгами, обдумывала сказанное Кьютом. Если честно, то соображала я только в той механики, которая касается непосредственно астрономии.
- Да, - кивнул гений, ощупывая свой ошейник и ища, где здесь находится углубление с основанием этой штуки, в то время, когда за окном в истерике пытаются вызвать удар током, который запаздывал из-за строения комнаты.
- Но в одной камере только одна микросхема, - разочарованно сказала Розалина. – А нас тут четверо. Ну, трое без учета того, у кого микросхема.
- Спокойствие, - проговорил Смарт, который, кажется, что-то нащупал, – я сначала выведу из строя теперь уже камеру-ошейник, и по очереди поменяю всем микросхемы.
Мы восторженно переглянулись.
- Молоток, Кьют! - воскликнул Гэри.
Но, не успев подбежать к другу, пегас скорчился; затрещали ошейники. Все, кроме Кьюта, который нащупал крышечку к «мозгу» устройства и успел вытащить аккумулятор. Со щелчком замок ошейника гения раскрылся и упал на пол. Кьют быстро вытащил микросхему и, дождавшись, ток перестанет действовать, подбежал к Розалине и быстро перепрограммировал ее устройство.
- Дело дрянь, - изрекла Свили – Тили, безнадежно смотря, как Смарт быстро меняет всем микросхемы в ошейниках, которые не могут сразу подать электрический разряд.
Линда закусила щеку изнутри.
- Не совсем, - возразила она. – Когда подадут газ?
Шодин слегка потупилась.
- Небольшая задержка…
- Небольшая задержка?! – прервала Линда, вновь разозлившись. – Это, знаешь ли, уже издевательство!
- Я ничего не могу поделать! – испуганно пискнула Свили. Линда скосила глаза на нее. Некоторое время она злобно смотрела на нее, но потом, переведя взгляд куда-то вбок, обрадовалась.
- Ну вот, а ты говоришь, «задержка»! – передразнила пегас, ткнув в пульт перед Свили – Тили. Там вместо красной лампочки горела теперь зеленая. – Доставка газа успешно начинает приводиться в действие!
Минуты три Кьют нам разъяснял четкую позицию побега из сектора. А еще лучше, уничтожить его. Я слушала и восхищалась, глядя, как пони, который час назад не мог встать на ноги и нормально передвигаться.
- Итак, - начал гений несколько минут назад. – Сейчас я с помощью своих мозгов, браслета и камеры сотворю небольшие бомбы.
- Бомбы? – испугалась Розалина.
- Бомбы, - кивнул Кьют. – Вы как хотите, но я не намерен не находится здесь больше, и другим позволять тоже не хочу.
- Но мы можем взорвать невинных пони, - возразил Гэри.
Кьют покачал головой.
- Если они здесь есть, - тихо сказал он, уже начиная что-то творить. – Но мы отвлеклись от темы. Итак, сейчас мы разбегаемся и эвакуируем нормальных пони – Гэри ответственный за это – а так же родителей Флэйм и Хеда. Так же неплохо было бы забраться в кабинет начальника, если, правда, он здесь есть, и…
- Наш главврач побежал предупреждать на счет нас некого… мм… Мандасити. Вдруг он в этом здании? – прервала Кьюта Розалина. Гений кивнул.
- Этим займется… Флэйм.
- Я?! – изумилась я. – Ты предлагаешь, под угрозой жизни, тащится к какому-то начальнику, вырубить его, стащить документы, поставить бомбы и убежать?
- Флэйм, - сдержанно проговорил Кьют. – Я не предлагаю. Я утверждаю. Ты сделаешь любой ценой. Этот сектор, точнее его содержание, не должны распространяться дальше. Лучше сразу все сделать и – пфф! – на все четыре стороны.
- Как – то все слишком быстро происходит, вы не находите? – тихо спросил Гэри.
- Сейчас мы должны действовать быстро, - отрубил Кьют, поднимая на уровень глаз несколько маленьких шариков. Всего их оказалось пять. – Эти все бомбочки, что я успел сделать. И я не уверен, какими будут масштабы урона. Так что вам лучше, не обращая внимания на других, поспешить выбраться из больницы вообще. Она может взлететь на воздух.
- На воздух? – переспросила я, не дав и рта раскрыть Розалине, которая тоже собиралась что-то спросить. – Вместе с больными? Ты в своем уме?
- Эвакуацией больных из самой психушки займусь я, - проговорил Кьют, поднимая голову к потолку. – Постараюсь выбраться первым.
Мы несколько секунд взирали на него, пока я вдруг не выдала:
- Есть, сэр.
Копыто взлетело вверх и остановилось на уровне виска.
Всегда мечтало это сделать.
- Есть, сэр, - эхом повторили Розалина и Гэри. Кьют печально улыбнулся.
- Вы молодцы, - раздался знакомый голос. – Ну, а теперь условный сигнал.
Писк. И тут панели, которыми были отделаны стены, на пять сантиметров отодвинулись, затем стукнувшись верхней стороной, которую бы в математике назвали шириной, стукнувшись о стену. Из-под образовавшейся щели высунулись несколько трубочек, которые тут же тихо засвистели. Этот шум, образованный сотнями трубочками, наседал на мозг, как особо тяжелая подушка. Запахло газом.
- Для связи используем браслеты. Со мной можете попрощаться. На всякий случай, - бросил Кьют, подбегаю к лифту, за которым проглядывалась дверь. Смарт обернулся и кивнул на дверь. Мои ноздри и горло уже скребло от резкого запаха.
Мы подбежали к нему. Он наоборот, посторонился и снял с копытца браслет.
- Изобретателю всегда сложно расставаться со своим творением, - поправив очки, горько ухмыльнулся гений.
- Кьют… - тихо проговорила Розалина. Тот лишь ухмыльнулся и, убедившись, что все составляющие браслета вынуты и превращены либо в миниатюрные бомбы, либо в горку запчастей в кармане, подбросил браслет вверх, вывернув его.
Искорка.
Такая маленькая, что ее не было даже сначала, когда браслет закрутился восьмеркой.
А какой взрыв, сотрясший всю комнату.
Я загородилась копытом от летящих на меня тысяч осколков того, что осталось от двери. Грохнул на пол лифт.
- Поехали! – закричал Кьют, вставая на дыбы. - Спасибо, продолжения не требуется!
- Есть, сэр!
Мы понеслись вверх по лестнице, которая оказалась за дверью, прочь от этих до тошноты начищенных белых панелей, неожиданно грязных трубок с газом, и бешено пищащих камер.
- Черт! – Линда с силой ударила по пульту управления. На ее компьютере погасли все картинки, на других – один, два, может, три.
- Черт, черт, ЧЕРТ! – продолжала она кричать на погасший экран. Свили – Тили удивленно смотрела на одно оставшееся изображение своей камеры, по которой бежали волны помехи, как исчезают на лестнице пони.
- Не может быть… - прошептала она одними губами.
- Еще как может! – заорала Линда, разворачивая перед собой карту сектора и со стоном закатывая глаза. – Это же служебная лестница! Они выйдут через служебный вход рядом с камерой испытания!
- Они единственные, кто смог так быстро сориентироваться, - продолжала шептать себе под нос Шодин.
- Свили – Тили! – окликнула ее Линда, поднимая крылья. – Предупреди мистера Мандасити. Я к отрядам. Эти низкие по рангу работники больницы начинают выводить меня из себя. Нет! Они уже меня вывели! Свили! Всем постам!..
- Есть, мисс! – отозвалась пони, выходя из режима передачи записей камер в комнате испытаний.
- Отлично, - пробормотала Линда, выбегая из лаборатории. – Не захотели играть в игровой комнате – поиграем на улице. Надеюсь, вы выбежите на проезжую часть.
Я выбежала из дверного прохода и наугад бросилась вперед по коридору. В груди постепенно зарождался истеричный смех. Интересно, а как Кьют вообще собирался найти кабинет их директора? Хах, да я же понятия не имею, куда сейчас бегу! Интересно, а здесь есть план эвакуации или то-то подобное? Да о чем я думаю?! Всего лишь маленький сектор, где творят вещи из бессмертных кровавых бестселлеров. Ну, может, я слегка загнула с кровавыми. Но все равно страшно же! Реально, такой крошечный! Один сектор нашей больнице занимает не меньше десяти метров!..
Крошечный…
Крошечный…
Не такой он уж и крошечный…
Я наконец нашла прикрепленный на стене план эвакуации. В списке, откуда может идти эвакуация, я нашла четко написанное: «кабинет мистера Мандасити». Также там было отмечено место, «где Вы сейчас находитесь», и я быстро сориентировалась. До кабинета Мандасити было несколько поворотов, что я удивилась: они углубили сектор в землю, или каким-то образом сумели так компактно прорубить коридоры сквозь палаты?
Наверное, и то, и другое.
- Ага! – раздался сзади торжествующий крик. – Попалась!
Я резко обернулась. На меня нацелилась, кажется, Шоли Тарадом. По бокам от нее с пистолетами в зубах, стояли двое здоровых жеребца.
- Ой, кажется, вы обознались, - пробормотала я, припустив прочь от троицы. Шоли крикнула мне в след громогласное «Стоять!», и бросилась за мной. «Ага, разбежались», - промелькнуло у меня в голове.
В конце концов, мне пришлось петлять, прыгая в палаты и вновь оказываясь в коридорах. Видимо, остальные работники сектора были оповещены о нашем побеге. Я почти задыхалась, но все равно заставляла себя переставлять ноги, лишь бы не попасться в копыта этим мерзким пони.
Что-то укололо язык. Слюна капнула с губы. Я удивленно скрипнула зубами, но раздался только металлический щелчок. Бомбы! Я все это время таскала во рту бомбы! Теперь понятно, почему так хотелось глотнуть, но не получалось: я не могла проглотить слюну, потому что мешали бомбы. Попробуйте сглотнуть с открытым ртом! Что, язык в помощь? А мне язык прижали бомбочки.
И, судя по всему, я только что привела одну в действие, когда повадила зубами.
Я вытолкнула языком ту, что попала под удар тогда. Такое ощущение, что мне сильно оцарапали язык. Но сейчас не об этом. На бомбе мигала лампочка (что-то я слишком часто вижу мигающие лампочки). Увидев, что мигания стали чаще, я с воплем «спасайтесь, кто как может!» понеслась дальше, стараясь не двигать особо челюстью.
Взрыв сотряс весь сектор. Я обернулась. Моя все еще бешено мигала. Значит…
«Кто-то из наших!», - промелькнуло у меня в голове, и я на секунду обрадовалась, застыв на месте. Но потом лампочка погасла. И я рыжей молнией побежала дальше.
Теперь взрыв был еще более сильным, наверное, из-за того, что я находилась ближе. Послышались крики. Я со злобной улыбкой понадеялась, что Тарадом впечаталась в потолок. Было бы неплохо.
Несколько обгорелым осколком упали под мои задние копыта, некоты попали в них; я почувствовала секундный укол адской жары. Тихо вскрикнув, я на таран пошла через столпившихся пони, появившихся из палат сектора. И только сейчас поняла, что потерялась.
Кьют быстро выбрался на поверхность. В одной камере испытаний он нашел бензопилу и стремянку. С помощью этих двух простых вещей он, переодевшись в работника, который теперь спокойно отлеживался в чулане, сделал дыру в потолке. На все вопросы он отвечал сыплющейся побелке и камнями, так что вопросов не возникало. Кроме одного: откуда камни?
Все оказалось просто: сектор действительно ушел дальше в землю, и Кьют выбрался возле самой больницы. И это даже к лучшему: через традиционный выход было бы достаточно проблематично выбраться отсюда. Засекут еще. А теперь, благодаря ненадежному потолку, Кьют оказался на свободе.
Жеребец быстро побежал в больницу. Снизу уже доносились взрывы, а это значит, что ребята стараются на славу. Надо действовать быстро, иначе вся психушка действительно полетит вверх. Он дал самую мощную бомбочку, на которую израсходовал почти все содержимое своего браслета, которую только успел сделать наспех, Флэйм, чтобы она взорвала ее в кабинете мистера Мандасити. Ладно, со всей он преувеличил, но половина, которая находилась вместе с тринадцатым сектором. Честно говоря, они и понятия не имели, что этот сектор конкретно тринадцатый. Мистика.
Кьют решил начать с верхних этажей, чтобы постепенно спускаться все ниже и ниже.
- О, ко мне таки пришел водопроводчик! – обрадовался псих, сидевший в самой последней палате самого последнего этажа. Кьют бросил на свою груди взгляд: на нем все еще был костюм рабочеко. Закатив глаза, он кивнул на дверь.
- Уходим, - бросил он.
- Куда? – заупрямился пони, закутавшись в одеяло.
- Скоро вся больница окажется на небесах, а ты спрашиваешь, куда? – разозлился Кьют, быстро теряя терпение.
- Я знаю, что ты меня обманываешь, - с коварной улыбкой отозвался пони.
- Делать мне больше нечего, – пробурчал Смарт. – Ладно. На нас надвигается армия кроликов, которые едят черепах на завтра и пони на обед. – Гений посмотрел на часы. – Время обеда.
- Я знал, что ты меня обманываешь, водопроводчик! – закричал больной, пулей вылетая из-под одеяла. Кьют вздохнул. И так еще несколько десятков палат.
А вот Агониуса вообще не пришлось уговаривать. Когда Кьют велел немедленно выметаться из палаты, тот так быстро вылетел из больницы, пересек территорию психушки и исчез где-то на поляне за забором, что Смарт облегченно выдохнул. «Со всеми бы так», - подумал он.
Гэри с мрачным видом взирал на Линду, которая с довольной улыбкой на губах ходила перед ним из стороны в сторону.
- Итак, - сладко проговорила она. – Мне бы хотелось знать причину твоей поспешности выбраться из нашей камеры испытаний. Ведь там ничего не было страшного. Сначала мы пустили бы газ, а потом подожгли несколько спичек. Нам важно было знать, сколько пони может вынести взрывов в определенном помещении.
Гэри молчал, ощущая, как копыта сдавливает веревка.
- Ну, что же ты? – удивилась Линда, подходя к нему ближе. – Теме что-то не нравится.
- Не нравится, - отозвался наконец пегас. – И в первую очередь – ты.
Линда улыбнулась.
- Ну, не надо быть таким грубым, - просюсюкала она. – Я желаю вам только добра.
- Хорошее добро. Взрывать невинного пони в какой-то камере испытаний.
По телу пробежал холодок – шею вновь сдавливал ошейник.
- Что нам велят, то мы и делаем, - ответила Линда.
- Кто же вам велит травить пони химическими реакциями?
Линда промолчала, нервно постучав копытом по полу.
Гэри воспользовался тем, что она тупо смотрит в одну точку, и, подняв копыта, попытался откинуть крышечку аккумулятора, на которой были изображены мозги.
Крышечка щелкнула и упала на пол. Линда, резко дернув головой, посмотрела на Гэри. Тот, подковырнув аккумулятор, бросил его следом и впился зубами в веревки.
- Э, что это ты делать собрался?! – переполошилась, Линда, бросаясь к нему.
- Сама видишь, - буркнул Гэри, с силой лягая ее. Кусок веревки от этого остался у него в зубах, и пегас удивился, как быстро он освободился. Выплюнув веревку, он вытянул копыта прежде, чем Линда вновь набросилась на него.
Я заметалась по коридору, пытаясь отыскать глазами план эвакуации. Ни-че-го. Мне стало страшно. Сзади послышался счастливый визг Торадом. Черт. Видимо, не хорошо впечаталась в потолок.
Какой-то пони стремглав промчался мимо, с такой силой толкнув меня, что я откатилась в какой-то коридор, в который вели двери-ворота. Я кубарем покатилась вперед по нему, вскоре ударившись о какую-то дверь.
На двери висела табличка: «Мистер Мандасити». Я прерывисто выдохнула.
«Ладно, - подумала я, - сейчас, или некогда».
И, не стучась, ворвалась в кабинет, тут же застыв от изумления.
Это было маленькой темное помещение, посреди которого находился компьютер, по монитору которого бегали какие-то строчки, а по углам мигали и сменяли друг друга картинки. Из USB-разъема торчала белая флэшка.
Я удивленно подошла к флэшке. То есть всеми этими жуткими вещами управляла программа, записанная на устройстве? Боже мой, что за ерунда?!
Я открыла экранчик на своем браслете, желая оповестить Гэри и Розалину, ибо Кьют уже лишился своего устройства. Я с удивлением увидела, что экранчик еще более тусклый, а в углу мигала пустая батарейка. Функции не выполнялись, везде выползали окошечки «Аккумулятор разряжен». Зарядка? Кьют ничего не говорил про зарядку, черт возьми!
Послышался взрыв. Я перевела глаза на монитор, и тут же резко выдернула флэшку из разъема, напуганная появившейся надписью.
«Состояние критическое. Уничтожение всех жертв».
После того, как соединение было разорвано, экран мигнул, пискнул, и приятный женский голос пропел: «Объект не найден». Дальше наступила кромешная тьма.
Снаружи послышались крики. Я , выплюнув последнюю бомбу, бросилась бежать. Наверное, когда система перестала работать, зависящая от нее техника вывелась из строя. Интересно, они просто перестали работать, или…
Ответ ожидал меня за дверью.
Некоторые пони замерли посреди коридора, очумело мотая головой, а некоторые – о Господи! – лежали на полу и дергались от того, что их ошейники не могли контролировать производимые электрические разряды.
Я пробежала мимо всего этого хаоса, будто во сне, сжимая в зубах флэшку. Я была уверена, что больше ничего не требуется – на столике стоял только компьютер с монитором, и больше ничего. Теперь многое прояснилось. Какая-то дурацкая программа, из-за которой пострадало столько пони.
- Флэйм!
Когда я пробегала мимо стремянки, меня кто-то окликнул. Я задрала голову. Из дыры в потолке на меня смотрел Кьют.
- Сюда! – вновь крикнул он. Рядом с ним появилось обеспокоенное лицо Розалины. – Ты установила бомбу?
Ага, установила. Бросила в углу я ее, а не установила.
Кьют подхватил меня и потянул наверх, помогая подняться. Я оглянулась последний раз. Под ногами вдруг промелькнула знакомая коричневая тень, глянувшая на меня печальными глазами.
- Гэри! – в отчаянии крикнула я, резко пытаясь вырваться из объятий Кьюта. За коричневым пегасом хвостом неслось сразу несколько пони. Но главное, эти пони были без ошейников.
- Нельзя! – крикнул Кьют.
- Но там Гэри! – возразила я. Что-то горячее заструилось по испачкавшимся щекам. Слезы?..
- Нельзя, - уронил Смарт, выдергивая меня наружу. В нос ударила свежесть, стало несколько холодно. – Бомба взорвется через три минуты после установки.
Три?!
- Но… Гэри!
Меня потащили прочь от дыры. «Как печально… теперь вы больше никогда не увидитесь», - пропел внутренний голос.
Гэри, протаранив дверь сектора, теперь бежал по цокольному этажу больницы. «Успеть убежать… бежать… быстрее», - стучало у него в голове. Ноги ужасно болели, крылья были измотаны и не слушались.
КРРР-А-А-А-А-АКРРРР!
Перед Гэри упала длинная лампа, разбившись, как аристократический хрусталь – в одно мгновенье. Тысячи осколком впились в ногу Гэри. Стиснув зубы, Гэри кое-как перепрыгнул и понесся дальше. Земля крупно задрожала. Лапы сыпались одна за другой, и Гэри не успевал ото всех уворачиваться.
Посыпались куски штукатурки.
«Черт!», - мысленно воскликнул пегас, когда понял, что деваться некуда.
«Извини, Флэйм, - промелькнуло в голове у Гэри, когда осколки начали запутываться в его гриве, а копыта стали наступать на битое стекло. – Розалина, Кьют… извините, что не вернулся».
Последняя лампа, державшаяся до последнего, с треском опустила на голову Гэри, словно специально дожидалась, когда он окажется под ней.
А потом взрыв.
Я закрыла глаза. Такой оглушительный взрыв, что кажется, будто разорвались перепонки. Сухая грязь защекотала копыта. «Как печально, - продолжал издеваться голос. – Он уже не вернется». Я скрипнула зубами, плотно сжав веки. У меня раздвоение личности? Почему я слушаю какой-то отголосок своей души в голове, который издевается надо мной?
Вновь горячо щекам.
Если так, то единственный тиран, которого я признаю — это внутренний голос, который иногда заставляет меня плакать.
Как я поняла, предо мной оказались ступени. Я неуверенно начала подниматься вслед за Гэри, который пошел впереди меня, неуверенно спотыкаясь. Сзади хлопнула дверь – видимо, захлопнули эти ворота.
Ступенек оказалось всего три. Нас вели в какое-то небольшое квадратное помещение, судя по тому, что Гэри, недолго идя, быстро ткнулся в холодную железную стену, я – в его бок, Розалина – в мой, а Кьют забрал вправо и тоже ткнулся в стенку.
Послышался шум и глухой удар. Помещение пришло в движение, продвигаясь сначала вперед, а потом, дернувшись, вниз. Мы, не ориентируясь в пространстве, старались не двигаться со своих мест.
Это лифт!
С громким щелчком кабина остановилась, и раскрылась с неожиданной стороны – не с той, с которой мы заходили, а с противоположной. Гэри, который прижался к той стене, с криком выпал. Я, вторая после него, осторожно нащупала край и помахала возле него копыта в поисках опоры. Но опоры я так и не нащупала и, меня, перевесившую за край лифта, подтолкнула нетерпеливо ждущая Розалина. Я, примерно так же, как и Гэри, шлепнулась вниз.
Через секунду на мой живот упало нечто визжащее и, судя по всему, этим визжащим была Розалина. Из моих легких резко вышел весь воздух.
- Не думала, что ты такая корова, - прошипела я, ощущая, как трудно груди подниматься и опускать под тяжестью навалившейся пони.
- Это ты больно тощая, - возмущенно отозвались сзади под не очень мягкое приземление Кьюта, - на тебе даже лежать неудобно.
- Я тебе не кровать, - пробормотала я, сбрасывая с себя пони и поднимаясь на ноги, тряся головой.
Послышался металлический смех, сквозь который я различила:
- Ну вы… - Хохот. – Даете. Никогда не видела, чтобы группа так… так… - Хохот. – Нелепо. Это Линда… ну вы… - Хохот. – Думаю, узнали. Ну, так вот. – Покашливание как показатель того, что говорящий настраивается серьезно. – Сейчас вы пройдете кой-чего… только не испускайте искры. А то это может обойтись вам жизнью. Когда мы пустим… то, что вы должны будете пройти, будет условный сигнал. И не надо творить глупостей, договорились? – И, не дожидаясь ответа: - Ну, вот и славно. Помните, мы следим за вами. Ну вы, конечно… - Вновь металлический смех, от которого в ужах нещадно зарезало. – Не забудьте повязки снять. А то… не ну ты представляешь? – Вопрос в пустоту и снова смех, который резко прерывается коротким стуком. Но, видимо, там, за микрофоном, продолжили смеяться.
Я сняла повязку с глаз; в них, быстро привыкших к темноте, забил белоснежный свет. Я зажмурилась и загородилась от него копытом, слегка приоткрыв один глаз. Постепенно глаза привыкли к яркому свету.
Мы находились в большой светлой комнате с высоким потолком. У самого потолка вдоль всей стены тянулась черная полоса примерно такого же размера, как та материя над пультами, которую я немного успела рассмотреть. Этот прямоугольник был, пожалуй, самым темным объектом во всей комнате. Стены здесь были отделаны, наверное, девственно-белыми железными панелями, которые предварительно тщательно окрасили. Пол был таким же.
Я обернулась. Лифт, который привез нас сюда, завис где-то в полуметре над полом. И она хотела, чтобы мы, ничего не видя перед собой, должны были с такой высоты преспокойно приземлиться?!
Я посмотрела на остальных. Гэри обеспокоенно вертел головой, Розалина сидела рядом со мной и тщетно пыталась привести себя в порядок, а Кьют, моргая от всего белого, уже решительно шел куда-то к стене, задрав голову и устремив взгляд куда-то в угол.
- Ну, все, - донеслось до меня. – Уже достали.
Я испугалась, как бы он тоже не чокнулся. Но, проследив за его взглядом, я поняла, куда Кьют так пристально смотрит: одна из пяти камер у самого верха стен, когда она переходит в потолок, следила за его передвижениями и качала из стороны в сторону черным объективом, будто головой, словно дразня. Большинство камер тоже смотрели на него, но остальные были направлены на нас троих. Они были белоснежными, кроме объектива, конечно, поэтому сразу я их не заметила.
Кьют остановился под дразнящей его камерой и, уперев копыта в стену, зло посмотрел. Камера задергалась вверх-вниз, как бы смеясь. И это еще больше взбесило нашего гения. Между ним и ей были не меньше пяти метров стены, но Смарт почему-то припал к земле и ткнулся носом в пол между копыт, будто что-то делая. Камера непонимающе повернула на бок и перевела объектив на остальные, словно ища поддержки. Остальные лишь коротко пикнули. Я удивилась. В объективах начало что-то едва заметно поворачиваться. Снова писк.
Камера, игравшая с Кьютом. Как будто вздохнула и стала медленно опускаться к гению. Тот злобно бросил на нее взгляд и стал двигать копытами, якобы быстрее что-то доделывая. Камера начала приближаться по активней, стараясь узнать, что же делает Кьют. Я затаила дыхание. Между ними оставалось не меньше двух с половиной метров.
И Смарт резко прыгнул.
Камера хотела было оттянуться назад, но Кьют, повисший на ней, потащил камеру к земле. Устройство издало оглушительный писк, что, словно ножом, прорезал уши. Но изобретатель наоборот, начал, еще не полностью опустившись вниз, бить объектив о стену. Писк сменился механическим шипением, и когда Смарт спрыгнул на пол, повисла и, издав четкое, записанное женским голосом, «В операционной системе ошибка. Не найдено результатов, удовлетворяющих поиску. Прекращаю свою работу», безжизненно повисла в метре от пола; из-под ее панелей повалил дым.
- Кьют! – воскликнула я, подбегая к нему. Он не повернулся ко мне, лишь принялся расшатывать камеру, пытаясь оторвать ее от толстого троса, с помощью которого камера спускалась.
- Что ты делаешь? – воскликнул подбежавший к Гэри.
- Не собираюсь здесь больше оставаться, - ответил Кьют. – Я жить хочу.
Остальные камеры, как в истерике, задвигались, а лампочки, расположенные под объективами, замигали красными, когда Кьют, дернув, выдернул первый проводок, который был протянут в тросе, да не в одном экземпляре.
* * *
Линда в бешенстве ударила копытами по пульту.
- Как такое может быть?! – закричала она в горящий монитор, на котором было по четыре изображения, которые предоставляли одни из четырех камер. Один из них был черным.
- Без понятия, мисс, - пробормотала Свили – Тили, бегая копытцами по клавиатуре.
- Он не мог вот так вот просто взять, и сломать ее! – продолжала Линда, смотря, как Кьют продолжая разбирать камеру на составляющие.
- Он обманул ее, - возразила Свили, пытаясь настроить одну из камер на нужный ракурс. – Он сделал вид, что замышляет что-то. Наши камеры запрограммированы на различие эмоций, по которым можно сделать вывод, что собирается сделать тот или иной испытуемый. Но они на запрограммированы на различие обманчивых эмоций. Этот… - Шодин покосилась на какой-то листочек. - …Смарт создал впечатление, что собирается сделать оружие или вызвать какую-нибудь другую угрозу, а наша камера, которая должна предотвратить опасность, не смогла разглядеть, что он делает и какие следует принять меры, и поддалась… но я и думать не могла, что он окажется настолько сильным!
- Это и без тебя понятно, - фыркнула пегас, всматриваясь в экран. И тут по ее лицу промелькнула тень ужаса. – Боже мой… я и думать не могла, что он окажется настолько сообразительным!..
* * *
Мы с удивлением и восхищением смотрели, как Кьют разрушает камеру, не боясь удариться током, вытягивает из нее провода и микросхемы.
- Я вот тут подумал, - начал он, доставая одну микросхему и пристально вглядываясь в нее. – Если эти камеры и ошейники одного производства? То есть сделали на одно предприятие? Что, если из-за этого принцип работы у них одинаковый? Значит, можно перепрограммировать ошейник или камеру? Поменять микросхемы? То есть теперь камера будет биться током (правда, я подозреваю, что ЭТА камера уже ничего делать не будет), а ошейники снимать? Тогда ошейники будут безвредными, в отличие от камеры конечно.
- Значит, ты собираешься перепрограммировать эти два устройства? – подхватил мысль Гэри, когда я, медленно шевеля мозгами, обдумывала сказанное Кьютом. Если честно, то соображала я только в той механики, которая касается непосредственно астрономии.
- Да, - кивнул гений, ощупывая свой ошейник и ища, где здесь находится углубление с основанием этой штуки, в то время, когда за окном в истерике пытаются вызвать удар током, который запаздывал из-за строения комнаты.
- Но в одной камере только одна микросхема, - разочарованно сказала Розалина. – А нас тут четверо. Ну, трое без учета того, у кого микросхема.
- Спокойствие, - проговорил Смарт, который, кажется, что-то нащупал, – я сначала выведу из строя теперь уже камеру-ошейник, и по очереди поменяю всем микросхемы.
Мы восторженно переглянулись.
- Молоток, Кьют! - воскликнул Гэри.
Но, не успев подбежать к другу, пегас скорчился; затрещали ошейники. Все, кроме Кьюта, который нащупал крышечку к «мозгу» устройства и успел вытащить аккумулятор. Со щелчком замок ошейника гения раскрылся и упал на пол. Кьют быстро вытащил микросхему и, дождавшись, ток перестанет действовать, подбежал к Розалине и быстро перепрограммировал ее устройство.
* * *
- Дело дрянь, - изрекла Свили – Тили, безнадежно смотря, как Смарт быстро меняет всем микросхемы в ошейниках, которые не могут сразу подать электрический разряд.
Линда закусила щеку изнутри.
- Не совсем, - возразила она. – Когда подадут газ?
Шодин слегка потупилась.
- Небольшая задержка…
- Небольшая задержка?! – прервала Линда, вновь разозлившись. – Это, знаешь ли, уже издевательство!
- Я ничего не могу поделать! – испуганно пискнула Свили. Линда скосила глаза на нее. Некоторое время она злобно смотрела на нее, но потом, переведя взгляд куда-то вбок, обрадовалась.
- Ну вот, а ты говоришь, «задержка»! – передразнила пегас, ткнув в пульт перед Свили – Тили. Там вместо красной лампочки горела теперь зеленая. – Доставка газа успешно начинает приводиться в действие!
* * *
Минуты три Кьют нам разъяснял четкую позицию побега из сектора. А еще лучше, уничтожить его. Я слушала и восхищалась, глядя, как пони, который час назад не мог встать на ноги и нормально передвигаться.
- Итак, - начал гений несколько минут назад. – Сейчас я с помощью своих мозгов, браслета и камеры сотворю небольшие бомбы.
- Бомбы? – испугалась Розалина.
- Бомбы, - кивнул Кьют. – Вы как хотите, но я не намерен не находится здесь больше, и другим позволять тоже не хочу.
- Но мы можем взорвать невинных пони, - возразил Гэри.
Кьют покачал головой.
- Если они здесь есть, - тихо сказал он, уже начиная что-то творить. – Но мы отвлеклись от темы. Итак, сейчас мы разбегаемся и эвакуируем нормальных пони – Гэри ответственный за это – а так же родителей Флэйм и Хеда. Так же неплохо было бы забраться в кабинет начальника, если, правда, он здесь есть, и…
- Наш главврач побежал предупреждать на счет нас некого… мм… Мандасити. Вдруг он в этом здании? – прервала Кьюта Розалина. Гений кивнул.
- Этим займется… Флэйм.
- Я?! – изумилась я. – Ты предлагаешь, под угрозой жизни, тащится к какому-то начальнику, вырубить его, стащить документы, поставить бомбы и убежать?
- Флэйм, - сдержанно проговорил Кьют. – Я не предлагаю. Я утверждаю. Ты сделаешь любой ценой. Этот сектор, точнее его содержание, не должны распространяться дальше. Лучше сразу все сделать и – пфф! – на все четыре стороны.
- Как – то все слишком быстро происходит, вы не находите? – тихо спросил Гэри.
- Сейчас мы должны действовать быстро, - отрубил Кьют, поднимая на уровень глаз несколько маленьких шариков. Всего их оказалось пять. – Эти все бомбочки, что я успел сделать. И я не уверен, какими будут масштабы урона. Так что вам лучше, не обращая внимания на других, поспешить выбраться из больницы вообще. Она может взлететь на воздух.
- На воздух? – переспросила я, не дав и рта раскрыть Розалине, которая тоже собиралась что-то спросить. – Вместе с больными? Ты в своем уме?
- Эвакуацией больных из самой психушки займусь я, - проговорил Кьют, поднимая голову к потолку. – Постараюсь выбраться первым.
Мы несколько секунд взирали на него, пока я вдруг не выдала:
- Есть, сэр.
Копыто взлетело вверх и остановилось на уровне виска.
Всегда мечтало это сделать.
- Есть, сэр, - эхом повторили Розалина и Гэри. Кьют печально улыбнулся.
- Вы молодцы, - раздался знакомый голос. – Ну, а теперь условный сигнал.
Писк. И тут панели, которыми были отделаны стены, на пять сантиметров отодвинулись, затем стукнувшись верхней стороной, которую бы в математике назвали шириной, стукнувшись о стену. Из-под образовавшейся щели высунулись несколько трубочек, которые тут же тихо засвистели. Этот шум, образованный сотнями трубочками, наседал на мозг, как особо тяжелая подушка. Запахло газом.
- Для связи используем браслеты. Со мной можете попрощаться. На всякий случай, - бросил Кьют, подбегаю к лифту, за которым проглядывалась дверь. Смарт обернулся и кивнул на дверь. Мои ноздри и горло уже скребло от резкого запаха.
Мы подбежали к нему. Он наоборот, посторонился и снял с копытца браслет.
- Изобретателю всегда сложно расставаться со своим творением, - поправив очки, горько ухмыльнулся гений.
- Кьют… - тихо проговорила Розалина. Тот лишь ухмыльнулся и, убедившись, что все составляющие браслета вынуты и превращены либо в миниатюрные бомбы, либо в горку запчастей в кармане, подбросил браслет вверх, вывернув его.
Искорка.
Такая маленькая, что ее не было даже сначала, когда браслет закрутился восьмеркой.
А какой взрыв, сотрясший всю комнату.
Я загородилась копытом от летящих на меня тысяч осколков того, что осталось от двери. Грохнул на пол лифт.
- Поехали! – закричал Кьют, вставая на дыбы. - Спасибо, продолжения не требуется!
- Есть, сэр!
Мы понеслись вверх по лестнице, которая оказалась за дверью, прочь от этих до тошноты начищенных белых панелей, неожиданно грязных трубок с газом, и бешено пищащих камер.
* * *
- Черт! – Линда с силой ударила по пульту управления. На ее компьютере погасли все картинки, на других – один, два, может, три.
- Черт, черт, ЧЕРТ! – продолжала она кричать на погасший экран. Свили – Тили удивленно смотрела на одно оставшееся изображение своей камеры, по которой бежали волны помехи, как исчезают на лестнице пони.
- Не может быть… - прошептала она одними губами.
- Еще как может! – заорала Линда, разворачивая перед собой карту сектора и со стоном закатывая глаза. – Это же служебная лестница! Они выйдут через служебный вход рядом с камерой испытания!
- Они единственные, кто смог так быстро сориентироваться, - продолжала шептать себе под нос Шодин.
- Свили – Тили! – окликнула ее Линда, поднимая крылья. – Предупреди мистера Мандасити. Я к отрядам. Эти низкие по рангу работники больницы начинают выводить меня из себя. Нет! Они уже меня вывели! Свили! Всем постам!..
- Есть, мисс! – отозвалась пони, выходя из режима передачи записей камер в комнате испытаний.
- Отлично, - пробормотала Линда, выбегая из лаборатории. – Не захотели играть в игровой комнате – поиграем на улице. Надеюсь, вы выбежите на проезжую часть.
* * *
Я выбежала из дверного прохода и наугад бросилась вперед по коридору. В груди постепенно зарождался истеричный смех. Интересно, а как Кьют вообще собирался найти кабинет их директора? Хах, да я же понятия не имею, куда сейчас бегу! Интересно, а здесь есть план эвакуации или то-то подобное? Да о чем я думаю?! Всего лишь маленький сектор, где творят вещи из бессмертных кровавых бестселлеров. Ну, может, я слегка загнула с кровавыми. Но все равно страшно же! Реально, такой крошечный! Один сектор нашей больнице занимает не меньше десяти метров!..
Крошечный…
Крошечный…
Не такой он уж и крошечный…
Я наконец нашла прикрепленный на стене план эвакуации. В списке, откуда может идти эвакуация, я нашла четко написанное: «кабинет мистера Мандасити». Также там было отмечено место, «где Вы сейчас находитесь», и я быстро сориентировалась. До кабинета Мандасити было несколько поворотов, что я удивилась: они углубили сектор в землю, или каким-то образом сумели так компактно прорубить коридоры сквозь палаты?
Наверное, и то, и другое.
- Ага! – раздался сзади торжествующий крик. – Попалась!
Я резко обернулась. На меня нацелилась, кажется, Шоли Тарадом. По бокам от нее с пистолетами в зубах, стояли двое здоровых жеребца.
- Ой, кажется, вы обознались, - пробормотала я, припустив прочь от троицы. Шоли крикнула мне в след громогласное «Стоять!», и бросилась за мной. «Ага, разбежались», - промелькнуло у меня в голове.
В конце концов, мне пришлось петлять, прыгая в палаты и вновь оказываясь в коридорах. Видимо, остальные работники сектора были оповещены о нашем побеге. Я почти задыхалась, но все равно заставляла себя переставлять ноги, лишь бы не попасться в копыта этим мерзким пони.
Что-то укололо язык. Слюна капнула с губы. Я удивленно скрипнула зубами, но раздался только металлический щелчок. Бомбы! Я все это время таскала во рту бомбы! Теперь понятно, почему так хотелось глотнуть, но не получалось: я не могла проглотить слюну, потому что мешали бомбы. Попробуйте сглотнуть с открытым ртом! Что, язык в помощь? А мне язык прижали бомбочки.
И, судя по всему, я только что привела одну в действие, когда повадила зубами.
Я вытолкнула языком ту, что попала под удар тогда. Такое ощущение, что мне сильно оцарапали язык. Но сейчас не об этом. На бомбе мигала лампочка (что-то я слишком часто вижу мигающие лампочки). Увидев, что мигания стали чаще, я с воплем «спасайтесь, кто как может!» понеслась дальше, стараясь не двигать особо челюстью.
Взрыв сотряс весь сектор. Я обернулась. Моя все еще бешено мигала. Значит…
«Кто-то из наших!», - промелькнуло у меня в голове, и я на секунду обрадовалась, застыв на месте. Но потом лампочка погасла. И я рыжей молнией побежала дальше.
Теперь взрыв был еще более сильным, наверное, из-за того, что я находилась ближе. Послышались крики. Я со злобной улыбкой понадеялась, что Тарадом впечаталась в потолок. Было бы неплохо.
Несколько обгорелым осколком упали под мои задние копыта, некоты попали в них; я почувствовала секундный укол адской жары. Тихо вскрикнув, я на таран пошла через столпившихся пони, появившихся из палат сектора. И только сейчас поняла, что потерялась.
* * *
Кьют быстро выбрался на поверхность. В одной камере испытаний он нашел бензопилу и стремянку. С помощью этих двух простых вещей он, переодевшись в работника, который теперь спокойно отлеживался в чулане, сделал дыру в потолке. На все вопросы он отвечал сыплющейся побелке и камнями, так что вопросов не возникало. Кроме одного: откуда камни?
Все оказалось просто: сектор действительно ушел дальше в землю, и Кьют выбрался возле самой больницы. И это даже к лучшему: через традиционный выход было бы достаточно проблематично выбраться отсюда. Засекут еще. А теперь, благодаря ненадежному потолку, Кьют оказался на свободе.
Жеребец быстро побежал в больницу. Снизу уже доносились взрывы, а это значит, что ребята стараются на славу. Надо действовать быстро, иначе вся психушка действительно полетит вверх. Он дал самую мощную бомбочку, на которую израсходовал почти все содержимое своего браслета, которую только успел сделать наспех, Флэйм, чтобы она взорвала ее в кабинете мистера Мандасити. Ладно, со всей он преувеличил, но половина, которая находилась вместе с тринадцатым сектором. Честно говоря, они и понятия не имели, что этот сектор конкретно тринадцатый. Мистика.
Кьют решил начать с верхних этажей, чтобы постепенно спускаться все ниже и ниже.
- О, ко мне таки пришел водопроводчик! – обрадовался псих, сидевший в самой последней палате самого последнего этажа. Кьют бросил на свою груди взгляд: на нем все еще был костюм рабочеко. Закатив глаза, он кивнул на дверь.
- Уходим, - бросил он.
- Куда? – заупрямился пони, закутавшись в одеяло.
- Скоро вся больница окажется на небесах, а ты спрашиваешь, куда? – разозлился Кьют, быстро теряя терпение.
- Я знаю, что ты меня обманываешь, - с коварной улыбкой отозвался пони.
- Делать мне больше нечего, – пробурчал Смарт. – Ладно. На нас надвигается армия кроликов, которые едят черепах на завтра и пони на обед. – Гений посмотрел на часы. – Время обеда.
- Я знал, что ты меня обманываешь, водопроводчик! – закричал больной, пулей вылетая из-под одеяла. Кьют вздохнул. И так еще несколько десятков палат.
А вот Агониуса вообще не пришлось уговаривать. Когда Кьют велел немедленно выметаться из палаты, тот так быстро вылетел из больницы, пересек территорию психушки и исчез где-то на поляне за забором, что Смарт облегченно выдохнул. «Со всеми бы так», - подумал он.
* * *
Гэри с мрачным видом взирал на Линду, которая с довольной улыбкой на губах ходила перед ним из стороны в сторону.
- Итак, - сладко проговорила она. – Мне бы хотелось знать причину твоей поспешности выбраться из нашей камеры испытаний. Ведь там ничего не было страшного. Сначала мы пустили бы газ, а потом подожгли несколько спичек. Нам важно было знать, сколько пони может вынести взрывов в определенном помещении.
Гэри молчал, ощущая, как копыта сдавливает веревка.
- Ну, что же ты? – удивилась Линда, подходя к нему ближе. – Теме что-то не нравится.
- Не нравится, - отозвался наконец пегас. – И в первую очередь – ты.
Линда улыбнулась.
- Ну, не надо быть таким грубым, - просюсюкала она. – Я желаю вам только добра.
- Хорошее добро. Взрывать невинного пони в какой-то камере испытаний.
По телу пробежал холодок – шею вновь сдавливал ошейник.
- Что нам велят, то мы и делаем, - ответила Линда.
- Кто же вам велит травить пони химическими реакциями?
Линда промолчала, нервно постучав копытом по полу.
Гэри воспользовался тем, что она тупо смотрит в одну точку, и, подняв копыта, попытался откинуть крышечку аккумулятора, на которой были изображены мозги.
Крышечка щелкнула и упала на пол. Линда, резко дернув головой, посмотрела на Гэри. Тот, подковырнув аккумулятор, бросил его следом и впился зубами в веревки.
- Э, что это ты делать собрался?! – переполошилась, Линда, бросаясь к нему.
- Сама видишь, - буркнул Гэри, с силой лягая ее. Кусок веревки от этого остался у него в зубах, и пегас удивился, как быстро он освободился. Выплюнув веревку, он вытянул копыта прежде, чем Линда вновь набросилась на него.
* * *
Я заметалась по коридору, пытаясь отыскать глазами план эвакуации. Ни-че-го. Мне стало страшно. Сзади послышался счастливый визг Торадом. Черт. Видимо, не хорошо впечаталась в потолок.
Какой-то пони стремглав промчался мимо, с такой силой толкнув меня, что я откатилась в какой-то коридор, в который вели двери-ворота. Я кубарем покатилась вперед по нему, вскоре ударившись о какую-то дверь.
На двери висела табличка: «Мистер Мандасити». Я прерывисто выдохнула.
«Ладно, - подумала я, - сейчас, или некогда».
И, не стучась, ворвалась в кабинет, тут же застыв от изумления.
Это было маленькой темное помещение, посреди которого находился компьютер, по монитору которого бегали какие-то строчки, а по углам мигали и сменяли друг друга картинки. Из USB-разъема торчала белая флэшка.
Я удивленно подошла к флэшке. То есть всеми этими жуткими вещами управляла программа, записанная на устройстве? Боже мой, что за ерунда?!
Я открыла экранчик на своем браслете, желая оповестить Гэри и Розалину, ибо Кьют уже лишился своего устройства. Я с удивлением увидела, что экранчик еще более тусклый, а в углу мигала пустая батарейка. Функции не выполнялись, везде выползали окошечки «Аккумулятор разряжен». Зарядка? Кьют ничего не говорил про зарядку, черт возьми!
Послышался взрыв. Я перевела глаза на монитор, и тут же резко выдернула флэшку из разъема, напуганная появившейся надписью.
«Состояние критическое. Уничтожение всех жертв».
После того, как соединение было разорвано, экран мигнул, пискнул, и приятный женский голос пропел: «Объект не найден». Дальше наступила кромешная тьма.
Снаружи послышались крики. Я , выплюнув последнюю бомбу, бросилась бежать. Наверное, когда система перестала работать, зависящая от нее техника вывелась из строя. Интересно, они просто перестали работать, или…
Ответ ожидал меня за дверью.
Некоторые пони замерли посреди коридора, очумело мотая головой, а некоторые – о Господи! – лежали на полу и дергались от того, что их ошейники не могли контролировать производимые электрические разряды.
Я пробежала мимо всего этого хаоса, будто во сне, сжимая в зубах флэшку. Я была уверена, что больше ничего не требуется – на столике стоял только компьютер с монитором, и больше ничего. Теперь многое прояснилось. Какая-то дурацкая программа, из-за которой пострадало столько пони.
- Флэйм!
Когда я пробегала мимо стремянки, меня кто-то окликнул. Я задрала голову. Из дыры в потолке на меня смотрел Кьют.
- Сюда! – вновь крикнул он. Рядом с ним появилось обеспокоенное лицо Розалины. – Ты установила бомбу?
Ага, установила. Бросила в углу я ее, а не установила.
Кьют подхватил меня и потянул наверх, помогая подняться. Я оглянулась последний раз. Под ногами вдруг промелькнула знакомая коричневая тень, глянувшая на меня печальными глазами.
- Гэри! – в отчаянии крикнула я, резко пытаясь вырваться из объятий Кьюта. За коричневым пегасом хвостом неслось сразу несколько пони. Но главное, эти пони были без ошейников.
- Нельзя! – крикнул Кьют.
- Но там Гэри! – возразила я. Что-то горячее заструилось по испачкавшимся щекам. Слезы?..
- Нельзя, - уронил Смарт, выдергивая меня наружу. В нос ударила свежесть, стало несколько холодно. – Бомба взорвется через три минуты после установки.
Три?!
- Но… Гэри!
Меня потащили прочь от дыры. «Как печально… теперь вы больше никогда не увидитесь», - пропел внутренний голос.
* * *
Гэри, протаранив дверь сектора, теперь бежал по цокольному этажу больницы. «Успеть убежать… бежать… быстрее», - стучало у него в голове. Ноги ужасно болели, крылья были измотаны и не слушались.
КРРР-А-А-А-А-АКРРРР!
Перед Гэри упала длинная лампа, разбившись, как аристократический хрусталь – в одно мгновенье. Тысячи осколком впились в ногу Гэри. Стиснув зубы, Гэри кое-как перепрыгнул и понесся дальше. Земля крупно задрожала. Лапы сыпались одна за другой, и Гэри не успевал ото всех уворачиваться.
Посыпались куски штукатурки.
«Черт!», - мысленно воскликнул пегас, когда понял, что деваться некуда.
«Извини, Флэйм, - промелькнуло в голове у Гэри, когда осколки начали запутываться в его гриве, а копыта стали наступать на битое стекло. – Розалина, Кьют… извините, что не вернулся».
Последняя лампа, державшаяся до последнего, с треском опустила на голову Гэри, словно специально дожидалась, когда он окажется под ней.
А потом взрыв.
* * *
Я закрыла глаза. Такой оглушительный взрыв, что кажется, будто разорвались перепонки. Сухая грязь защекотала копыта. «Как печально, - продолжал издеваться голос. – Он уже не вернется». Я скрипнула зубами, плотно сжав веки. У меня раздвоение личности? Почему я слушаю какой-то отголосок своей души в голове, который издевается надо мной?
Вновь горячо щекам.
Если так, то единственный тиран, которого я признаю — это внутренний голос, который иногда заставляет меня плакать.
Эпилог
Закат красит территорию больницы в теплые тона. Вот уже где-то неделю мы живем в палатке возле больницы. Точнее, возле ее руин. Психически больных пони развели по другим заведениям. Мы отказались жить в гостинице под оплату мэра. Сами когда-нибудь заново отстроим психушку, или простую, чтобы без криков и Агониусов. Так ведь будет лучше, не правда ли?
Мама, папа и Хед Физишен отлеживалась в постелях, все еще не в состоянии прийти в себя. Кьют понял, как программа, записанная на флешке, смогла наделать столько дел. Просто какой-то пони положил начало всему, а потом пошло, поехало… пони оказали под зависимостью, и начали творить черт-те что. А мы взяли, и разрушили все, тем самым остановив ужас. В тот же вечер, когда мы с Кьютом и Розалиной спокойно обустроились, мы дружно раздавили флэшку, чтобы этого не повторились.
Но раздавили мы втроем. Пегаса не было. И, наверное, больше никогда не будет.
Сейчас я сидела у костра. Внутри была какая-то слепая радость. Наверное, вокруг меня еще никогда не выстраивался такой мир, как сейчас, напоминающий поход. Немного напоминающий поход.
Рядом сидела Розалина и, напевая какую-ту песенку, проворно нарезала морковь. Удивительно, у нее были просто золотые копыта. Она не только умело могла сбежать на вечеринку, но и умела готовить. Удивительная пони!
Вдруг сзади послышалось какое-то шевеление. Кьют, все это время лежавший возле костра, с интересом приподнял голову. Мы тоже пригляделись.
И тут мое сердце екнуло.
Отбросив дверь, из-под руин больнице поднимался пегас. Гэри? Линда?
Гэри.
Пегас улыбнулся и сделал шаг по направлению к нам. На глаза навернулись слезы. Боже мой, жив!
Не успев опомниться, я уже бежала ему на встречу, собираясь обнять копытами, но побоялась сделать ему больно.
- Ты жив! – захлебываясь слезами, прошептала я.
- Да уж куда я денусь, - ответил Гэри, и вдруг со стоном облокотился на меня. Теперь мне было лучше видно, что он был изранен до такой степени, что живого места не осталось.
Но он жив. И это уже хорошо. Теперь можно спокойно продолжать жить дальше. Все дорогие мне пони живы, а остальное – не так уж и важно.
Закат красил территорию больницы в теплые тона. Вы когда-нибудь замечали, что закат намного красивее, если любуешься им рядом с любимым пони? Даже если этот весь изранен, но продолжает улыбаться?
Пожалуй, на этом закате и закончится эта история. Немного мрачная сказка медсестры из психиатрической больницы № 31, которая скоро станет больницей № 25 при поддержке мэрии города и медицинского института имени Хелпини Уайтсной. Вот только сказка ли? Сказки разве строятся вокруг зависимых от написанной психом программы? Наверное, строятся. Взять хотя бы эту. Но мы остановимся на слове «история».
Мама, папа и Хед Физишен отлеживалась в постелях, все еще не в состоянии прийти в себя. Кьют понял, как программа, записанная на флешке, смогла наделать столько дел. Просто какой-то пони положил начало всему, а потом пошло, поехало… пони оказали под зависимостью, и начали творить черт-те что. А мы взяли, и разрушили все, тем самым остановив ужас. В тот же вечер, когда мы с Кьютом и Розалиной спокойно обустроились, мы дружно раздавили флэшку, чтобы этого не повторились.
Но раздавили мы втроем. Пегаса не было. И, наверное, больше никогда не будет.
Сейчас я сидела у костра. Внутри была какая-то слепая радость. Наверное, вокруг меня еще никогда не выстраивался такой мир, как сейчас, напоминающий поход. Немного напоминающий поход.
Рядом сидела Розалина и, напевая какую-ту песенку, проворно нарезала морковь. Удивительно, у нее были просто золотые копыта. Она не только умело могла сбежать на вечеринку, но и умела готовить. Удивительная пони!
Вдруг сзади послышалось какое-то шевеление. Кьют, все это время лежавший возле костра, с интересом приподнял голову. Мы тоже пригляделись.
И тут мое сердце екнуло.
Отбросив дверь, из-под руин больнице поднимался пегас. Гэри? Линда?
Гэри.
Пегас улыбнулся и сделал шаг по направлению к нам. На глаза навернулись слезы. Боже мой, жив!
Не успев опомниться, я уже бежала ему на встречу, собираясь обнять копытами, но побоялась сделать ему больно.
- Ты жив! – захлебываясь слезами, прошептала я.
- Да уж куда я денусь, - ответил Гэри, и вдруг со стоном облокотился на меня. Теперь мне было лучше видно, что он был изранен до такой степени, что живого места не осталось.
Но он жив. И это уже хорошо. Теперь можно спокойно продолжать жить дальше. Все дорогие мне пони живы, а остальное – не так уж и важно.
Закат красил территорию больницы в теплые тона. Вы когда-нибудь замечали, что закат намного красивее, если любуешься им рядом с любимым пони? Даже если этот весь изранен, но продолжает улыбаться?
Пожалуй, на этом закате и закончится эта история. Немного мрачная сказка медсестры из психиатрической больницы № 31, которая скоро станет больницей № 25 при поддержке мэрии города и медицинского института имени Хелпини Уайтсной. Вот только сказка ли? Сказки разве строятся вокруг зависимых от написанной психом программы? Наверное, строятся. Взять хотя бы эту. Но мы остановимся на слове «история».
P.S.Если заметили опечатку или ошибку, а может, непонятно какое-то предложение или требуется уточнение - пишите.
Ошибок достаточно много, все-таки подумай над использованием гугл-доков, а то тут их выписывать достаточно трудоемко.
Надо просто зарегистрировать почтовый ящин на гугле и с его логином и паролем перейти в docs.google.com, там создать новый документ, внести текст, расшарить его с правом комментирования для всех и дать сюда ссылку.
А вообще, ты планируешь дальше дорабатывать текст, чтобы довести до уровня, когда можно выкладывать на главную?
Надо просто зарегистрировать почтовый ящин на гугле и с его логином и паролем перейти в docs.google.com, там создать новый документ, внести текст, расшарить его с правом комментирования для всех и дать сюда ссылку.
А вообще, ты планируешь дальше дорабатывать текст, чтобы довести до уровня, когда можно выкладывать на главную?
Krynnit писал(а):там создать новый документ, внести текст
Можно и напрямую файл залить.
Krynnit писал(а):Ошибок достаточно много, все-таки подумай над использованием гугл-доков, а то тут их выписывать достаточно трудоемко.
Надо просто зарегистрировать почтовый ящин на гугле и с его логином и паролем перейти в docs.google.com, там создать новый документ, внести текст, расшарить его с правом комментирования для всех и дать сюда ссылку.
А вообще, ты планируешь дальше дорабатывать текст, чтобы довести до уровня, когда можно выкладывать на главную?
Постараюсь исправить.
Ну, постараюсь, но ничего обещать не могу. Ты же сам, наверное. знаешь, как трудно авторам самим бетить свое творение. Глаза скользят, ошибки не всегда замечаются. Ну, я буду работать. Попозже *лениво потянулась*
Smittey писал(а):Можно и напрямую файл залить.
У меня не получилось текст вставить, но файл создала.
ну ctrl-c ctrl-v - копируешь и вставляешь текст. Ну и ссылку сюда.
Ну и вот, что бросилось в глаза в самом начале
Ну и вот, что бросилось в глаза в самом начале
Глава 4
Кьют вступает в игру
Но нас преследовал не только папа. Новости среди взрослых распространяются слишком быстро, особенно когда они заодно. Если не за нами не мог ходить мой отец – в спину дышала мама. Или Хед Физишен. Таскаются за нами по пятам. Один раз я, выходя из палаты больного, чуть не сделала плоским нос главврача.
- Тшш Общепринято либо "Тссс"? либо "Шшшш", в чем дело? – немного обалдевшая от такого выплеска эмоций, проговорила я.
Сначала я долго переваривала эту фразу, а когда до меня наконец дошло, что к чему, едва не заорала.
- Гэризапятая при обращении сюда! ГЭРИ!!
И это была роковая ошибка. В ту же секунду, помимо Гэри, в окнах появились лица больных, чья ненормальная психика оставила твердый отпечаток на их физиономиях, но еще и но лучше предложение вообще переделатьмамик с папиком, и даже Хед Физишен с Кьютом (увидев последнего, Розалина задохнулась от слез и поспешно отвернулась).
В буфете у нас ничего не было – там просто хранили провизию вперемешку со сломанной аппаратурой не понял, а чего там не было. если было что пожевать? (собственно, для этого буфет и нужен). Но зато можно было взять чего-нибудь пожевать, особенно когда не хочется тащиться в комнату отдыха.
Но нас преследовал не только папа. Новости среди взрослых распространяются слишком быстро, особенно когда они заодно. Если не за нами не мог ходить мой отец – в спину дышала мама. Или Хед Физишен. Таскаются за нами по пятам. Один раз я, выходя из палаты больного, чуть не сделала плоским нос главврача.
- Тшш Общепринято либо "Тссс"? либо "Шшшш", в чем дело? – немного обалдевшая от такого выплеска эмоций, проговорила я.
Сначала я долго переваривала эту фразу, а когда до меня наконец дошло, что к чему, едва не заорала.
- Гэризапятая при обращении сюда! ГЭРИ!!
И это была роковая ошибка. В ту же секунду, помимо Гэри, в окнах появились лица больных, чья ненормальная психика оставила твердый отпечаток на их физиономиях, но еще и но лучше предложение вообще переделатьмамик с папиком, и даже Хед Физишен с Кьютом (увидев последнего, Розалина задохнулась от слез и поспешно отвернулась).
В буфете у нас ничего не было – там просто хранили провизию вперемешку со сломанной аппаратурой не понял, а чего там не было. если было что пожевать? (собственно, для этого буфет и нужен). Но зато можно было взять чего-нибудь пожевать, особенно когда не хочется тащиться в комнату отдыха.
Что то я при прочтении последней главы немного запутался. Слишком быстро развиваются события.
Но всё же рассказ окончился хорошо, а неразрешённые вопросы я потом тебе лично напишу.
Но всё же рассказ окончился хорошо, а неразрешённые вопросы я потом тебе лично напишу.
Немножко разоблачений заговора клавиатуры
последние 2 главы
Розалина подставила печо Кьюту
лежавшая в углу, свернулась в углу
Там тянулся ряд каких-то пультов и компьютеров. Над пультами видела какая-то ткань.
план эвакуации или то-то подобное
- Ну, что же ты? – удивилась Линда, подходя к нему ближе. – Теме что-то не нравится.
Лапы сыпались одна за другой
Розалина подставила печо Кьюту
лежавшая в углу, свернулась в углу
Там тянулся ряд каких-то пультов и компьютеров. Над пультами видела какая-то ткань.
план эвакуации или то-то подобное
- Ну, что же ты? – удивилась Линда, подходя к нему ближе. – Теме что-то не нравится.
Лапы сыпались одна за другой
Krynnit писал(а):ну ctrl-c ctrl-v - копируешь и вставляешь текст. Ну и ссылку сюда.
Ну и вот, что бросилось в глаза в самом началеГлава 4Кьют вступает в игру
Но нас преследовал не только папа. Новости среди взрослых распространяются слишком быстро, особенно когда они заодно. Если не за нами не мог ходить мой отец – в спину дышала мама. Или Хед Физишен. Таскаются за нами по пятам. Один раз я, выходя из палаты больного, чуть не сделала плоским нос главврача.
- Тшш Общепринято либо "Тссс"? либо "Шшшш", в чем дело? – немного обалдевшая от такого выплеска эмоций, проговорила я.
Сначала я долго переваривала эту фразу, а когда до меня наконец дошло, что к чему, едва не заорала.
- Гэризапятая при обращении сюда! ГЭРИ!!
И это была роковая ошибка. В ту же секунду, помимо Гэри, в окнах появились лица больных, чья ненормальная психика оставила твердый отпечаток на их физиономиях, но еще и но лучше предложение вообще переделатьмамик с папиком, и даже Хед Физишен с Кьютом (увидев последнего, Розалина задохнулась от слез и поспешно отвернулась).
В буфете у нас ничего не было – там просто хранили провизию вперемешку со сломанной аппаратурой не понял, а чего там не было. если было что пожевать? (собственно, для этого буфет и нужен). Но зато можно было взять чего-нибудь пожевать, особенно когда не хочется тащиться в комнату отдыха.
SmilePS писал(а):Что то я при прочтении последней главы немного запутался. Слишком быстро развиваются события.
Но всё же рассказ окончился хорошо, а неразрешённые вопросы я потом тебе лично напишу.Немножко разоблачений заговора клавиатурыпоследние 2 главы
Розалина подставила печо Кьюту
лежавшая в углу, свернулась в углу
Там тянулся ряд каких-то пультов и компьютеров. Над пультами видела какая-то ткань.
план эвакуации или то-то подобное
- Ну, что же ты? – удивилась Линда, подходя к нему ближе. – Теме что-то не нравится.
Лапы сыпались одна за другой
Спасибо, исправлю.
Сообщений: 71
Страница 2 из 2 • 1, 2
Страница 2 из 2 • 1, 2