День подходил к концу. Вечер нехотя вступал в свои права, словно Селестия хотела продлить день как можно дольше. Возможно, она просто хотела дать своей сестре отдохнуть; все пони знали, насколько тяжело достичь компромисса с племенами грифонов за пределами границы.
Конечно, пегаска была не против столь продолжительного дня. Это давало ей шанс провести больше времени с теми, кто остался… возможно, чтобы проститься.
Прошло уже много лет; она уже не была столь прыткой пони, что была когда-то. Взамен силы она получила мудрость, но всё равно не переставала удивляться. Как странно быть не молодой и глупой, но старой и умной. Как же она была слепа. Если бы в то время она знала хотя бы половину того, что знала сейчас, то не сделала бы многого.
Кобыла усмехнулась. Сражения с драконами, противостояние хаосу, окончание вечной ночи… эти вещи казались необходимыми. Необходимыми, чтобы спасти Эквестрию и выковать дружбу крепче стали. Она грустно улыбнулась. Дружба достаточно крепкая, чтобы продержаться до конца, даже если…
Пегаска сложила крылья и прислонолась спиной к надгробию, содрогнувшись от холода камня. Щупальца тьмы ползли по небу, прогоняя день, пока не наступят сумерки.
Кобылка улыбнулась. Твайлайт… она всё ещё скучала по ней, даже после стольких лет.
Единорожка была заботливым другом, и стала ещё более заботливой после второго возвращения Дискорда. Она была той, что собрала и держала всех вместе, и именно поэтому это стало таким потрясением, когда она ушла первой.
Кобылка всегда будет помнить тот день… то, в каком смятении все пребывали; как нещадно палило солнце на похоронах; слышалась горечь в голосе Принцессы Селестии, когда она сказала, что смерть Твайлайт явилась результатом её мощной магии, которая черпала энергию из её жизненной силы. В конце концов, нагрузка оказалась слишком большой, и произошёл взрыв. Селестия уверила всех, что Твайлайт не страдала и упокоилась с миром. Тогда это не слишком помогло, но сейчас пегаска приняла бы это как утешение. Она повидала много рождений и смертей, и подчас не самых лёгких. Кто-то тонул, кто-то умирал от сердечного приступа, кто-то - от множественных ран. Она видела всё.
Внезапная потеря Твайлайт должна была только сплотить их ещё сильнее. Но, как оказалось, не всех, и теперь кобыла думала об этом. Спайк так и не оправился. Его сердце разбилось вдребезги после смерти лучшего друга, и Селестия даровала ему тысячелетний сон в качестве утешения. Когда он проснётся, он будет уже взрослым и не будет помнить почти ничего из своего детства. Оставшиеся Элементы отнеслись к этому настороженно, но Спайк принял этот дар. Сперва это задело кобылку. Дух может быть сломлен и восстановить его бывает невозможно. Это и случилось со Спайком.
Потеря Твайлайт и Спайка вернула остальных в реальность. Жизнь оказалась ценна и коротка. Эпплджек усвоила этот урок лучше других и нашла в себе силы уделять время как друзьям, так и работе. Это творило чудеса с земной пони, и пегаска увидела, как её подруга снова начала радоваться простым вещам как никогда раньше.
Они счастливо жили ещё долгое время после того, научившись заботиться, а не только горевать. Тоска никого не доводит до добра – вот чему они научились.
Для всех стало большой неожиданностью, когда Пинки Пай ушла следующей. Ещё вчера она была здесь, а сегодня её не стало. Это было тяжело принять, найдя её холодной и безжизненной на полу. Это казалось злой шуткой, что пони, которая всегда была полна жизни, вдруг стала такой тихой и угасшей. Словно померкнувшая на ветру свеча – по крайней мере, так описала её Рэрити на похоронах. Она всегда умела подобрать слова. Пегаска просто стояла, закрыв глаза, чтобы сдержать слёзы. Когда пришло её время говорить, она смогла лишь выдавить из себя несколько несвязных слов, прежде чем уйти.
Эпплджек поняла всё. Рэрити – нет.
В течении многих недель белая единорожка отказывалась говорить с ней. Казалось, любая мелочь могла привести её в бешенство, и тогда она неслась в свой магазин, захлопываю дверь перед любым, кому не посчастливилось оказаться в тот момент там. Это было так непохоже на Рэрити, что даже шокировало, пугало, и даже вызывало отвращение у пегаски.
«Элемент щедрости, мои копыта!» - спорила однажды кобыла с Эпплджек, метаясь взад и вперёд, словно дикая лошадь. «Она даже отказалась произносить моё имя на этой неделе, и теперь она даже не даёт мне шанса поговорить с ней! Как великодушно!»
Эпплджек просто тихо сидела, выслушивая её. А когда она заговорила, её голос был мягким. «Присядь, сахарок. Я знаю, Рэрити заставляет твои перья дыбиться, но ты должна понять, сейчас она не в себе. Сначала Твайлайт, теперь Пинки…» - рыжая земная пони тряхнула головой: «Просто мы умираем слишком рано, чтобы она могла принять это. Такого никто не мог ожидать.»
Кобыла остановилась, и начала дрожать: «Я знаю» - сказала она печально: «Это меня и бесит.»
Эпплджек обняла подругу, и они ощутили поддержку друг друга.
Конечно же, спор с Рэрити разрешился. Прошёл всего месяц прежде чем Рэрити извинилась и разрыдалась на середине признания. Пегаска поддержала её в трудный момент, и в итоге их мордашки стали мокрыми от слёз. Но они были счастливы.
Кобыла зевнула, опустив голову на копыта и смотрела на медленно опускающееся солнце, исчезающее за горизонтом. Вместе с этим с этим ушли и сумерки, сменившись опьяняющей тьмой. Холод ощущался всё больше, кобылка поудобней свернулась на земле и позволила воспоминаниям вновь нахлынуть на неё.
Они прожили ещё много лет после этого, четыре друга, удерживаемые на земле своей дружбой. Они держались вместе и с горечью смотрели как те, кого они знали с детства, уходят навсегда. Некоторые уходили тихо. Некоторые – нет.
Это был жестокий поворот судьбы, когда элегантная, великолепная Рэрити, пони, способная на всё, стала следующей. Ещё более жестоким стало то, каким образом она ушла.
Она всего лишь планировала собрать немного самоцветов. Это было рутинным делом, которым она занималась уже многие годы. Никто не думал, что что-то может пойти не так, пока они не осознали, что Рэрити не вернулась. Прошёл день, второй, и оставшиеся Элементы не могли больше ждать. Они отправились на её поиски – и нашли.
Её больше нет, в этом не было сомнений. Пегаска была потрясена, когда увидела бездыханное тело подруги. Шкурка единорожки, всегда ухоженная и опрятная, теперь была вся в грязи. Она лежала, обхватив грудную клетку передними ногами, как в приступе боли, а гримаса ужаса на её морде заставила пегаску заплакать от горя. Позже они узнали, что сердце единорожки не выдержало, и это немного успокоило Эпплджек.
«Видите,» - сказала земная пони, «Она не страдала. Это было быстро и, скорее всего, почти безболезненно. Она не страдала.»
Этого было недостаточно для пегаски. Недостаточно было знать, что после стольких лет её подругу перед смертью ждал не тихий спокойный сон, а несколько секунд кошмарной агонии. Это было ужасно, что любящая пони, всегда готовая помочь другим, умерла в грязи и одиночестве.
Похороны были грандиозными, даже более, чем похороны Пинки или Твайлайт. Рэрити славилась своей щедростью и красивыми нарядами, и пони со всей Эквестрии пришли на её похороны. Разум кобылки немного успокоился, когда она увидела, как много пони пришли на похороны поскорбеть вместе с ней о единирожке.
В этот раз она могла говорить. Она рассказала о том, что они с Рэрити никогда не общались наедине. Как они научились полагаться друг на друга, как они вместе плакали, когда их друзья покидали этот мир, как они усвоили, что вместе с горечью приходят и тёплые воспоминания, и эти воспоминания залечивали все раны.
Но потребуется очень много времени, чтобы эта ужасная рана затянулась, и пегаска знала об этом. Она с головой погрузилась в работу, проводя ночи напролёт без сна и, вдобавок, отказывалась есть, а затем Эпплджек поняла, в чём дело.
Уже старая и больная, но всё ещё сильная земная пони пошла и стащила подругу с облака. Пегаске пришлось прослушать лекцию подобно тем, что читала Твайлайт Спаркл, когда была рядом. Это воспоминание повеселило её, и прежде чем Эпплджек договорила, пегаска рассмеялась.
Рыжая кобыла слегка попятилась. «Я знаю, что не сильна в выражениях, но тебе обязательно смеяться над этим прямо сейчас?»
«Нет, я не о том, ЭйДжей,» - пегаска усмехнулась. «Ты просто напомнила мне о Твайлайт, вот и всё. Ну ты знаешь, вся эта моральная хрень.»
Небольшая улыбка скользнула по мордашке Эпплджек. «Кто-то же должен был это сделать.» Пожав плечами, она бросила взгляд полный страдания на её лицо. «Пожалуйста, не делай глупостей, сахарок. Не смей этого делать с собой или с нами. Мы только что похоронили Рэрити, не заставляй нас хоронить и тебя.»
Пегаска присела и надолго погрузилась в свои мысли. Наконец, она подняла свои тёмные глаза и посмотрела в глаза Эпплджек, и вздрогнула, увидев ужасную печаль, что покоилась там. «Я… Мне так жаль,» - проропотала она и потянулась к подруге. «Прости меня. Я была такой эгоисткой. Этого никогда больше не повторится.»
Это и правда больше повторялось. Она научилась сдерживать отчаяние, ярость и слёзы. Даже теперь, когда она была уже старой, она помнила, как направлять переполнявшие её эмоции в нужное русло.
После этого прошло ещё много времени, три друга, всё, что осталось от Элементов Гармонии. Они смотрели как цветёт и разрастается Понивиль, какими бы знаниями хотела поделиться Твайлайт с маленькими жеребятами, какую бы вечеринку закатила Пинки на годовщину возвращения Луны, или как понравились бы Рэрити новые тенденции моды, сменявшие друг друга. Было ужасно думать об этом, но иногда это утешало их.
И затем настал тот роковой день, когда спустя многие годы после того, как Рэрити покинула их, и ещё больше, с тех пор, как ушла Твайлайт, они нашли Флаттершай, свернувшейся под деревом, её кролик Ангел покоился между её копыт, такой же тихий, как и его хозяйка.
Пегаска, готовясь увидеть худшее, почувствовала лишь умиротворение. Флаттершай ушла без мучений, и не потеряв свою молодость. Она прожила долгую и счастливую жизнь, заботясь о других, а не только о себе. Флаттершай знала, что её время пришло, и пегаска с готовностью приняла это.
Похороны были скромными и тихими, точь-в-точь как сама Флаттершай, и от этого на глазах у пегаски навернулись слёзы. Она была достаточно собрана, чтобы придаться счастливым воспоминаниям о жёлтой кобылке, коих было множество. Это был приятный вечер, и это отогнало страхи пегаски за свою подругу.
И хотя страхи ушли, тоска всё равно осталась. Без Флаттершай, что заглушала её болезни и недуги, пегаска большую часть дня выглядела как выжатый лимон. Годы юности, проведённые в сверхзвуковых полётах не прошли бесследно для её мышц, и теперь она бродила по городу, прихрамывая. Полёты стали подобны пытке, и к тому же, смертельно опасны для неё. Эпплджек сделала всё, что могла, но она немного знала о крыльях, и поэтому пегаска продолжала страдать.
Она вспомнила, как сильные боли и лихорадка сводили её с ума, как она жаловалась на это Эпплджек. Земная пони старалась облегчить её страдания всеми возможными способами: медициной, массажами, травяными настоями. Но ничто не могло унять всепожирающее пламя внутри пегаски.
В конце концов, это оказалось слишком для Эпплджек. «Ты можешь уйти,» сказала она подруге и заплакала рядом с ней. «Ты не обязана страдать. Если ты больше не хочешь терпеть, ты можешь уйти...»
«Я не могу,» выдохнула пегаска, судорожно дыша, её ноги лихорадочно дрожали. «Я не могу.»
Наконец, температура спала, и кобыла восстановила силы. Эпплджек никогда не спрашивала, что пегаска имела в виду. А даже если и спрашивала, то последняя не мога объяснить. Её слова были искренними, но когда и зачем она их сказала, она не помнила.
Годы шли всё так же размеренно, а пегаска и земная пони с каждым днём проводили всё больше времени вместе. Эпплджек была спокойна, как и всегда, и постепенно пегаска научилась справляться с болезнью.
Жеребята росли, пони влюблялись, а жизнь шла своим чередом.
До того дня.
Пегаска знала, что этот день настанет. Как и Эпплджек. Они готовились к этому достаточно долго, приводя в порядок свой дом и имущество, то немногое, что от него осталось. Вопрос был лишь в том, кто уйдёт первым.
Пегаска не была удивлена, когда однажды Эпплджек позвала её на поле погреться на солнце и вспомнить былые дни. Она не была удивлена, но её сердце не находило себе места.
Она провела с Эпплджек большую часть дня. Они смеялись, плакали и любовались чарующим небом. Пегаска чувствовала, как бьётся сердце земной пони. Она начала счёт про себя, раз, два, раз, два, раз…
Эпплджек сделала вдох, затем ещё один, а потом она тихо выдохнула, её веки сомкнулись, и голова плавно опустилась на землю.
Пегаска прижалась щекой к своей подруге, а затем, вздрогнув, заплакала.
Похороны были скромными в своём убранстве, но пришедших было огромное множество. Члены семьи Эпплов съехались со всей Эквестрии, чтобы отдать последние почести кобыле, которая заботилась о семье все эти годы.
Пегаска чувствовала себя лишней, пока к ней не подошла Эппл Блум, уже взрослая и женственная, и не представила как «Лучшего Друга Эпплджек».
Кобылка была польщена и слабо кивала в ответ всем, кто говорил с ней. И когда пришло время говорил, она знала, что нужно сказать.
Она рассказала историю о доверии и стойкости кобылы, чья храбрость и любовь к ближним не подвергались сомнению. Она поведала об отваге Эпплджек в борьбе с Найтмер Мун и Дискордом, о её чуткости, доброте и ласке к тем, кто в них нуждался.
Кобылка знала, что будет скучать по Эпплджек, и когда гроб стали засыпать землёй, горько зарыдала.
Теперь она лежала на земле, что разделяла её со своей подругой, прожившей дольше всех, мысли пегаски спутались.
Ужасная боль внезапными волнами обрушилась на неё, отступая и накатывая вновь, швыряя мысли из стороны в сторону, и оставляя пегаску измученной и беспокойной.
Над ней простиралась ночь, но луна уже начала садиться. Вид на луну был просто чудесным, но смотреть на неё одной… Казалось, что краски померкли. Пегаска усмехнулась, устало моргнув. Она с детства привыкла к запаху земли и травы… Она с трудом могла вспомнить ветер, от которого захватывало дух и ощущения полёта. Было прескобно осознавать, что ей никогда не суждено испытать это снова. Она закрыла глаза, и мысли унеслись прочь…
«Рэйнбоу!» - голос звучал настойчиво и быстро приближался. «Рэйнбоу Дэш!»
Старая пегаска подняла голову, вглядываясь в темноту. «Скуталу? Это ты?»
Сделав занос, оранжевая кобылка остановилась к ней боком. «Да, это я, я думала… думала…»
Пегаска не нуждалась в окончании речи, старая кобыла и так знала, как она выглядела. Она усмехнулась. «Всё хорошо, Скуталу. Я в порядке, просто задремала.»
«Т-ты уверена, голос Скуталу дрожал, она с тревогой наклонилась к старой пегаске. «Я имею в виду, прошло всего несколько дней с… ну, ты знаешь…»
«С похорон Эпплджек, я знаю,» - мягко улыбнувшись, закончила пегаска. «Ты можешь говорить об этом, Скуталу. Я не мелкий жеребёнок. Я уже многое повидала.»
«Верно,» - Скуталу опустила голову. «Извини.»
Старая пегаска мягко толкнула её локтем. «Не нужно извиняться. Ты не сделала ничего плохого.»
Скуталу улыбнулась ей в ответ, и она направила разговор в другое русло. «Зачем ты здесь? Надеюсь, не за мной присматривать?» - пегаска засмеялась, хоть она и знала, что это, возможно, было так. В конце концов, она была одной из старейших пони в городе. И последним Элементом Гармонии. Её тело снова пронзила боль, но она скрыла это за искренней улыбкой.
Скуталу потрясла головой. «Нет, я только привела пару друзей, чтобы выразить наше почтение.» Она кивнула головой в сторону изгороди, где стояли два жеребца и смотрели на них. «Один из них приходится дальним родственником Пинки Пай, что-то вроде двоюродного племянника или типа того. Это было давным-давно, но он вырос на историях о том, какой классной она была, и я решила, что он захочет прийти.»
Старая кобыла улыбнулась и кивнула. «Очень хорошо. Просто дайте мне пару минут, и я оставлю вас одних.»
«О, нет, тебе не нужно уходить -» запротестовала Скуталу, но кобыла прервала её, прислонив копыто ко рту.
«Нет, нет, это его семья. Я буду только лишним напоминанием о прошлом. Нет, я ухожу.»
Скуталу развернулась, кивнула и рысью поскакала к изгороди, где стояли жеребцы.
Старая пегаска глубоко вздонула, вытянув ноги и вздрогнула, когда те дали о себе знать.
Глупая старая кобыла, корила она себя.
Думала, что сможешь провести ночь на холоде, как в молодости. Она тряхнула головой и оглянулась на надгробный камень. «Думаю, это наше последнее прощание, Эпплджек.»
Надгробие всё так же хранило молчание, кобыла усмехнулась сама себе, глядя на занимающийся рассвет. «Снова сумерки. Кажется, мы воссоединяемся вновь.» Она издала ещё один смешок, а затем опустила голову, стиснув зубы от боли. «Почему, Эпплджек… почему я должна остаться последней?»
Вопрос завис в воздухе, но кладбище было всё таким же тихим, что и прежде. Старая пегаска тряхнула головой раз, второй. Этот вопрос мучал её ещё с момента гибели Твайлайт.
Почему она, из всех пони, осталась последней? Если она о чём-то мечтала, так это о том, чтобы уйти первой; в юности она была сорвиголовой; рискуя жизнью и здоровьем, она исполняла трюки, которые могли быстро прикончить её. Так почему же она… кроме своих друзей, у неё никого не было. У Твайлайт был Спайк, у Пинки – её семья, Рэрити присматривала за Свити Бэлль, Флаттершай заботилась о животных, у Эпплджек были Эппл Блум и Биг Макинтош. Почему же тогда она, та, кого на земле не держали никакие узы, осталась последней?
Старая кобыла содрогнулась. Она бы ушла много лет назад, если б у неё был выбор. Настолько была невыносима её боль. Если бы она не знала правды, то сказала, что должна была бы умереть уже давно. Но какая-то странная мысль не давала ей уйти все эти годы. Странное неправильное ощущение, что держало её на земле, ощущение самоотречённости, ощущение…
Старая кобыла открыла глаза в изумлении.
Это ощущение… которого больше нет.Пегаска отрывисто дышала, её глаза поднялись к небу. Оно стелилось мягкой ванилью, чистый рассвет, что звал её. Старая кобыла прислушалась. Ощущение не исчезло, оно звало её за собой… и теперь она узнала его.
Это была верность.
Верность к своим друзьям держала её рядом с ними. Её дух не давал ей уйти, боясь бросить их позади, оставить хотя бы одного из них.
Но теперь, когда они все ушли, она была готова ко встрече.
Она не могла бросить их, даже если они были мертвы.
Ослепляющая боль в её груди всё росла, и теперь она поняла.
Медленно, сквозь боль она раскрыла свои старые крылья, содрогаясь от приступов боли, которые всё так же накатывали на неё. Стиснув зубы и упёршись копытами в землю, она собрала всю волю в кулак. Каким-то немыслимым образом она нашла в себе силы и выпустила их на волю. Энергия разлилась по ней.
Её тяжёлые крылья расправлялись всё шире, а пурпурные глаза засияли.
Шаг, ещё один, и вот она в воздухе. Она закрыла глаза, поднимаясь выше, пролетая сквозь облака, фут за футом, дюйм за дюймом, пока она не почувствовала, что может коснуться звёзд. Какое-то время она парила и тут поняла, что плачет. Облака обнимали её, и она почувствовала, что боль исчезла. Дрожащий смешок вырвался из груди, и пегаска спикировала вниз, глядя на землю и размытые очертания Понивиля.
Она снова была в небе.
О звёзды, она ещё никогда не ощущала себя такой живой.
Нежный свет внезапно окутал её, и она обратила свой взор к солнцу. Она осознала, что смотрит прямо на него. Оно не ослепляло, наоборот, пегаска стала видеть лучше… Она знала, что нужно делать.
Постепенно набирая скорость, она устремилась к солнцу, следуя за его золотистыми лучами. Цокот копыт достиг её ушей, и пегаска обернулась на него, открыв рот того, что увидела.
С усыпанной звёздами гривой рядом с ней бежала Твайлайт Спаркл. Она была такой же молодой, какой пегаска запомнила её. Слёзы наполнили пурпурные глаза, когда единорожка тепло улыбнулась ей, с лёгкостью держа возросший темп. Но они не долго были одни.
Один за другим, её друзья присоединились к ней. Пинки Пай энергично припрыгивала рядом. Рэрити грациозно скакала даже по облакам. Флаттершай полу-скакала, полу-парила, а на её мордочке сияла умиротворённая улыбка. А затем из ниоткуда возникнула Эпплджек, проворная и сильная как и прежде. От неё пахло травой и землёй, и она ухмыльнулась, когда стала обгонять подругу.
Пегаска не могла сдержать слёз, глядя на своих друзей. Они выглядели так же, как во времена их первой встречи, первого приключения. Время не имело власти над ними.
Пегаска поняла.
Медленно, шаг за шагом, скорость уносила прочь её годы. Они покидали её, ускользая вдаль, пока единственным ощущением не осталось биение сердца и дыхание, обжигавшее лёгкие.
Она могла почувствовать небо, солнце, запах её друзей. Она могла ощутить исходящую от них любовь. Она снова могла видеть их. Она чувствовала себя живой.
Это было всё, о чём она мечтала в тот момент.
Рэйнбоу Дэш улыбнулась и в последний раз закрыла глаза.
****************************
Скуталу, рыдая, бросилась на землю и обняла копытами своего наставника. Два жеребца подбежали к ней, разинув рты.
«Какого сена здесь происходит?» - прокричал один срывающимся голосом. «Нам позвать врача или ещё кого-нибудь?»
«Она в порядке?» - спросил второй. Роняя букет, который принёс своей троюродной тёте. «Что с ней случилось?»
Скуталу едва слышала их. Она резко приземлилась и нежно положила тело Рэйнбоу Дэш на траву. Она не могла сдержать слёз, что ручьём лились на шкурку пегаски.
Это случилось так быстро… минуту назад Рэйнбоу Дэш пыталась медленно встать на копыта, а теперь…
Старая пегаска взмыла в воздух с поразительной скоростью.
Скуталу оставалось только наблюдать, глупо уставившись, как голубая пегаска оторвалась от земли и взмыла к солнцу, оставляя за собой радужный след. Это было завораживающее зрелище…
А затем Рэйнбоу Дэш достигла высшей точки и начала падать. Скуталу окутал страх и она рванулась ввысь, чтобы поймать её. Она отчаянно надеялась, что успеет вовремя…
Когад же она её поймала, она знала, что уже было слишком поздно.
Рэйнбоу Дэш покинула этот мир.
Скуталу заплакала.
Жеребец, стоявший рядом с ней, разрывался, пытаясь успокоить свою подругу, и сокрушаясь от смерти пони, которую даже не знал. «Мне жаль,» - неловко сказал тот, «Клянусь Селестией, мне жаль; я не могу понять, зачем она сделала это, я…»
Рыжая кобылка усмехнулась сквозь слёзы, и оба жеребца уставились на неё. «Это в её стиле,» - сказала Скуталу, грустно улыбаясь. «Она была не из тех, кто тихо уходит. Ей обязательно нужно было устроить шоу.» Она засмеялась снова, а потом заплакала ещё сильнее. «Её больше нет.»
Солнце взошло, обогрев трёх пони своими лучами, и казалось, что Рэйнбоу Дэш улыбается.
«Она вернулась домой.»