Сообщения от Wergis

ГЛАВА 1
Синяя пони по имени Панацея, как утверждал её пропуск, находившийся в кармане рабочего халата, пыталась скоротать конец рабочего дня, раскладывая карты Таро в пасьянс косынку. Может в древности, какой нибудь чародей предсказывал по ним будущее, а может они просто лежали в сундуке или на полке, доставаемые лишь для того, чтобы похвастаться редким приобретением. Как бы то ни было – сейчас они служили хоть и не хитрой, но всё же практической цели. Присмотревшись к картам – можно было обнаружить нанесённые маркером обозначения привычных мастей, так к примеру десяткой бубей служила карта «Башня», а Король пик был выбран картой «Смерть». Синяя пони недовольно морщила носик, пасьянс никак не хотел раскладываться, уже дошло до того, что оставшаяся на руках колода – представляла собой дурную бесконечность, когда одни и те же карты повторяются снова и снова.
- Всё, сдаюсь! – пропыхтела пони, сбрасывая карты на рабочий стол.
- Кто придумал, что рабочий день должен кончаться позже работы, которую он может тебе предложить?
Вопрос хоть и был риторический, но даже на него было кому ответить.
- Всё не так плохо мисс – подал голос автодок серии Эйч Эн 255 – Разве было бы лучше, если работа заканчивалась позже рабочего дня? Тогда бы пришлось задерживаться на работе, вместо того, чтобы идти на заслуженный отдых.
- В таком случае я мечтаю о том дне, когда бы работа закончилась, а рабочий день ещё нет – нас отправляли на отдых пораньше, это было бы справедливо, ведь в обратном случае – нас заставляют сидеть дольше нормы.
- Но мисс, тогда все старались бы сделать свою работу как можно быстрее, что привело бы потери качества, а это не допустимо, особенно учитывая, какие надежды на наши разработки возлагают военные структуры! Представьте Мисс, что мы потеряли доверенность Объединённой Гвардии, что тогда? Мы продолжим производить военное оборудование, но на него не будет спроса, мы погрязнем в своей собственной продукции, истратим все свои ресурсы! И тогда придут они.
- Братство Стали?
-Именно мисс, они только и ждут удобного момента, чтоб развалить нашу организацию, а потеря доверенности – это будет сигналом к их активным действиям! И тогда…
- Всё, всё, убедил… уфф…, и всё таки не верится, что такому высокотехнологичному центру может что то угрожать.
Автодок явно хотел сказать что то ещё, но внезапный подземный толчёк выбил у бедолаги все микросхемы. Весь кабинет заходил ходуном, папки с файлами выпали из своих гнёзд, микросхемы разобранного монитора взметнулись в воздух на долю секунды, создав кратковременную имитацию салюта, А карты Таро слетели на пол, после чего их завалило канцелярскими принадлежностями, полетевшими вслед со стола.
Панацея коротко вскрикнула, когда её зад оторвался от твёрдой поверхности, а затем шлёпнулся на пол.
- Каково сена – это сейчас произошло?
Она рискнула выйти в общий коридор, где уже собралась дюжина пони и единорогов. Некоторые оглядывались в явном недоумении, некоторые ворчали что то себе под нос, а некоторые откровенно испугались такого странного явления.
- Доктор Панацея! – окликнул её единорог в таком же белом халате – сходите на нижний уровень убежища и посмотрите, что случилось, источник должен быть там.
Отказать не было возможности, ибо ещё не один пони, споривший с начальством не смог добиться вершин в этой жизни. Перед тем, как отправиться исследовать нижний ярус убежища – она заскочила в свой кабинет, где в ящике лежал пистолет 9мм, приспособленный для стрельбы земным пони, а именно путём «Кусь-Кусь», как гласила надпись на модуле. Вслед за пистолетом в карман халата отправились парочка Рад-Х, если придётся проверять реактор, стимулятор, на мало что и Мед-Х, на тот же случай.

Достигнув лифта – Панацея нажала носом на кнопку нужного этажа. Двери лифта плавно закрылись, отрезая весь беспорядок, который наделал всего лишь один толчёк. Пока пони спускалась на лифте у неё начали выступать мурашки, она уловила лёгкий приступ паники, нарастающий в груди, а так же почувствовала небольшое любопытство. В это убежище не спускались на протяжении сотни лет, что если она сможет найти что то, что не смогли углядеть остальные? а если это что то окажется очень даже важным? От подобных мыслей у неё выделился адреналин, а уступившая место паника – начала оформляться в азарт первооткрывателя.
Звон открывающегося лифта прокатился по полупустым помещениям. Всё, что было не прибито от сюда давно уже вынесли, а всё что было прибито – вырвали с корнем и унесли с тем же, что было прикручено. Пустой коридор встретил поняшу мерцающим светом лампочек и лёгким звуком конденсируемого воздуха, а под ногами во всю свою мощь гудел старый реактор.
- Ау – ау –ау- ау….. Есть кто? – кто – кто - кто…..
Панацея и не надеялась на ответ, просто ей нравилось играться с эхом. Ещё немного постояв на месте – она сделала первые неуверенные шаги внутрь необитаемого комплекса. Лифт смог доставить её только на средний уровень убежища. Чтоб пройти на нижний – нужно отправляться в другой конец коридора и спуститься вниз по ступенькам. Стоило ей сделать пару шагов, как со спины раздался гудящий звук, не предвещающий ничего хорошего. Этот звук означал, что лифт на авто возврате вернулся в холл «Пурпурного Креста».
- Всё в порядке, лифт уехал, но его всегда можно снова вызвать… - успокаивала себя синяя пони, стреляя мячиками своих фиолетовых глаз в поисках успокоения, но вокруг были только голые стены, отнюдь не придающие уверенности не то что в завтрашнем дне, но даже в сегодняшнем ужине. Паника снова начала вступать в свои владения. Проглотив комок в горле, Панацея отправилась в конец коридора, сопровождаемая эхом цоканья её собственных копыт. Это небольшое с виду расстояние, казалось растянулось на несколько часов. Место было откровенно жутким, причём жутким не в смысле свисающих с потолка кишок, а жутким в плане ощущения одиночества, безысходности, депрессивности. И этого неприятного чувства, когда не знаешь, что увидишь, заглянув за угол, какая опасность может тебя подстерегать, какой невидимый враг следит за тобой, которого не заметно, но ты всем своим естеством ощущаешь на себе его взгляд. Впечатление увеличивалось благодаря покрашенным в белый цвет стенам и искусственному освещению. Пустые коридоры давили всем своим пространством, а составляющие их интерьер голые скамейки и бездушные двери – отнюдь не делали их спокойнее.
Так дойдя до двери, ведущей к лестницам – пони чувствовала себя, будто постарела на год, на мордочке выступила испарина, а ноги хотели только одного – двигаться как можно быстрее. Открыв дверь – Панацея поняла, что ошиблась дверью, но зрелище, представшее её глазам, было как бальзам на душу. Это была полностью оборудованная комната для хирургии. Свет обеспечивался неоновыми лампами, во главе комнаты стоял операционный стол, в дальнюю стену было вмонтировано шесть камер с раствором, две из которых были явно не пригодны для использования, каждая камера имела свой терминал, а на рабочем столе, расположенным в углу помещения была выгравирована табличка с именем «Персеваль Блу Харт» .
Комната поражала своей сохранностью, видимо её решили оставить, как памятник оному из величайших учёных этого убежища. Панацея немного удивилась, увидев, что терминал, стоящий на рабочем столе до сих пор включён и её обуяло любопытство, ведь заглянуть в личные записи одного из светлейших умов, основателя центра «Пурпурное Сердце», да и просто симпатичного единорога – это как раз то, против чего она не в силах устоять.
Подходя к столу, она почувствовала, как кто то коснулся её метки в форме белого пластыря, лежащего иксом друг на друге. Пони быстро струсила и отскочила от потенциальной опасности, но бросив взгляд, на злоумышленника – облегчённо вздохнула.
- Панацея, ты такая трусиха - заявила себе пони, чувствуя, как от всплеска адреналина кровь застучала в голове. В углу находился в деактивированном состоянии автодок старенькой модели версии Эн Эйч 180. Как показал беглый осмотр – робот был в прекрасном состоянии и хоть сейчас готов был выполнять свои функции. Обойдя его стороной синяя пони уселась за стол бывшего смотрителя убежища, а после и директора центра. Терминал был заблокирован на семизначный пароль, но этого было недостаточно, чтоб остановить любопытство такой пони, как Панацея и через пять минут монитор готов был выдать всю информацию, хранящуюся в недрах памяти.
Пони не поверила своим глазам. В этом терминале содержались все подробные данные, которые только имела компания «Пурпурный Крест», от поимённого перечня действующих сотрудников до новейших разработок, о которых велись только разговоры, но не было предпринято никаких действий по их реализации. Любопытная поняша открыла файл с данными о имплантах и их покупателях. Оказалось, что они продавались не только представителям Объединённой Гвардии, но и лицам, скрывающим свою настоящую личность.
- Значит даже у нас есть чёрная бухгалтерия – удивилась пони, но от раздумий её отвлёк глухой, но затем более нарастающий отголосок взрыва, доносящийся с верхних уровней центра.
Взрывная волна почувствовалась даже здесь. А затем с потолка начали отпадать куски железа и бетона. Если такие разрушения были вызваны в столь хорошо защищённом помещении, как комната главы убежища, то при мысли о том, какие разрушения могут быть наверху просто мороз проходил по коже. Вдруг стальная дверь комнаты пришла в движение, сначала тихонько, но потом всё с нарастающей скоростью начала опускаться вниз, рискуя закрыться навсегда. Панацея, сообразившая, что ей грозит возможность остаться в этой комнате до конца жизни, бросилась под дверь, но успела просунуть под них только копыта передних ног, таким образом, оставив небольшой зазор в двери. Её мозг лихорадочно искал варианты действия, и чем быстрее, тем лучше, потому что на её глазах коридор за дверью постепенно заваливало толстыми кусками потолка.
- Святая Луна, что же это происходит? – чуть ли не плача прошептала пони.
Вдруг сверху прогремел новый взрыв и потолок над пони угрожающе заскрипел, того и гляди обрушится. Копыта, не предназначенные для такой нагрузки, начали жалобно потрескивать, покрываясь поверхностной сеточкой трещин, а чтоб окончательно усугубить ситуацию – проход с наружной стороны начал заваливаться с удвоенной скоростью.
- От подступающего чувства безысходности с глаз синей пони покатились градинки слёз, а перед глазами начала проноситься вся её жизнь.
Вот она празднует свой день рождения в окружении родителей и подруг, которых должно быть уже нет в живых, ей даже стало немного завидно, что они умерли мгновенно, в отличии от неё, умирающей в таком жалком положении. От мысли, что её останки когда нибудь обнаружат, ей вдруг стало смешно, она представила лица исследователей, которые первыми увидят её кости с зажатыми под дверью копытами.
От всех мыслей её избавил третий взрыв, благодаря которому произошли сразу несколько вещей.
Первое – потолок по ту сторону двери окончательно завалил проход.
Второе – дверь с громким скрежетом сомкнулась с полом, под собственной тяжестью раздробив копыта, пытающиеся её сдерживать
Третье – Несколько осколков копыт со скоростью камня, выпущенного рогаткой, вонзились в лицо панацеи, оставив на нём продолговатые рваные полосы, а из осколков плотно вошёл в правую глазницу, тем самым навсегда уничтожив фиолетовое зеркало души.
Четвёртое – часть потолка в помещении не выдержала давления и обвалилась дождём бетона и стальных пластин перед дверью, которая уже никогда не откроется. И в довершении всего случившегося один из стальных листов прорезал левую переднюю ногу, заставив её держаться на лоскутке мышечной ткани и обломка кости, видневшегося из середины раны.
Панацея сумела совладать с собой и выбраться одним рывком, из под смертельного града подающих обломков, в относительно безопасный центр комнаты. Налетев на старую версию Автодока, она повалилась вместе с ним на пол, обильно истекая кровью. Пони так и не успела до конца осознать весь ужас этой ситуации, как упала в обморок от шока.
Убежище перестало засыпать строительным мусором, новых взрывов больше не последовало, а в погребённом помещение раздался лёгкий щелчок - это пришли в действие системы старенького автодока, готового снова выполнять свои функции.

Глава 2

Боль, Тошнота, тяжесть – вот первые чувства, которые возникли в мозгу Панацеи. Но если она это чувствует, то либо она ещё жива, либо боль преследует её даже после смерти. Синяя пони осторожно открыла глаз и оглядела себя на столько, насколько позволяло её положение. Да, её левая сторона выглядела скверно, и можно было поспорить, что правая сторона выглядит не лучше. Над ухом что то жужжало и щёлкало, но она так и не смогла определить источник этих шумов. По странной причине она не могла открыть правый глаз, она его не чувствовала, и не только его. Всё тело онемело от какого то препарата. Мед-ХХ – определила она. Странно, в книге сказано, что его применяют только при серьёзных ранениях, угрожающих жизни пациента и при операции – вспомнила пони страницу из огромного учебника, который теперь подпирает шкаф в её комнате.
Подпирал.
Осознание суровой реальности ударило чугунной сковородкой по заторможенному медикаментами мозгу. Воспоминания проталкивались в узкую дверь сознания, как проталкиваются к прилавку голодные работники в перерыв на обед. Не в силах выдержать этот напор, Панацея повернула голову в бок, что вызвало лёгкий приступ тошноты, и тихонько заплакала.

- И так мисс, думаю вам интересно узнать ваше состояние, раз уж вы соизволили очнуться – внезапно раздался электронный голос над её головой.
Этот голос принадлежал старенькой модели автодока. Эта модель ещё не была оформлена в У-Стенки-Стоящий-Шкаф, как все модели будущих версий, и поэтому могла свободно перемещаться по комнате.
Лить слёзы в присутствии робота было настолько унизительным для неё, что Панацея в секунду вернула лицу серьёзно–сосредоточенный вид, что могло вызвать улыбку у любого, кроме разве что ведра с болтами.
-Рад видеть, что вы полностью пришли в себя мисс, я повторю запрос на предоставление данных о состояния вашего тела.
- Выкладывай – не без усилий произнесла пони.
- Ваше тело на момент обнаружения было серьёзно повреждено, на столько, что будь вы роботом, я бы предпочёл сдать вас на металлолом. В настоящий момент удалось ликвидировать все серьёзные повреждения тканей и остановить кровотечение, так что вашей жизни пока ничего не угрожает. К сожалению, мне не удалось спасти один из ваших глаз, милочка, так как он вытек ещё до врачебного вмешательства, и наша организация НЕ НЕСЁТ никакой ответственности за этот инцидент! Так же в ходе обследования удалось обнаружить незначительные повреждения костной ткани, тотальное разрушения передних копыт и лёгкое сотрясение мозга, которое не представляет особой опасности.
- Какой смысл был меня лечить, если я всё равно умру в этом помещении.
- О чём вы говорите мисс?
- Перестань, дверь полностью завалена, еды никакой, а запасы аварийного питания ограничены – с горечью прокомментировала она своё положение.
- Будь я учителем, мисс, я бы поставил вам неуд и отшлёпал линейкой! Где мы по вашему находимся!? Это же комната смотрителя! А в каждой комнате смотрителя есть выход из убежища, стоит только нажать кнопку!
- И он до сих пор работает? – уже менее пессимистично спросила пони.
- Конечно мисс! Эти убежища строили на века!
- Пусть так, но с такими повреждениями я снаружи просто не выживу.
- А именно для таких случаев мы имеет в запасе огромный набор имплантов! Но выбирайте с умом, пусть у вас и отменное здоровье, но аварийной энергии хватит лишь на то, чтоб закончить основную операцию и оставить не более трёх имплантов!
Перед Панацеей возникла проекция с полным списком пронумерованных улучшений. Чего там только не было, но поражало больше всего то, что этот старенький автодок, находящийся в такой Тьмытараней, имеет ко всем ним доступ и программу, позволяющую их устанавливать.
- Я определилась.
- Отлично мисс, я вас внимательно слушаю!
- поставь мне имплант номер 4 Б, а после проведи апгрейд до версии 4.7.
- Отличный выбор мисс, технология хоть и является довольно старой, но это не отменяет её полезность! Но хочу сразу предупредить, у нас осталось только одна цветовая гамма импланта Eye-I. В качестве считывающего устройства выбрана форма одного из ваших премоляров, так что перед операцией придётся слегка проредить зубной ряд. Эти два гаджета будут образовывать уникальную Vault- систему, идущую на ровне с любыми наножным ПИП - ПОН-И.
- Отлично, следующий имплант, который будет мне полезен – это номер 41.
- Интересный выбор мисс, эта технология «грифоний коготь» позволит вам вам совершать такие манипуляции, как захват и удержание предметов, о чём раньше вы могли только мечтать! Хочется отметить, что ваше состояние идеально подходит под эту конструкцию! Имплант за номером 41 будет плотно приварен к вашей костной структуре, после чего хорошенько подсоединён к вашей нервной системе, чтоб вы смогли управлять движениями механойдов с той же лёгкостью, какой вы проводите языком по губам! После этого останется только нарастить вам новые копыта из синтетического волокна, и дело сделано!
- Отлично, это всё – пробормотала пони, чувствуя, как сознание выветривается из её головы, словно дым через форточку.
- Хочу заметить, что у нас ещё останется некоторая часть энергии, могу предложить за это время использовать весь ваш подкожный жирок, для того чтобы перестроить его в мышечные волокна!
- Да делай что хочешь – сонно ответила Панацея, проваливаясь в очередной сон без снов.
- Программа задана! Приступить к выполнению! По моим подсчётам операция займёт 12 часов, на это время вас поместят в специальный раствор и погрузят в искусственный сон! – сообщил автодок, ничего не слышащей поняши.



Очнулась Панацея, как и было обещано, ровно через двенадцать часов. Самочувствие после раствора намного улучшилось, даже как то вера в лучшее возродилась. Ощущалась непривычная тяжесть в правой глазнице, где мог спокойно вертеться – кружиться, а главное видеть мир новенький глаз. Во рту был металлический привкус крови, особенно сильный, когда она проводила языком по десневому кармашку верхнего правого премоляра. Но самое интересное приобретение можно было разглядеть, посмотрев на передние копыта. Из треугольных пазов на каждом копыте выходило по три, сверкающих отполированным титаном когтя с тремя фалангами, которые с удивительной лёгкостью могли сжиматься в импровизированный кулак. От былых повреждений не осталось и следа, кроме рубцов, оставшихся с самых серьёзных ранений. Новое, поджарое тело готово было с непривычной лёгкостью жить и сокращаться, в отличии от бывшего, с тонким налётом жирка и простой жизни, которое могло только сидеть и щёлкать копытами по клавиатуре. Единственное, что не устраивало синюю пони – это маска-ошейник, плотно сидевшая на лице, которую было невозможно содрать.
- На вашем месте мисс, я бы этого не делал – подал голос автодок.
- Хотелось бы знать почему? – спросила пони, в глазах которой эта модель автодока прибавила как минимум на 20% больше крутости.
- В этой маске циркулирует газообразная версия раствора, из которой вы недавно были извлечены, а практика показывает, что при быстром переходе из раствора на свежий воздух - может развиться шок. По этому, в качестве профилактики наша компания решила надевать на пациентов эти маски, чтоб переход был как можно более мягким по отношению к вашему здоровью. Через три часа, когда пары раствора полностью заменятся кислородом – маска сама спадёт с вашего лица!
- Хорошо, док – ответила Панацея, пытаясь отыскать в этой комнате хоть какое нибудь зеркало, чтоб оценить свой новый вид. Зеркала не нашлось, поэтому пришлось смотреться в сверкающие бока автодока. Сейчас на поняшу смотрела слегка расплывчатая версия её самой, но другой, на лице появилась небольшая сеть тоненьких рубцов, в левом глазу был отпечаток тоски, причудливо смешивающийся со знанием своей новой цели, по крайней мера на ближайшее время, а в правой глазнице взирал на мир…
- Боже ж ты мой! Почему у этого импланта белок чёрного цвета!?
- Как я вам уже говорил – ответил автодок-тире-зеркальце – это импланты довольно старой модели, естественно их больше никто не делает, а спрос на них всегда был достаточно высоким, вот все стандартные цвета и разобрали. Остались лишь экземпляры, созданные для лиц, имеющих нездоровые наклонности.
- То есть меня теперь все в округе будут считать больной?
- Не всё так плохо, мисс, как ни как зрачок подобран полностью в нужной гамме! А ведь когда то у нас были и экземпляры с радужными зрачками.
- Всё, всё, я поняла, но разве ничего нельзя сделать, чтоб скрыть это безобразие от посторонних взглядов? – спросила пони, пристально разглядывая свой новый глаз в отражении робота.
- Я бы посоветовал вам сменить причёску, думаю хорошая чёлка на этот глаз должна решить проблему, а главное это не принесёт вам никаких неудобств, в эту версию встроена программа, позволяющая видеть сквозь тонкие, допускающие свет объекты, такие как волосы, прозрачная бумага и даже дуршлаг, если когда нибудь у вас появится такая необходимость!
- Поменять причёску с V- образной чёлки на другую? Что ж, давай рискнём.
- Отлично мисс, я рад, что всё так быстро разрешилось, а теперь позвольте мне загрузить программу стилист +.
Панацея отвернулась от робота и направилась к столу доктора Персеваля. Открыв единственный шкафчик стола – она обнаружила кучу разного ненужного хлама, такого, как погнутые скрепки и источенные карандаши. Но среди этого хлама поблёскивали две гладкие стальные пластины, сделанные на манер армейских бирок, только неправильной формы, будто их плющили под прессом. Пони взяла бирки своими новыми когтями и поняла, что на них выбиты два слова. На той, что шире выбито слово «РЕД», а на той, что поуже слово «БЛУ». Это били бирки двух первых смотрителей убежища, сестёр Блу и Рэд Харт.
- Хранить и помогать – вспомнила пони девиз убежища, который позже перешёл в девиз, цента «Пурпурный крест».
- Что ж, хотя бы эту крупицу я должна сохранить и помочь не исчезнуть в этом месте.
- Программа установлена и готова к эксплуатации! – объявил автодок.
- Пожалуйста, выберете причёску из представленных вариантов.




Панацея шагала по тёмному коридору – проходу, находящемуся сразу за огромной стальной дверцей. Она понимала, что больше никогда не вернётся сюда, и старалась не оглядываться. Ноги вынесли её к выходу, который находился в кузове старого, проеденного ржавчиной грузовика, на самом деле оказавшимся муляжом. Пони отошла на приличное расстояние от входа в убежище и повернулась в сторону развалин бывшего центра, которые представляли собой просто кучу мусора, с погребёнными под ней телами её бывших коллег, друзей и родных. Она стояла и ждала чего то, глядя на это грустное зрелище. И вот, из под земли начал нарастать тихий гул, а затем руины центра взметнулись в воздух и превратились в пыль на фоне огромного огненного гриба, отразившимся не только в глазу синей пони, но и в её сердце. Этот погребальный огонь уносил её прошлую жизнь, полную веселья и надежд в небытие, растворял её так же, как и останки центра, оставляя лишь суровую реальность, которая заключалась в том, что в этом мире нет места слезам, в нём выживает сильнейший. Панацея отвернулась от этой мешанины огней и пыли, вызванной путём перегрузки реактора через главный терминал смотрителя, и удалилась в неизвестном направлении, позвякивая жетончиками, завязанными в прядь волос.
- Хранить и помогать, жить и сберегать – вспомнила она полную версию девиза убежища под номером 30.





БОНУС! старая версия заговора с автодоком + набросок внешнего вида после операции.

Глава 3

С тех событий прошёл год. Никто больше не упоминает, о бывшем кода то великим, центре «Пурпурный Крест». Никто не упоминает. Но многие помнят.
За этот год Панацея старалась свыкнуться с законами этого мира, её сердце черствело, а глаза холодели. Пустошь не прощает и не забывает. Либо ты примешь её, либо она поглотит тебя. Третьего не дано. Синяя пони довольно быстро стала известной, благодаря своим имплантам и холодной ненависти, с которой она расправлялась со своими врагами. В каждом из них она видела убийцу своего бывшего комплекса и не стеснялась методов по их устранению, от пистолетных пуль до токсических бомб и смертельных ловушек. И именно по этой причине мы оставим её и перенесёмся в ещё одно убежище под номером 17.


Шестнадцатый день рожденья. В убежище открытого типа номер 17 – это означало стать полноправным членом общества и самому выбирать свою судьбу. Именно в этот день пони решает, как ему поступить – остаться в убежище, помогая усталым путникам переждать ночь в такой не привычной для них безопасности от окружающего мира, либо покинуть убежище навсегда, без права возвращения. Именно такой порядок поддерживал численность его обитателей далеко от критической цифры. Множество раз бывали случаи, что спустя месяц или неделю пони пытались вернуться, но на их пути вставала квалифицированная охрана убежища, которая не позволяла им этого сделать, особо рьяных возвращенцев приходилось расстреливать, другие просто сидели под стальной дверью, пока не умирали от голода или лап хищников. Таким образом, перед дверью всегда можно было увидеть отбелённые солнцем пустоши кости вперемешку со сгнившим мясом, которое быстро съедалось дикими животными, либо совсем отчаявшимися пони. Однако сие неаппетитное зрелище не отталкивало случайных путников и караваны с товарами, которые могли за горстку крышек получить ночлег и возможность поторговать с падкими на диковинки обитателями убежища.
В этот день по лестнице совершеннолетия поднялась бледно-жёлтая единорожка, с гривой цвета чистейшего снега, собранную сзади в два хвостика, свисавших по обе стороны от её симпатичной мордашки. У неё были выразительные изумрудные глаза, а волнистая чёлка, лихо закрученная в бок, предавая единорожке почти полное сходство с персонажем рекламы Мэджик-Колы. Её кьютимарка так же не отставала от образа – половика апельсиновой дольки. Даже имя ей выбрали соответствующее – Фреш-Де-Лайт.
По обычаю убежища, на 16 день рождения никто не праздновал, все стены покрывались чёрной тканью, а сам виновник торжества довольствовался только именинным тортом, который должен был съесть в одиночестве. В этот день Фреш-Де-Лайт сидела в своей комнате, где ей нужно было принять решение, которое определит всю её последующую жизнь. Пони закрывали в их комнате до полудня, чтоб они всё обдумали, но в этом конкретном случае решение было принято уже задолго до совершеннолетия.
Насколько единорожка себя помнила, она всегда восхищалась рассказами путешественников. Ей рассказывали, красивые истории о том, как они чудом избегали смерти в лапах неминуемой гибели, о том, какие сокровища находили и какие чудеса таит в себе пустошь. Как много ещё неизведанных территорий и чудесных приключений можно найти на свой круп, в компании верных друзей и соратников, и какие романтические ночи у костра можно проводить, играя на гитаре, сидя около ночного костра в окружении подпевающих спутников. Естественно, после таких убойных доз ушного мёда восторженная пони только и ждала момента отправиться из этой скучной, как ей казалось, дыры, глядя в лицо опасностям и поискам славы. Те, кто как ей рассказывали, умирали под дверями убежища – она считала бесхребетными слабаками, которые не достойны и крупицы тех славных приключений, которые она себе воображала.

Ровно в 12 часов дверь её комнаты открылась и к ней, строго отмеренным шагом зашли два крепких пони в тяжёлой броне, украшенных чёрными лентами.
- Ну, прямо поминки, какие то – фыркнула Фреш-Де-Лайт, и в сопровождении почётного караула направилась в сторону актового зала. Почётный караул довёл единорога до двери и расступился, позволяя ей пройти внутрь. Внутри это помещение, бывшее когда то резервным складом, сейчас украшали чёрные шёлковые куски ткани, закрывающие все стены. От двери до стола, за которым сидел смотритель Таерон, пролегала широкая дорожка, обставленная по границам свечами, такими же, как на торте. Фреш-Де-Лайт подошла к столу смотрителя, чтоб тот произнёс речь. Это был мускулистый жеребец, земной пони, выбранный смотрителем из старшего командного состава охранников убежища. Его голову и шею увенчивала коротко-стриженная грива соломенного цвета, которая приятно сочеталась с его чёрной мастью, а изображение в виде белого щита на крупе окончательно довершало картину. Одним своим видом он мог напугать целую группу бандитов, которые могли решить, что убежище с небольшой кучкой гостеприимных кобылок – лёгкая цель. И именно такому смотрителю убежища его обитатели могли доверить свои жизни.
- Мои подопечные! – объявил смотритель своим мощным басом.
- Настало время, когда очередной неоперившийся юнец встаёт на нелёгкий путь взрослой жизни! Именно сейчас он должен решить – что для него важнее, навеки умереть для нас всех и уйти в мир за пределами стальной двери, либо воскреснуть и продолжать жить среди нас, выполняя свой долг перед убежищем! Если ты выберешь первое, то ты официально умрёшь для нашей общины, и твоя посмертная фотография встанет в один ряд с теми, кто ушёл до тебя – тут смотритель сделал картинный жест и указал на россыпь пыльных фотокарточек, стоящих в углу на полу комнаты.
- Если же ты выберешь второе, то ты воскреснешь для всех нас! Мы сдёрнем оковы, тяготящего нас траура, и будем праздновать, отмечая появление нового полноценного члена нашей общины! Но перед тем как сделать выбор позволь сказать тебе одно. Не один мертвец не смеет переступать порог нашего убежища, или его ждёт страшная кара. А теперь я предоставляю слово тебе, дитя.
Фреш-Де-Лайт оглянулась по сторонам и наконец, увидела нужное ей лицо. Это было лицо пегасихи, родившейся от союза единорога и земного пони. Она имела ту же расцветку, что и Фреш-Де-Лайт, но обладала удивительно прямой гривой, что так сильно не походило на обычный ураган в гриве у Фреш. Встретившись взглядом со своей матерью – единорожка только улыбнулась, увидев в её газах полное смирение и единодушие со всеми собравшимися.
- Я выбираю смерть – коротко и ясно ответила Фреш-Де-Лайт, вызвав этими словами грустный вздох у всех собравшихся. Кто то вздыхал, потому что в связи с этом заявлением праздник автоматически отменялся, кто то потому что теперь ткань не уберут ещё три дня, а кто то просто за компанию, но лишь единицы вздохнули от того, что понимали, какую ужасную судьбу выбрал этот вчерашний жеребёнок. Пегасиха и вовсе залилась слезами и отвернулась, чтоб быстрее уйти из зала. Никто её не осудил, ведь это право любого родителя – уйти, если твоё чадо добровольно обрекает себя на смерть.
Смотритель Таэрон глубоко вздохнул и попросил единорожку повернуться к нему спиной. Когда Фреш повернулась лицом к выходу, смотритель обмакнул своё копыто в белую краску и поставил крест у неё на спине, после чего молча указывая на выход. Фреш-Де-Лайт шла медленно, хотя в душе мечтала пулей выскочить из убежища в объятья пустоши. Но она сдерживала себя и шла размеренной походкой, чтоб все собравшиеся могли отчётливо увидеть зачёркнутую белой краской цифру 17 на её комбинезоне.

Когда дверь за спиной жёлтой единорожки захлопнулась – она взглянула на хронометр своего ПИП - ПОН-И. Три часа ожидания и пятнадцать минут церемонии – проговорила Фрешь.
- Зато теперь свобода! – обрадовалась единорожка и втянула полной грудью неконденсированный воздух. Вместе с воздухом в нос резко попал запах гниющих останков, лежащих около двери. Причём один, похоже, ещё недавно умерший пони, с таким же зачёркнутым номером убежища, как и у неё, стал прибежищем для сотни паразитов и личинок мух, медленно съедавших его плоть. От подобного зрелища и запаха Фреш-Де-Лайт стало тошнить, и она поспешила убраться подальше от двери в суровые объятья пустоши.

Глава 4

Это был обычный полдень в небольшом поселении, насчитывающем менее трёх десятков пони. В этом месте, под названием «Солнечные Холмы», казалось, всё было схвачено. Несколько единорогов использовали свою магию, чтоб обеззараживать облака, парочка местных пегасов очищала небосвод от безопасных туч, а земные пони с успехом выращивали растения, которые позволяли прокормить население. В целом «Солнечные Холмы» оправдывали своё название, так как днём этот посёлок всегда освещался лучами солнца, а ночью лунным светом. Все жившие здесь пони были довольно дружелюбными, по меркам пустоши, пусть и с подозрением относились к чужакам. На этом островке относительного покоя, в баре, или как модно было называть подобные заведения – Салуне, сидела за стаканчиком сидра наша старая знакомая – Панацея. Хозяин заведения – пожилой земной пони светло-серого цвета с гривой, бывшей когда то иссеня-чёрной, теперь выцветшей до пепельного с проседью, стоял и протирал стойку, иногда поглядывая на стою частую посетительницу из под очков-половинок своими добродушными голубыми глазами. Этот старик ни капли не изменился за весь год, всё та же трубка во рту, источающая лёгкий запах табака, всё та же тряпка, которой он протирает стойку, и всё та же кьютимарка, с изображением двух глубоких стаканов.

- Обычно ты сюда приходишь, чтоб пожаловаться, или у тебя появился более интересный повод провести время за кружкой сидра? – спросил старик, вытирая несуществующее пятно на стойке.
- Вот ответь мне, Дранк, почему каждая наша беседа начинается именно с этого вопроса?
- Потому что с тех пор, как ты пришла сюда впервые, оголодавшая и замёрзшая, мне приходится раз за разом слушать твоё нытьё.
- Это случилось всего один раз, тогда я ещё ничего не знала ни о местных порядках, ни даже о том, как добыть пропитание, я конечно признательна тебе, что не бросил меня и всё такое, на зачем каждый раз носом тыкать в момент моей слабости?
- Просто хочу ещё раз напомнить, что ты в долгу передо мной…
- …И как только у тебя появится хоть какая-то безумная идея – мне нужно резко подорваться и расшибиться перед тобой в лепёшку, так?
- Именно.
- Да уж, такое не забудешь, ты это мне твердишь каждый раз, как я тут появляюсь. Знаешь, порой мне кажется, что ты это наставление и внукам своим обязательно передашь, но строго накажешь им никогда меня ни о чём не просить, чтоб я всегда ходила у вас в должниках.
Бармен весело улыбнулся – я рад, что ты так хорошо меня понимаешь.
Синяя пони допила всю кружку сидра и поставила её на стойку. За год её внешность ни капли не изменилась. Грива и хвост продолжали иметь форму синей ёлки, Чёлка по-прежнему закрывала правую глазницу с установленным в ней имплантом. Механойды, выходящие из копыт, до сих пор сверкали металлическим блеском, хоть и не таким яркам как год назад. Поначалу жители «Солнечных Холмов» никак не могли привыкнуть к довольно экзотической внешности пони, но со временем стали обращать на это не больше внимания, чем на ворону в небе. Панацее в этом поселении было на удивление комфортно, так что в перерывах между очередным кортежем каравана она могла провести время в спокойствии и окружающей обстановке. Можно даже сказать, что она стала воспринимать это место, как второй дом. Сопровождать караваны на деле оказалось не так опасно, как на словах. Рейдеры всегда держатся мелкими группками, по мимо нескольких известных банд, и нападают только в том случае, если на их стороне перевес в численности или вооружении, но умудренные караванщики выучили одну из простых истин пустошей – лучше потратить больше крышек на лишний ствол, чем потом забесплатно гнить на солнышке. Таким образом, Панацея почти всегда сопровождала караваны в компании как минимум шестерых наёмников. Бывали, конечно, случаи, когда обдолбанные «Психо» рейдеры пытались напасть на кортеж, но обычно они успокаивались после нескольких пуль в лоб. И вот за такую не пыльную работёнку можно было получить приличное количество крышек. С поиском работы у Панацеи тоже не возникало особых проблем, так как наёмщики просто из подков от радости выпрыгивали, узнав, что их будет сопровождать имплантезированная пони. Но когда становилось совсем худо, синей поняше приходилось немного менять род деятельности и отправляться на поиски сокровищ старого мира, ну а проще – занимать мародёрством. Именно на подобных вылазках она встречала самых диковинных тварей, которыми может похвастаться пустошь, но предпочитала обходить их стороной, ибо холодная голова на шее намного ценнее, чем горячая в канаве.

От подобных раздумий её отвлёк внезапный посетитель. Это была пони светло-лимонного цвета, сиявшая в дверном проходе, подобно радиоактивному гулю. Это была Фреш-Де-Лайт.

Впервые оказавшись на открытом воздухе – молодая единорожка обратила внимание, какое унылое здесь небо. Оно было полностью затянуто тучами, имевшими оттенок детской неожиданности, с примесями жётого и болотного цветов. Это было совсем не то небо, которое она видела на старых фотоснимках и видеозаписях. Но один участок этого мёртвого неба был необычайно чистым, свободным от тяжёлых туч и даже с восстановленным озоновым слоем. От этого единственного участка свет сошёлся клином на силуэте какого-то поселения, находившемся всего в двадцати минутах ходьбы от её бывшего убежища.
- Держу пари, именно там меня ждёт моя судьба – уверенно произнесла Фреш и быстрым шагом двинулась навстречу приключениям.
До загадочного поселения она дошла без особых проблем. Как только она зашла в пяточёк солнечного света, поливающего всю деревню своей живительной энергией, дорогу ей преградил один из пегасов, расчищающих облака.
- Тпруууу милочка, умерь вой пыл – произнёс женский голос из под закрытого антимагического костюма.
- Простите, что? – удивилась Фреш, впервые увидев такой чудной наряд.
- Я сказала, что для того, чтобы пройти – тебе нужно заплатить 10 крышек – проговорил пегасиха, стянув с головы шлем-маску. Под шлемом оказалось лицо довольно молодой пегасихи фиолетового цвета, с коротко-стриженной гривой такого же цвета, и только глаза не повторяли её общую цветовую палитру. Они были глубокого чёрного цвета.
- Я не знала, что для того, чтоб войти в город нужно платить – удивилась единогожка, искренне верившая, что такой порядок пропуска был только в убежищах.
- Ну, теперь знаешь, так что пока не оплатишь проход – я тебя не пропущу.
- А за что я собственно должна платить, здесь есть какие то интересные места?
- Ну ещё бы! – начала пегасиха – у нас есть очищенный водопой, яблочные сады и прочие посевы, так же у нас есть несколько магазинчиков и бар, в котором староста деревни может налить тебе вкуснейший сидр!
- О, у вас есть староста! Вот у него я пожалуй и поинтересуюсь, почему вы берёте плату с посетителей.
- Эээээ! Постой, ему это не понравится….. Давай сделаем так – я тебя пропускаю, а ты ему ничего не говоришь, идёт?
- Идёт – улыбнулась единорожка и прошла в поселение. Обламывать подобных барыг она научилась ещё в убежище.

Войдя в бар – она сразу почувствовала на себе взгляд нескольких глаз, причём число, похоже, было несчётным. Фреш-Де-Лайт оглядела разношёрстную публику бара и подошла к стойке.
- Вам чего, юная мисс? – поинтересовался пожилой бармен.
- Мне бы хотелось спросить у вас, куда мне лучше всего отправиться, чтоб после не жалеть потраченного времени?
- Я бы настойчиво рекомендовал вам вернуться в убежище и никогда оттуда не выходить.
- Боюсь, старик, для неё этого сейчас невозможно – подключилась к разговору пони, вначале показавшаяся единорожке жутковатой из за странных приспособлний на копытах, которыми она держала кружку.
- В убежище номер 17 существует правило, по которому покинувший его житель не имеет права вернуться, если не веришь – посмотри на её спину, там наверняка есть зачёркнутый номер.
Старик грустно покачал головой – в таком случае милочка, вам лучше всего запастись водой на нашем водопое и отправляться на юг, в сторону старых земель, откуда когда то ушли пони. Вроде как это место пока не подвержено влиянию радиации.
Фреш-Де-Лайт соскочила со стула и вышла из помещения, чтоб последовать совету Дранка и запастись водой.

- Ей точно никак нельзя вернуться? – поинтересовался старик.
- Нет, правила железные – ответила Панацея – я была там пару раз с караванами и знаю, на сколько жители этого убежища бывают фанатичны в своих убеждениях. Жалко малышку, думаю, она продержится не больше пары недель.
- Возможно – улыбнулся бармен – если конечно ТЫ ей не поможешь.
- Я что? Нет, спасибо.
- А если я отдам тебе всю сегодняшнюю выручку и забуду, что ты мне обязана жизнью?
- Дранк, ты в этом уверен? То есть я хочу сказать, что погасить этот долг чуть ли ни цель всей моей жизни, но всё-таки, я не ожидала, что ты выберешь именно такой способ, к тому же помогать какой-то соплячке, которую даже не знаешь…
- Считай это старческим маразмом, дорогуша.
- Но всё-таки, это будет дольно непростым делом и вообще я…
- А как ты хотела? Я спас тебе жизнь, а ты в ответ спаси жизнь этой девочке и главное, не дай пустоши поглотить её, ведь кому, как не нам понимать, что значит быть брошенным в этом жестоком мире…
- Старик, ты…
- Да, я тоже когда то жил в убежище номер 17, но до прихода этого жеребёнка я уже успел позабыть об этом. Да, были многие до неё. Кто то требовал, кто то угрожал, а кто то умолял им помочь, но моё сердце оставалось таким же холодным, как и сидр, что ты пьёшь. Но она, в ней определённо что то есть. Мои старые суставы это чувствуют.
- И как давно ты доверяешь своим суставам? – усмехнулась пони, не ожидавшая от старика подобных откровений.
- Последний раз это было около года назад, когда я подобрал полумёртвую пони, валившуюся с ног от истощения. Ну а теперь, если хочешь успеть её догнать – лучше поторопись, мало ли в какие неприятности она уже могла влезть.
- Мда, старик, ты не перестаёшь меня поражать – ответила Панацея, сгребая кучку крышек в походную сумку.
- Так ты обещаешь?
- Обещаю старик, даже если для этого мне придётся расшибиться в лепёшку, верно?
- Именно.

Глава 5



Фреш-Де-Лайт была обнаружена ровно в том месте, куда ей посоветовали двигаться, а именно на водопое. Это была система труб и кранов, вода из которых лилась в деревянную раковину, имевшую вид огромного корыта. По кругу этого сооружения от постоянного избытка влаги земля приняла рыхлый вид, вместо обычных песков пустоши, и уже были видны многочисленные ростки трав и диких цветов. Сама же лимонная единорожка пыталась набрать воды в пластмассовые бутылочки, излишки которых жители «Солнечных Холмов» ставили на полочку над водопоем. Занятие было непростым, так как бутылочки вечно норовили опрокинуться с полукруглого края раковины, когда в них заливалась вода из ковшика, прикованного на цепь к одной из труб.
- Эй, мелочь, хватит воду изводить – окликнул её знакомый голос.
Это была та самая пони из бара, которая разговаривала с хозяином заведения. Она подошла к Фреш и заявила без лишних разглагольствований.
- У старика болят суставы, поэтому мне поручено приглядывать за тобой, чтобы ты не загнулась раньше времени.
Единорожка выплюнула ковшик и запрыгала на месте – Я знала, я знала, что если пойду в эту деревню – обязательно случится что-то хорошее, и вот у меня уже есть первый спутник, с которым я отправлюсь покорять этот мир!
Оооо! Мы будем сражаться с мутантами, играть на гитаре у костра, есть добытую еду и спасать принцесс, и спасать цивилизации, и покорять космос и …
- Приумерь свой пыл, пока тебя ещё куда не занесло. А теперь слушай внимательно, во-первых – ты должна делать всё, что я скажу, поняла?
Фреш кивнула.
- Во-вторых, не лезть, куда тебя не просят, и в-третьих – всегда держись рядом со мной и тогда я смогу обеспечить твою безопасность, усекла?
- Ага, кстати, как тебя зовут?
- Панацея.
- Класс, а я Фреш-Де-Лайт. Кстати, ты не обидишься, если я буду звать тебя просто Пани?
- Только попробуй, и тогда я буду тащить тебя за собой на верёвочке, так как ступать тебе будет уже нечем. Поняла, Лоли-Поп?
- Фреш-Де-Лайт!!!
- Не важно. А теперь дай я наберу воды в дорогу, да двинем искать безопасное место, где тебя можно скинуть кому нибудь ещё.
Единарожка ожидала немного не такого первого разговора со спутником, но решила, что ей просто надо привыкнуть к новой компании и всё будет отлично. Она наблюдала, как синяя пони с лёгкостью наливает воду в бутылочку, используя свои механические приспособления.
- Слушай, а где ты раздобыла такие полезные штуковины?
- Заказала по почте и мне их принёс пегас с шестью крыльями.
- Ух-ты, здорово. А можно мне тоже такие заказать?
- Ты что издеваешься?
- Ага.
- Ладно, сама виновата, не надо было кормить тролля.

Пони благополучно завершили сборы и отправились в пустошь. Они шли по старой мощёной дороге уже несколько часов. На пути пока упорно не встречалось никаких приключений, но Фреш не унывала, она знала, что обязательно скоро должно произойти что-то интересное. Интересное не происходило.
- Слушай, мы уже так долго идём и никого не встретили. Я думала, что в пустошах водятся опасные твари, а это… это какая то пустая пустошь. Даже радтараканов не видно.
- Ну естественно. Мы сейчас идём по относительно безопасной дороге. Это главный путь караванов, от которого расходятся более мелкие тропки. Окрестности каждую неделю зачищаются Объединённой гвардией, так что большому числу монстров здесь просто неоткуда взяться.
- Но это же так не интересно. Я думала, что мы пойдём и углубимся в неизведанные территории, или ты боишься?
- Сопля, меня так просто на слабо не взять. Тот, кто добровольно не принимает безопасность – обычно долго не живёт, уж поверь мне, я знаю множество таких идиотов, отправившихся на поиски сокровищ старого мира и не вернувшихся, из за того…

Договорить панацея не имела возможности, так как именно в этот момент из за большого рекламного щита, с изображением рекламы какого-то довоенного хлама, выглянул силуэт, с отражающим солнечные лучи, крупнокалиберным стволом. Панацея резко схватила Фреш за ногу и потащила за большой валун. В этот момент раздался звук, будто кто-то выдернул затычку из ванны и раздался взрыв. Граната взорвалась о дорогу, не долетев до камня нескольких метров.
-Однозарядный гранатомёт – определила Панацея.
Как ни странно – второго выстрела не последовало, а силуэт, отсвечивающий на фоне заходящего солнца, быстро приближался в их сторону. Держа в зубах какую-то заточенную железку.
- Жди здесь – распорядилась синяя пони, а сама вылезла из укрытия и встала на задние копыта, что было удобней орудовать когтями в рукопашном бою.
Силуэт уже оформился в полноценного пони. Это был пегас. Но он явно не мог летать из-за того, что одно его крыло казалось было пожевано кем-то, не меньше дракона, а второе просто было вырвано с корнем. Во взгляде этого пегаса была такая ненависть, сфокусированная на Панацее, что умей он поджигать взглядом – вся местность вокруг поняши давно бы уже превратилась в запёкшееся стекло. Пегас с разгона налетел на Панацею, попытавшись пырнуть её боевым ножом, заточенным с двух сторон.
- Я уж начал бояться, что ты никогда не выйдешь из своего «домика» - прошептал пегас, когда пони увернулась от первой атаки. Вначале Панацее показалось, что это очередной наркоман, обдолбанный «Психо», но теперь стало понятно, что эта злость не проявление эффекта наркотического вещества. Нет, она имеет явно натуральное происхождение, причём по виду пегаса – это что-то личное. Следующую атаку пони вновь посчастливолось избежать, отклонив лезвие своими имплантами, а во время третьего выпада – ей удалось обхватить стальной клинок мханойдами и выдернуть его из зубов пегаса. Пегас растерялся на долю секунды, и этого короткого момента хватило Панацее, чтоб ударить передним копытом противнику в челюсть. Послышался звук ломающихся зубов и пегас свалился на землю. Он попытался резко подняться, но тут его собственный нож вошёл ему в заднюю ногу, перерезав мышцы.
- Ты же понимаешь, что у тебя было мало шанцев – спросила Панацея, возвращаясь в относительно мирную стойку на четырёх ногах.
- Но зачем, зачем он на нас напал – спросила единорожка, которая уже успела покинуть убежище и подойти поближе.
- Думаю, ответ тут очевиден – ему просто нужны наши крышки – ответила Панацея.
- Да чёрта с два мне нужны ваши крышки – заявил побеждённый пегас, выплёвывая обломок зуба из-за рта. Вследствие удара в челюсть – его речь стала невнятной, но достаточно разборчивой. Чтоб понимать всё, что он говорит.
- Мне нужна только шкура этой стервы – продолжил он, показывая взглядом на Панацею.
- Но зачем, я не понимаю – спросила Фреш.
- Эта шваль со своими дружками положила всю мою банду, а мне самолично поломала крылья – брызагая слюной, вперемешку с кровью заявил пегас.
- Но зачем? – продолжала не понимать единорожка.
- Я тебе объясню зачем – начала синяя пони настолько холодным голосом, полного призрения, что для того, чтоб согреться – можно было есть мороженное.
- Этот пегас был когда-то главой небольшой шайки рейдеров, которые грабили случайных прохожих и вымогали у них крышки и наркотики. Однажды, один из караванов, которые мне случалось охранять, нарвался на лагерь этих бандитов, и началась перестрелка. Я до сих пор помню, как этот ублюдок летал над нами кругами и взрывал всё, до чего мог достать из своего гранатомёта. К тому времени, как я с коллегами разобралась с его подчинёнными – от его взрывов погибло уже парочка наших пони. Мы открыли огонь из всего огнестрела, какой только у нас был, и нам удалось наконец сбить эту пташку, которая так услужливо свалилась всего в нескольких метрах от нас. Как я могла пропустить такой шанс поиздеваться над тем, кто только что хотел нас всех убить? – спросила Панацея, недобро сверкая глазом, с явным наслаждением вспоминая тот момент.
- Ну а потом…
- А патом эта тварь сломала каждую кость в моих крыльях и бросила помирать последи пустыни! – прорычал пегас, разбрызгивая ещё одну порцию слюней и крови.
- Вы, пегасики, всегда предпочитали стрелять издалека, но стоит снизойти до ближнего боя, как вы открываете кирпичные заводы. В любом случает – я благодарна тебе за то, что дал шанс ещё раз сломать тебе что нибудь и бросить на пустоши. Наверное, на этот раз я сломаю тебе задние ноги…
- Ты не сделаешь этого! – произнёс пегас, с округлившимися от страха глазами пегаса.
- Сделаю, уж будь уверен.
- Остановитесь! – вдруг раздался громкий крик.
Этот крик принадлежал Фреш-Де-Лайт.
- Разве вы не видите, что происходит? Месть. Она идёт по кругу. Она продолжит переходить от одно к другому, пока кто то из вас не умрёт. Пожалуйста, хватит. Зачем эта жестокость. Прервите круг и всё кончится. Пожалуйста – проговорила Фреш тихим голосом, полного слёз.
- Знаешь, я думаю ты права – неожиданно заявила Панацея – пора прервать этот круг.
Единорожка обнадежено подняла глаза, но то, что она увидела - ещё больше испугало её. Синяя пони хладнокровно достала из кобуры пистолет, с узким защитным колечком для курка, в которое свободно пролазил один из её механойдов.
- Остановись! – запротестовала Фреш, но было уже поздно. Пони спустила курок и закончила дело. Фреш-Де-Лайт заплакала.
- Это была твоя идея – сказала пони, убирая пистолет обратно в кобуру – я лишь её реализовала.
- Это совсем не то, ты даже меня не слушала – плакала единорожка.
- Перестань – в голос Панацеи снова вернулась интонация, содержавшая если не нужные 38 градусов, то уж 15 точно.
- Если будешь лить слёзы по каждому подонку, то от тебя ничего не останется. Это пустошь и на ней гибнут каждый день сотни пони, если не тысячи.
- Извини. Я всё понимаю, но не могу принять это. Просто не могу.
- Послушай, этот парень был настоящим негодяем, погубившем, одной Луне известно сколько народу. Он грабил, он убивал, и мы оказали услугу этому миру, покончив с ним.
- Может ты и права – ответила Фреш, хотя внутренне не ощущала тай же убеждённости, что и на словах.

Солнце опускалось. Весь остаток дня Фреш копала могилу для безымянного пегаса, что по уверению Панацеи было пустой тратой времени. После того, как приготовления были закончены, обе пони осторожно опустили тело в могилу и засыпали её песком, оставив вместо надгробия воткнутый боевой нож. По словам Панацеи – в этом было слишком много чести.
После похорон пони отправились в путь, не разговаривая до самого ночлега. Фреш до сих пор не понимала Панацею, как можно вот так легко забирать жизни других пони. Ну а Панацея в свою очередь дулась на Фреш, которая не дала ей забрать трофеи с трупа, что уже давно стало для неё привычной процедурой. Так молча, они дошли да заброшенной автомобильной стоянки, разворованной уже несколько лет назад. Несмотря на всю притягательность идеи переночевать в здании – Фреш-Де-Лайт потребовала, чтоб её первый ночлег на пустоши бы проведён у костра снаружи. Панацея, которой не хотелось спорить – согласилась и пошла собирать ветки с сухих кустов.

Ночь была тёмной. Хотя только такие ночи и бывают в пустошах, когда заражённые облака своей тяжёлой массой закрывают свет звёзд. Единорожка грустно сидела у костра и ела консервированные ромашки, которые предложила ей Панацея. Ела и думала, что пустошь совсем не такая прекрасная, какой ей казалось.
Панацея бродила внутри заправки, пытаясь отыскать какие нибудь тайники, которые подобные ей путники оставляют в похожих местах. Ей повезло. Она нашла небольшое отверстие в полу, скрытое днищем от деревянного ящика. Внутри оказалось немного припасов, медикаментов и то, чем она сможет немного поднять настроение Фреш.
- Эй, соплячка! – окликнула единорожку Панацея – смотри, что я нашла.
В зубах у синей пони была настоящая гитара. Да, немного потёртая, да, без одной струны, но это была гитара, способная издавать звуки.
- Вроде как одним из твоих стремлений было поиграть на гитаре около костра?
Фреш не верила своим ушам. Ей казалось, что для Панацеи она просто мёртвый груз, который кто-то ей навязал. Груза, от которого она стремилась избавиться. Но теперь она поняла, что ни смотря не на что – эта пони желает ей добра и даже пришла поддержать в трудную минуту.
- Да, это один из пунктов, который я мечтала сделать на пустошах – улыбнулась единорожка – вот только я не умею играть на ней.
Видя, что Фреш немного повеселело, Панацея с удивлением заметила, что ей стало намного спокойнее.
- Я тоже не умею на ней играть, но разве это имеет значение?
- Никакого – просияла Фреш-Де-Лайт.