Irbis, мой интернет предательски пропал. =/ Будем считать, что ничего с того момента не произошло, потому что я не мог постить или читать.
Доспехи рыцаря сами по себе имели немалый вес, а учитыва еще и богатый набор украшений, сотоящих преимущественно из золота, мехов и драгоценных камней всех мастей и размеров, должны были быть совсем неподъемными. Удвивительно, как только рыцарь умудрялся не то, что ходить в них, а хотя бы стоять...
Но на самом деле дело было в том, что строение доспеха позволяло ему служить опорой для самого себя, тем самым лишая рыцаря необходимости выдерживать весь свой вес.
Однако после того, как доспех с треском развалился, он утратил сию чудесную возможность, из-за чего, превратившись в груду золота и драгоценных камней на кусках волшебного металла, прикрытые драгоценными же мехами.
Падение взрослого единорога на почти выбравшегося пони не улучшило ситуцаю ни на йоту, заставив обоих рухнуть обратно в стальной плен, из которого наш рыцарь только упел освободиться.
- Своб... - только и успел прокричать выбирающийся рыцарь перед тем, как снова погрузиться в иторию своего ордена.
К счастью для себя, при падении он ничего не повредил, однако за своего освободителя боялся. Металл - это все же твердая штука.
Хэйвинг, выбравшись из груды золота и камней, некогда бывших его доспехом, рыцарь бесорыстно протянул копыто помощи нуждающему в помощи, как и полагает любому, для кого безкорыстное служение и защита добра в мире не пустой звук, но суровая правда, которую нужно блюсти с честью и достоинством.
К слову, эту суровую ношу рыцарь носит уже многие годы и этот случай не стал исключением из правил, помощь была оказана незамедлительно и в лучшей и всех форм, что можно себе представить.
Паладин потряс головой, из которой, как ему казалось, сыпались искры от удара обо что-то твердое.
Впрочем, обо что именно стало ясно сразу после того, как единорог открыл глаза и взглянул на освобожненного пленника своеё же истории, выгравираванной золом на его тюрьме.
На рыцаре красовалась потертый, но все еще сохранившийся в превосходной форме, доспех, состоящий из нескольких сплошных металлических пласлин, хакрывающих грудь, местами ноги, бедра и спину, а так же полностью скрывающий тело кольчугой.
Именно так, под доспехом рыцарь носил еще один доспех, кольчужный с латными вставками.
- Только не говори... - начал было единорог.
- И не подумаю. - сказал рыцарь, явно довольный тем, что ему не придется объяснять зачем он ночит два доспеха сразу.
Недолго думаю пони стянул себя кольчугу и подкольчужник, превратившийся в груду тряпок за время продолжительной носки. С сожалением посмотрев на бывший подкольчужник, пони выбросил его подальше, решив закопать позже.
К слову о самом пони.
Он предсавлял из себя статного жеребца, но явно страдал недоеданием. Белая шкура выгодно смотрелась на фоне необычайно длинных волос непоределенного грязного цвета, она была почти чистая. Удивительно, но следов грязи на теле пони не было, за исключением волос.
Поди двигался дергано, пожалуй прилагая слишком много усилий для движений. От этой этой привычке, выработанной за годы ношения тяжелого доспеха, будет нелегко отвыкнуть.
Рыцарь сел на круп и блаженно ооткинулся назад, наслажлаясь ощущениями. Ветер прятно обдувал тело, а трава щекотила шкуру. Пони мог бы еще долго наслаждать моментом, но чем дольше он это делал, тем сильнее нарастала его тревога.
- Знаешь, что-то мне как-то неуютно без увековеченной истории моего ордена... - сказал пони встал и поежился, опуств голову будто бы в страхе, а затем попятлися в сторону единорога и лежащего на траве доспеха, озираясь по сторонам.
- Перед лицом опастности и перед лицом смерти - мы непоколебимы. - шептал себе под нос рыцарь, пятившись назад. - Мы сражаемся до последнего вздоха или бежим с поля боя, сохраняя наши жизни.
Пони наконец добрался до своего доспеха, но сразу же понял, что одеть их ему не получится. Для этого потребуется нечто большее, чем желание. Поэтому он натянул на себя снялую кольчугу на голое тело и встрепенулся, отодя наваждение.
- Паладины носят свои доспехи только на парадах? - спросил рыцарь без сияющих доспехов и усмехнулся сам себе. - К черту парады, как же я голоден... - и воистину рыцарское урчание в животе было тому подтверждением.