Прошу прощения за задолбавшую всех тему и за не-понивилльские элементы в Понивилле (без них получалось как-то не похоже).
Спойлер
Телефон взорвался у него над ухом, расколов череп и заставив мозг звенеть в унисон звонку древнего аппарата, когда часы показывали что-то около.. Часов трех ночи? Точнее он запомнит позже, кода придет время вспомнинать по минутам, что он делал в ту ночь, и, против обычного, не скоро забудет.
Доктор Хувс протянул копыто и снял трубку.
-Слушаю. -Собственный голос донесся как из-под подушки - наверное, снаружи провучало не лучше, чем внутри. Последнее, что интересовало Хувса в тот момент, так это как там прозвчал его голос. Как он еще мог прозвучать, в такое время?
-Вызов в приемное, травма. -Бесстрастный голос медсестры доложил ему как раз то, на что Хувсу было плевать так же точно, как на собственный голос. Он дежурил до двух ночи.
-Скажите дежурному, я приду, как только смогу.
-Хорошо, доктор.
Не пошли бы они все? Хувс положил трубку на рычаг, плюхнулся на подушку и моментально заснул.
Телефон немедленно зазвонил снова.
-Да? -на сей раз голос прозвучал резко и раздраженно.
-Пегас, 20-22, политравма, ТАК, АД 80/40, падает, пульс 160.
-Крылья привезли? -Сон нехотя отступил, звонил дежурный. По совместительству-близкий друг еще с института, значит, важно.
-Да, я бы выкинул.
-Посмотрим. Дай ему жидкости, я спускаюсь.
-Ей. Давай, ждем.
Еще и ей. 20-22, политравма и ТАК. Опять ночные гонки пегасов, что ли? Дай Селестия мозгов идиотам, когда он выспится уже наконец?
"Никогда", шепнул внутренний голос. Втайне Хувс давно был с ним согласен.
ТАК - Травматическая Ампутация крыльев, нувыпонели. - прим.авт.
***
На ночные гонки пегасов, было, мягко говоря, не очень похоже.
-Давление 70/30, даем адреналин, влили 500 жидкости, пока без эффекта. Едут эритроциты, потеря, я прикинул, почти два литра, сейчас готовят операционную.
-Внутри что? -Хувс шел быстрым шагом, на ходу читая сопроводительный лист от парамедиков. Ничего вразумительного не написали - та же политравма и ТАК, давление в машине было 90/60, внутреннее кровотечение?
-Передняя стенка вскрыта чем-то острым, ревизию еще не проводили, сам посмотришь.
-С ней кто-нибудь приехал? -Если это все-таки гонки пегасов, сразу можно искать доноров крови, лишним при таком давлении точно не будет.
-Полицейский. И он просил...
-Да плевать мне, что он просил. -Отлично, доноров будем искать потом. прекрасно, будто заняться нам больше тут нечем. -Я моюсь, пни сестер, пусть пнут полицейского, чтоб нашел родственников, станция крови попросит доноров.
-Уже. Все родственники где-то далеко, тут только близкие подруги, уже едут.
-Отлично. -Хувс пнул копытами дверь раздевалки и метнул пустую пока историю болезни на стол. -Мята, есть эритромасса?
Перечная Мята, операционная сестра, постучала копытом в стеклянную стену, давая понять, что она уже переоделась для операции. Покачала головой -значит, эритромасса еще едет со станции крови. Когда уже сделают в Понивилле нормальный госпиталь? Нельзя же оперировать пегаса с потерей два литра на одной жидкости? Блин.
-Мята, к черту изотонический, лей декстран! -Заорал Хувс, опуская рог под струю горячей воды и притягивая к себе тазик с раствором перекиси водорода и муравьиной кислоты.
Сестра постучала в стекло, давая понять, что его распоряжение услышано и выполняется. Декстран поддержит давление и даст пони продержаться еще какое-то время, пока едет кровь. Его напарник окунул рог в тазик вслед за ним, в раздевалку влетел, скидывая больничный халат, анастезиолог. "Понеслась!", подумал Хувс, подставляя рог под стерильный латексный нароговник. Трое врачей мягким телекинетическим пассом приоткрыли дверь тамбура в операционную и проскользнули внутрь. Операция началась.
***
То, что увидел Хувс, в последнюю очередь могло быть последствием ночной гонки пегасов.
Напарник дежурным тоном зачитывал карту, а он все смотрел на крылья, лежащие перед ним в тазу со льдом, и не мог понять, какой невиданный силы идиотизм мог привести к ТАКОМУ их повреждению и отрыву.
"Впрочем, нет - решил доктор, присмотревшись к раздробленной крыловой кости -на отрыв мало похоже. Скорее раздробление чем-то острым. А вот сухожилия и кожу разрезало до того, причем очень аккуратно, если бы не кость, достаточно было бы просто сшить". Это было первое, что не давало доктору спокойно слушать карту.
Второе... Ну, давайте будем честны, все мы циники в той или иной степени. Так почему тогда он смотрит на голубую мордочку раненой пони, и его пробирает дрожь? Что должно было придать ей ТАКОЕ выражение? Хувс много чего повидал на этой работе, были и раздавленные пони, и избитые, и пегасы, врезавшиеся в скалу почти на скорости звука. Но на лица Хувс как-то не обращал внимания, все они были более или менее одинаковые (ну, была одна пони, которая сутки просидела под обвалом, потому что крыло ей прижало стеной, и найти ее из-за разлившегося пахучего масла не могли самые лучшие поисковые собаки, но даже у нее на лице была боль, страх потерять крыло и никогда больше не подняться в воздух, но не ЭТО. Что ЭТО, Хувс затруднился бы даже определить, если бы его спросили - ужас? Паника? Вообще не то.
Обреченность. Не вполне то слово, но Хувсу показалось, что оно ближе всего к истине.
В голове вертелась диагностическая машинка. Обреченность - значит, пони терпела то, что с ней происходило, во всяком случае некоторое время. Кровопотеря? Компенсация, централизация кровообращения? Подключичный катетер, прямо сейчас! А, уже. Ладно.
Синдром длительного сдавления? Нет, нету, все травмы резаные, никаких стриктур на шкуре не видно. Да если и есть, жгуты на конечнности не наложили, поезд ушел. Детоксицируется само, вон сколько жидкости льем, не ноги же ей теперь ампутировать из-за одного предположения. Перитонит? Будет, пока нету. Значит, по крайней мере, не мучилась сутками?
"Умерла бы она давно с такой кровопотерей, если бы сутками. -строго одернул себя Хувс. -Все, отставить лирику! Работаем."
-Анастезиолог, что у нас?
-Через полминуты будет готово. Только пока гемодинамику не стабилизируете, общего не будет, или давайте интубировать.
-Заинтубируем. -пообещал Хувс, думая о другом. -Мята, будь добра, пни мне сюда по телефону кого-нибудь с пластинками на... -он посмотрел на кость, торчащую из крыла. -два и на шесть миллиметров, какие-нибудь полегче, и болтов побольше и разных всяких.
-Ты что? -Напарник тронул его за стерильное плечо стерильным копытом. -Ты это обратно пришить хочешь?
-А почему нет? Посмотри на срез -Хувс провел копытом над ровно рассеченной кожей и сухожилиями -Это же не копыто, большой мышечной массы нет, и привезли во льду.
-Ну... Короче, парамедик сказал, они на месте отдельно лежали, на столике, по виду будто бы часа два, не меньше.
-Что, вот прямо так и сказал? Что на столике лежали? -Хувс усмехнулся. -Он с тобой вместе триллеров по телеку пересмотрел. Плевать на два часа, мышц там почти нет, так что я считаю, жизнеспособны. Ты же не хочешь молодого пегаса без крыльев оставить?
-Да нет, не хочу. Кстати, там посмотри, рядом с крыльями в пакете со льдом еще кое-что. Может, позвать ординатора, пусть пока это пришьет?
Хувс поднял пакет, открыл его и заглянул внутрь. После чего немедленно положил пакет обратно.
-Ты смотрел?
-Смотрел.
-Отлично. Нам здесь только проверяющих от Селестии не хватало. -Хувс толкнул копытом анестезиолога. -Мы готовы?
-Интубировать будем? -Анестезиолог начал обкалывать края самой большой раны - разреза передней брюшной стенки по срединной линии - местным анестетиком.
-Времени нету, поехали. Если что, сделаешь в процессе, грудь посмотрим только сначала. У нас там на голове вроде ничего нету?
-Голова чистая. -подтвердил напарник. -Ничего нету, все ниже.
-Поехали, поехали! -Хувс подтолкнул коллегу к столу, встал на свое место и заорал: -Мята, они там уснули, что ли?
-Начинаю ревизию брюшной полости. Отсос! -Напарник взял края раны на крючки, передал их вошедшему только что ассистенту и просунул в рану гнутый наконечник отсоса. Как раз в этот момент Перечная Мята передала Хувсу стерильные металлические пластины и болты. Хувс хмыкнул, глянув на логотип на упаковке - фабричная стерилизация, марка дорогущая, ему, случись чего, не приведи Селестия, никто таких не даст. - и поднял из тазика первое крыло.
***
Полицейская машина с воем неслась через ночь, распугивая с дороги редкие экипажи припозднившихся горожан. Твайлайт нахмурила лоб и послала вперед луч света, освещающий дорогу дальше, чем фары автомобиля. Полицейский водитель благодарно кивнул и еще прибавил газу.
Пинки? Рейнбоу? Что вообще.. Как вообще? ЧТО?! Твайлайт не могла избавиться от вопросов, как стадо шерншней гудевших в ее голове, уже несколько часов. А не зайди она случайно в "Сахарный Уголок", и не услышь голоса из подвала, тогда что?
То, что она увидела, говорила само за себя - одна ее подруга зверски замучала бы вторую до смерти. Твайлайт Спаркл внимателльно следила за своей речью, и потому не сказала ничего - увиденное в подвале описываться как-то, кроме одного единственного бранного слова, просто не могло.
-П*дец. -Рэрити на заднем сиденье за языком следила чуть меньше. -еще хорошо, остальные оказались бутафорскими. Кто их сделал, интересно?
-Сама сделала. -Эпплджек, мрачнее тучи, сидела, уставившись прямо перд собой. -Она же сказала шерифу.
-Сомневаюсь, что ее словам можно верить, ЭйДжей. -Твайлайт прицепила конус света к стеклоочистителю и повернулась к подругам. -Ты же не думаешь, что у нее с головой все в порядке, после такого?
-Черт, да я ЗНАЮ, что у нее с головой не все в порядке - кто этого НЕ знает? Это же ПИНКИ! Но, чертова карусель, каким образом...
-Не знаю. -Твайлайт нахмурилась. -И не думаю, что она просто так сошла с ума и чуть не убила Рейнбоу Дэш. Это Раздор, или кто-то еще хуже него, я уверена. Пинки не причинила бы никому вреда - ТЕМ БОЛЕЕ своей подруге.
-Не знаю, сахарок, не знаю. -На лице Эпплджек появилась неуверенность и тревога. -Хотя, сказать по правде, до сегодняшнего дня я была уверена в том же.
На секунду машину накрыла тень - Флаттершай, узнав о случившемся, впала в ступор и была оставлена на попечение медсестер в городской поликлинике. Похоже, теперь она из него вышла.
***
-Давление 50, нижний предел! -Напарник схватил пакет декстрана и сам, не дожидаясь сестры, воткнул его в систему. -Хувс, пульс 220, еле сдерживаю. Бросай это к черту!
-Погоди секунду -Хувс приставил шуруповерт к головке болта и нажал на кнопку. -Все! Шить, кетгут №3!
Мята подала ему иглу с продетой нитью. Хувс взял зажим и быстрыми ровными движениями начал сшивать концы разрезанного сухожилия. Дополнительно обрабатывать их почти не пришлось.
И так было везде - вскрытая брюшная полость, вырезанные кьютимарки, кожа крыльев, мелкие порезы на ногах... Все сделано с хирургической точностью, внутренние органы не задеты, брюшина - что за фильм ужасов - отпрепарирована, как в учебнике анатомии! Перитонит здесь, конечно, будет. Но не каловый, уже неплохо.
Из брюшной полости отсосали еще пол-литра крови, но крупные сосуды оказались целы, натекло целиком из раны - кстати, пока возились, пришел ответ из лаборатории - коагулопатия и положительно на всякие интересные препараты, помимо лошадиных просто доз морфия и адреналина. Анастезиолог проклял все и всех, но налоксон таки ввел. Теперь, несмотря на проведенную интубацию, пришлось обезболивать поняшку местно. Чуть ли не в первый раз Хувс был готов обрадоваться тому, что пациентка еще и в коме - неизвестно, что она сейчас чувствует, но хоть не вспомнит потом, как ей оперировали брюшную полость и пришивали крылья под местной анестезией.
Кость правого крыла он прикутил сразу двумя пластинами, благо, титансодержащий авиационный сплав был достаточно легким, чтобы не нарушить в будующем функцию крыла, болты из похожего материала отличались прочностью, с которой его больная после реабилитации сможет выполнить свой знаменитый Сверхзвуковой Радужный Удар без риска оторвать крылья на пике сопротивления воздуха.
Ну, или похоронят ее в отркытом гробу, если они сейчас не стабилизируют давление. Обычно Хувс не допускал во время операции подобных мыслей, но в этот раз все было как-то особенно, удивительно хреново - тяжелейший шок и кровопотеря два с половиной литра при целых крупных сосудах. Полицейские привезли карточку пациентки - ни коагулопатий, ни анемии, идеально здорова, возраст 21. Что за черт, такая пони давно уже должна иметь 100/70, пульс 100 и спать под наркозом, а не находиться в коме II степени. Откуда ВНЕЗАПНО взялась поставленная лабораторией коагулопатия? Почему кровь не свертывается, как должна, в просвете поврежденного сосуда? У больной каждую неделю по всему телу не счесть мелких и средних травм, постоянные ушибы, синяки не проходят из-за тренировок, коагулопатия открылась бы давным-давно, так почему только сейчас?
-Мята! Постучись наружу, пусть расспросят этого полицейского - плевал я на тайны следствия и всю эту ерунду, мне нужно знать, что именно с ней случилось, сколько это длилось и кто за это в ответе - виновника тоже пусть расспросят, мне нужно знать ВСЕ, что с ней делали.
Нехорошо так использовать операционную сестру. Он извинится, после операции - подойдет и извинится. Пригласит ее на ужин, в компенсацию скотского отношения на работе. Но сейчас если он не поймет, что происходит с пациенткой - юная пони прямо у него на столе умрет. И виноват будет уже он, а не неизвестный пока преступник - в том, что это криминальная травма, а не спортивная и не бытовая, Хувс убедился, когда увидел эти идеально сделанные разрезы. Это дело копыт пони, скорее даже рога, копытами так не сделаешь, недаром на их факультете и в их больнице наперечет все врачи-наземники или пегасы.
-Хувс! 45. приехали.
Доктор Хувс опустил зажим. На мониторе цифры частоты сердечных сокращений светились алым цветом - 250. Сейчас будет фибрилляция.
-Мята, не ходи никуда. Еще декстран, готовь дефибриллятор. Мята?
Сестра, оказывается, уже успевшая отойти к двери, распахивала ее перед закутанным в стерильный халат по самые глаза пони, держащим в зубах контейнер со знаком "биологическая опасность".
-Кровь! Быстро сюда ее!
Монитор за спиной завизжал, как будто это его оперируют без наркоза.
-Фибрилляция! Мята, дефибриллятор сюда, всем отойти! Полторы тысячи, три, два, один, разряд!
-Ничего. Хувс, ничего!
-Две тысячи! Разряд!
-Хувс. Пусто.
-Три тысячи!
-Хувс!
***
-А? Что?
Рэйнбоу Дэш приподнялась на локте.
-Какого?!
Ночные кошмары, как она считала, остались где-то в далеком прошлом, типа школы или лагеря Юных Летунов. И что за бред, Пинки? Пинки и мухи не обидит.
"Высыпаться надо, вот что" сказала себе Рэйнбоу, поднимаясь и критически оглядывая помятую со сна шкуру. "Это вот так должна выглядеть самая офигенная пони Эквестрии по утрам? Стыд, позор! Секундочку, а какого, собственно?.."
Она смотрела вниз, где, по идее, должен находиться Понивилль, а видела только бескрайнее синее небо и облака. Клаудсдейл что, сломался и улетел выше, чем положено? Почему ее до сих пор не разбудили? Где все? Вообще что за черт тут происходит?
Рэйнбоу поднялась в воздух, оглядываясь вокруг и пытаясь понять, куда вообщше делся любимый и знакомый, хоть и меняющийся каждые полдня Клаудсдэйл. И то, что она видела, говорило ей, что это совсем никакой не Клаудсдэйл - это девственные, никогда ни одним пегасом не тронутые облака.
Она не пила накануне, не работала до трех часов утра, она... Что вообще она вчера делала? Так, сначала разогнала фронтик с Кэнтерлота, переселила из штормового района тупых, вечно возвращающихся куда не надо птиц, прогулялась с черепахой, а потом - а потом она пошла в "Сахарный Уголок", помогать Пинки готовить кексики.
Кошмарный сон встал в памяти во всей своей нелициприятной красе. Что они на самом деле там делали-то? Чушь какая, Рэйнбоу не могла вспомнить. На место событий все время лез этот проклятущий сон, наваждение, черт его.
И все-таки, где Клаудсдэйл? Где Понивилль? Где пони?! О, кто-то есть!
Рэйнбоу разглядела за облаком буджто бы силуэт пони, и рванула к ней. Честно сказать, ей было уже немного не по себе - исчезновение Клаудсдэйла и Понивилля, эта внезапная потеря памяти - что-то произошло, и похоже, не только с ней, и вообще Селестия знает, сколько она проспала. Минуточку, Селестия?
Из-за облака на нее печально смотрела ее принцесса и правительница. Рэйнбоу Дэш опустилась на облако, поклонилась, как положено, и подняла взгляд, в котором недоумение уже утспало потихоньку панике.
-Ваше Высочество, что тут происходит? Я спала, а когда проснулась...
-Ты не спала, Рэйнбоу Дэш. -Печаль на лице Селестии в сочетании с ее почему-то еще более глубоким и прникновенным, чем всегда, голосом, вызвали у Дэш странное чувтсво - чувство чего-то неотрватимого и плохого.
-Я не.. А что я тгода?
Принцесса селестия опустила взгляд и наклонила голову.
-Ты умерла.
-Я ЧТО?!
Это что, был не сон? И она теперь в раю для пони?! НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!
Рэйнбоу Дэш заорала и кинулась вниз, через облака.
-РЭЙНБОУ ДЭШ, СТОЙ! ТЫ НЕ СМОЖЕШЬ ВРЕНУТЬСЯ ТАКИМ...
Голос Селстии достал до нее даже на таком расстоянии, но паника только подстегнула Дэш и добавила ей ходу. Ее крылья - вот они, на месте! -молотили воздух, ветер срывал слезы из глаз, грива вытянулась почти в прямую линию.
Темнота окружила ее со всех сторон, Рэйнбоу Дэш потеряла контроль над своим телом и рухнула сквозь облака вниз, теряя перья, пролетая через невиддимые в темноте тучи, и чувствуя, как поток воздуха начинает сдирать нее кожу. Внезапно она увидела стену облаков над собой. Ее тело пронзила боль, порыв ветра развернул ее и она увидела, как на нее со страшной скоростью несется крыша большого здания - прямо ей в лицо летела вертолетная площадка, и красные огоньки становились с каждым мгновением все больше и ярче.
"Ну вот и все" - подумала Дэш. "Теперь я точно умру".
Крылья не слушались ее, как будто их и вправду не было. Крыша налетела и со всего размаху ударила плашмя. Свет померк и больше Дэш ничего не запомнила.
***
Врачи тяжело переводили дух. Хувс опустил дефибриллятор и обессиленно и тяжело опустил передние копыта на стерильный стол, накрытый простыней.
-Ритм синусовый, 150 в минуту, АД 60/40. Давайте сюда эритроцитарную массу. Мята, дай мне, пожалуйста, второе крыло и одну пластинку шесть миллиметров. Что там с брюхом?
-Дренирую. -Напарник, тоже выдохнув, взял из кюветы с раствором трубочки дренажей. -Подключать будем или так?
-Будем. Сердце сильное, но после такого марфона давление еще пару дней будет ни к черту, и все остальное тоже, лучше промоем насосом, чем будет сепсис и и опять двадцадь пять. Мята, эритроциты, где?
-Несу, доктор. -Сестра взяла из открытого курьером контейнера пакет и протянула доктору. -Проверьте.
-Вторая, плюс, келл... Подпись, дата, все на месте, все подходит. Ставьте, и еще 500 жидкости. Мят, поставишь и давай крыло, а то мне уже как-то самому хреново.
-Ставлю. -Перечная Мята привычным жестом воткнула трубки в капельницу и подвесила на стойку два пакета - с эритроцитарной массой и с физраствором, для давления. -Крыло, доктор.
Хувс принял у не второе крыло и пластинку, приложил одно к другому и потянулся за стерильными пассатижами. В два движения он придал пластинке форму кости и потянулся за сверлом.
-Хувс, тут что-то не то. Посмотри.
Хувс с неудовольствием отложил крыло и пластинку. Перегнувшись через плечо ассистента он заглянул в брюшную полость, куда показывал пинцет его коллеги.
На стенке кишки все более и более явственно выступал Кэнтерлотский королевский символ - крылья и рог, перекрещенные на фоне восходящего солнца. Герб принцессы Селестии.
-Круто. Либо она выздоровеет, либо мы с тобой сильно заболеем, если не умрем. -Хувс вернулся к крылу, отмечая точки для отверстий под болты. -И можете снимать с меня лавры реаниматора, дефибрилляция тут не при чем. Селестия не хочет, чтобы ее государственная безопасность умерла раньше срока, вот и все.
-Сама тогда бы ее и лечила. -пробормотал напарник, устанавливая дренажи в карманы брюшной полости. -Зачем тогда вообще тут хирургия. Назогастральный зонд ставить?
-Погоди, потом, в самом конце. А что, думаешь, она может просто вот так, одним заклинанием вылечить?
-А то! Она же, типа, Селестия и все такое.
-Если б она могла, мы с тобой бы тут не работали. И вообще, какая тебе-то разница? Лечи и не забивай себе мозги всякой фигней. Мят, пойдешь сегодня ужинать?
-Завтракать пора. -Перченая Мята улыбнулась - было видно по бровям, несмотря на шапочку и маску. -А что это вы вдруг?
-Жениться хочу, невесту выбираю. -объяснил Хувс, беря сверло. -Кстати, кто-нибудь, разбудите нейрохирурга, мы закончим и ему еще нервы тут пришивать.
-Я думал, они отмерли давно. -Напарник бросил на него критический взгляд поверх маски. -И как ты ее зашьешь, если ему еще нервы пришивать?
-Никак. Кости я собрал, нервы он а кожу пусть ординатор. Он кьютимарки пришил?
-Пришил. Загляденье. -коллега откинул простыню, демонстрируя кьютимарку, аккуратно пришитую на место и примотанную пока простым бинтом.
-Станет пластическим хирургом, будет нам с тобой нос через пять лет показывать. -похвалил Хувс. -Кстати, пока не закрыл - герб этот от воспаления чем-нибудь полей на всякий случай, фиг его знает. Селестия не доктор.
-А его нет уже. -сообщил напарник. -стенку обколю сейчас новокаином и хватит пока, все равно нам дренажи еще вынимать через недельку, если ничего еще не случится.
-Теперь ничего не случится. -Доктор Хувс отложил сверло и взялся за шуруопверт. -Сама Селестия за ней присматривает. Так, я заканчиваю и пойду за нейрохирургом, сестры тебе здесь будут нужны. Может, я сам нужен?
-Заканчивай и иди досыпай. -Напарник установил последний дренаж и критически оглядел разрезанные мышцы. -Я вот что думаю, может, края все же постричь слегка?
-Ткани розовые? Розовые. Кровоточат? Еще как, два с половиной литра откачали. Ткани жизнеспособны, не надо там ничего стричь, все живое, все срастется.
И какой "досыпай", надо с полицейским еще поговорить.
-Зачем оно тебе надо? Если сердце опять не убежит и с инфекцией справимся, все будет нормально. Тебе заняться нечем?
-Надо. -Хувс поставил шуруповерт на головку болта и прижал стерильным копытом пластинку к кости. -Помнишь, как кровоточила? Так не должно быть. Ее не просто порезали, ее, по всей видимости, перед этим здорово чем-то накачали, возможно, отравили, а мы не знаем, чем. Лаборатория, может, все нашла, а моет, нет. После нашего наркоза, налоксона и местной анестезии каша завтра по симптомам будет такая, что я в жизни не разберусь, что от известных препаратов и что от неизвестных. Пусть лучше полиция узнает и нам сообщит, а то обидно будет - все поправили, даже крылья на место пришили, и умерла от интоксикации нераспознанным веществом в системе. Ну глупость же, верно?
-Глупость. -Напарник крупными стежками зашивал шкуру раненой пони, оставляя зазоры, чтобы не срослось раньше, чем минет опасность перитонита и можно будет вынуть дренажи и зашить уже как следует. -Ты вкручивать сегодня будешь? Я сейчас раньше тебя управлюсь.
-Буду, буду, не подгоняй. -Хувс нажал на кнопку, и шуруповерт с жужжанием вкрутил болт в крыловую кость больной, плотно прижимая фиксирующую титаностальную пластину.
***
Свет то возникал где-то на дальних рубежах сознания, то снова пропадал. Один раз, правда, она сумела собраться и разглядеть проплывающие над ней полоски на белом фоне. Потом темнота окружила ее снова.
Наконец, она пришла в себя.
Сначала появилась картинка - тот же белый фон, такая же темная полоска. Потом издалека стал доноситься мерный писк и шипение.
Я в цехе облаков? Тогда что пищит? Что-то сломалось, это тревога! О Селестия, я оглушена и валяюсь в зале, где никого нет, и что-то сломалось и сейчас взорвется!
Рэйнбоу Дэш попыталась вскочить, и тут вернулось осязание.
УУУУУУУУУУУУУ!!!!!!
Она попыталась заорать от нахлынувшей непереносимой боли, казалось, все тело жгло огнем - но получилось только какое-то глухое мычание. Рэйнбоу Дэш пошевелила языком, поняла, что у нее в горле какая-то штука, догадалась, что она в больнице, и тут вспомнила, что с ней случилось.
Кексик. Подвал. Пинки Пай. Машина "Скорой помощи". Селестия. А серые полоски на белом фоне - потолок в больнице, когда ее куда-то везли.
О Селестия...
Дэш попыталась оглядеться, но голова не двигалась, получилось только скосить глаза. Ничего интересного она не разглядела - какие-то трубки, провода и банка с ползающей в ней гармошкой. Похоже, именно она издавала это шипение.
Мои крылья!
Дэш попыталсь пошевелить крыльями. Боль, и без того мучительная, стала непереносимой. Дэш снова попыталась закричать, но вспомнив, что это невозможно, тихонько заскулила.
О, Селестия, как же больно! Неужели у нее больше нет крыльев?! О Селестияселестияселестия...
Какой-то звук донесся до ее ушей через писк и шипение. Кто-то подошел и встал возле ее кровати. Кажется, он что-то говорил, но так тихо, что Дэш не могла его расслышать.
"Ну все, я умираю. Они говорят шепотом, потому что так принято говорить у постели умирающих. Ну почему, я же такая молодая и классная, блин, за что? Пинки, за что ты меня убила? Пинки?!"
Голоса заговорили громче. Теперь Рейнбоу смогла разобрать отдельные слова.
"...шов хороший.. бла, бла... пластинки стоят хорошо, сухожилия в своих фасциальных... нет, видимого приращения обрывков нервов пока нет, но прошло всего двое суток... сознание - кома второй..."
"Нет! Какая кома, я вас слышу! Эй, я здесь! Э-ээй!"
"...полиция говорит, снотворный препарат... нейротоксическим действием... может никогда не восстановиться... несморя на реплатнтацию крыльев, прогноз небагоприятный - вероятна затяжная кома..."
Пинки, дай мне выбраться отсюда, я...
Я.. восстановление крыльев? Затяжная кома?
"Да нет же, нет! Эй, я могу вас слышать! Я чувствую!"
Рэйнбоу Дэш попытылась пошевелиться и замычала через трубку.
-Эй! Коллега, по-моему, это нехарактерно для комы.
-Н-да, и правда. Мисс, вы меня слышите? Если да, моргните два раза.
Над ней склонились двое пони - один лет сорока, с мешками под глазами и таким лицом, будто он пеиодически пьет, причем запоями. Второй демонстрировал ухоженную бородку, затемненные очки и аристократичность черт.
Дэш яростно заморгала, давая понять, что она слышит.
-Два раза мисс. -сказал запойный. -Вы помните, как вас зовут?
Дэш моргнула два раза. По крайней мере, он думает, что е зовут Рэйнбоу Дэш, а ответить как-то еще сейчас все равно не сможет.
-Мисс, вы в больнице. Я ваш лечащий врач. С вами все будет хорошо. Вы меня понимаете?
Запойный пони неожиданно тепло и приятно улыбнулся. Второй с холодным видом достал фонарик и стал светить ей в глаза.
-Так, реакция на свет нормальная.
Что-то ударило ей по колену, потом по второму.
-Сухожильные рефлексы немного усилены. Патологических рефлексов пока не наблюдаю.
Аристократичный пропал из поля зрения. И внезапно просто невероятная боль пронзила ее крыло.
УУУУУУУУУУУ!!!
-Что? Болевая чувствительность? Уже?! -С аристократичного слетела вся чопорность, он выгляел обескураженным, даже очки съехали на нос. -Но всего два дня прошло, откуда чувствительность кончиков крыльев?!
-А я говорил, коллега, сама Селестия обещала за ней присмотреть. -Запойный торжествующе улыбался. -Ваши крылья будут не хуже, чем до травмы, мисс -с той же улыбкой запойный повернулся к ней. Через пару часов, если все будет хорошо, вынем трубку, но говорить можно будет попозже. И, если ничего не случится, через недельку проведем еще маленькую операцию и переведем вас в обычную палату. Я скажу вашим подругам, что вы пришли в себя, можно?
Дэш моргнула два раза. Значит, вся компания уже здесь.Спросить бы, сколько она провалялась в отключке, но мешает трубка, и врач говорит, что пока разговаривать нельзя.
Вся компания, кроме Пинки. Или.. А вдруг они не знают?! Или это не Пинки, а занявший ее место монстр, вроде Раздора, если не хуже?!
Дэш что было силы замычала через трубку. Врачи склонились над ней.
-Мисс, успокойтесь, не дай Селестия, швы разойдутся. Если вы хотите что-то сказать, придется потерпеть. Или это что-то очень важное? Коллега, мы же помним, что это криминальная травма, может, она хочет сказать что-то связанное с?..
Дэш яростно заморгала. "Да, да, это ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ важно, черт возьми!"
-Ладно. Но не больше пяти слов и как можно тише. Если будете кричать, мне придется опять вставить трубку.
Запойный отлепил что-то от ее морды и потянул трубку на себя. Дэш почувствовала, как трубка выхождит из е груди через горло. Ее чуть не стошнило. Наконец, трубка вышла.
-Пинки пай! Это Пинки Пай, скажите моим подругам, это она делает это!
-Тише! Молчите, я же вас предупреждал! -Запойный с недовольным видом наклонился, проверяя что-то. -Нет, все в порядке.
Он поднялся и посмотрел на нее с выражением, похожим на сочувствие.
-Они знают. Пинки Пай делала кексики, так? Не отвечайте, просто моргните дважды, если так.
Дэш моргнула. На глаза навернулись слезы. Значит, это все же правда. И те жеребята, и все эти пегасы и единороги. И Гильда, черт возьми, Гильду она тоже убила...
-мисс, успокойтесь, волноваться вам сейчас нельзя. Если вас это утешит, все, что нашли в том подвале, было бутафорским. Ваша подруга сначала развлекалась тем, что делала черепа и головы пони из папье-маше, и только потом взялась за вас. Полиция утверждает, что вы были первой, и, соответственно, последней ее жертвой.
-Папье... маше? -пробормотала Дэш. -Тогда где она всему этому научилась?
-Молчите, я вам говорю! Этого пока никто не знает, идет следствие. Пока полицейские говорят, что она свихнулась, а психиатры твердят, что это какая-то неизвестная пока единорогам магия, и что ее телом управляли. А если вы немедленно не замолчите и не уснете, я дам вам лекарство, хотя после всего, что вам давали там и здесь, оно будет для вас вредно и снова придется засунуть вам в горло трубку.
-Доктор, последний вопрос. Я буду летать?
-На все воля Селестии, я бы сказал, скорее да, чем нет,но не раньше, чем через полгода. Все, больше не скажу ни слова. Отдыхайте. Пойдемте, коллега.
-Но я хотел еще проверить... -Аристократичный пони заметался, показывая куда-то вниз - видимо, опять на ее крылья.
-Пойдемте. Завтра сделаем тест на проводимость, сейчас все равно сестра уже ушла домой, пусть поспит.
-Да, хорошо. Выздоравливайте мисс Дэш. -Аристократичный доктор улыбнулся ей неожиданно теплой улыбкой. -Чтоб вы знали, я ваш фанат, поэтому надеюсь в следующем году наконец увидеть ваш полет где-то, кроме роликов на пони-тубе. Не подведите меня.
Врачи вышли. Рэйнбоу Дэш закрыла глаза. ее крылья на месте, она будет летать, шрамы могут выглядеть круто, а Пинки, может быть, просто подчинял себе какой-то монстр, которого они найдут и отправят туда же, куда отправили Найтмер Мун и Раздора. Все-таки жизнь не такая плохая штука, как ей казалось всего пять минут назад.
Темнота снова окружила ее, но на сей раз не непреодолимым грозовым барьером от всего света, а мягкой щадящей занавеской, обещающей покой и отдых. Рэйнбоу Дэш улыбнулась занавеске и плавно погрузилась в крепкий, безо всяких кошмаров, сон.
Доктор Хувс протянул копыто и снял трубку.
-Слушаю. -Собственный голос донесся как из-под подушки - наверное, снаружи провучало не лучше, чем внутри. Последнее, что интересовало Хувса в тот момент, так это как там прозвчал его голос. Как он еще мог прозвучать, в такое время?
-Вызов в приемное, травма. -Бесстрастный голос медсестры доложил ему как раз то, на что Хувсу было плевать так же точно, как на собственный голос. Он дежурил до двух ночи.
-Скажите дежурному, я приду, как только смогу.
-Хорошо, доктор.
Не пошли бы они все? Хувс положил трубку на рычаг, плюхнулся на подушку и моментально заснул.
Телефон немедленно зазвонил снова.
-Да? -на сей раз голос прозвучал резко и раздраженно.
-Пегас, 20-22, политравма, ТАК, АД 80/40, падает, пульс 160.
-Крылья привезли? -Сон нехотя отступил, звонил дежурный. По совместительству-близкий друг еще с института, значит, важно.
-Да, я бы выкинул.
-Посмотрим. Дай ему жидкости, я спускаюсь.
-Ей. Давай, ждем.
Еще и ей. 20-22, политравма и ТАК. Опять ночные гонки пегасов, что ли? Дай Селестия мозгов идиотам, когда он выспится уже наконец?
"Никогда", шепнул внутренний голос. Втайне Хувс давно был с ним согласен.
ТАК - Травматическая Ампутация крыльев, нувыпонели. - прим.авт.
***
На ночные гонки пегасов, было, мягко говоря, не очень похоже.
-Давление 70/30, даем адреналин, влили 500 жидкости, пока без эффекта. Едут эритроциты, потеря, я прикинул, почти два литра, сейчас готовят операционную.
-Внутри что? -Хувс шел быстрым шагом, на ходу читая сопроводительный лист от парамедиков. Ничего вразумительного не написали - та же политравма и ТАК, давление в машине было 90/60, внутреннее кровотечение?
-Передняя стенка вскрыта чем-то острым, ревизию еще не проводили, сам посмотришь.
-С ней кто-нибудь приехал? -Если это все-таки гонки пегасов, сразу можно искать доноров крови, лишним при таком давлении точно не будет.
-Полицейский. И он просил...
-Да плевать мне, что он просил. -Отлично, доноров будем искать потом. прекрасно, будто заняться нам больше тут нечем. -Я моюсь, пни сестер, пусть пнут полицейского, чтоб нашел родственников, станция крови попросит доноров.
-Уже. Все родственники где-то далеко, тут только близкие подруги, уже едут.
-Отлично. -Хувс пнул копытами дверь раздевалки и метнул пустую пока историю болезни на стол. -Мята, есть эритромасса?
Перечная Мята, операционная сестра, постучала копытом в стеклянную стену, давая понять, что она уже переоделась для операции. Покачала головой -значит, эритромасса еще едет со станции крови. Когда уже сделают в Понивилле нормальный госпиталь? Нельзя же оперировать пегаса с потерей два литра на одной жидкости? Блин.
-Мята, к черту изотонический, лей декстран! -Заорал Хувс, опуская рог под струю горячей воды и притягивая к себе тазик с раствором перекиси водорода и муравьиной кислоты.
Сестра постучала в стекло, давая понять, что его распоряжение услышано и выполняется. Декстран поддержит давление и даст пони продержаться еще какое-то время, пока едет кровь. Его напарник окунул рог в тазик вслед за ним, в раздевалку влетел, скидывая больничный халат, анастезиолог. "Понеслась!", подумал Хувс, подставляя рог под стерильный латексный нароговник. Трое врачей мягким телекинетическим пассом приоткрыли дверь тамбура в операционную и проскользнули внутрь. Операция началась.
***
То, что увидел Хувс, в последнюю очередь могло быть последствием ночной гонки пегасов.
Напарник дежурным тоном зачитывал карту, а он все смотрел на крылья, лежащие перед ним в тазу со льдом, и не мог понять, какой невиданный силы идиотизм мог привести к ТАКОМУ их повреждению и отрыву.
"Впрочем, нет - решил доктор, присмотревшись к раздробленной крыловой кости -на отрыв мало похоже. Скорее раздробление чем-то острым. А вот сухожилия и кожу разрезало до того, причем очень аккуратно, если бы не кость, достаточно было бы просто сшить". Это было первое, что не давало доктору спокойно слушать карту.
Второе... Ну, давайте будем честны, все мы циники в той или иной степени. Так почему тогда он смотрит на голубую мордочку раненой пони, и его пробирает дрожь? Что должно было придать ей ТАКОЕ выражение? Хувс много чего повидал на этой работе, были и раздавленные пони, и избитые, и пегасы, врезавшиеся в скалу почти на скорости звука. Но на лица Хувс как-то не обращал внимания, все они были более или менее одинаковые (ну, была одна пони, которая сутки просидела под обвалом, потому что крыло ей прижало стеной, и найти ее из-за разлившегося пахучего масла не могли самые лучшие поисковые собаки, но даже у нее на лице была боль, страх потерять крыло и никогда больше не подняться в воздух, но не ЭТО. Что ЭТО, Хувс затруднился бы даже определить, если бы его спросили - ужас? Паника? Вообще не то.
Обреченность. Не вполне то слово, но Хувсу показалось, что оно ближе всего к истине.
В голове вертелась диагностическая машинка. Обреченность - значит, пони терпела то, что с ней происходило, во всяком случае некоторое время. Кровопотеря? Компенсация, централизация кровообращения? Подключичный катетер, прямо сейчас! А, уже. Ладно.
Синдром длительного сдавления? Нет, нету, все травмы резаные, никаких стриктур на шкуре не видно. Да если и есть, жгуты на конечнности не наложили, поезд ушел. Детоксицируется само, вон сколько жидкости льем, не ноги же ей теперь ампутировать из-за одного предположения. Перитонит? Будет, пока нету. Значит, по крайней мере, не мучилась сутками?
"Умерла бы она давно с такой кровопотерей, если бы сутками. -строго одернул себя Хувс. -Все, отставить лирику! Работаем."
-Анастезиолог, что у нас?
-Через полминуты будет готово. Только пока гемодинамику не стабилизируете, общего не будет, или давайте интубировать.
-Заинтубируем. -пообещал Хувс, думая о другом. -Мята, будь добра, пни мне сюда по телефону кого-нибудь с пластинками на... -он посмотрел на кость, торчащую из крыла. -два и на шесть миллиметров, какие-нибудь полегче, и болтов побольше и разных всяких.
-Ты что? -Напарник тронул его за стерильное плечо стерильным копытом. -Ты это обратно пришить хочешь?
-А почему нет? Посмотри на срез -Хувс провел копытом над ровно рассеченной кожей и сухожилиями -Это же не копыто, большой мышечной массы нет, и привезли во льду.
-Ну... Короче, парамедик сказал, они на месте отдельно лежали, на столике, по виду будто бы часа два, не меньше.
-Что, вот прямо так и сказал? Что на столике лежали? -Хувс усмехнулся. -Он с тобой вместе триллеров по телеку пересмотрел. Плевать на два часа, мышц там почти нет, так что я считаю, жизнеспособны. Ты же не хочешь молодого пегаса без крыльев оставить?
-Да нет, не хочу. Кстати, там посмотри, рядом с крыльями в пакете со льдом еще кое-что. Может, позвать ординатора, пусть пока это пришьет?
Хувс поднял пакет, открыл его и заглянул внутрь. После чего немедленно положил пакет обратно.
-Ты смотрел?
-Смотрел.
-Отлично. Нам здесь только проверяющих от Селестии не хватало. -Хувс толкнул копытом анестезиолога. -Мы готовы?
-Интубировать будем? -Анестезиолог начал обкалывать края самой большой раны - разреза передней брюшной стенки по срединной линии - местным анестетиком.
-Времени нету, поехали. Если что, сделаешь в процессе, грудь посмотрим только сначала. У нас там на голове вроде ничего нету?
-Голова чистая. -подтвердил напарник. -Ничего нету, все ниже.
-Поехали, поехали! -Хувс подтолкнул коллегу к столу, встал на свое место и заорал: -Мята, они там уснули, что ли?
-Начинаю ревизию брюшной полости. Отсос! -Напарник взял края раны на крючки, передал их вошедшему только что ассистенту и просунул в рану гнутый наконечник отсоса. Как раз в этот момент Перечная Мята передала Хувсу стерильные металлические пластины и болты. Хувс хмыкнул, глянув на логотип на упаковке - фабричная стерилизация, марка дорогущая, ему, случись чего, не приведи Селестия, никто таких не даст. - и поднял из тазика первое крыло.
***
Полицейская машина с воем неслась через ночь, распугивая с дороги редкие экипажи припозднившихся горожан. Твайлайт нахмурила лоб и послала вперед луч света, освещающий дорогу дальше, чем фары автомобиля. Полицейский водитель благодарно кивнул и еще прибавил газу.
Пинки? Рейнбоу? Что вообще.. Как вообще? ЧТО?! Твайлайт не могла избавиться от вопросов, как стадо шерншней гудевших в ее голове, уже несколько часов. А не зайди она случайно в "Сахарный Уголок", и не услышь голоса из подвала, тогда что?
То, что она увидела, говорила само за себя - одна ее подруга зверски замучала бы вторую до смерти. Твайлайт Спаркл внимателльно следила за своей речью, и потому не сказала ничего - увиденное в подвале описываться как-то, кроме одного единственного бранного слова, просто не могло.
-П*дец. -Рэрити на заднем сиденье за языком следила чуть меньше. -еще хорошо, остальные оказались бутафорскими. Кто их сделал, интересно?
-Сама сделала. -Эпплджек, мрачнее тучи, сидела, уставившись прямо перд собой. -Она же сказала шерифу.
-Сомневаюсь, что ее словам можно верить, ЭйДжей. -Твайлайт прицепила конус света к стеклоочистителю и повернулась к подругам. -Ты же не думаешь, что у нее с головой все в порядке, после такого?
-Черт, да я ЗНАЮ, что у нее с головой не все в порядке - кто этого НЕ знает? Это же ПИНКИ! Но, чертова карусель, каким образом...
-Не знаю. -Твайлайт нахмурилась. -И не думаю, что она просто так сошла с ума и чуть не убила Рейнбоу Дэш. Это Раздор, или кто-то еще хуже него, я уверена. Пинки не причинила бы никому вреда - ТЕМ БОЛЕЕ своей подруге.
-Не знаю, сахарок, не знаю. -На лице Эпплджек появилась неуверенность и тревога. -Хотя, сказать по правде, до сегодняшнего дня я была уверена в том же.
На секунду машину накрыла тень - Флаттершай, узнав о случившемся, впала в ступор и была оставлена на попечение медсестер в городской поликлинике. Похоже, теперь она из него вышла.
***
-Давление 50, нижний предел! -Напарник схватил пакет декстрана и сам, не дожидаясь сестры, воткнул его в систему. -Хувс, пульс 220, еле сдерживаю. Бросай это к черту!
-Погоди секунду -Хувс приставил шуруповерт к головке болта и нажал на кнопку. -Все! Шить, кетгут №3!
Мята подала ему иглу с продетой нитью. Хувс взял зажим и быстрыми ровными движениями начал сшивать концы разрезанного сухожилия. Дополнительно обрабатывать их почти не пришлось.
И так было везде - вскрытая брюшная полость, вырезанные кьютимарки, кожа крыльев, мелкие порезы на ногах... Все сделано с хирургической точностью, внутренние органы не задеты, брюшина - что за фильм ужасов - отпрепарирована, как в учебнике анатомии! Перитонит здесь, конечно, будет. Но не каловый, уже неплохо.
Из брюшной полости отсосали еще пол-литра крови, но крупные сосуды оказались целы, натекло целиком из раны - кстати, пока возились, пришел ответ из лаборатории - коагулопатия и положительно на всякие интересные препараты, помимо лошадиных просто доз морфия и адреналина. Анастезиолог проклял все и всех, но налоксон таки ввел. Теперь, несмотря на проведенную интубацию, пришлось обезболивать поняшку местно. Чуть ли не в первый раз Хувс был готов обрадоваться тому, что пациентка еще и в коме - неизвестно, что она сейчас чувствует, но хоть не вспомнит потом, как ей оперировали брюшную полость и пришивали крылья под местной анестезией.
Кость правого крыла он прикутил сразу двумя пластинами, благо, титансодержащий авиационный сплав был достаточно легким, чтобы не нарушить в будующем функцию крыла, болты из похожего материала отличались прочностью, с которой его больная после реабилитации сможет выполнить свой знаменитый Сверхзвуковой Радужный Удар без риска оторвать крылья на пике сопротивления воздуха.
Ну, или похоронят ее в отркытом гробу, если они сейчас не стабилизируют давление. Обычно Хувс не допускал во время операции подобных мыслей, но в этот раз все было как-то особенно, удивительно хреново - тяжелейший шок и кровопотеря два с половиной литра при целых крупных сосудах. Полицейские привезли карточку пациентки - ни коагулопатий, ни анемии, идеально здорова, возраст 21. Что за черт, такая пони давно уже должна иметь 100/70, пульс 100 и спать под наркозом, а не находиться в коме II степени. Откуда ВНЕЗАПНО взялась поставленная лабораторией коагулопатия? Почему кровь не свертывается, как должна, в просвете поврежденного сосуда? У больной каждую неделю по всему телу не счесть мелких и средних травм, постоянные ушибы, синяки не проходят из-за тренировок, коагулопатия открылась бы давным-давно, так почему только сейчас?
-Мята! Постучись наружу, пусть расспросят этого полицейского - плевал я на тайны следствия и всю эту ерунду, мне нужно знать, что именно с ней случилось, сколько это длилось и кто за это в ответе - виновника тоже пусть расспросят, мне нужно знать ВСЕ, что с ней делали.
Нехорошо так использовать операционную сестру. Он извинится, после операции - подойдет и извинится. Пригласит ее на ужин, в компенсацию скотского отношения на работе. Но сейчас если он не поймет, что происходит с пациенткой - юная пони прямо у него на столе умрет. И виноват будет уже он, а не неизвестный пока преступник - в том, что это криминальная травма, а не спортивная и не бытовая, Хувс убедился, когда увидел эти идеально сделанные разрезы. Это дело копыт пони, скорее даже рога, копытами так не сделаешь, недаром на их факультете и в их больнице наперечет все врачи-наземники или пегасы.
-Хувс! 45. приехали.
Доктор Хувс опустил зажим. На мониторе цифры частоты сердечных сокращений светились алым цветом - 250. Сейчас будет фибрилляция.
-Мята, не ходи никуда. Еще декстран, готовь дефибриллятор. Мята?
Сестра, оказывается, уже успевшая отойти к двери, распахивала ее перед закутанным в стерильный халат по самые глаза пони, держащим в зубах контейнер со знаком "биологическая опасность".
-Кровь! Быстро сюда ее!
Монитор за спиной завизжал, как будто это его оперируют без наркоза.
-Фибрилляция! Мята, дефибриллятор сюда, всем отойти! Полторы тысячи, три, два, один, разряд!
-Ничего. Хувс, ничего!
-Две тысячи! Разряд!
-Хувс. Пусто.
-Три тысячи!
-Хувс!
***
-А? Что?
Рэйнбоу Дэш приподнялась на локте.
-Какого?!
Ночные кошмары, как она считала, остались где-то в далеком прошлом, типа школы или лагеря Юных Летунов. И что за бред, Пинки? Пинки и мухи не обидит.
"Высыпаться надо, вот что" сказала себе Рэйнбоу, поднимаясь и критически оглядывая помятую со сна шкуру. "Это вот так должна выглядеть самая офигенная пони Эквестрии по утрам? Стыд, позор! Секундочку, а какого, собственно?.."
Она смотрела вниз, где, по идее, должен находиться Понивилль, а видела только бескрайнее синее небо и облака. Клаудсдейл что, сломался и улетел выше, чем положено? Почему ее до сих пор не разбудили? Где все? Вообще что за черт тут происходит?
Рэйнбоу поднялась в воздух, оглядываясь вокруг и пытаясь понять, куда вообщше делся любимый и знакомый, хоть и меняющийся каждые полдня Клаудсдэйл. И то, что она видела, говорило ей, что это совсем никакой не Клаудсдэйл - это девственные, никогда ни одним пегасом не тронутые облака.
Она не пила накануне, не работала до трех часов утра, она... Что вообще она вчера делала? Так, сначала разогнала фронтик с Кэнтерлота, переселила из штормового района тупых, вечно возвращающихся куда не надо птиц, прогулялась с черепахой, а потом - а потом она пошла в "Сахарный Уголок", помогать Пинки готовить кексики.
Кошмарный сон встал в памяти во всей своей нелициприятной красе. Что они на самом деле там делали-то? Чушь какая, Рэйнбоу не могла вспомнить. На место событий все время лез этот проклятущий сон, наваждение, черт его.
И все-таки, где Клаудсдэйл? Где Понивилль? Где пони?! О, кто-то есть!
Рэйнбоу разглядела за облаком буджто бы силуэт пони, и рванула к ней. Честно сказать, ей было уже немного не по себе - исчезновение Клаудсдэйла и Понивилля, эта внезапная потеря памяти - что-то произошло, и похоже, не только с ней, и вообще Селестия знает, сколько она проспала. Минуточку, Селестия?
Из-за облака на нее печально смотрела ее принцесса и правительница. Рэйнбоу Дэш опустилась на облако, поклонилась, как положено, и подняла взгляд, в котором недоумение уже утспало потихоньку панике.
-Ваше Высочество, что тут происходит? Я спала, а когда проснулась...
-Ты не спала, Рэйнбоу Дэш. -Печаль на лице Селестии в сочетании с ее почему-то еще более глубоким и прникновенным, чем всегда, голосом, вызвали у Дэш странное чувтсво - чувство чего-то неотрватимого и плохого.
-Я не.. А что я тгода?
Принцесса селестия опустила взгляд и наклонила голову.
-Ты умерла.
-Я ЧТО?!
Это что, был не сон? И она теперь в раю для пони?! НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!
Рэйнбоу Дэш заорала и кинулась вниз, через облака.
-РЭЙНБОУ ДЭШ, СТОЙ! ТЫ НЕ СМОЖЕШЬ ВРЕНУТЬСЯ ТАКИМ...
Голос Селстии достал до нее даже на таком расстоянии, но паника только подстегнула Дэш и добавила ей ходу. Ее крылья - вот они, на месте! -молотили воздух, ветер срывал слезы из глаз, грива вытянулась почти в прямую линию.
Темнота окружила ее со всех сторон, Рэйнбоу Дэш потеряла контроль над своим телом и рухнула сквозь облака вниз, теряя перья, пролетая через невиддимые в темноте тучи, и чувствуя, как поток воздуха начинает сдирать нее кожу. Внезапно она увидела стену облаков над собой. Ее тело пронзила боль, порыв ветра развернул ее и она увидела, как на нее со страшной скоростью несется крыша большого здания - прямо ей в лицо летела вертолетная площадка, и красные огоньки становились с каждым мгновением все больше и ярче.
"Ну вот и все" - подумала Дэш. "Теперь я точно умру".
Крылья не слушались ее, как будто их и вправду не было. Крыша налетела и со всего размаху ударила плашмя. Свет померк и больше Дэш ничего не запомнила.
***
Врачи тяжело переводили дух. Хувс опустил дефибриллятор и обессиленно и тяжело опустил передние копыта на стерильный стол, накрытый простыней.
-Ритм синусовый, 150 в минуту, АД 60/40. Давайте сюда эритроцитарную массу. Мята, дай мне, пожалуйста, второе крыло и одну пластинку шесть миллиметров. Что там с брюхом?
-Дренирую. -Напарник, тоже выдохнув, взял из кюветы с раствором трубочки дренажей. -Подключать будем или так?
-Будем. Сердце сильное, но после такого марфона давление еще пару дней будет ни к черту, и все остальное тоже, лучше промоем насосом, чем будет сепсис и и опять двадцадь пять. Мята, эритроциты, где?
-Несу, доктор. -Сестра взяла из открытого курьером контейнера пакет и протянула доктору. -Проверьте.
-Вторая, плюс, келл... Подпись, дата, все на месте, все подходит. Ставьте, и еще 500 жидкости. Мят, поставишь и давай крыло, а то мне уже как-то самому хреново.
-Ставлю. -Перечная Мята привычным жестом воткнула трубки в капельницу и подвесила на стойку два пакета - с эритроцитарной массой и с физраствором, для давления. -Крыло, доктор.
Хувс принял у не второе крыло и пластинку, приложил одно к другому и потянулся за стерильными пассатижами. В два движения он придал пластинке форму кости и потянулся за сверлом.
-Хувс, тут что-то не то. Посмотри.
Хувс с неудовольствием отложил крыло и пластинку. Перегнувшись через плечо ассистента он заглянул в брюшную полость, куда показывал пинцет его коллеги.
На стенке кишки все более и более явственно выступал Кэнтерлотский королевский символ - крылья и рог, перекрещенные на фоне восходящего солнца. Герб принцессы Селестии.
-Круто. Либо она выздоровеет, либо мы с тобой сильно заболеем, если не умрем. -Хувс вернулся к крылу, отмечая точки для отверстий под болты. -И можете снимать с меня лавры реаниматора, дефибрилляция тут не при чем. Селестия не хочет, чтобы ее государственная безопасность умерла раньше срока, вот и все.
-Сама тогда бы ее и лечила. -пробормотал напарник, устанавливая дренажи в карманы брюшной полости. -Зачем тогда вообще тут хирургия. Назогастральный зонд ставить?
-Погоди, потом, в самом конце. А что, думаешь, она может просто вот так, одним заклинанием вылечить?
-А то! Она же, типа, Селестия и все такое.
-Если б она могла, мы с тобой бы тут не работали. И вообще, какая тебе-то разница? Лечи и не забивай себе мозги всякой фигней. Мят, пойдешь сегодня ужинать?
-Завтракать пора. -Перченая Мята улыбнулась - было видно по бровям, несмотря на шапочку и маску. -А что это вы вдруг?
-Жениться хочу, невесту выбираю. -объяснил Хувс, беря сверло. -Кстати, кто-нибудь, разбудите нейрохирурга, мы закончим и ему еще нервы тут пришивать.
-Я думал, они отмерли давно. -Напарник бросил на него критический взгляд поверх маски. -И как ты ее зашьешь, если ему еще нервы пришивать?
-Никак. Кости я собрал, нервы он а кожу пусть ординатор. Он кьютимарки пришил?
-Пришил. Загляденье. -коллега откинул простыню, демонстрируя кьютимарку, аккуратно пришитую на место и примотанную пока простым бинтом.
-Станет пластическим хирургом, будет нам с тобой нос через пять лет показывать. -похвалил Хувс. -Кстати, пока не закрыл - герб этот от воспаления чем-нибудь полей на всякий случай, фиг его знает. Селестия не доктор.
-А его нет уже. -сообщил напарник. -стенку обколю сейчас новокаином и хватит пока, все равно нам дренажи еще вынимать через недельку, если ничего еще не случится.
-Теперь ничего не случится. -Доктор Хувс отложил сверло и взялся за шуруопверт. -Сама Селестия за ней присматривает. Так, я заканчиваю и пойду за нейрохирургом, сестры тебе здесь будут нужны. Может, я сам нужен?
-Заканчивай и иди досыпай. -Напарник установил последний дренаж и критически оглядел разрезанные мышцы. -Я вот что думаю, может, края все же постричь слегка?
-Ткани розовые? Розовые. Кровоточат? Еще как, два с половиной литра откачали. Ткани жизнеспособны, не надо там ничего стричь, все живое, все срастется.
И какой "досыпай", надо с полицейским еще поговорить.
-Зачем оно тебе надо? Если сердце опять не убежит и с инфекцией справимся, все будет нормально. Тебе заняться нечем?
-Надо. -Хувс поставил шуруповерт на головку болта и прижал стерильным копытом пластинку к кости. -Помнишь, как кровоточила? Так не должно быть. Ее не просто порезали, ее, по всей видимости, перед этим здорово чем-то накачали, возможно, отравили, а мы не знаем, чем. Лаборатория, может, все нашла, а моет, нет. После нашего наркоза, налоксона и местной анестезии каша завтра по симптомам будет такая, что я в жизни не разберусь, что от известных препаратов и что от неизвестных. Пусть лучше полиция узнает и нам сообщит, а то обидно будет - все поправили, даже крылья на место пришили, и умерла от интоксикации нераспознанным веществом в системе. Ну глупость же, верно?
-Глупость. -Напарник крупными стежками зашивал шкуру раненой пони, оставляя зазоры, чтобы не срослось раньше, чем минет опасность перитонита и можно будет вынуть дренажи и зашить уже как следует. -Ты вкручивать сегодня будешь? Я сейчас раньше тебя управлюсь.
-Буду, буду, не подгоняй. -Хувс нажал на кнопку, и шуруповерт с жужжанием вкрутил болт в крыловую кость больной, плотно прижимая фиксирующую титаностальную пластину.
***
Свет то возникал где-то на дальних рубежах сознания, то снова пропадал. Один раз, правда, она сумела собраться и разглядеть проплывающие над ней полоски на белом фоне. Потом темнота окружила ее снова.
Наконец, она пришла в себя.
Сначала появилась картинка - тот же белый фон, такая же темная полоска. Потом издалека стал доноситься мерный писк и шипение.
Я в цехе облаков? Тогда что пищит? Что-то сломалось, это тревога! О Селестия, я оглушена и валяюсь в зале, где никого нет, и что-то сломалось и сейчас взорвется!
Рэйнбоу Дэш попыталась вскочить, и тут вернулось осязание.
УУУУУУУУУУУУУ!!!!!!
Она попыталась заорать от нахлынувшей непереносимой боли, казалось, все тело жгло огнем - но получилось только какое-то глухое мычание. Рэйнбоу Дэш пошевелила языком, поняла, что у нее в горле какая-то штука, догадалась, что она в больнице, и тут вспомнила, что с ней случилось.
Кексик. Подвал. Пинки Пай. Машина "Скорой помощи". Селестия. А серые полоски на белом фоне - потолок в больнице, когда ее куда-то везли.
О Селестия...
Дэш попыталась оглядеться, но голова не двигалась, получилось только скосить глаза. Ничего интересного она не разглядела - какие-то трубки, провода и банка с ползающей в ней гармошкой. Похоже, именно она издавала это шипение.
Мои крылья!
Дэш попыталсь пошевелить крыльями. Боль, и без того мучительная, стала непереносимой. Дэш снова попыталась закричать, но вспомнив, что это невозможно, тихонько заскулила.
О, Селестия, как же больно! Неужели у нее больше нет крыльев?! О Селестияселестияселестия...
Какой-то звук донесся до ее ушей через писк и шипение. Кто-то подошел и встал возле ее кровати. Кажется, он что-то говорил, но так тихо, что Дэш не могла его расслышать.
"Ну все, я умираю. Они говорят шепотом, потому что так принято говорить у постели умирающих. Ну почему, я же такая молодая и классная, блин, за что? Пинки, за что ты меня убила? Пинки?!"
Голоса заговорили громче. Теперь Рейнбоу смогла разобрать отдельные слова.
"...шов хороший.. бла, бла... пластинки стоят хорошо, сухожилия в своих фасциальных... нет, видимого приращения обрывков нервов пока нет, но прошло всего двое суток... сознание - кома второй..."
"Нет! Какая кома, я вас слышу! Эй, я здесь! Э-ээй!"
"...полиция говорит, снотворный препарат... нейротоксическим действием... может никогда не восстановиться... несморя на реплатнтацию крыльев, прогноз небагоприятный - вероятна затяжная кома..."
Пинки, дай мне выбраться отсюда, я...
Я.. восстановление крыльев? Затяжная кома?
"Да нет же, нет! Эй, я могу вас слышать! Я чувствую!"
Рэйнбоу Дэш попытылась пошевелиться и замычала через трубку.
-Эй! Коллега, по-моему, это нехарактерно для комы.
-Н-да, и правда. Мисс, вы меня слышите? Если да, моргните два раза.
Над ней склонились двое пони - один лет сорока, с мешками под глазами и таким лицом, будто он пеиодически пьет, причем запоями. Второй демонстрировал ухоженную бородку, затемненные очки и аристократичность черт.
Дэш яростно заморгала, давая понять, что она слышит.
-Два раза мисс. -сказал запойный. -Вы помните, как вас зовут?
Дэш моргнула два раза. По крайней мере, он думает, что е зовут Рэйнбоу Дэш, а ответить как-то еще сейчас все равно не сможет.
-Мисс, вы в больнице. Я ваш лечащий врач. С вами все будет хорошо. Вы меня понимаете?
Запойный пони неожиданно тепло и приятно улыбнулся. Второй с холодным видом достал фонарик и стал светить ей в глаза.
-Так, реакция на свет нормальная.
Что-то ударило ей по колену, потом по второму.
-Сухожильные рефлексы немного усилены. Патологических рефлексов пока не наблюдаю.
Аристократичный пропал из поля зрения. И внезапно просто невероятная боль пронзила ее крыло.
УУУУУУУУУУУ!!!
-Что? Болевая чувствительность? Уже?! -С аристократичного слетела вся чопорность, он выгляел обескураженным, даже очки съехали на нос. -Но всего два дня прошло, откуда чувствительность кончиков крыльев?!
-А я говорил, коллега, сама Селестия обещала за ней присмотреть. -Запойный торжествующе улыбался. -Ваши крылья будут не хуже, чем до травмы, мисс -с той же улыбкой запойный повернулся к ней. Через пару часов, если все будет хорошо, вынем трубку, но говорить можно будет попозже. И, если ничего не случится, через недельку проведем еще маленькую операцию и переведем вас в обычную палату. Я скажу вашим подругам, что вы пришли в себя, можно?
Дэш моргнула два раза. Значит, вся компания уже здесь.Спросить бы, сколько она провалялась в отключке, но мешает трубка, и врач говорит, что пока разговаривать нельзя.
Вся компания, кроме Пинки. Или.. А вдруг они не знают?! Или это не Пинки, а занявший ее место монстр, вроде Раздора, если не хуже?!
Дэш что было силы замычала через трубку. Врачи склонились над ней.
-Мисс, успокойтесь, не дай Селестия, швы разойдутся. Если вы хотите что-то сказать, придется потерпеть. Или это что-то очень важное? Коллега, мы же помним, что это криминальная травма, может, она хочет сказать что-то связанное с?..
Дэш яростно заморгала. "Да, да, это ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ важно, черт возьми!"
-Ладно. Но не больше пяти слов и как можно тише. Если будете кричать, мне придется опять вставить трубку.
Запойный отлепил что-то от ее морды и потянул трубку на себя. Дэш почувствовала, как трубка выхождит из е груди через горло. Ее чуть не стошнило. Наконец, трубка вышла.
-Пинки пай! Это Пинки Пай, скажите моим подругам, это она делает это!
-Тише! Молчите, я же вас предупреждал! -Запойный с недовольным видом наклонился, проверяя что-то. -Нет, все в порядке.
Он поднялся и посмотрел на нее с выражением, похожим на сочувствие.
-Они знают. Пинки Пай делала кексики, так? Не отвечайте, просто моргните дважды, если так.
Дэш моргнула. На глаза навернулись слезы. Значит, это все же правда. И те жеребята, и все эти пегасы и единороги. И Гильда, черт возьми, Гильду она тоже убила...
-мисс, успокойтесь, волноваться вам сейчас нельзя. Если вас это утешит, все, что нашли в том подвале, было бутафорским. Ваша подруга сначала развлекалась тем, что делала черепа и головы пони из папье-маше, и только потом взялась за вас. Полиция утверждает, что вы были первой, и, соответственно, последней ее жертвой.
-Папье... маше? -пробормотала Дэш. -Тогда где она всему этому научилась?
-Молчите, я вам говорю! Этого пока никто не знает, идет следствие. Пока полицейские говорят, что она свихнулась, а психиатры твердят, что это какая-то неизвестная пока единорогам магия, и что ее телом управляли. А если вы немедленно не замолчите и не уснете, я дам вам лекарство, хотя после всего, что вам давали там и здесь, оно будет для вас вредно и снова придется засунуть вам в горло трубку.
-Доктор, последний вопрос. Я буду летать?
-На все воля Селестии, я бы сказал, скорее да, чем нет,но не раньше, чем через полгода. Все, больше не скажу ни слова. Отдыхайте. Пойдемте, коллега.
-Но я хотел еще проверить... -Аристократичный пони заметался, показывая куда-то вниз - видимо, опять на ее крылья.
-Пойдемте. Завтра сделаем тест на проводимость, сейчас все равно сестра уже ушла домой, пусть поспит.
-Да, хорошо. Выздоравливайте мисс Дэш. -Аристократичный доктор улыбнулся ей неожиданно теплой улыбкой. -Чтоб вы знали, я ваш фанат, поэтому надеюсь в следующем году наконец увидеть ваш полет где-то, кроме роликов на пони-тубе. Не подведите меня.
Врачи вышли. Рэйнбоу Дэш закрыла глаза. ее крылья на месте, она будет летать, шрамы могут выглядеть круто, а Пинки, может быть, просто подчинял себе какой-то монстр, которого они найдут и отправят туда же, куда отправили Найтмер Мун и Раздора. Все-таки жизнь не такая плохая штука, как ей казалось всего пять минут назад.
Темнота снова окружила ее, но на сей раз не непреодолимым грозовым барьером от всего света, а мягкой щадящей занавеской, обещающей покой и отдых. Рэйнбоу Дэш улыбнулась занавеске и плавно погрузилась в крепкий, безо всяких кошмаров, сон.
Глоссарий:
Спойлер
Адреналин - дают при резком падении давления, чтобы заставить сосуды сузиться и не дать давлению упасть до опасных значений
Эритроцит - клетка крови, переносит кислород. Здесь - эритроцитарная масса для переливания. Переливать цельную кровь в настоящее время считают нецелесообразным, если можно перелить что-то менее опасное с тем же эффектом.
Изотонический раствор - раствор, фактически, поваренной соли в дистиллированной воде. В отличие от просто воды, его можно вливать в вену для поддержания давления. В нем же растворяют лекарства для капельниц. Существуют растворы с разной концентрацией соли.
Декстран - еще одно вещество, которое используют для поддержания давления. Декстран вытягивает воду из тканей в сосуды. Нужен, когда потеря крови вынудила бы влить больше жидкости, чем организм при пониженном давлении и, как следствие, плохо работающих почках, сможет вывести. Перебор жидкости в сосудах опасен не меньше, чем слишком низкое давление.
Перекись водорода и муравьиная кислота - первомур, состав, используемый в хирургии для дезинфекции рук членов операционной бригады. Один из многих используемых с этой целью.
Централизация кровообращения - защитная реакция организма при шоке. Сосуды сжимаются, перенаправляя больше крови к мозгу, чтобы от падения давления он не испытывал недостатка в кислороде. Поначалу это помогает, но засчет этого страдают почки, кишечник и конечности, что приводит в итоге к утяжелению состояния больного и только дальнейшем повышении опасности для его жизни.
Подключичный катетер - игла, введенная в подключичную вену, к которой можно подключать капельницу или вводить лекарства прямо из шприца. Хороша тем, что а)пропускает больший объем раствора за меньшее время б)работает при централизации кровообращения, именно поэтому о ней и вспомнил Хувс.
Синдром длительного сдавления - последствия сдавления конечности больше двух часов. Когда конечность освобождают, токсины, образующиеся в голодающих без кислорода мышцах, попадают в кровоток и достигают сердца, мозга, почек и всего остального (вместе с веществами, которые высвобождаются из мышщ при их механическом повреждении, тоже ядовитых для многих не-мышечных органов). Поэтому при спасении людей из-под завалов положено на придавленные конечности перед их высвобождении накладывать жгуты, чтобы они доезжали до больницы живыми и не отравленными токсинами из собственных мышц.
Стриктура - вообще-то растяжка на коже живота у беременных, Хувс спросонья обозвал стриктурой травму от сдавливания на шкуре пони.
Перитонит - воспаление брюшины, тонкой чувствительной оболочки, выстилающей переднюю стенку живота изнутри и покрывающей многие органы брюшной полости. Бывает асептический, самый щадящий (когда брюшину раздражает химически активное вещество - например, соки поджелудочной железы при панкеронекрозе), септический - когда на брюшину, в норме стерильную, попадают бактерии, и каловый - когда при разрыве кишки в брюшную полость попадает кишечное содержимое, в котором всегда ОЧЕНЬ много бактерий. Придумать что-то хуже калового перитонита в абдоменальной хирургии (то есть хирургии брюшной полости, abdomen) достаточно сложно).
Гемодинамика - набор характеристик движения крови по сосудам. Анестезиолог имел в виду артериальное давление. "Стабилизировать гемодинамику" - в данном случае сделать так, чтобы артериальное давление установилось в неопасной зоне или хотя бы не грозило неожиданно обрушиться вниз.
Интубация - введение в дыхательное горло (трахею) трубки, подключенной к аппарату искусственного дыхания. Вообще-то, без интубации анестезиолог не стал бы делать общий наркоз и при стабильном давлении (природа препаратов, используемых для общего наркоза, такова, что они не только погружают пациента в наркотический сон, но и угнетают дыхательный центр в головном мозге, что может, хоть и не обязательно приведет, к остановке дыхания. От этого же, кстати, умирают наркоманы при передозировке опиатных наркотиков (морфина, героина и т.п.). Газообмен в легких от дыхательного центра сам по себе не зависит, поэтому если просто прокачивать легкие насосом, пациент будет жить и при временно неработающем дыхательном центре).
Кетгут - материал для зашивания ран. Кетгут №3 - нить №3 из кетгута.
Коагулопатия - нарушение свертываемости крови. Свертывание крови - коагуляция.
Налоксон - антидот опиатов, конкурентый агонист опиатных рецепторов. Вытесняет опиаты, немедленно прекращая их действие и не давая мозгу реагировать на новые дозы, пока сам он не выведется оттуда. Если дать налоксон наркоману под кайфом, у того немедленно начнется ломка, здоровому человеку ничего не будет. Передозировка налоксоном вызывает отключение контроля системы чувствительности к боли и дестабилизирует дыхательный центр - вроде ломки у здорового человека).
Анемия - малокровие. Потеря способности крови переносить кислород, в той или иной степени.
Фибрилляция - трепетание. При фибрилляции сердце не сокращается, а мелко дрожит, не перекачивая кровь. Для всего остального организма это все равно, как если сердце бы встало.
Сепсис - воспаление, охватившее весь организм через кровеносные сосуды. Опасное состояние.
Новокаин - местное обезболивающее, на самом деле уже не применяется, теперь используют лидокаин и другие более совершенные препараты. Но после всей анестезии куда там еще лидокаин?
Адреналин - дают при резком падении давления, чтобы заставить сосуды сузиться и не дать давлению упасть до опасных значений
Эритроцит - клетка крови, переносит кислород. Здесь - эритроцитарная масса для переливания. Переливать цельную кровь в настоящее время считают нецелесообразным, если можно перелить что-то менее опасное с тем же эффектом.
Изотонический раствор - раствор, фактически, поваренной соли в дистиллированной воде. В отличие от просто воды, его можно вливать в вену для поддержания давления. В нем же растворяют лекарства для капельниц. Существуют растворы с разной концентрацией соли.
Декстран - еще одно вещество, которое используют для поддержания давления. Декстран вытягивает воду из тканей в сосуды. Нужен, когда потеря крови вынудила бы влить больше жидкости, чем организм при пониженном давлении и, как следствие, плохо работающих почках, сможет вывести. Перебор жидкости в сосудах опасен не меньше, чем слишком низкое давление.
Перекись водорода и муравьиная кислота - первомур, состав, используемый в хирургии для дезинфекции рук членов операционной бригады. Один из многих используемых с этой целью.
Централизация кровообращения - защитная реакция организма при шоке. Сосуды сжимаются, перенаправляя больше крови к мозгу, чтобы от падения давления он не испытывал недостатка в кислороде. Поначалу это помогает, но засчет этого страдают почки, кишечник и конечности, что приводит в итоге к утяжелению состояния больного и только дальнейшем повышении опасности для его жизни.
Подключичный катетер - игла, введенная в подключичную вену, к которой можно подключать капельницу или вводить лекарства прямо из шприца. Хороша тем, что а)пропускает больший объем раствора за меньшее время б)работает при централизации кровообращения, именно поэтому о ней и вспомнил Хувс.
Синдром длительного сдавления - последствия сдавления конечности больше двух часов. Когда конечность освобождают, токсины, образующиеся в голодающих без кислорода мышцах, попадают в кровоток и достигают сердца, мозга, почек и всего остального (вместе с веществами, которые высвобождаются из мышщ при их механическом повреждении, тоже ядовитых для многих не-мышечных органов). Поэтому при спасении людей из-под завалов положено на придавленные конечности перед их высвобождении накладывать жгуты, чтобы они доезжали до больницы живыми и не отравленными токсинами из собственных мышц.
Стриктура - вообще-то растяжка на коже живота у беременных, Хувс спросонья обозвал стриктурой травму от сдавливания на шкуре пони.
Перитонит - воспаление брюшины, тонкой чувствительной оболочки, выстилающей переднюю стенку живота изнутри и покрывающей многие органы брюшной полости. Бывает асептический, самый щадящий (когда брюшину раздражает химически активное вещество - например, соки поджелудочной железы при панкеронекрозе), септический - когда на брюшину, в норме стерильную, попадают бактерии, и каловый - когда при разрыве кишки в брюшную полость попадает кишечное содержимое, в котором всегда ОЧЕНЬ много бактерий. Придумать что-то хуже калового перитонита в абдоменальной хирургии (то есть хирургии брюшной полости, abdomen) достаточно сложно).
Гемодинамика - набор характеристик движения крови по сосудам. Анестезиолог имел в виду артериальное давление. "Стабилизировать гемодинамику" - в данном случае сделать так, чтобы артериальное давление установилось в неопасной зоне или хотя бы не грозило неожиданно обрушиться вниз.
Интубация - введение в дыхательное горло (трахею) трубки, подключенной к аппарату искусственного дыхания. Вообще-то, без интубации анестезиолог не стал бы делать общий наркоз и при стабильном давлении (природа препаратов, используемых для общего наркоза, такова, что они не только погружают пациента в наркотический сон, но и угнетают дыхательный центр в головном мозге, что может, хоть и не обязательно приведет, к остановке дыхания. От этого же, кстати, умирают наркоманы при передозировке опиатных наркотиков (морфина, героина и т.п.). Газообмен в легких от дыхательного центра сам по себе не зависит, поэтому если просто прокачивать легкие насосом, пациент будет жить и при временно неработающем дыхательном центре).
Кетгут - материал для зашивания ран. Кетгут №3 - нить №3 из кетгута.
Коагулопатия - нарушение свертываемости крови. Свертывание крови - коагуляция.
Налоксон - антидот опиатов, конкурентый агонист опиатных рецепторов. Вытесняет опиаты, немедленно прекращая их действие и не давая мозгу реагировать на новые дозы, пока сам он не выведется оттуда. Если дать налоксон наркоману под кайфом, у того немедленно начнется ломка, здоровому человеку ничего не будет. Передозировка налоксоном вызывает отключение контроля системы чувствительности к боли и дестабилизирует дыхательный центр - вроде ломки у здорового человека).
Анемия - малокровие. Потеря способности крови переносить кислород, в той или иной степени.
Фибрилляция - трепетание. При фибрилляции сердце не сокращается, а мелко дрожит, не перекачивая кровь. Для всего остального организма это все равно, как если сердце бы встало.
Сепсис - воспаление, охватившее весь организм через кровеносные сосуды. Опасное состояние.
Новокаин - местное обезболивающее, на самом деле уже не применяется, теперь используют лидокаин и другие более совершенные препараты. Но после всей анестезии куда там еще лидокаин?