Пожалуй, тоже выложу свое продолжение с относительным хеппи-эндом.
Хотя кто его знает - вообще-то идея лежала на поверхности - наверняка что-то подобное уже дописали
Прошли три незыбаваемо длинных года. Они тянулись и с каждым днем мне было все сложнее поверить, что Деши больше нет. Иногда я просыпался, слыша как в доме что-то "звучит". Скрипнувшая половица, заурчавший золодильник или просто охлаждающийся пластик телевизора. Дом жил, как многие другие дома. И в моменты таких пробуждений, я на мгновения начинал свято верить, что Деши сейчас со всей своей непосредственностью куролесит в доме. Уже поднимаясь, чтобы утихомирить ее, я вдруг понимал, что Деши слишком далеко, чтобы устраивать шумы в моем доме. В такие моменты, когда морок рассеивался, я со стоном падал обратно на подушку и долго смотрел в потолок.
На третий день рождения Деши я наконец решился. Нужно было покончить с наваждением, покончить с домом, в котором от моей души оторвали кусок, где я уже не могу находиться без содорогания. Нужно было вернуться туда, где не было этого страшного ощущения пустоты и нереальности.
Охотников до дома было много, так что продать его мне не составило труда. С работой я тоже разделался: она только висела теперь на мне ненужным грузом. В доме, который я так спешно и почти панически покидал, осталась вся мебель. Все что я вывез из его недружелюбного нутра - это мамины картины и папино кресло, которое все это время стояло в бывшей комнате Дэши. Погрузив все это в машину и положив на переднее седение, рядом с собой, коробку из-под обуви, в которой хранилась частичка прошлой жизни, я наконец порвал этото канат, связывающий меня с самым страшным в моей жизни днем.
А в городе, который я так давно покинул, уже началась буйная весна. Похоже, этот самый городок как раз с моим отъездом остановился в своем вымирании. Главное, он сохранил себя, сохранил немногочисленных жителей, превратившись в маленький совсем городок где-то на окраине мира, центр которого, его сердце, все еще живет.
Я прошел по парку, где когда-то училась полетам Деши. Парк разросся, в нем уже совсем не узнавалось то старое городское насаждение. Он превратился в поистине сказочный лес, достоийный того яркого мира, где живет теперь моя дочь.
Я долго сидел на одной из скамеек, увитых плющом и мхом, не решаясь идти к дому. Я даже не знал, сохранился ли он... Возможно, я зря так, сломя голову, порвал все нити, связывающие меня с тем миром. Но дело было сделано, и наконец, я поднялся и направился к дому.
Дом стоял. Двери и окна были целы, хотя я бы не удивился, если бы местная шпана в первый же год стерла мой дом до фундамента. Попробовал открыть дверь: ключ немного застрял в замке: так бывает с ключами, когда они очень долго не общаются со своей дверью.
Внутри было затхло и сумрачно. Окна нуждались в прочистке, стоял холод, не характерный для весны. В общем, дому было одиноко.
Как, собственно, и мне.
- Мама! Папа! Я дома! - как можно громче закричал я. Я должен был возвестить о своем возвращении. всем, кто меня так долго ждал.
А потом уже шепотом добавил:
- Привет, Дэши.
Я поставил на место кресло отца, развесил картины Мамы, подрался с дурацкой печкой и, могу поспорить, наконец победил ее. В доме, впервые за много-много лет, стало уютно и тепло.
Этот год был вполне сносен. Я наконец подклеил фотографии Деши в новый альбом, тот уже стал разваливаться, видимо, от частого использования и общей некачественности, завел в городе вполне сносную работу. На моей улице почти не появлялись люди, и это меня полностью устраивало. Никаких проблем. Раз мне суждено быть одиноким - я останусь им. Одиноким человеком с фотографиями дочери, которая меня не помнит.
Следующий "день рождения" Рейнбоу я отмечал уже здесь: в моем старом доме, как никогда уютном, с Мамаой и Папой. Я приготовил пирог, который оказался вполне сносен, написал пару строк в своем дневнике, описывай очередной праздник Дэши, на котором ее нет. Думаю, когда-нибудь, в глубокой моей старости, я буду читать эти строки, смеяться и иногда немного плкать, радуясь тому, что Дэши хорошо. Что она счастлива. Кто знает, что случилось бы с ней, когда я бы уже не смог ее обеспечивать? Врядли пегасочка могла бы сама устроиться на работу или купить себе еды. Ее бы просто не поняли. Пожалуй, эти рассуждения и спасали меня от безумия или полного одиночества души
Уже вечером я собрался с духом и решил навестить то место, где началось наше с Деши приключение, длинною уже почти в двадцать лет. Я оделся потеплее, на улице заметно холодало под вечер, и вышел на тихие пустые улицы окраин, где в городе уже не пульсировала жизнь.
Я шел по дороге, осматривая старые умирающие здание, смотрящие на меня с мольбой и непониманием своими большими глазницами: они не знали, за что их бросили. Почему они стоят одни? Почему им никто не помогает?
"Я чувствую тоже самое сейчас, ребята" - сказал я домам как можно более убедительнее. Похоже, они отнеслись ко мне с пониманием.
До места я добрался уже затемно. Сел на остов скамейки под еле горящим фонарем, достал дневник и написал там пару строк. Я не умел изъяняться как-то длиннее. Но мне понравилось то, что получилось: "19-ый день рождения Деши. Сижу там, где мы впервые встретились. Тут тихо, люди тут не живут. Как же много видела эта скамейка - наверное, самую главную часть моей жизни"
Вдали залаяла собака, отчего я невольно дернулся и оторвался от дневника. Наверное, пора было уходить. Я уже неслабо замерзал, поэтому решил пройти по периметру это странное, почти мистическое место и пойти домой. Я обязательно сюда вернусь. Через год.
Пройдя метров пять от скамейки, в темноту, я наткнулся взглядом на старую драную коробку. Она вызвала у меня хорошие воспоминания. И сейчас, я решил, что надо отблагодарить эту коробку. А что может быть большей для нее благодарностью, чем ее полезность?
Я взял коробку, оказавшуюся вполне весомой и отнес ее на скамейку, под фонарь. Чтобы открыть ее. И попробовать свою судьбу в глупой лотерее
Дрожащими руками я открыл коробку.
И камень свалился с сердца, на лицо потянулась улыбка, как у Пинки Пай в тот злополучный день. В коробке под клетчатым одеялом спокойно спала маленькая пегасочка с радужной гривой. Совсем маленькая, три-четыре года. А рядом лежала записка, которую я развернул.
"Прости, похоже я никудышныя единорог. Я наступила на теже грабли опять. Позаботься о Рейнбоу, мы не можем ее забрать сейчас. На носу Галопинг Гала, и мы с девочками решили не волновать Селестию по пустякам. Мы заберем ее примерно через месяц-два.
Твайлайт"
Я убрал записку в карман, до конца не веря своему счастью.
"Сколько времени прошло?
Пятнадцать дней. А у вас
Немного дольше..."
Когда я пытался унести коробку, я невольно стукнулся ей о остов скамейки. Рейнбоу проснулась и уставилась на меня восторженными глазами, черными и большими, с розовой каймой. Такая маленькая. Такая родная.
"Привет, Деши", - прошептал я, глядя на свое сокровище. "Я думаю нам пора домой, я не хочу, чтобы ты замерзла"
Деши все смотрела на меня своими огромными глазами. Главное - она помнила меня, и это грело мне душу...
Я осторожно взял коробку и понес ее домой
Нам еще предстоит заполнить фотоальбом самыми лучшими фотографиями