Какая мерзость.
Теперь Дестриеру скажу. У меня родители всю жизнь друг другу мозги
и мне заодно, так и не развелись - ничего хорошего из этого не вышло. Я часто думаю, что было бы гораздо лучше, если бы они развелись. Разумеется, существует вариант, что было бы хуже - от этого никто не застрахован, но вероятность того, что было бы лучше - таки выше. Каждый случай нужно рассматривать в индивидуальном порядке.
Далее. Вот ещё статейка, которая бросает тень на красивое и возвышенное определение альтруизма, обесценивая его идеалистическую суть - всё делается ради какой-то выгоды, не обязательно очевидной. Выгода может быть направлена на перспективу или на ощущения проявляющего альтруизм, вроде "я сделал ему хорошо, я чувствую себя от этого хорошо! И другие увидели, какой я хороший!".
Спойлер
В присутствии нарисованных глаз люди ведут себя лучше
Альтруистическое поведение людей сильно зависит от степени анонимности ситуации: любой намек на то, что за человеком кто-то наблюдает, повышает вероятность альтруистических поступков. Этот эффект (по крайней мере в некоторых ситуациях) связан не со страхом наказания, а с надеждой на «награду», то есть на улучшение своей репутации.
Известен целый ряд механизмов, ведущих к развитию альтруистического поведения в ходе эволюции. Люди, однако, иногда совершают поступки, труднообъяснимые с позиций таких классических теорий, как родственный отбор (мы помогаем далеко не только родственникам), реципрокный, или взаимный, альтруизм (мы иногда совершаем добрые поступки по отношению к людям, которые заведомо не смогут нам отплатить той же монетой) или различные «модернизированные» версии теории группового отбора, такие как гипотеза о сопряженной эволюции парохиального альтруизма и войн. Некоторые альтруистические акты не приносят пользы ни генам жертвователя, ни группе, к которой он принадлежит. Типичный пример — пожертвования в фонд помощи голодающим детям какой-нибудь далекой страны. Могут ли быть у такого поведения эволюционные корни?
По-видимому, всё-таки могут. Специальные исследования показали, что в такой ситуации жертвователя, как ни странно, мало волнует, дойдет ли его пожертвование до адресата. Он не проявляет особого интереса к тому, насколько эффективно работает благотворительный фонд, в который он вносит деньги, и какая доля собранных средств уйдет на содержание самого фонда и накладные расходы. С другой стороны, жертвователь, как правило, хочет, чтобы о его поступке узнали окружающие — те, от чьего мнения зависит его социальный статус. А также особи противоположного пола, на которых он хотел бы произвести благоприятное впечатление.
Такой механизм мотивации альтруистических поступков называют непрямой реципрокностью. Выигрыш в данном случае достигается не за счет прямой отдачи по принципу «ты мне, я тебе», как при обычной реципрокности, а за счет демонстрации окружающим собственных качеств, ценимых особями противоположного пола и обществом в целом. В случае пожертвований, например, демонстрируются доброта, щедрость и материальная обеспеченность.
Прочувствовав важность вопросов репутации, психологи стали организовывать эксперименты таким образом, чтобы полностью исключить любой намек на возможность какой бы то ни было реципрокности — как прямой, так и косвенной. Для этого экспериментальную ситуацию стали делать максимально «анонимной». Испытуемых всеми способами убеждали, что никто никогда не узнает об их поведении в ходе эксперимента и что ни о каком «наказании» или «награде» не может быть и речи.
Однако даже в условиях полнейшей анонимности люди всё равно продолжали (хотя и далеко не столь активно) совершать альтруистические поступки. Например, в тесте «Диктатор» при соблюдении строгой анонимности многие испытуемые добровольно отдают часть полученных от экспериментаторов денег незнакомому и невидимому «партнеру» (которого обычно в таких экспериментах вовсе не существует, хотя испытуемый об этом не знает).
В поисках причин подобных «необъяснимых» альтруистических актов психологи обнаружили, что сделать ситуацию по-настоящему анонимной в действительности не так-то просто. Похоже, люди просто не в состоянии до конца поверить, что их поступок не будет иметь никаких социальных последствий. Даже самые слабые, косвенные напоминания о возможности того, что за их действиями наблюдают, резко повышают склонность людей к альтруизму.
В 2005 году американские психологи обнаружили, что люди, проходящие в условиях полной анонимности тест «Диктатор», ведут себя более просоциально (альтруистично), если на рабочем столе компьютера присутствует стилизованное изображение двух глаз. Доходит до смешного: как показали дальнейшие исследования, достаточно разместить где-то в интерьере три точки, расположенные в виде перевернутого треугольника (...), чтобы испытуемые начали вести себя более альтруистично по сравнению с контрольной ситуацией, когда точки расположены наоборот (...).
В статье, опубликованной на сайте журнала Evolution and Human Behavior, японские исследователи попытались сделать следующий шаг в изучении этого удивительного эффекта. Они хотели, во-первых, воспроизвести результаты Хейли и Фесслера (такие нетривиальные результаты полезно лишний раз воспроизвести), во-вторых — выяснить, что же побуждает людей вести себя более альтруистично при малейшем намеке на то, что об их поступке кому-то станет известно: страх наказания, надежда на награду или то и другое вместе?
В исследовании приняли участие 62 добровольца — студенты университета Киото. Человеку говорили, что он будет играть в «Диктатора» с каким-то другим добровольцем, который никогда не узнает, кто был его партнером. Сначала тянули жребий, чтобы определить, кто из двоих будет выступать в роли диктатора, а кто будет пассивной принимающей стороной. Результаты жребия были подстроены так, чтобы все участники оказались «диктаторами». Затем испытуемого отводили в звукоизолированную комнату, где были только стол и стул, и оставляли там одного на минуту. Затем в комнату входил экспериментатор, вручал испытуемому пустой конверт, 7 монет по 100 иен (в сумме это соответствует примерно 9 долларам США) и листок с инструкциями. После этого экспериментатор снова оставлял испытуемого в одиночестве.
В инструкции говорилось, что диктатор, если хочет, может поделиться деньгами с «партнером». Монеты, причитающиеся партнеру, нужно положить в конверт и оставить на столе, а остальные оставить себе. Поделив деньги по своему усмотрению, испытуемый выходил из комнаты, а другой экспериментатор (который не встречался с испытуемым) входил туда через другую дверь и забирал конверт. Таким образом, всё было подстроено так, чтобы обеспечить максимальную анонимность: даже экспериментаторы как бы не знали, кто из добровольцев сколько денег пожертвовал своему партнеру.
На столе в звукоизолированной комнате стояло маленькое зеркальце, накрытое куском коричневой ткани. В половине случаев на ней были изображены «глаза Гора», такие же, как в экспериментах Хейли и Фесслера, в половине тряпочка была без рисунка. Таким образом, было создано две экспериментальные ситуации — «с глазами» и «без глаз».
Участники отдали «партнеру» больше денег (в среднем 330 иен) в ситуации «с глазами», чем в ситуации «без глаз» (239 иен). Женщины в «безглазой» ситуации оказались чуть щедрее мужчин (247 против 231), а в присутствии глаз результат оказался обратным: женщины отдали партнеру в среднем 306 иен, мужчины — 362.
Уровня статистической значимости достигли лишь различия между двумя экспериментальными ситуациями: нарисованные глаза достоверно повысили щедрость участников. Тем самым был еще раз подтвержден эффект, обнаруженный Хейли и Фесслером 6 лет назад.
Различия между полами «не дотянули» до уровня значимых, потому что выборка была слишком маленькой, но всё-таки они направлены в «правильную» сторону. Предполагается, что в первобытных коллективах мужская кооперация была более важна, чем женская (совместная охота на крупного зверя, совместный отпор врагам). Поэтому не исключено, что мужчины под действием отбора стали несколько более чуткими к вопросам репутации, чем женщины. Возможно, этим и объясняется тот факт, что нарисованные глаза сильнее повлияли на мужскую, чем на женскую щедрость.
После «игры» каждому участнику пришлось заполнить анкету из 17 пунктов, чтобы исследователи могли разобраться, какие соображения и чувства повлияли на решение, принятое «диктатором». Часть вопросов в анкете касалась опасений участника, что кто-то подумает о нём плохо, если он выделит партнеру слишком мало денег. Другие вопросы были связаны с надеждами на то, что кто-нибудь узнает о том, как хорошо поступил испытуемый, и это пойдет на пользу его репутации. Кроме того, все участники прошли набор стандартных психологических тестов, используемых психологами для классификации человеческих характеров.
Собранные данные подвергли сложному статистическому анализу с использованием метода главных компонент. В итоге выяснилось, что только компонента, связанная с надеждой на улучшение своей репутации, коррелирует с влиянием нарисованных глаз на щедрость. Глаза, по-видимому, не подействовали на чувства и соображения, связанные со страхом осуждения. Под взглядом Гора люди подсознательно надеялись, что об их добром поступке кому-то станет известно и это улучшит их репутацию.
Конечно, для окончательных выводов нужно провести еще много подобных исследований. Вполне возможно, что, если бы авторы использовали вместо глаз Гора какие-нибудь более строгие или гневные глаза, результаты получились бы несколько иными.
Так или иначе, исследование еще раз подтвердило, что полностью убрать из экспериментальной ситуации элемент непрямой реципрокности едва ли возможно. В конце концов, в реальной жизни палеолитический человек вряд ли когда-нибудь мог быть абсолютно и безоговорочно уверен в том, что о его поступке никто не узнает. И современный тоже. Какая-то доля сомнения в анонимности ситуации всегда остается, и эти сомнения, очевидно, в значительной мере подпитывают наше «врожденное нравственное чувство».
В связи с этим можно вспомнить также эксперименты, в которых было показано, что религиозные люди в экономических играх ведут себя более просоциально, если перед игрой их знакомят с текстом, где упоминается что-нибудь божественное. Точно такой же эффект на всех людей, независимо от их религиозности, оказывает напоминание о светских институтах, контролирующих законность и мораль.
Авторы: Ryo Oda, Yuki Niwa, Atsushi Honma, Kai Hiraishi
Лично меня такое положение вещей очень угнетает и подавляет. Если в мире нет чего-то действительно доброго и правильного, незыблемого, то такой мир - отвратительное, гадкое и жестокое место. И я совершенно искренне не понимаю, как можно восхищаться такому омерзительному альтруизму, который является следствием тупого инстинкта, как это делает Продий. Но Продий - вообще немного того... Странный человек.