Я просыпаюсь под столом, среди объедков и собак.
Тяжёлый рыцарский сапог меня пинает по ребру.
В мозгу навязчивая мысль: какой я в детстве был дурак,
Что посвятил свою судьбу служенью песням и добру.
А нынче в полдень, говорят, назначен рыцарский турнир.
Помилосердствуй, о Господь: я больше жить так не могу.
Потом повяжут и опять потащат петь на пьяный пир.
А под конец вернется всё… к объедкам, псам и сапогу.
Я просыпаюсь под столом от кратковременного сна.
В глазах туман, на сердце стон и восемь ярдов до двери.
О яду, яду мне! - молю, но чаша выпита до дна.
О, Боже правый, я молю: мой дар с доплатой забери, а?
Ох, этот дьявольский талант - уменье песни сочинять.
Меня тошнит, но вновь грозит ударом кованый сапог.
Ах если б слово, господа, имело силу убивать,
То каждый рыцарь от меня б огреб по паре тёплых строк.
Хороши барды! На всякий случай песенка найдется...