Трудно умереть героем

Доброго времени суток вам, дорогие читатели этого фанфика. Бывало ли с вами такое: как-то раз ударила вам в голову идея, хотите воплотить её в жизнь, а потом гуглите в этих интернетах и понимаете, что велосипед уже давно существует? Бьюсь об заклад, что бывало. А может вы хотели написать свою автобиографию, но забросили её на второй странице? Ну, или самый простецкий случай – пытались писать стихи, еще, будучи среднестатистическим школьником?
Примерно такие мысли вертелись у меня в голове, прежде чем я, всё-таки решился написать первую главу этого фанфика. Точнее, даже, не совсем такие – мне захотелось просто создать для себя несколько персонажей, прописать им характер, придать им индивидуальности, а затем, уже засыпая придумывать приключения для них, чтобы таки отложить уже очередную книжку и не добивать главу до конца (похоже, у меня проблемы). Но чем больше я думал об этом, тем чаще меня посещала мысль взять, не полениться, да написать. Написать, для себя, для моей маленькой Дэши. В конечном счёте, я решил, что возможно кто-то ещё среди тысячи других фанфиков (которые я увы не читал) откроет для себя именно этот, и он ему понравится. А когда начал писать, понял, насколько порой сложно бывает передать свои собственные мысли через бумагу так, чтобы твоя чернильная комедия действительно заинтересовала любого постороннего, случайно нашедшего листочки сценария. В любом случае, хоть моё творение и не на что не претендует, вы можете оценивать его абсолютно так, как вам захочется. Я не буду оправдываться отсутствием таланта или, возможной, некоторой старомодностью текста (по большей части, это влияние прочтённых мною книг), я пишу так, как могу. И лишь надеюсь, что вам понравится, и вы будете ждать выхода следующих глав.
В самом фанфике, я попытался воссоздать возможные события, предшествующие правлению двух сестёр, т.е. действие происходит более тысячи лет назад, относительно мультсериала. Не буду говорить, о каких именно событиях идёт речь, вы и сами догадаетесь, боюсь сказать лишнего и испортить впечатление заранее. Приятного чтения.

Поверь - когда в нас подлых мыслей нет,
Нам ничего не следует бояться.
Зло ближнему - вот где источник бед.
Оно и сбросит в пропасть, может статься.

Данте Алигьери, Божественная комедия.

Сегодня я опять проснулся рано. Не помнится мне утра более свежего и серебристого; солнце едва демонстрировало свой лик из-за зелёных вершин, и слияние первой теплоты его лучей с умирающей прохладой ночи наводило на все чувства какое-то сладкое томление. В последние дни мой покой совсем сошел, на нет; каждую ночь, когда очи уже отказываются мне подчиняться, я вижу один и тот же сон, не дающий мне дожить в постели до утра. Каждый раз, две кобылки сражаются за свою жизнь со змееподобным существом в плаще, но не могут одолеть его, а я ничем не могу им помочь. Я едва удержался от того, чтобы попросту не фыркнуть от возмущения и чувства собственной беспомощности. Напряжение нарастает, слегка отпускает, а затем снова набирает свою силу и… и я задаюсь себе вопросом: «Почему до сих пор ещё ничего не произошло?». Мой разум отказывается принимать происходящее, как факт, а мой организм - требовать от меня пищу, одновременно насмехаясь и дразня, лишая меня всех физических сил, из-за чего невозможно расслабиться и, наконец, отдаться сладости ночи. Но возможно, мне нужна вовсе и не еда?
Я спускаюсь по ступеням нашего замка, проклиная эти бесконечные лестницы, столь же бесконечно видевшиеся мне ещё до постройки этого пренеприятного места. Конечно, можно открыть окно своей собственной спальни и из согревающего шелкового одеяла вылететь наружу, насладившись ароматом свежего инея, попутно умываясь под ближайшим облаком и восторгаясь каждой минуте, проведённой снаружи. Но не могу. Разве так делают короли? Стоп, я сказал короли? А кто здесь, в сущности, король? Я обыкновенный аликорн, пусть и почитают меня за властелина, я, скорее, господин, с конфетой в зубах. Радоваться бытию на виду у всех, мне не положено. Вы только представьте себе: вот вы выходите на улицу и видите, как ваш ненаглядный повелитель лепит неопределённой формы снежную фигуру: какова будет ваша реакция? Вот только… очень жаль, но я даже и не способен создать подобную красоту, не способен так же описать её, как поэт и самое главное, не способен понять её истинную природу и уж тем более насладиться сим божественным великолепием. И не один только титул принца не позволяет мне слепить снеговика, но задумываясь о второй причине, просто невозможно не выть от боли и зависти, проклятия, данного этому аликорну от рождения. Однако один ли я такой чудной любитель холодов, кто сейчас произнесет: «Вендиго – это замечательные существа, делегирующие нас на демонстрацию одной из самых распрекрасных частей зимнего представления, видимой лишь в период крайнего снежного неспокойствия. А может буря просто вам не по вкусу?». Большинство пони язвительно сглотнут, и лишний раз пробормочут про себя: «Как соизволите вообще подумать о такой ереси? Мой премилый юный господин, пардон, но вы явно бредите, позвольте, я плавно перейду к обсуждению хуфбола и решений арбитра на последних минутах матча Ред Уингз – Кристал Хорнс, и мы с вами забудем о чуши высокого сорта». Может я и слишком приукрасил видимую мне картину, но я всё равно не могу терпеть этих напыщенных самовлюблённых идиотов. Меня раздражает в них абсолютно всё – от бесконечных пуговиц на их пиджаках и элитарных моноклей до невероятно немужественного хуфикюра, о котором так мечтают некоторые деревенские простушки, ни разу не узревшие пони высшего сословия. Никто из них не видит истинную мозаику вещей – это вовсе не вендиго чуть не превратили земных пони, пегасов и единорогов в заледенелые скульптуры, которые не стыдно было бы разместить в музее, в Кристальной Империи, пожалуй, предположу даже большее – вендиго именно те, благодаря кому, сейчас нет войны между тремя основными видами пони, составляющих большую часть проживающих в Эквестрии существ. Ведь если бы в финальный момент перед носителями смертельного холода простые жители трёх независимых государств не одумались и не осознали всю ничтожность своей собственной глупой и беспочвенной ненависти друг к другу, возможно, у нас могла начаться ещё более безобразная, олицетворяющая этих эгоистично настроенных псевдо-лидеров барзулов, достойных разве что погребального венка над могилой из всех возможных почестей, гражданская война, впоследствии неизбежно приостановившая жизнь многих невинных жителей. Надеюсь, когда-нибудь, наш замок канет в лету и никому больше не придется постоянно выслушивать лесть от бесконечных правителей и их же прихвостней. Наглое лицемерие внушает уважение только пони, при¬выкшим прислуживать. Именно поэтому большую часть времени я предпочитаю проводить в одиночестве.
Распахнув заднюю дверь арсенала, ведущую прямиком к моей любимой виноградной аллее, я, наконец, вышел из стен замка и снова тревожные раздумья атаковали мой ум. Я пытаюсь отвлечь себя, перевести гнев на тех, кого действительно ненавижу, но правда остаётся в том, что именно эти пони не являются моей целью. Много других подобных дум приходило в мою голову; я их не удерживал, потому что не люблю останавливаться на какой-нибудь отвлеченной мысли. Всё это ведёт лишь к сбиванию настроя и потере концентрации с очень важного задания, которое мне ещё только предстоит выполнить. Подумав об этом, мне стало горестно от предстоящего в недалеком будущем одиночества.
Едва успев дойти до ворот, ведущих в сад, я услышал знакомый голос. Среди царствующей в округе безмолвной тишине, едва разбавленной редким цоканьем копыт стражей, звук, доносившийся от этого аликорна был, как холодный режущий рокот, внезапно услышанный посреди сладостного сна.
- Вот это да! Сам грозный Атилла вышел повстречать меня! Вот уж действительно неожиданный сюрприз, попробуй, расскажи о таком в ближайшем баре и уйдешь оттуда без зубов.
Возможно в любой другой день, я бы и ответил, как следует, на это саркастичное приветствие, но не сегодня. Сегодня я просто был глубоко благодарен своему другу за то, что он смог оказаться здесь в столь раннем часу. Похоже, он уже долго ждал меня.
- Спасибо, что вернулся так скоро, Аластор. Я, надеюсь, остальные тоже готовы?
- Да. Бикл Бейтс уже мобилизовал достаточное количество солдат, сейчас он направляется в Филидельфию. Насколько мне известно, меч уже у него. Сомбра ещё со вчерашнего дня получил контроль над Кристальным Сердцем, более того, он смог его подменить, поэтому только и ждет твоей команды, чтобы начать наступление.
- А что насчёт остальных?
- Заза Джо никогда не выражается однозначно, из-за чего я не могу сказать наверняка, но полагаю с поставленной задачей, он справится. Всё-таки среди нас, я уверен, именно он сможет развлечься больше всех, однако не забывай мои наставления – этот парень очень скользкий тип, похоже скрывает что-то. Что же касается Камиллы, я сомневаюсь, что проникнуть в Лас-Пегасус будет так уж просто, но думаю, что она сможет завладеть Небесной Сферой ещё до того, как мы начнём бой.
- Значит, мы не можем доверять Заза?
- Этого я не говорил. Думаю, его мотивы не подходят под категорию «подставить своего хозяина», скорее у него есть личные причины поквитаться с местными. К тому же, у нас нет альтернатив, способных равнозначно заменить этого чудака.
- Поверю тебе на слово. Должен сказать, я знал, что ты умеешь добиваться своего, но так оперативно выполнять задачи – в этом твой талант.
Аластор лишь слабо усмехнулся. В утреннем свете, его темно-серая шерсть казалась почти чёрной, настолько благородно она выглядела, а великолепная яркая синяя взъерошенная грива так и играла всевозможными оттенками. Однако, пожалуй, единственное, что действительно выдавало его среди всех остальных – это глаза разного цвета. Правый глаз Аластора был ярко-зеленым, тогда, как левый – тёмно-красным. Именно этот глаз, и он единственный служил сигналом, предупреждавшим о наличии у Аластора его второго «Я», того, с которым не пожелает иметь дело ни один враг. В такой ранний час, Аластор выглядел готовым к действию и совершенно непоколебимым. И всё же, я почувствовал его волнение – пусть на один миг, он засомневался в моем плане, но этого было достаточно, чтобы перестать полностью полагаться на него. В решающий момент, именно мой вклад должен решить финальный исход, именно я, и никто другой, должен это сделать. Я решил не критиковать своего друга за беспокойство и лишь коротко кивнул ему, на что получил столь же содержательный ответ:
- Тогда встретимся вечером. Как только будешь готов – дай нам знать.
С этими словами, Аластор со скоростью молнии телепортировался прочь от замка, оставив меня дальше мучиться угрызениями совести. И не смотря на неотвратимость последствий и близость главного решения в моей жизни, ещё не было поздно попробовать использовать альтернативные варианты, поэтому я уговорил себя действовать ближе к полудню, когда мой брат пребывает в своем лучшем расположении духа.
Я лишь надеюсь, что в этот раз он окажется более благоразумным.
_________________________________________________________________________________________________________


- Неужели ты действительно так этого хочешь?
- Не совсем так. Я не хочу, но вместе с тем, ты и сам упоминал, что готов отдохнуть от своих обязанностей.
Вулканон негромко усмехнулся. Сдаётся мне, как и Аластор, он сильно сомневается в моих способностях, даже несмотря на то, что мы обладали практически равным могуществом и не раз, и не два мне приходилось исправлять ошибки своего брата. Ровно, как и наоборот, и, похоже, это была та самая соломинка, за которую, он так отчаянно пытается закрепиться, не давая мне повода начать столь неприятный разговор, от которого, как правильно иногда замечал Аластор, «дурно пахнет».
- Я ведь уже не раз говорил тебе, брат – спустя некоторое время вновь заговорил Вулканон. Его голос, напоминавший рык свирепого дракона, столь гулко отдавался посреди обеденного зала, что иногда, мне казалось, проживай в ближайшей комнате для гостей даже самая старая и сварливая кошатница, спящая мертвецким сном, что и она поднялась бы с постели и выдала Вулканону злобный выговор – мы оба совершаем ошибки. Сколько раз мне нужно повторять тебе, что мы вместе дополняем магию друг друга и только, пока правим мы оба, гармония в Эквестрии будет существовать. Сколько бы поколений не сменилось на наших глазах, мы всегда должны поддерживать этот баланс.
- А что насчёт духов гармонии, которые также следят за процветанием нашей Страны? Похоже, что используя только их, мы можем оба ненадолго отойти от нашего общего дела, взять себе отпуск и немного отдохнуть.
- Ты забываешь, что я управляю ими и соответственно поддерживаю их силы. Минерва уже предлагала мне подобный вариант, но я не могу переложить столь важные обязанности на её плечи.
- Но почему? Ты же говорил, что это твоя лучшая ученица, та, которая так отлично справляется с самыми сложными заданиями.
- Это так. Но нельзя сравнивать столь разные вещи. Разве ты бы так поступил?
Я не смог ничего ответить Вулканону. Он как-то очень тяжело вздохнул, явно о чём-то сильно переживая и в то же время, похоже, было, брат мой смирился с тем, что я не отступлю. В глубине меня засветил лучик надежды, возможно, мне всё-таки удастся убедить его в собственной правоте, не прибегая к своему плану. В порыве собственного отчаяния, я решил хвататься до самого конца за каждую возможность, которую ещё пока может подарить мне удача.
Однако затем я взглянул на настенные часы, и сердце моё упало – больше медлить было нельзя. Но что если именно сейчас, мне удастся его убедить? А если не удастся, весь план окажется под угрозой и тогда уже поздно будет о чём-либо жалеть. Нельзя рисковать – в конечном счёте, даже если я справлюсь, брат никогда не сможет меня простить за этот замысел. А смогу ли я простить? Или скорее, смог бы?
- Брат я скоро вернусь, мне нужно отправить письмо другу.
Вулканон кивнул. Я произнёс эту фразу настолько дежурно, что ни у кого бы она никогда не вызвала ни малейшего подозрения, а ведь самое забавное - мне даже не пришлось врать. Впервые за сегодня.
Добравшись до своей спальни, неожиданно для себя, я услышал приятный запах цветов и свежего пергамента. Только открыв дверь, я понял, что он действительно исходит из комнаты, которая ошарашила меня царившим здесь, перфекционизмом, порядком и чистотой. Все книги, даже те, что я обычно подкладывал под кровать с закладками, были лишены какого-либо налёта пыли, все перья, служащие мне, аккуратно торчали из декоративной грифонской вазы, гобелен, занимавший большую часть просторного помещения, перестал раздражать меня своим тусклым грязным желтым цветом, даже всякая, слегка покачнувшаяся и оттого портящая весь интерьер картина, снова висела, как положено. Синие стены спальни, как будто засияли по новому и больше не походили на тюремные. Правда, единственное, что привлекло моё внимание – это стоящая рядом с моей кроватью светло-сиреневая улыбающаяся пони. Она выглядела явно довольная собой, даже несмотря на то, что её белоснежная грива с единственной фиолетовой полосой, тянувшейся также вдоль хвоста, изрядно растрепалась.
- Минерва?
- Добрый день, ваше высочество. Вы ведь не удивлены, не так ли?
- Нет, я знал, что ты вместе с Кэнди Дропс решили прибраться в замке, просто подумал, что кто-то решил просмотреть мои записи, пока я отсутствую.
- О, нет, вы же знаете, я не…
- Расслабься, я уже давно тебя знаю.
Я уже готов был рвать и метать, осознав, что кто-то копается в моей спальне, но когда увидел единорожку, сразу успокоился. Пожалуй, я доверял Минерве не меньше Аластора и прекрасно знал, что уж кто-кто, а эта пони понимает всё неприличие возни в чужих вещах и уж точно не захочет настраивать меня против себя. Единственный вопрос, действительно беспокоивший меня – поведал ли Вулканон ей о своих опасениях? И вообще, переживает ли он о чём-то? Спросив подобное напрямую, я практически сразу вызвал бы подозрения, если и не у Минервы, то у её наставника точно, а ему она уж точно расскажет. Этого никак нельзя было допускать.
- Я очень ценю твою заботу, Минерва, но тебе вовсе не обязательно оказывать мне подобную услугу – мягко сказал ей я. – Я более чем уверен, мой брат посвятит тебя в принцессы, даже если ты не заправишь за ним простынь.
Минерва хихикнула и спросила:
- Вы действительно думаете, что король Вулканон посвятит меня в принцессы?
- Ты самая достойная кандидатура на этот пост, Минерва. Если он этого не сделает – сделаю я.
Потихоньку, к лицу молодой единорожки стала приливать краска.
- Вы меня смущаете, мой господин.
- Сколько раз, мне ещё нужно повторить, чтобы ты перестала называть меня господином? – насмешливо поинтересовался я.
- Вы же знаете, от этой вредной привычки, меня уже не отучить.
- Ох, ну ладно, тогда уж лучше просто зови меня принцем, всё равно, я ещё ни разу не ощущал себя господином. Забудем о вельможах, любящих вылизывать мои копыта, я не считаю их мнение, за хоть сколько-нибудь важное.
- Но ведь они – ваши подданные?
- Это так. Но это не говорит о том, что я обязан им симпатизировать. А теперь, извини меня, необходимо отправить письмо моему другу в Мейнхэттан.
После этих слов, единорожка поклонилась и направилась в направлении двери. Только начав двигаться в сторону выхода, она повернула голову ко мне и спросила:
- Принц Атилла, как вы думаете, смогу ли я завтра провести экскурсию по нашему замку для детей?
Слегка поморщив нос, я ответил ей:
- Я так не думаю. Лучше, если ты приведешь своих жеребят хотя бы через неделю. Как видишь, вся эта уборка была изначально затеяна, для приёма важных делегатов из Королевства Грифонов, а насколько ты знаешь, это далеко не самые дружелюбные существа.
- Конечно, я понимаю.
Коротко кивнув мне, Минерва, медленно побрела прочь. Наконец мы расстались; я долго следил за нею взором, пока её хвост окончательно не скрылся за дверью. Сердце моё болезненно сжалось, как если бы я был её наставником и отцом. После столь неожиданного визита, я вспомнил, насколько на самом деле дорог ей Вулканон и снова меня начали терзать муки совести.
Но, погодите, возможно, этот вопрос был не её? А что если мой брат заставил свою ученицу так невзначай спросить о возможных планах на завтра, чтобы удостовериться, что я собираюсь организовать переворот? Возможно это и не очень хитрая уловка, но что если так он лишь пытается усыпить мою бдительность, чтобы я никогда не подумал о том, насколько простая ловушка в словах Минервы может скрываться?
Здравый смысл и логика снова привели меня в рассудок. Я достал одно перо из вазы, подтянул поближе к себе золотую чернильницу, богато украшенную мелкими самоцветами, достал пергамент и принялся писать.
_________________________________________________________________________________________________________


Когда я спустился в обеденный зал, я не сразу смог его опознать и подумал, что по ошибке зашел не в ту дверь. Я больше не видел перед собой огромного, простирающегося до самого дальнего окна дубового стола, также кто-то убрал все стулья, обычно так стоявшие напротив друг друга, что часто именно их рекомендовали в пример солдатские инструкторы, как наиболее стройно строящихся воинов в этом замке. Вместо шкафов с фабианским волшебным сервизом, порой серьёзно улучшавшим вкус той отравы, которая могла оказаться в вашем бокале, моему зрению предстали светло-бежевые простецкие стены, так чужеродно смотревшиеся на фоне богато украшенных стен всего остального замка. Видя всё это, я изрядно запаниковал; вероятно, Минерва всё-таки рассказала Вулканону, что-то, что могло заставить его заранее подготовиться. Ещё больше я стал убеждаться в правоте своих мыслей, как только осознал, что всё это время, пока я озирался, скребясь найти знакомую мне утварь, Вулканон стоял у окна и преудивительным взором осматривал меня. Я знал, что стоит более чем осторожно выбирать сейчас свои слова, ибо характер брата превосходно соответствовал его имени – произнеся неверную фразу, он вполне мог взорваться, да так, что от божественного гнева, вы ещё долго не сможете ничего расслышать.
Я немного поколебался, но всё же решил начать разговор первым.
- Брат мой, есть ли причина, побудившая тебя освободить это место от его неотложных вещей?
- Разве ты забыл? – не скрывая удивления, спросил он, - Завтра к нам прилетает сам король Рихтер, мы должны быть готовы встретить его делегацию, как подобает, ты же знаешь, насколько эти грифоны привередливы ко всем вещам, касающиеся нашего народа.
- Да уж, это так, – я сам для себя не заметил, насколько нервный смешок выдавил и чтобы прекратить обличать самого себя, решил уйти из зала.
- Подожди – тихо сказал уходящему мне Вулканон – есть ещё одна вещь, о которой мне хотелось бы тебе поведать.
У меня не оставалось выбора, кроме как согласиться. В конце концов, только он из всех пони знал, что никаких особенных планов на это воскресенье, у меня нет. Неторопливо подойдя к могучему белоснежному жеребцу, я неловко потупился – Вулканон был одним из немногих во всей Эквестрии, не уступающих моей рослой комплекции и физическим силам. На протяжении многих лет, он бережно заботился о своих бакенбардах, попутно отращивая поистине королевскую бороду, сводившую с ума придворных служанок. Его темно-коричневая короткая грива была аккуратно вертикально уложена на манер королевских гвардейцев; как признавался позднее сам Вулканон, он делал так, ради удобства ношения шлема, даже не смотря на то, что одевать его приходилось исключительно на парады. Кьютимарка в форме спиральной радуги света, исходящего из необычных для меня символов, лишь добавляла заключительный штрих к образу бога создания. Было бы совершенно справедливо полагать, что Вулканон являлся эталоном красоты для всей женской составляющей населения Рунефауста.
Вулканон слегка наклонился передо мной и обнял, а через пару секунд отпустил. Спустя мгновение, я опознал место, в которое он перенес нас – мы стояли в тронном зале, озираясь на витражи, составлявших наиболее интересную часть этого места. Здесь они располагались повсеместно и преимущественно занимали большую часть стен. Каждый из них повествовал о подвигах того или иного пони и к своему удивлению, я даже смог обнаружить витраж с Минервой; маленькая пони, используя свой рог закрывала пещеру, над которой парили ужасные существа, знакомые многим. «Гарпии, - подумал я, - интересно, сколько же понадобилось приложить усилий, чтобы одолеть их королеву? Ведь Вулканон даже не разрешил мне разобраться с незваными гостями Ванхуфера, отправив лишь одну пони». Помимо витражей, в отделанном тёмным мрамором зале, минуя три ступени, можно было узреть во всей красе королевский трон. Высокое кресло, со вставленными в него драгоценными камнями, небольшое возвышавшееся солнце на правой стороне спинки, вылитое из чистого золота и - серебряная луна со вставленным в неё топазом, украшавшая левую сторону. Над троном возвышалась большая девятиконечная звезда, опрятно отделанная бирюзой, которую не так просто было увидеть из-за накинутой на неё фиолетовой порфиры. По сторонам от трона на высоких серебряных подставках стояли два аликорна, один из них держал яблоко, а второй — меч. К трону из самого выхода вел бархатный ковёр, тёмно-красного цвета. Всё это великолепие поражало каждого заезжего гостя, который тут же принимался задавать миллион вопросов на тему истории нашего королевства.
- Твоя ученица действительно очень способная, Вулканон. Сомневаюсь, что хоть один единорог её возраста способен победить королеву Гарпий.
- Не будь у неё особой предрасположенности к магии, не стал бы я её учить, верно? – задумчиво ответил Вулканон. – Я практически уверен, что даже я не смог бы справиться с ситуацией, настолько же здорово, как она – ведь даже не один житель города не пострадал.
- Она использовала какой-либо артефакт?
- Нет, ей оказалось достаточно своих сил, - негромко отвечал Вулканон. - Да и к тому же, мне не стоило поручать подобное задание, не будь я полностью уверен в том, что она сможет применить смекалку. Я уже совсем не молод и память и здравый смысл иногда от меня ускользают, в отличие от неё.
- Брось, ты так же стар, как и я – моментально ответил я ему. – Я вовсе не чувствую себя старым или теряющим рассудок. Да и вообще – если чувствуешь серьёзную усталость, ты знаешь, что нужно делать.
- Поверь, брат мой, ты просто сам уже не настолько бдителен, как раньше. Твой друг Аластор, наверняка, изложит тебе ту же мысль. Скоро нам обоим придется отступиться от престола и дать дорогу новому поколению, как бы мы не хотели этого признавать.
- Это то, как ты действительно думаешь? Правда?
- Я не подразумеваю в виду наше настоящее. Но ведь так будет всегда – ни одно правление не может длиться вечно, даже если правители – боги. Возможно, мы просто не хотим мириться с судьбой или последствиями наших решений, но этого не избежать.
Эту фразу, я совсем не хотел слышать из его уст. Как бы я не любил брата, невозможно было отрицать, что он теряет хватку. И не смотря даже на свои собственные рассуждения, он ни за что не соглашается сложить с себя полномочия. Но почему? Моей целью никогда не была обычная жажда власти, я лишь хотел исправить все ошибки, которые натворил Вулканон, которые, как мне кажутся, приведут Эквестрию к гибели, но каждый раз, меня встречает лишь гора неотёсанных причин, не перевариваемых мною. Так было не всегда, но в последних столетиях, он запрещал мне вмешиваться.
Вулканон смотрел на меня, одобрительно улыбаясь; он облокотился на спинку трона и сложил копыта на животе. Я жадно смотрел на него.
- Что ж, — сказал он, — послушай то, что я услышал от одного молящегося сегодня. Он сказал бы любому всемогущему: "Создатель, я не знаю твоих планов, может быть, ты и не собираешься делать всех добрыми и счастливыми, но захоти этого! Так просто этого достигнуть! Дай им вволю овса и воды, дай им кров и одежду. Пусть исчезнут голод и нужда, а вместе с тем и все, что разделяет этих пони"
- И это все? — спросил я.
- Тебе кажется, что этого мало?
Я покачал головой.
- Я бы ответил ему: "Не пойдёт это никому на пользу. Сильные нашего мира отберут у слабых то, что я дал им, и слабые по-прежнему останутся нищими".
- "Тогда вразуми жестоких правителей".
- Жестокость есть сила. Утратив жестокость, правители потеряют силу, и другие жестокие заменят их.
Вулканон перестал улыбаться.
- Так ты думаешь на самом деле? — стальным голосом спросил он, — чтобы неповадно было сильным, проявлять жестокость к слабым?
- Любой рождается слабым. Сильным он становится, когда нет вокруг никого сильнее его. Когда будут свергнуты жестокие из сильных, их место займут сильные из слабых. Тоже жестокие. Так придётся покарать всех.
- Тебе виднее. Сделай тогда просто так, чтобы пони получили всё и не отбирали друг у друга то, что ты дал им.
- И это не пойдёт им на пользу, — я вздохнул, — когда получат они всё даром, без трудов, из копыт моих, то забудут труд, потеряют вкус к жизни и обратятся в моих домашних животных, которых я вынужден, буду впредь кормить и одевать вечно.
- Тогда не давай им всего сразу! — горячо сказал Вулканон. — Давай понемногу, постепенно!
- Постепенно они и сами возьмут всё, что им понадобится.
Вулканон неловко засмеялся.
- Да, я вижу, это действительно не так просто, — сказал он. — Я как-то не думал раньше о таких вещах... Кажется, мы с тобой все возможные варианты перебрали. Впрочем, есть ещё одна возможность. Сделать так, чтобы больше всего пони любили труд и знание, чтобы труд и знание стали единственным смыслом их жизни.
- Ты бы мог сделать и это, но стоит ли лишать их истории? Стоит ли подменять одних пони другими? Не будет ли это то же самое, что стереть всю цивилизацию с лица Эквестрии и создать на её месте новую?
Вулканон, сморщив лоб, долго молчал, обдумывая мои слова. Я лишь ждал. За окнами забарабанил дождь. Вулканон тихо проговорил:
- Если ты сейчас был искренен в своих словах, то тебе не стоило отправлять своих друзей в города, чтобы они устраивали там резню.
Сердце моё замерло. Значит, он уже всё знает, и нет смысла, утаивать от него своих замыслов. Нужно попытаться выиграть немного времени. Что же, в последний раз, я выскажу ему всё, о чём думаю.
- Решил обвинять меня в убийстве невинных жителей, да? А сколько, ты думаешь, погибло от твоих бестолковых поступков за последние двести лет, Вулканон? Ты дал этим пони жизнь и надежду на их долгое процветание, но как ты можешь оправдать своё наплевательское отношение к ним сейчас? Ты решил отдать целую Мустангию злобным минотаврам на радость, не подумав про местных, которым пришлось покинуть свои дома, ты разрешил поселиться в нашем лесу проклятым зебрам, и с чем нам теперь приходиться мириться? С василисками гидрами и мантикорами, проживающими там! Не говоря уже о самих зебрах, которые будут ещё большей проблемой. И как ты решил сейчас примириться со злобной армией грифонов, готовой разорвать нас на кусочки за нарушение их пространства нашими торговцами? Отдать им Балтимэр? Чтобы они могли настигнуть купцов там?!
- Ты закончил? – холодно спросил он.
- Ещё нет. Каждый раз, когда возникает кризисная ситуация, ты предпочитаешь сидеть сложа копыта, вместо того чтобы разобраться с этой проблемой самостоятельно или дать разрешить её мне. Не изволишь объясниться, почему каждый коллапс должна предотвращать твоя ученица, а не мы?
- Лишь на последний вопрос я могу дать тебе ответ. Это невмешательство не беспочвенно, я должен быть уверен в том, что Минерва – мой достойный преемник. Посвящение в принцессы – это лишь первый шаг на её пути по превращению в богиню.
Я сам не заметил, насколько сильно сжались мои скулы. Превращение в богиню? Обычной единорожки?! Столько лет, мы правили вместе, как и должны делить эту власть брат с братом, а теперь он ищет замену нам? Да и как это возможно: превратить обычную пони в богиню?
- Ты сходишь с ума…
- Я схожу?! Я? – только теперь Вулканон действительно звучал так, как его слышали большинство пони. Иногда, мне казалось, стены дрожали от его королевского голоса настолько сильно, что скоро весь замок готов расстаться со стеклянной посудой. – Ты обвиняешь меня в слабоумии, проявлении слабости перед другими народами, а сам тем временем готов посылать своих удальцов на убийство тех, кого ты сейчас защищаешь?!
- Это не так. Я не отдавал приказа убивать всех без разбору. И слова мои были искренни – нельзя проявлять слабость против своих врагов. Каждый, кто не подчиняется, не является гражданином Эквестрии и достоин либо смерти, либо изгнания.
- Именно этих слов, я от тебя боялся услышать больше всего, - Вулканон глубоко вздохнул и отвернулся от меня. Он, наверняка, понимает, что не прав, но никогда не признает своей неправоты. Ни разу ещё, за долгие годы нашего правления, я не видел его настолько подавленным. – Возможно я и не лучший правитель. Старость никому не придает большей мудрости. Ты такой же, как и я, только не видишь бревна в своём глазу. Скоро, меня не станет в этом мире, но и ты не проживешь в нём слишком долго. Всю страну ждут глобальные перемены, которые мы оба не в силах остановить, несмотря на наше божественное происхождение. И именно из-за своей слабости, я должен передать власть, так же, как и должен это сделать ты.
- Я не считаю, что во всем мире, есть кто-то, кто справится с моими обязанностями лучше самого меня, – возразил я. Произнеся про себя заклинание, в ту же секунду передо мной появился магический меч - Круссейдер. Это было поистине великое и прекрасное оружие. Длинное узкое лезвие меча, сделанное из лаконийской стали, слегка отдавало синевой, изогнутое перекрестье эфеса было отковано также из стали, но вороненой, ровно, как и четыре ребра на вершине рукояти, служившие оправой крупному обсидиану, который образовывал её головку. Полуторная рукоять меча была изготовлена из очень прочного черного дерева. Несомненно, только таким благородным магическим оружием можно было убить бога. - Этот разговор нас никуда не приведёт. Я столько раз пытался достучаться до твоего разума, брат, но ты отказываешься меня слушать. Под моим началом, эту страну ждёт возрождение, и мне жаль, но некоторые не узреют этого. В конце концов, ни разу за историю, ни единой страны, не было кардинального изменения жизни населения без вооруженной революции. И, похоже, этот раз также не станет исключением.
- Что ж, по крайней мере, ты не хочешь становиться диктатором. Жаль, что, в конечном счете, станешь. Ну, в таком случае – мне не остаётся ничего сделать, кроме как сразиться с тобой, - после этих слов, он на мгновение закрыл глаза, а затем добавил. - Раз уж ты достал меч, полагаю, ты хочешь честной дуэли, без какого-либо волшебства? Будь, по-твоему.
Рог Вулканона засветился, а через секунду, у его копыт лежал не менее длинный острый и смертоносный меч. К сожалению, я никогда раньше не видел этого клинка, но по своей форме, больше всего он напоминал клеймор, с широким лезвием, эфес которого был изготовлен из золота и щедро исписан разнообразными узорами. На мой взгляд, это был более чем странный выбор – таким оружием не слишком удобно орудовать без помощи магии, да к тому же в помещении, пусть и просторном, но похоже, что Вулканона это не слишком заботило - он уже был готов к бою и ждал моего одобрения.
Я поклонился ему в ответ и встал в боевую позу, держа меч острием вниз. Я осторожно двинулся вперед, и в то же мгновение Вулканон бросился на меня. Я машинально отбил его выпад, и от скрестившихся мечей во все стороны посыпались искры. Одним ударом, Вулканон отбросил мой меч в сторону, словно надоедливую муху, но своим преимуществом не воспользовался и не нанес мне второго удара, не смотря на то, что мог бы решить исход поединка столь скоро; вместо этого – он отпрыгнул в сторону и атаковал меня с правого фланга. Меч Вулканона перемещался столь быстро, что я едва успевал парировать его выпады, иногда мне казалось, что он всё-таки обманул меня и вместо клеймора наколдовал себе шпагу, замаскированную под тяжелый клинок, но, как только мне приходилось блокировать, я понимал, что шпага не может наносить столь мощные удары.
Едва я успел увернуться от нового страйка, как Вулканон, слегка мотнув головой, вновь бросился в атаку. Я ушел от меча нырком, пропустив его над собой думая: неужели он решил просто поиграть со мной? С таким рвением, он мог бы запросто разрубить меня, ещё только отбив мой меч в самом начале поединка. И ведь он знает, что я умею прикрывать свои фланги, но, тем не менее, не пытается взять меня грубой силой, делая упор на скорость.
Осознав, как именно решил биться со мной Вулканон, я решил менять тактику на ходу и в удобный момент попытаться нанести решающую контратаку. Но как я сам не наседал на брата, он уходил от моих атак так легко, как будто он просто отгонял от себя назойливых москитов. Мы продолжали этот безумный яростный танец, не в силах бросить это сражение. Иногда, наши мечи почти касались друг друга, но уже в следующую секунду инерция разносила их тела в разные стороны, точно струи дыма на ветру.
Я уже даже забыл, сколько продолжается этот бой. Усталость потихоньку стала приходить ко мне, и меч становился всё более тяжелым. Но и атаки Вулканона были уже совсем не такими быстрыми и свирепыми. Тогда я понял, что именно сейчас, он теряет свои силы быстрее меня из-за гораздо более тяжелого оружия. Наконец, после очередного его выпада, я быстро ушел в сторону и в тот же миг ударил по клеймору.
Широкое лезвие благородного меча раскололось напополам, оставив его владельца с небольшим обломком в несколько сантиметров длиной, несуразно торчащим из мощной рукояти. Вулканон посмотрел на меня: в его глазах, я не увидел гнева, сожаления или сострадания. Это было новое чувство, которое бог создания никогда ещё не испытывал, в силу своего происхождения – это была боль. Из его груди торчало лезвие Круссейдера, по которому медленно стекала кровь. И гневный суд свершился так внезапно. Я вытащил свой меч из него, забрызгав ближайшие ко мне три метра пола и ковра, и пару секунд наблюдал на себе оценивающий взор Вулканона. Только через несколько мгновений, после боя, я догадался, чему он так удивляется – с моих век стекали слезы.
- Зачем тебе понадобилось сражаться со мной?! Ты мог просто отказаться от престола, чтобы мы поменялись местами, и всё было бы как раньше! Мне не нужен этот трон, ты же знаешь мои истинные мотивы. Почему ты захотел, чтобы я убил тебя?
Вулканон не ответил на мой крик. Вместо этого, он медленно опустился на пол и прижался спиной к колонне, готовясь встретить свою судьбу. Кровь медленно покидала его тело. Его лицо больше не выражало никаких эмоций или он просто не захотел ничего говорить мне. Ещё некоторое время, я вглядывался в вытянутое лицо брата, в его медленно расширяющиеся зрачки. Будучи не в силах созерцать его смерть, я засобирался уходить. Пребывая в полумертвом от усталости и потрясения состоянии, покинув, наконец, тронный зал, я устремился к своему кабинету, дабы узнать ситуацию и временно отвлечься от того, что натворил. Кое-как вскарабкавшись по лестнице, я прошел через гостиную, добрался до кровати и со стоном повалился лицом в подушки. Похоже, ещё не скоро смогу заснуть. О помогите мне освободиться от этих пут…

Минерва

Мир рушился у меня на глазах. По всему королевскому двору, как умалишенные носились стражники, по-видимому, тщетно пытаясь сообразить, что им делать. Некоторые пегасы в ужасе срывали с себя панцири и шлемы, в ту же секунду улетая куда-то в небеса, единороги, вполовину напялив на себя мантии, телепортировались за границы Рунефауста; и только земные пони, составлявшие наименьшую часть охраны замка, пытались сохранять спокойствие, вооружались дротиками и гладиями и вставали на охрану входов. Меня одну сейчас беспокоило другое.
Я была напротив отца и не могла сдерживаться. Не памятны те часы мне были, когда учил он меня оставаться максимально спокойной и не поддаваться эмоциям в случае беды. Но как я могла сдерживать себя сейчас? Как? Я и никогда не знала своих настоящих родителей? Нет, я знала. Вулканон, мой отец. Он мой настоящий родитель, не тот, благодаря которому я появилась на свет, а именно он. Я не могла сейчас сосредоточиться на исцеляющем заклинании: никогда ещё не доводилось мне лечить богов. Слезы, градом катившиеся из глаз, не способствовали моему настрою. Я пыталась ещё и ещё, но глубокая рана, ни при каких мольбах, не желала затягиваться. Тогда, проклиная собственное бессилие, я рухнула головой на плечо отца; мне захотелось провалиться сквозь землю: столько раз, он рассчитывал на меня и впервые, когда моя помощь понадобилась непосредственно ему, я подвела его.
Я подвела его…
Папа положил своё правое копыто мне на плечо и не мог ничего произнести. Он едва дышал: колющий удар пробил ему легкое. Отец попытался заговорить: через сиплое дыхание, я едва различала произносимые им слова.
- Фа…Файр…флай…найди её. Не…оплакивай меня…
Дыхание Вулканона становилось всё более прерывистым. Я не смогла заставить себя перестать обнимать его и посмотреть ему в глаза. Внезапно, его тело стало излучать необычное белое свечение, постепенно шкура стала превращаться в золотую пыль, а затем свет вспыхнул, подняв весь, оставшийся от Вулканона прах в воздух. Весь мир, казалось, накрыла кроваво-красная пелена, вздрагивавшая в ритм моего пульса. И вдруг нахлынула такая тяжкая, такая смертельная тоска, смешанная со злобой, что я закрыла глаза. Сейчас же запрыгали во тьме передо мной тысячи малахитовых и багряных кругов, а сердце замерло и оборвалось – и всё тело мягко ухнуло куда-то в пропасть. Я больше не чувствовала его.
Я больше не чувствовала ничего.